Мария Морозова «Пожалуйста, дорогие слушатели, не развращайтесь!»
Мария Морозова
«Пожалуйста, дорогие слушатели, не развращайтесь!»
Морозова
16 мая 2008 г.
С. БУНТМАН: Добрый вечер еще раз. Сегодня финальная передача сегодняшних суток – программа «Сотрудники». Все, мы с Колей Котовым исчезаем, и появляется Маша Морозова. Привет, Маша!
М. МОРОЗОВА: Здравствуйте!
С. БУНТМАН: Маша Морозова – столп нашего референтизма. И сейчас мы послушаем ее характеристику, а потом поговорим. Наш телефон +7-985-970-45-45. И смотрите нашу интернет-трансляцию.
ЮСТАС – АЛЕКСУ
Характеристика на сотрудника радиостанции «Эхо Москвы» Морозову Марию. Агентурный псевдоним «Момус». Агент Момус была завербована в 1995 году. За время работы на фирму проявила и закрепила себя. Характер нордически-сдержанный, хороший спортсмен. В связях, порочащих ее, замечена не была. Беспощадна к врагам фирмы. В еде неприхотлива, в одежде предпочитает сезонность и отсутствие стиля «милитари». В свободное от работы время отдыхает от работы. С 1995 и по нынешний день находится на переднем крае обороны.
ЮСТАС
С. Бунтман: Итак, Маша Морозова. Маша, ты еще не застала те времена, когда референты выбирались так, чтобы они могли просачиваться между столами и стульями в теснейшей комнате на Никольской.
М. МОРОЗОВА: Не застала, но мне рассказывали об этом. Я застала людей, которые просачивались между столами и стульями.
С. БУНТМАН: Они и до сих пор есть эти люди. Только в других функциях, на других должностях. С этого времени у нас все сильно развилось, увеличилось, пространство это уже кажется тесным, а работа референтов, мне кажется, стала совсем неподъемной. За эти твои 13 лет референтская служба как изменилась?
М. МОРОЗОВА: Сильно. У меня 13 лет будет как раз через месяц.
С. БУНТМАН: Ну, 12 лет, 11 месяцев. А что изменилось? Главное что?
М. МОРОЗОВА: Я расскажу, наверное, о референтской службе вообще, то, чем занимаемся. Первое – это у нас call-центр. Телефоны. Поступающие звонки, поступающие факсы, теперь электронная почта. Когда я пришла, никакой электронной почты у нас не было.
С. БУНТМАН: Ее в природе было мало еще.
М. МОРОЗОВА: Мы работали, как я сейчас помню, в Norton Commander. У нас была Лена Иванченко, которая умела работать в Windows, и она нам печатала приметы. Красиво.
С. БУНТМАН: Единственный продвинутый человек был.
М. МОРОЗОВА: Это раз. Второе. Tea ladies – чайные барышни. Сотрудникам, руководствам, гостям. Третье. Reception. Прием посетителей, гостей, слушателей, приходящих, личный помощник. Мы ведем график. Главного редактора. И Ваш тоже, с переменным успехом.
С. БУНТМАН: Ну да…
М. МОРОЗОВА: Как недавно у меня было. Одно и то же мероприятие три недели подряд отмечали.
С. БУНТМАН: Я отправился на презентацию английской книжки ровно три недели назад.
М. МОРОЗОВА: Это, кстати, была не моя вина. Я про «Грани. Ру», которые одно и то же празднование стояло две недели подряд.
С. БУНТМАН: Я спросил, чего это они две недели как не просыхают, ребята.
М. МОРОЗОВА: Ну, что еще у нас? Готовим материалы к эфиру. То, что вы слышите фактически, метеоскопы. Вот такое у нас офисное пятиборье.
С. БУНТМАН: Все звонки из студии.
М. МОРОЗОВА: Да, конечно.
С. БУНТМАН: Иногда продюсеры спускаются с высот продюсерства, чтобы обеспечить звонок. Плюс еще призы. Кто мне приносит?
М. МОРОЗОВА: Да, это все эфирные материалы, это то, что касается эфирных материалов, списки победителей. Те самые, про которые потом говорят, что «вы меня не выбрали». Никто никого не выбирает. Сколько есть призов – сколько первых правильно ответивших человек, эти призы и получат. И подписываться надо, между прочим. Если подписываться не будете, тогда, к сожалению, каким бы первым вы не ответили, приз получить не можете.
С. БУНТМАН: Я сочувствую несчастным коллегам с новых интерактивных радиостанций, которые проходят все те же голгофы, которые проходим мы и референты тоже. «А вы, абонент индекс такой-то, обратитесь туда». И несчастными голосами это говорят.
М. МОРОЗОВА: Ну, у нас призов побольше будет. Мы тут впереди.
С. БУНТМАН: Мы и давнее. «Референт – это раб», – пишет Николай из Самары. «Его все постоянно гоняют по своим делам. Мне так кажется. Вы согласны? Мне вас жалко. У вас тяжелая работа».
(Реплика) ОБИДЕТЬ ХУДОЖНИКА МОЖЕТ ВСЯКИЙ.
М. МОРОЗОВА: Работа, может быть, тяжелая. Но то, что раб, что гоняют… Этого нет.
С. БУНТМАН: Гоняют. Но не раб.
М. МОРОЗОВА: Гоняют. Но не раб. Не все. Куда старший пошлет – это почетное занятие.
С. БУНТМАН: Приходят волны новых референтов. Ты референт старший и по давности, и по должности.
М. МОРОЗОВА: Я довоенного референтского корпуса.
С. БУНТМАН: Я понимаю, конечно, ты «дедуешь» среди референтов.
М. МОРОЗОВА: Аааа! Они меня не слушают! Если бы я их била, тогда бы конечно! А то какое там «дедуешь».
С. БУНТМАН: В скобках – Маша может. Что ты им первое рассказываешь, когда они приходят работать? Новым референтам?
М. МОРОЗОВА: Обязанности выдаем. Распечатку. Станцию показываем. Честно говоря, даже не могу сказать, что конкретное, первое и основополагающее мы говорим, что бы отличало нашу работу от всех компаний и фирм. Не могу сказать.
С. БУНТМАН: Но есть какие-то правила? Например, у меня был конфликт с референтской службой не так давно. У нас просочилось внешнее воздействие на службу информации. Одна компания, которая была недовольна нашей информацией, требовала опровержения. И это просочилось непосредственно в службу информации, чем просто мешало им работать. Это не их дело. Вот эта самая «огненная стена», которую представляют собой референты, это на моей памяти…
М. МОРОЗОВА: Мы не отбойник, потому, что это не сгорает, это попадает к вам, к руководству. То есть оно не попадает в другие службы, а идет непосредственно к тому человеку, который может ответить за всю станции.
С. БУНТМАН: Это не референт говорит: «Идите со своими претензиями!»
М. МОРОЗОВА: Тем более, что мы так никогда не говорим. Всегда есть бумага, которая, с помощью нашего юриста, отвечает на все пункты рекламации популярно.
М. МОРОЗОВА: Но этим занимается начальство, что означает свободу творчества для всех остальных. Все правильно. «На «Эхе» нужны референты? Если да, то как к вам можно прийти работать?» – спрашивает Оля. По-моему, у нас висит объявление?
М. МОРОЗОВА: Даже если не висит, то нам люди все равно нужны. Пишите нам на наш адрес – echo@echo.msk.ru Присылайте резюме.
С. БУНТМАН: Общий адрес, который есть у нас на сайте.
М. МОРОЗОВА: Да. Там есть. Присылайте резюме, мы рассмотрим, свяжемся, пригласим.
С. БУНТМАН: Но, правда, работа достаточно тяжелая. Это начальная работа. Например, те, кто приходит к нам информационниками, корреспондентами. Они делают не менее сложную работу и не менее в чем-то неблагодарную на первый взгляд, когда они работают в инфореферентской.
М. МОРОЗОВА: Зачастую гораздо более однообразную. За что мне нравится наша референтская – за разнообразие.
С. БУНТМАН: Спрашивают через «д» на конце: «Алексей Алексеевич деспоД?»
М. МОРОЗОВА: В смысле «не ломайте мне руки»? Нет, не могу так сказать. Хотя всякое бывает. «Муж хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнем». Ну, за дело попадает.
С. БУНТМАН: «Сколько людей вы обслуживаете?» – спрашивает Егорка. Что значит – лично редактора? У нас редактор, как глава редакции, обслуживается редакцией.
М. МОРОЗОВА: Референты редакции мы называемся. Хотя и осуществляем функции личного помощника. Как и Амалия, которая была в эфире тоже.
С. БУНТМАН: «Скажите, – пишет Таня, – а Маша – это такая маленькая, коротко стриженная девушка, стоящая за стойкой в референтской и выдающая призы?»
М. МОРОЗОВА: И это тоже.
С. БУНТМАН: Это внешняя сторона дела. «Вы карьеристка? С какой должности или к какой работе Вы стремитесь?»
М. МОРОЗОВА: Нет, я не карьеристка. Я вообще ни к чему не стремлюсь, ни по работе, ни по жизни. Плохо, наверное. Просто живу. Наслаждаюсь жизнью, получаю удовольствие от существования. Мне нравится эта работа. Люблю я ее.
С. БУНТМАН: Когда-то ты сказала, в какой-то передаче, что ты как Питер Пэн. Тебе нравится вот это. Это очень важно, и это нам всегда очень здорово помогает. «Ошибки в работе референтов бывают? Какие свои ошибки можете вспомнить?»
М. МОРОЗОВА: Ошибки бывают. Свои ошибки… Тоже, наверное, могу вспомнить. И много их было! Но не буду! Как говорится… Это замечательный вопрос! Следующий вопрос, пожалуйста.
С. БУНТМАН: Это В.С. Черномырдин. Копирайт. «Я недавно выиграл у вас приз, но сейчас много работы, никак не могу до вас доехать? Можно придержать? Впрочем, мне важнее экскурсия к вам», – Вячеслав.
М. МОРОЗОВА: Самый большой секрет нашей радиостанции. Мы всегда даем срок для получения приза – две недели. Но призы хранятся 2 месяца.
С. БУНТМАН: Ты развратила за одну секунду всех слушателей! Представляешь, как легко развратить всех!
М. МОРОЗОВА: Пожалуйста, дорогие слушатели, не развращайтесь!
С. БУНТМАН: Это Вам, Вячеслав, специально.
М. МОРОЗОВА: Придете, пароль – Вячеслав. Остальные приходите в течение двух недель.
С. БУНТМАН: С кем сложнее, с гостями или со слушателями?
М. МОРОЗОВА: Со слушателями, наверное. С гостями как-то проблем мало, прямо скажем… Основная проблема, может быть, какой-нибудь экзотический напиток. Мы загоняем их в угол нашими вопросами. «Что Вы будете – чай или кофе?» – «Чай». – «Черный или зеленый? С жасмином или без?» В основном люди подвисают. Есть особо подготовленные, которые говорят: «А с женьшенем?» Тут уже подвисаем мы.
С. БУНТМАН: Нет, надо отвечать, что с женьшенем временные перебои.
М. МОРОЗОВА: Нет, мы идем и находим.
С. БУНТМАН: Все-таки находим? А вода с газом, без газа, такая, сякая…
М. МОРОЗОВА: Без газа у нас полно в кулере, а с газом есть «Перье». В кладовке.
С. БУНТМАН: Хорошо. «Есть ли возрастные и половые ограничения в составе референтов?» – Татьяна.
М. МОРОЗОВА: Возрастные… Как сказать? Алексей Алексеевич любит, чтобы была молодежь. Он говорит, что нам нужны молодые, чтобы мы их потом в другие службы. Мне бы хотелось, чтобы люди уже были не очень молодые. Где-нибудь за 20. И желательно уже отучившиеся, чтобы никакие путы и узы в виде института, который надо посещать.
С. БУНТМАН: Все. «А у меня сейчас сессия». И нет человека.
М. МОРОЗОВА: Да. Нет, у нас такого нет. Кстати, когда я пришла, люди еще уходили в учебные отпуска, сейчас приходится совмещать.
С. БУНТМАН: Сдал экзамен – пошел на смену?
М. МОРОЗОВА: Да. Или сходил на смену, потом побежал что-то сдавать, предварительно договорившись. Ограничений уже нет.
С. БУНТМАН: То есть любой из возможных 125 вариантов у нас присутствует. С мальчишками тяжелее, когда они приходят?
М. МОРОЗОВА: Нет. Единственное, мы сразу объясняем людям, что посуду надо мыть. Если у человека с этим проблем нет, то дальше проблем не будет.
С. БУНТМАН: То есть мальчик приходит, он не сидит, как петух, глава семьи, а вокруг все скачут. Он точно так же скачет, как остальные.
М. МОРОЗОВА: У нас не посидишь.
С. БУНТМАН: Референты обижаются?
М. МОРОЗОВА: Да. Мы же люди, человеки и ничто человеческое не чуждо.
С. БУНТМАН: А на что особо обижаются? Что обиднее всего бывает?
М. МОРОЗОВА: Не знаю… «Вас много, а я одна». Но когда люди не понимают, что мы занимаемся не только просьбой конкретного человека или конкретной службы, а что существуют еще и звонки, которые невозможно «подвесить», что существуют еще и люди, которые приходят. Вот это количество дел, которое надо делать одновременно… И не исключено, что возможно, что ты что-то забываешь.
С. БУНТМАН: А как выбираешь приоритеты? Это уже не из вопроса обид. В практику переходим. Как выбирать приоритеты? Например, одновременно звонит слушатель, звонит фирма «Мыльно-пильная фабрика», которая хочет связаться со службой информации, скажем так. В это время звонит кто-нибудь…
М. МОРОЗОВА: …из студии сигнал.
С. БУНТМАН: У нас из студии сигнал… он только мне микроволновку напоминает? Когда что-то поджарилось – блям-блям-блям.
М. МОРОЗОВА: На что-то другое похоже, не могу сказать, но это не микроволновка.
С. БУНТМАН: Ну, хорошо. Ну вот звонит эта «не микроволновка», звонит кто-то из начальства и говорит, что нужны дела на сегодня или тут же свяжись с кем-то еще, звонят продюсеры, что надо встретить гостя или еще что-нибудь. Как вы выбираете приоритеты?
М. МОРОЗОВА: Это Вы какой-то Апокалипсис сконструировали.
С. БУНТМАН: Нормальный Апокалипсис.
М. МОРОЗОВА: Обычно – приоритет эфира. Это важнее всего. То есть звонок из студии – сразу бежим в студию. А потом… Конечно, бывает, что утром один человек и вдруг это все случается. Но это редко случается. Я даже не могу сказать, как можно было бы все это разрулить. Как правило, нас двое минимум, бывает трое. И нас хватает и на телефоны, и побежать. А так… Скорее всего, сначала – эфир, потом начальство, потом людям в трубке можно сказать: «Подождите, пожалуйста» и потом продолжить с этими людьми. И гости, конечно. Гости – это проблема, если один человек. Тогда продюсеры сидят у нас в редакции.
С. БУНТМАН: Это хорошо, когда продюсеры сидят.
М. МОРОЗОВА: Утром такое бывает. Хотя, по идее, могли бы и за гостем спуститься. Оставить нам трубку свою и просто пойти за гостем. Но они предпочитают другой вариант. А мы и не спорить. Что спорить! «Шашечки или ехать?» Надо ехать. Чем быстрее дело будет сделано – тем лучше.
С. БУНТМАН: Лучше гостя привезти на лифте, чем долго спорить о том, кто за ним по номенклатуре должен был пойти и встретить. +7-985-970-45-45. «Бывает такое, что на вас кричит руководство?» – спрашивает Егорка.
М. МОРОЗОВА: Бывает. Я же сказала про ремень.
С. БУНТМАН: Так… Нет, Марию станцевать я не буду просить здесь. «Такое ощущение, что я нахожусь в кабинете нашего начальника ОК. Тот же голос, тот же тон. Как все компании похожи», – говорит Егорка. Кто из нас с Машей начальник вашего, Егорка, отдела кадров?
М. МОРОЗОВА: И где наши зарплаты вашего начальника отдела кадров?
С. БУНТМАН: «Из 9 выигранных мною за три года призов доставлено только 6», – Роман из Перми. Отдельная, великая, нескончаемая история.
М. МОРОЗОВА: Эпопея.
С. БУНТМАН: Бесконечная история.
М. МОРОЗОВА: Иногородние призы.
С. БУНТМАН: Что там происходит? Мы вам даем все рекламации. Вот как это происходит?
М. МОРОЗОВА: Человек выигрывает приз. Первый звонок всегда после выигрыша от референта. Мы дозваниваемся, узнаем адрес, записываем все, вкладываем бумажку в приз или приклеиваем к призу и переносим на стол людей, которые занимаются отправкой. Это тоже часть референтской службы, но это отдельные люди, которые в референтские смены не выходят, они занимаются исключительно призами. Они приходят, там тоже есть какое-то разделение. Упаковкой занимается Катя, а Стас занимается вопросами отправки и рекламации. Он звонит вам, наверняка, он вам звонил. Потом, конечно, бывает, что они могут сразу, в этот же день, собрал и унес, но это бывает редко, потому что почта не работает с нами как с юридическим лицом. Они работают с нами как с лицом физическим. Это исключительно личные договоренности Стаса и Кати о том, что у нас будут принимать большое количество призов. Алексей Алексеевич Венедиктов на самом деле. Как правило, каждый день они относят на почту по пакету призов. И еще раз в месяц отвозят туда машиной 20 пакетов. Большие пакеты, набитые дисками и книгами. Бывают во время праздников задержки. Бывает, что кто-то болеет, бывает, что отпуск на почте у дамы, с которой договоренность. Всякое бывает. Опять же бывает, что мы не дозваниваемся. Телефон выключен, телефон недоступен.
С. БУНТМАН: Слушателя?
М. МОРОЗОВА: Да. Призеров. Мы набираем после эфира. Нам дали список, наш рабочий лист. Выключен, недоступен – не обслуживается. Звоним, звоним, звоним, потом так же, с описанием причины, передаем это Стасу и Кате. Периодически они прозванивают этот номер. Дозвонились – хорошо, не дозвонились – так это все и лежит. Но потом начинаются рекламации. «Я выиграл приз, а мне не позвонили». Но дорогие мои! Мы звоним после эфира сразу же, максимум в течение часа.
С. БУНТМАН: Если вы выиграли, то пожалуйста, не убегайте сразу.
М. МОРОЗОВА: Не выключайте телефон, будьте в зоне действия вашего оператора связи, чтобы мы могли до вас дозвониться. Помните свой индекс. Это важно.
С. БУНТМАН: Или запишите где-нибудь на бумажке, если вы хотите выигрывать.
М. МОРОЗОВА: И получать. Выиграть – выиграете. А если хотите получать, желательно как можно более полную информацию нам дать. И ответить по телефону. Призы все отправляются. Рано, поздно… Ничего такого, что бы у нас тут оставалось, если есть адрес.
С. БУНТМАН: Или бы мы решили какой-нибудь приз не отправлять. Не может быть такого. Роман, Вы понимаете, после этих эпопей, о которых Маша рассказывала, вступает еще работа почты здесь, работа почты линии, работа почты у вас.
М. МОРОЗОВА: Почта дает контрольный срок 2 месяца, независимо от того, отправляем ли мы по Москве и области или на Камчатку. Если в течение 2-х месяцев, не надо считать сразу с даты выигрыша, не пришло, тогда присылайте рекламацию. И вам отзвонят Стас или Катя, в основном Стас. Договорится о замене приза, выяснит на почте, что там случилось с призом, либо просто договоритесь о замене приза и отправит вам другую книгу, или другой диск, или что-то, что вы выберете на замену. Никто тут их не зачитывает, а то и такое было… «У меня такое чувство, что доходят мне только те призы, которые вы мне посылаете» или «Я получил книгу, вы ее явно читали».
С. БУНТМАН: Ее не читали. Она была в пути, эта книжка.
М. МОРОЗОВА: Может быть, ее читали. Там, в пути.
С. БУНТМАН: Так что, друзья мои, там много всего происходит. Но я должен сказать одну вещь. Никому из нас: ни референтам, ни ведущим, ни организаторам процесса – не приходило в голову отказаться от рассылки призов. Я когда вижу, как ребята работают и готовят эти призы, это ужасно тяжелая работа, которую мы делаем только потому, что вам хотим отправить призы. Только потому! Вы понимаете в чем дело? Когда мы их разыгрываем, мы хотим вам, в ваши города, отправить призы. И это хотят ребята, которые этим занимаются. И никогда в жизни не приходила в голову идея от этого отказаться. Так что… Бывают некоторые вещи…
М. МОРОЗОВА: Звоните, пишите, не стесняйтесь!
С. БУНТМАН: Смотри… Из Твери пишут: «Я в общем-то немного образованный. Тверская Медакадемия. Считаюсь неплохим бариста, барменом, обладаю навыком хостеса. Возьмите на работу в вашу службу на «Эхо». Хочется в ваш коллектив. Вы молодцы. Спасибо», – не вполне молодой Эрик, 34 года.
М. МОРОЗОВА: Замечательно! Какие навыки! Особенно бариста…
С. БУНТМАН: Если вы посылаете из Интернета, посылайте покороче, потому что обрывки из недописанного тяжело всегда читать. «Голос у Вас целеустремленный», – Александр из Чапаевска. Конечно, целеустремленный. Я всегда когда звоню и подходит Маша, у меня сразу, если я звоню утром, то я тут же просыпаюсь. На самом деле то, что вы ощущаете себя, как вывеску «Эха Москвы»?
М. МОРОЗОВА: О да! У нас в одной должностной инструкции первым пунктом записано «Референт – это живая вывеска радиостанции». Не знаю… Честно говоря, нет. Потому что есть эфир, эфирные сотрудники. Есть руководство, которое иногда на последнем значке у нас. А.А. Венедиктов – он лицо радиостанции. А мы…
С. БУНТМАН: А вы тоже! Все, кто куда-нибудь вообще выходят – все лицо! Но первый звонок.
М. МОРОЗОВА: А мы не выходим, к нам приходят.
С. БУНТМАН: Нет, на кого выходят. Или кто выходит в эфир, или на кого выходят, кому звонят – это все равно лицо и это очень важно. Ты знаешь, с некоторыми волнами референтов бывало, я всегда внутренне моделировал ощущения слушателей. Вот когда звонишь по телефону. Как тебе отвечают «Эхо Москвы», Маша, Наташа, Юля, Юра и т. д., когда отвечают, я как-то моделировал, как себя ощущает слушатель. Когда я звоню, как мне отвечают, еще не слыша. Для меня это было очень важно. И у меня иногда какие-то старые волны… Сейчас не стало вообще. Раньше у меня портилось настроение. Я понимал, что я сейчас буду полчаса объяснять что-нибудь, я буду будить человека.
М. МОРОЗОВА: Вы позвонили на галеры.
С. БУНТМАН: Ну да. Этот ужас!
М. МОРОЗОВА: Может быть, Вы положите трубку?
С. БУНТМАН: Да. Вы позвонили на галеры или в школу гладиаторов между тренировками.
М. МОРОЗОВА: Да нет, там, наверное, пободрее.
С. БУНТМАН: Да нет, там они полумертвые, как сейчас помню. Еще что-нибудь… Не понял… А! «У меня 67 процентов…» – Джеси Дентон вычислил. Сколько у него шансов получить приз толстовку. Он из Петербурга. После того, как ты описала работу с почтой.
М. МОРОЗОВА: А что такое? Индекс, что ли, не сказал?
С. БУНТМАН: Я не знаю. «Мне 33. Мне к вам уже поздно?» – Наталья спрашивает.
М. МОРОЗОВА: Я думаю, поздновато. Я не знаю… Если человек работал где-то раньше, условно говоря, на побегушках и мыл посуду… Я не знаю, как в 33… Приходит человек, девочки, которым по 20 лет, учат, рассказывают, а еще посуду надо мыть. Не знаю. Честно говоря, мне кажется, что тяжеловато.
С. БУНТМАН: Ты сама говорила, что ты предпочла бы кого-нибудь, кто уже закончил учиться.
М. МОРОЗОВА: Да.
С. БУНТМАН: Но все-таки смотрите, рассчитывайте свои силы в работе. Дело не в том, что… Мне, например, все равно, толковый референт – это самое лучшее, что есть на свете. И здесь не от возраста зависит.
М. МОРОЗОВА: Но начинать у нас в таком возрасте тяжеловато. У нас же по функциям, что я перечислила, это же формально так. А по существу у нас какая-то военная игра в условиях, приближенных к боевым. Как штаб. Причем не генштаб в тылу, а ставка командующего на передовой.
С. БУНТМАН: Ну да. При этом один с рулоном телефонного провода тянет связь, другой бежит с котелком, третий передает донесение.
М. МОРОЗОВА: Это же не стандартный офис у нас.
С. БУНТМАН: Чинно у нас не ходят. Вот чинно не ходят.
М. МОРОЗОВА: Бывают спокойные дни. Я тоже авральных работ не люблю. Я не буревестник. «Пусть сильнее грянет буря». Я рутину люблю. Чтобы делать, делать, делать, делать работу. Сделал – и хорошо!
С. БУНТМАН: «Моя компания, – Слава говорит, – вынуждена доставлять всю почту России. Плачем и продолжаем отправлять». Ну а что делать? Почта России клянется, что будет работать все лучше и лучше. Но другой почты у нас нет. Или с курьером в город, или со скоростной.
М. МОРОЗОВА: Бывали случаи, когда мы разыгрывали у нас по телефону телевизоры. Помните?
С. БУНТМАН: Да! Когда серьезные призы такие, мощные были!
М. МОРОЗОВА: Приезжает человек из Челябинска в Москву за своим телевизором. Приходилось. Мы зачастую тратили денег, наша станция, наша компания, потратила денег на отправку больше, чем стоят эти призы. Но дело чести.
С. БУНТМАН: Надо доставить.
М. МОРОЗОВА: Ограничений не было. Выиграл человек из Челябинска – отправили.
С. БУНТМАН: Борис пишет: «Призы могут пропадать, как все другие посылки». Бывает и так.
М. МОРОЗОВА: Да мы-то это понимаем!
С. БУНТМАН: Мы об этом не рассуждаем.
М. МОРОЗОВА: Но если приз пропал, мы не виним во всем почту и не говорим, что с почты спрашивайте. Мы заменяем приз.
С. БУНТМАН: Джеси Дентон пишет: «Ладно! Буду ждать. Раз уж вы до меня с первого раза дозвонились. Сколько до Питера бандероль идет?» По-разному.
М. МОРОЗОВА: Почта – это контрольный срок 2 месяца.
С. БУНТМАН: Да. По-разному идет. Иногда из Москвы в Москву идет столько…
М. МОРОЗОВА: Как мы замечательно получаем поздравления массово. Особенно после январских праздников.
С. БУНТМАН: Джеси Дентон совет дает слушателям: «Самое главное – не спускайтесь в метро сразу после выигрыша приза, чтобы до вас дозвонились». Вот! Не спускайтесь в подвалы. Дальше… «Летом получил книгу, плюс календарик «Эха Москвы». Спасибо». Понимаете, календари сложно в другие города. Пока он дойдет, год начнется уже и продолжится.
М. МОРОЗОВА: И закончиться даже может.
С. БУНТМАН: Ребята! Обращаюсь я к слушателям. Я ваши конкретные рекламации потом распечатаю.
М. МОРОЗОВА: Но только я после полуночи вам сегодня не перезвоню. Завтра позвоним.
С. БУНТМАН: Маша вам сегодня звонить не будет.
М. МОРОЗОВА: Хотя после полуночи – это технически уже будет завтра. Но мы вам позвоним завтра утром.
С. БУНТМАН: Да. «А звонок после «Аргентума» бывал в 2 часа ночи», – Роман из Перми. Ладно. Персонально, кто кричит, кто не кричит, тоже отвечать не буду. «А за границу вы призы посылаете?» – спрашивает Кира.
М. МОРОЗОВА: Да. Почтой России посылаем. Бывали случаи.
С. БУНТМАН: Ух ты, сколько вопросов! «Спасибо Маше за ее очень важную работу. Так держать!» – Олег из Воскресенска.
М. МОРОЗОВА: Пожалуйста, Олег. На здоровье.
С. БУНТМАН: Саша из Санкт-Петербурга: «А я ничего не выиграл. Но очень хочется книжку Нестерова «Юкка». Где купить в Питере?» Это вы у меня спрашиваете или у Маши? Мы с ней сидим в студии на Новом Арбате. Если бы в Москве, мы бы Вам сказали, пальцем показали за окно на Дом книги. Там, наверное. А что мы можем сказать про Питер? «А посудомоечная машина у вас есть?» – спрашивают.
М. МОРОЗОВА: Нет. Ставить некуда и кормить нечем. Мы по старинке.
С. БУНТМАН: Руками. С водой и с мылом.
М. МОРОЗОВА: С водой и с «Фейри». Ой, реклама!
С. БУНТМАН: Да! У нас же выключили горячую воду сейчас. Всегда начинается с нашего здания, все эпопеи.
М. МОРОЗОВА: Сначала на Кутузовском проспекте, а потом и до нас дошло.
С. БУНТМАН: «А что, на «Эхе» не принято мыть посуду за собой? Почему вы моете чужие чашки?» – спрашивает Митек, который готов возглавить профсоюзную организацию референтов.
М. МОРОЗОВА: Ох… Какой вопрос! Как Вам сказать… Вот когда я сюда пришла, посуду за собой никто не мыл. Задача референта была и сейчас есть – иметь чистую посуду, чтобы можно было ею воспользоваться, когда попросят чай и кофе руководство или гости. Соответственно тут вопрос – «шашечки или ехать». Либо ты будешь ходить по комнатам и нудеть: «Почему вы не моете за собой посуду? Почему? Почему? Почему? Вам тут прислуги нет! Господа в Париже!» Либо ты соберешь посуду и помоешь. И у тебя будет чистая посуда, чтобы, когда она понадобится, она бы у тебя была.
С. БУНТМАН: Я знаю людей, которые проникаются чувством долга.
М. МОРОЗОВА: Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый!
С. БУНТМАН: Да! «Можно ли звонить на референтский номер, – пишет Диана, – с целью поделиться новостью? Или только смс?» Например, можно ли референтам сказать?
М. МОРОЗОВА: Можно и нужно! Конечно! Мы в таких случаях всегда говорим службе информации, что звонит человек и сообщает, что что-то случилось. Человека берет выпускающий редактор или переключают на монтажку, инфореферент, человека записывают, и это выходит в эфир.
С. БУНТМАН: Вы знаете, проверяют. Диана, это иногда бывает даже эффективнее, чем в эфир. Потому, что мы не всегда сразу из эфира можем сразу. Мы передадим тем же референтам или в службу информации. Мы не можем выбежать отсюда и сразу сказать, что вы нас о чем-то предупреждаете с помощью смс.
М. МОРОЗОВА: Распечатываете сразу, как правило. Пока с вами свяжутся.
С. БУНТМАН: Нам говорят, что где-то там сообщили или что-то случилось, я вижу дым где-то у нас. Мы сразу звоним туда, или тому человеку, или туда, где это происходит. Смотрим.
М. МОРОЗОВА: Как правило, если нам сообщают, что видят дым где-то – это значит, что по агентствам это прошло. А вот если видят открытый огонь напротив, то это другое дело.
С. БУНТМАН: Конечно. Да. «Мне 21, но я не из Москвы. К вам можно?» – Максим из Казани.
М. МОРОЗОВА: А мы из Казани вещаем? Может там…
С. БУНТМАН: Нет, почему?
М. МОРОЗОВА: А жить где?
С. БУНТМАН: Вот если у вас есть, где жить, например. Если вы решаете работать у нас, может быть, вам окажется трудно или у вас что-то не получится, или разонравится, если вы решаетесь на это…
М. МОРОЗОВА: Общежития в «Эхо Москвы» нет.
С. БУНТМАН: И служебных квартир, подъемных и т. д. Если вы решаетесь, у вас есть, где жить, то никаких противопоказаний нет. Абсолютно нет. У нас есть и журналисты, и корреспонденты, и референты были из других городов.
М. МОРОЗОВА: Да. Из Тулы.
С. БУНТМАН: «Какой срок давности для рекламаций? Года 2,5 назад выиграл соломенную шляпку, но так и не получил», – Дмитрий из Ижевска.
М. МОРОЗОВА: Честно говоря, я не помню, чтобы у нас была соломенная шляпка. Наверняка шляпку отправили как раз 2,5 года назад.
С. БУНТМАН: Где она, бедняга?
М. МОРОЗОВА: Пишите, чем мы можем заменить? Книжка, диски… Обращайтесь.
С. БУНТМАН: Шляпку хочется.
М. МОРОЗОВА: А шляпки нет.
С. БУНТМАН: Или дождемся шляпки, когда будет шляпка.
М. МОРОЗОВА: Они бывают от Центрального агентства путешествий. Сейчас разыграли, а люди не идут за своими шляпками. Они стоят в больших пакетах. Вот не придет кто-нибудь два месяца, отправим Дмитрию в Ижевск.
С. БУНТМАН: Говорят: «Используйте ю-пи-эс, три дня, игру в штатах», – Митек, руководитель вашего профсоюза. «Ваш референт гораздо адекватнее некоторых эфирных», – Ян говорит. Конечно! Знаете, как не бывает поколений, так же и ни в какой работе не бывает разделения по способностям, талантам, трудолюбию между службами. У нас одна служба трудолюбивая, а другая нет. Так не бывает никогда! Это как со странами, то же самое.
М. МОРОЗОВА: И потом, эфирный сотрудник, журналист – это творчество, это творческий человек!
С. БУНТМАН: У него всякое случается. Референт не имеет право на то, на что мы имеем право. «Христос в 33 свою секту организовал, – пишет Леля, – которая до сих пор существует, а вы говорите, что поздно». Вообще-то он с 12 лет начал проповедовать, если мне не изменяет память. С 12 лет. В 33 уже все…
М. МОРОЗОВА: А до этого вкалывал у папы в мастерской.
С. БУНТМАН: Да. У приемного папы, скажем так. Саратов. Почта России… Почта России…
М. МОРОЗОВА: Как людей почта задела!
С. БУНТМАН: Естественно!
М. МОРОЗОВА: Понимаете, наболело! Не только у нас проблемы!
С. БУНТМАН: Но все надеются на Козьмина, что он организует Почту России.
М. МОРОЗОВА: Мы тоже надеемся. Козьмин – наш добрый друг. Может, по блату нам организует.
С. БУНТМАН: Нам не надо по блату. Надо, чтобы во всей стране почта работала. В разных странах существует термин с возвратом почты. Когда быстро пишут ответ, бывает, и возврат почты. Практически в тот же день, на другой конец страны, бывают и такие места.
М. МОРОЗОВА: Кстати, у нас и возвраты бывают. Вот так люди и не получают свои призы, все приходит обратно.
С. БУНТМАН: Это Борис Житков такой…
М. МОРОЗОВА: Нет, не выбыл. Если бы выбыл. Просто не приходят на почту за призом. Им извещение одно, потом вторичное, как это обычно у них бывает.
С. БУНТМАН: Так что ответственней, товарищи, относитесь. «Какое у Маши образование?» – спрашивает Наташа.
М. МОРОЗОВА: Средняя школа.
С. БУНТМАН: Общеобразовательная?
М. МОРОЗОВА: Да. Лесная, как говорили в детстве. Обычная школа.
С. БУНТМАН: Обычная, нормальная школа. «Если человек из США…» Понятно…
М. МОРОЗОВА: Хочет работать у нас человек из США?
С. БУНТМАН: Нет! Приз получить хочет. «Какие технические достижения используются в работе?»
М. МОРОЗОВА: Компьютеры, процессоры, принтеры, даже шредер у нас есть.
С. БУНТМАН: Что это?
М. МОРОЗОВА: Уничтожитель бумаги.
С. БУНТМАН: А! Да, да, да! Есть такая страшная машина.
М. МОРОЗОВА: Один, правда, уже сломался.
С. БУНТМАН: А чем вы его сломали?
М. МОРОЗОВА: Не знаю даже, чем сломали.
С. БУНТМАН: Нераскрепленными скрепками?
М. МОРОЗОВА: Как в «Крахе инженера Гарина»: «Сломался или сломан?» Сам сломался.
С. БУНТМАН: Не пробовали туда какие-нибудь доски для разрезания?
М. МОРОЗОВА: Нет.
С. БУНТМАН: «Референтам всем почем. Всем спасибо и зачет», – Александр из Чапаевска. «Купите одноразовые чашки», – тот же Митек.
М. МОРОЗОВА: Пластмассовые?
С. БУНТМАН: Нет.
М. МОРОЗОВА: А как вы себе это представляете?
С. БУНТМАН: Правда, у нас шайтан-машина появилась. А она вам облегчила работу? Которая кофе, какао, молоко выдает. Автомат облегчил?
М. МОРОЗОВА: Возможно. Но не намного.
С. БУНТМАН: «А я люблю мыть посуду», – Сергей из Тюмени.
М. МОРОЗОВА: Я тоже люблю мыть посуду.
С. БУНТМАН: Приезжайте!
М. МОРОЗОВА: Только не в мою смену, потому что я сама посуду помою.
С. БУНТМАН: «По поводу Новостей. Звонила Людмила Васильевна. И ей кто-то нагрубил».
М. МОРОЗОВА: Случается. Плохо. Всякое бывает. Отрицать не буду.
С. БУНТМАН: Виновные будут наказаны?
М. МОРОЗОВА: Расстреливаем их в туалете. У нас кафель там, с него смывать кровь удобно.
С. БУНТМАН: В другом. В нашем я не видел никогда.
М. МОРОЗОВА: Крови? Конечно! Потому, что мы все смыли.
С. БУНТМАН: Так… Так… Так… «А я пыталась устроиться на саратовское «Эхо» звукорежиссером. Мне сказали, что я дезорганизатор», – Диана.
М. МОРОЗОВА: Интересно, как они это поняли?
С. БУНТМАН: Не знаю.
М. МОРОЗОВА: В результате работы в испытательный срок или просто посмотрели на человека: «Ооооо! Да Вы, матушка, дезорганизатор! Ступайте-ка Вы отсюда!»
С. БУНТМАН: Саша из Петербурга… Ребята! Призы, все рекламации мы ваши распечатаем. Сегодня не позвоним, но завтра все это посмотрим, как и всегда. «Мария! – спрашивает Юрий…
М. МОРОЗОВА: Пугающее начало.
С. БУНТМАН: Там пугающее продолжение! «Мария! Можно ли Вас увести с «Эха»?» Покажите мне того человека, который способен увести Машу с «Эха»! Я все себе могу представить. Знаешь, как В.И. Чапаев: «Все могу представить, а эту ситуацию не могу». Есть какая-нибудь ситуация, которая может увести тебя с «Эха»? Кроме зеленых человечков, рассекреченных ныне в США.
М. МОРОЗОВА: В Британии.
С. БУНТМАН: Да, да, в Британии. Сегодня я смотрел. А почему я сказал США, потому что Лари Кинг вел по CNN интервью с этими ребятами.
М. МОРОЗОВА: С человечками?
С. БУНТМАН: Почти. Они очень похожи были, это бывшие полковники. Так вот, кроме зеленых человечков, что-нибудь может тебя увести с «Эха»?
М. МОРОЗОВА: Премьер-министр Путин, Владимир Владимирович. Возможно. Если он за мной придет и скажет: «Маша!..»
С. БУНТМАН: «…будете референтом у меня в Правительстве?»
М. МОРОЗОВА: «Вы мне нужны!»
С. БУНТМАН: И ты будешь референтом в Правительстве??? И там интересней, чем на «Эхе»???
М. МОРОЗОВА: Я не знаю. Посмотрим.
С. БУНТМАН: А! Тебе хочется этого – вызова? Но не ниже премьер-министра Путина. Понятно. Хорошо.
М. МОРОЗОВА: Меня выгонят, как дезорганизатора.
С. БУНТМАН: Да нет. Ты, наоборот, организатор.
М. МОРОЗОВА: Организатор наоборот – это дезорганизатор.
С. БУНТМАН: «Хороша Маша, хорошо, что наша». Правильно совершенно. «Вкусный ли у вас кофе?» – Саня из Ростова-на-Дону думает зайти и попробовать нашего кофе. Разный!
М. МОРОЗОВА: Разный кофе. Растворимый.
С. БУНТМАН: Растворимый. Причем и для начальства и для не начальства. А нерастворимый, который совсем не растворяется – это в шайтан-машине у нас.
М. МОРОЗОВА: Это уже вопрос вкуса, кому что нравится.
С. БУНТМАН: Мы здесь, честно говоря, не роскошествуем.
М. МОРОЗОВА: Однажды к нам пришел один гость, посмотрел вокруг, на программу «Город», по-моему, приходил. И, выходя из гостевой, сказал Главному редактору: «Ремонт бы у себя сделал. Трущобы».
С. БУНТМАН: Трущобы? А нам нравится!
М. МОРОЗОВА: Да мы работаем тут!
С. БУНТМАН: И мы делаем ремонт, и работаем, и ничего у нас не трущобы! У нас достаточно все рационально.
М. МОРОЗОВА: Это главное. Главное – рационализм.
С. БУНТМАН: Главное – рационально. Если вы надумаете, например, работать с референтами, заходите на «Эхо». Интересно, а изменился состав тех, кто поступает в референты? Или то же, только разные поколения?
М. МОРОЗОВА: Изменился. Мне кажется, что стало у нас больше «золотой молодежи». Это я так называю.
С. БУНТМАН: Это ты называешь или брюзжишь уже?
М. МОРОЗОВА: Да. По-стариковски так. «Мажоры! Пришли! Мы такими не были».
С. БУНТМАН: Ну, мажоры мажорами, а дело делают!
М. МОРОЗОВА: Да. Я стараюсь за этим следить.
С. БУНТМАН: Ну, конечно.
М. МОРОЗОВА: Чтобы делали у меня!
С. БУНТМАН: Правильно! «Почему в эфире, – спрашивает Ирина, – вы озвучиваете сообщение одних и тех же людей – Диана, Митек. Складывается впечатление, что аудитория «Эха» очень маленькая». Нет, Ирина. Не маленькая.
М. МОРОЗОВА: Все на усмотрение ведущего.
С. БУНТМАН: Я читаю то, что мне интересно. Все на свете я не читаю. Читал бы все на свете, я думаю, что осеннее увядание ушей всей нашей многотысячной аудитории проходило бы постоянно. Так… «Что-то Маша Вас, Сергей, слегка подавила, а?» – Кэмел из Москвы. Дорогой Кэмел…
М. МОРОЗОВА: Ух!
С. БУНТМАН: …нет, я очень внимательно слушаю Машу, как всегда. И по телефону, и здесь. Потому, что Маша чрезвычайно толковая. И референтская служба, хотя у нас бывает масса претензий…
М. МОРОЗОВА: Да и у меня бывают претензии, и к себе бывают.
С. БУНТМАН: Но на самом деле, это одна из самых важных, это без хребта ничего не будет, мне кажется. Вообще не будет ничего! Даже служба информации может рухнуть, если не будет референтов редакции. «Сколько раз в день Вы кушаете?» – спрашивает Илья.
М. МОРОЗОВА: Один.
С. БУНТМАН: Да. У нас нет официального обеденного перерыва.
М. МОРОЗОВА: Да. Я дома ем, завтракаю. Главная еда.
С. БУНТМАН: Так что, если вы хотите рациональной жизни с элементами цыганского табора, то добро пожаловать к нам.
М. МОРОЗОВА: Но мы не кочующий табор, оседлый.
С. БУНТМАН: Стационарный цыганский табор. Без кочевания и ресторана. Нравится такое дело?
М. МОРОЗОВА: Нравится! И полувоенная организация.
С. БУНТМАН: Да. Военизированная цыганская народная армия. Вот так вот! Вот, примерно мы с Машей за это время охарактеризовали все. Маша Морозова – главный референт у нас. Ты хочешь стать Генеральным референтом «Эха Москвы»?
М. МОРОЗОВА: Нет. А у нас нет такой должности.
С. БУНТМАН: Пока. Хорошо. А если будет – станешь. Это я сказал!
М. МОРОЗОВА: И если захочу – стану.
С. БУНТМАН: Маша Морозова в программе «Сотрудники». Мы с вами прощаемся. Помаши всем ручкой, Маша. Вот, помахала Маша ручкой. А Машу вы слушаете постоянно, когда она на смене, по телефону.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.