27 октября 1943 года (Новое братство)
27 октября 1943 года
(Новое братство)
В Козельске я встретил чеха. Украинские партизаны с гордостью говорили: «Это наш Антон». До войны Антон Кутиль был мирным портным. Немцы его мобилизовали, отправили на Украину. Солдат танковой дивизии, он должен был сражаться за Германию. Но Антон Кутиль ушел к партизанам. Он дрался за освобождение Украины. Он мне сказал: «Не может быть чех против России». В этих словах глубокий исторический смысл. Есть союзы, которые рождаются не в кабинетах дипломатов, но в недрах народной души.
В украинском селе крестьянка показала мне письмо от своей дочери, восемнадцатилетней Нади. Это письмо пришло с оказией. Ранней весной Надю угнали на запад. Она пишет:
«Живу я в чужой стране, вдали от родных, в проклятой Германии, в городе Шторкове близ Берлина. Живем мы в бараке из фанеры. Едим очистки из-под вареной картошки… Немки нам не верят, что нас так содержат. Никак проклятые не сознают, каково нашему брату. Ну ничего, придет время, когда над нашими воротами взойдет солнце… Я желаю, чтобы им пришлось, как нам, тогда поверят, особенно молодые не сознают, да хотя они все одним миром мазаны…
В четырех километрах от нас живут наши пленные — 14 человек. Они рассказывают, что взяли их в начале войны под Смоленском. Послали в Германию в лагерь, били, измывались, морили голодом. Этот лагерь находится в 75 километрах от Шторкова, из 12 тысяч человек осталось в живых всего 2 тысячи. Этих 14 оттуда забрали на работу в поле. В воскресенье их никуда не пускают. Пройдешь мимо и слышишь, как поют: „Долго в цепях нас держали“ — до слез пробирает…
В 500 метрах от нас, в лесу, лагерь, где живут пленные французы. Они здесь уже три года. Все они работают по хозяйствам, а ночевать должны в лагере. Одеты они в свою военную форму. Очень культурный народ, не то что немцы. Несмотря ни на что, сами стирают, штопают, ходят очень аккуратно. Среди них много старых, по 40–45 лет, а всегда брюки разглажены, в то время как они работают у хозяев с 5 часов утра до 9 часов вечера, и успевают все же следить за собой. Все они настроены в нашу сторону, называют нас товарищами, говорят: „Вы — наши сестры, мы — ваши братья, так как мы угнетенные“. Когда русские подходили к Сумам, в наш лагерь приехал электромонтер исправлять электричество, он нам все рассказал. А в следующий раз, когда мы увиделись в воскресенье, он нам принес карту, где была отмечена линия фронта. Все они радовались, что наши наступают. Зовут этого француза Роже…»
Повторяя название далекого, дотоле ему неизвестного города Сумы, Роже, наверное, думал о судьбе Тура или Дижона. Все теперь сплелось в один клубок. То, что привело чеха Антона к партизанам, сблизило двух узников — Роже и Надю: общее горе, общая надежда. В дни страшного духовного затемнения, которое принес миру фашизм, миллионы людей — русские, французы, чехи, норвежцы, бельгийцы, сербы — узнали новую человеческую близость. В этом залог того лучшего будущего, о котором мы не смеем мечтать теперь, когда гитлеровцы жгут города Украины и расстреливают французских заложников.
Ждет Киев. Ждет и Париж. Ждут Роже и Надя. Ждут чехи. Так битва за Украину становится битвой за человека. Так русская пехота становится надеждой мира.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.