Наконец-то единственная
Наконец-то единственная
Видимо, при поэтическом настрое души не только легче, чем прочим, впасть в депрессию, но при определённых обстоятельствах, если на горизонте появляется муза, и излечиться от неё, пусть и не до конца, но всё же очень существенно сдвинуться с нижней точки:
Поэт без музы не поэт,
Напрасны рифмы и страданья,
Стихи мертвы, пока в них нет
Любви заветного дыханья,
Пусть не взаимной, но большой,
Что целый шар земной объемлет…
Поэт всегда чуть-чуть смешной,
Но в нём под маской трагик дремлет.
Окончательно заслонить от депрессии могут уже не просто музы, которые чаще всё же временны и изменчивы, а настоящая, большая любовь.
Вот уж удивятся мои друзья-приятели тому, что мне нередко бывала и бывает свойственна если не совсем депрессия, то густая чёрная тоска. На людях я практически всегда позитивный, и многие просто уверены, что по жизни я несгибаемый оптимист. Хотя если внимательно прочесть стихи, то можно понять всё. Но кому это в наше время надо? Только у мамы мои книжки были настольными до последнего часа. И это уже немало.
В ту недалёкую пору окончательно выйти из состояния, близкого к депрессии, удалось мне, когда роман из стихов воплотился в полной красе в долговременные и нежные отношения.
И об этом тоже лучше всего скажут стихи. Ведь главное не сюжеты, все они уже давно описаны на тысячи ладов и изрядно замусолены и литераторами, и особенно телевизионщиками, – куда важнее, как на тривиальный сюжет откликается душа, и это у всех происходит по-разному.
«Годами я гнался за дерзкой мечтой…»
Годами я гнался за дерзкой мечтой,
Не раз поменявший обличье.
Лишь осенью ангел шепнул мне: «Постой,
Спит в памяти имя девичье…»
Не виделся с нею я несколько лет,
Любовь моя саженцем зрела —
Так юной рябины пылающий цвет
В годах разгорается смело.
«Сон никак не сбывался, хоть локти кусай…»
Сон никак не сбывался, хоть локти кусай,
Но я в грёзах с тобою сроднился.
Вдруг я голос услышал: «А ну, не зевай!»
И, как будто мальчишка, влюбился.
Я такую любовь только в книгах встречал,
Нам вослед головою качали.
Я в шторма попадал, позабыв про причал,
А тебя ещё в люльке качали.
Но теперь мой корабль шёл лечиться от ран,
Трудно гавань найти для швартовки.
Вдруг я вижу: уносит тебя в океан,
Ты рулить не имела сноровки.
Бог помог! Оказалось, что нам по пути
То землёю, то небом, то морем!
Но не в рубку, а в жизнь мы решили войти.
«Ангел мой!» – стало нашим паролем.
«Весной на выставке картин…»
Весной на выставке картин
С тобой мы как-то повстречались.
По залам гид нас вёл один,
И мы всё чаще улыбались.
Вечерний парк нам преподнёс
Невест-черёмух трепетанье.
И лишь ничейный бедный пёс,
Как кость, тащил своё страданье.
Что ожидало в жизни нас?
Ты в праздник шла, я – в стылость будней,
Со мной был преданный Пегас.
Кто с ним знаком – тот безрассудней.
По жизни рядом мы идём —
Ты излечила боль и стылость.
И вот мы лепим и поём,
И сына в первый класс ведём.
Дай Бог, чтоб это мне не снилось.
«Бес в ребро, – пусть говорят…»
Бес в ребро, – пусть говорят, —
При седой бородушке.
Словно боталом гремят,
Разливают бабы яд
За спиной молодушки.
Но меня не бес, а Бог
Тянет к молодице,
Чтобы я под старость мог,
Разогнав печали смог,
Детками гордиться.
Бабы ж сами хороши!
Был я к ним доверчивый,
Добывал им не гроши,
Всё искал я в них души —
И живу невенчанный.
Мудрость возраста возьмём,
Юности здоровьишко,
Воедино всё сплетём,
Милых деток заведём,
Пусть седа бородушка!
«То, что было с другими и не было…»
То, что было с другими и не было,
Расцвело лишь с тобою одной.
Пережить бы прошедшее набело
С неразрывною общей судьбой.
Но и не пережив прошедшее «набело», что возможно, увы, только в поэтических фантазиях, мы с Ольгой через пять лет со дня знакомства и через три года совместного житья-бытья поняли, что уже подошли к «неразрывной общей судьбе» и цементирует её не только большая любовь и дружба, но и общее Дело. Название этому Делу – Музей-галерея современного сибирского искусства живописи и скульптуры.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.