Скандал на Кливленд-стрит

Скандал на Кливленд-стрит

Самый громкий скандал конца 1880-х начался с незначительного эпизода — расследования мелких краж на центральном телеграфе. 4 июля 1889 года констебль Люк Хэнкс допрашивал мальчишек-посыльных, разносивших телеграммы. У одного из них, пятнадцатилетнего Чарльза Суинскоу, в карманах было обнаружено целых 18 шиллингов. Казалось бы, воришка пойман, но правда была еще горше. Чарли Суинскоу признался, что вместе с другими посыльными подрабатывает в гомосексуальном борделе мистера Хэммонда по адресу Кливленд-стрит 19. Там они ложились в постель с богатыми и знатными господами и получали за это по 4 шиллинга.

В деле появились новые фамилии, причем достойные пера Диккенса — Суинскоу упомянул Джорджа Алма Райта и Эрнста Тикбрума, а завербовал их некий Гарри Ньюлав, тоже бывший посыльный. Расследование сразу же изменило направление. Какое уж тут мелкое воровство, если на центральном телеграфе творятся такие непотребные и, главное, преступные дела? Ведь Суинскоу рассказал, что занимался сексом с Ньюлавом прямо там, в уборной. «Поправка Лабушера», запрещавшая любые гомосексуальные акты, пришлась констеблям очень кстати.

На следующий день Хэнкс отчитался перед начальством, и дело решено было поручить инспектору Абберлайну, одному из самых известных детективов своего времени, расследовавшему преступления Джека Потрошителя. Абберлайн немедленно получил ордера на арест Хэммонда и Ньюлава, которых обвиняли в преступном сговоре с целью сводничества и подстрекательства к «совершению омерзительного преступления — содомии». Но Чарльз Хэммонд, содержатель того самого Содома на Кливленд-стрит, держал ухо востро. В молодости он сам занимался проституцией и отлично знал, что можно ожидать от полиции. Еще до обыска он успел собрать пожитки и вместе с женой-француженкой, проституткой по имени Каролина, покинул Лондон, а затем и Англию. Некоторое время он обретался во Франции, но, опасаясь экстрадиции, потом уехал за океан, в США, где и затерялись его следы.

Тем не менее полиция добралась до Гарри Ньюлава. Во время допроса он буркнул: «Несправедливо, что я влип в неприятности, а важные особы гуляют на свободе». Он назвал несколько имен, в том числе лорда Артура Сомерсета, сына герцога Бофора, и лорда Юстона, наследника герцога Графтона. То были знатные и уважаемые господа, близкие ко двору, но и столпы общества пошатнулись.

Лорду Сомерсету исполнилось 38 лет. Он был блестящим кавалерийским офицером, шталмейстером и другом принца Уэльского. Как писал журнал «Вэнити фэйр», «это лучший из сыновей, истинный Сомерсет, настоящий джентльмен, отличный спортсмен и благожелательный человек, полный здравого смысла. К нему благоволит прекрасный пол…» [48]. Однако, как видим, за благопристойным фасадом семейство Сомерсетов прятало бурную личную жизнь. Восьмой герцог Бофор, отец лорда Сомерсета, питал страсть к юным особам, чем моложе, тем лучше, а старший брат Артура, лорд Генри Сомерсет, завел роман со своим лакеем. О похождениях лорда Генри узнала его жена Изабелла, и супруги разъехались. Так что лорд Артур действительно был «истинным Сомерсетом», продолжателем семейных традиций. Разумеется, он отрицал свою причастность к нехорошему дому, и полиция не стала его задерживать. Но в покое тоже не оставила.

19 августа того же года был арестован еще один сообщник Хэммонда — Джордж Век, бывший телеграфист, который представлялся англиканским священником. При нем была обнаружена переписка некоего «мистера Брауна» с Алджерноном Эллисом, жителем саффолкского городка Садбери. Неутомимый констебль Хэнкс наведался к мистеру Эллису домой. Сын кучера, 19-летний Алджернон оказался протеже лорда Артура Сомерсета, того самого «мистера Брауна». С лордом Артуром он познакомился, когда служил в клубе Мальборо, откуда был уволен за кражу. Но судьба благоволила к миловидному юноше: он отделался одним днем тюрьмы, а после выхода на свободу был встречен лордом Артуром. Тот помог Алджернону деньгами и устроил его в заведение на Кливленд-стрит, где потом навещал своего юного любовника. Полиция опять допросила Сомерсета и опять не стала его арестовывать. После допроса лорд Артур умчался в Германию, но про своих друзей не забыл. Его поверенный Артур Ньютон защищал обвиняемых по этому делу и неоднократно пытался помочь им покинуть Англию (впоследствии Ньютон был обвинен в том, что препятствовал правосудию, и осужден на 6 месяцев тюрьмы).

Судебный процесс начался 11 сентября. На скамье подсудимых оказались Ньюлав, Век и шестеро юношей — Суинскоу, Тикбрум, Перскинс, Барбер, Райт и Эллис. К посыльным публика отнеслась сочувственно. Их считали «детьми рабочего класса», которых соблазнили богатые распутники, и обвинение было соответственным — всего лишь «непристойные действия между мужчинами» вместо содомии как таковой. В результате все они были отпущены на свободу, хотя с телеграфа их, конечно, уволили. «Вербовщики», Ньюлав и Век, получили, соответственно, 4 и 9 месяцев тюрьмы с каторжными работами.

Приговор был на удивление мягким, особенно если учесть, что Век выдавал себя за священника. Однако генеральный прокурор был доволен тем, что обвиняемые признали себя виновными, и готов был пойти им навстречу. Ведь если бы они стали оспаривать обвинение, пришлось бы выслушивать их показания и приглашать свидетелей. Всплыли бы имена важных особ, и не только лорда Сомерсета, а, возможно, кое-кого рангом повыше. Как писал генеральному прокурору его помощник Гамильтон Каффе: «Мне доложили… будто Ньютон (поверенный Сомерсета — Е. К.) похваляется, что если мы продолжим, в дело будет вовлечено высокопоставленное лицо — П. А. В. Хотя я не хочу сказать, что предаю этому хоть сколько-нибудь значения, но в таком деле невозможно предугадать, что окажется выдумками, а что правдой» [49].

Загадочный П. А. В. — это принц Альберт Виктор (1864–1892), старший сын принца Уэльского и внук королевы Виктории. Замкнутый «принц Эдди» не пользовался любовью ни своей бабки, ни современников (его даже считают одним из кандидатов на роль Потрошителя). Неудивительно, что сторона обвинения решила перестраховаться. Лорд Сомерсет вернулся в Англию в конце сентября, но, вероятно, получил предупреждение от премьер-министра, сложил все полномочия, вышел в отставку и покинул страну еще до того, как 12 ноября был выпущен ордер на его арест. Последующие 27 лет лорд Артур провел на континенте. Англия не требовала его экстрадиции.

Принц Альберт Виктор

Имена лорда Сомерсета и лорда Юстона не были упомянуты на суде, что дало журналистам повод обвинить власти в пособничестве распутникам. «Почему два благородных лорда и другие известные персоны, которые, по словам свидетелей, и организовали то преступление, за которое был задержан Век, разгуливают на свободе?» [50], — возмущалась газета «Пэлл-Мэлл», рупор Уильяма Стэда. Но особенно свирепствовала радикально настроенная «Зе Норт Лондон Пресс». Ее редактор Эрнст Парк опубликовал сатиру на некоего «лорда Гоморру», под которым подразумевался Артур Сомерсет. Более того, в одной из заметок было открыто написано, что лорд Сомерсет сбежал от правосудия во Францию, а лорд Юстон — в Перу.

Однако любовь к сенсациям дорого обошлась редактору. Оказалось, что лорд Юстон никогда не уезжал в Перу. Дабы обелить свое имя, он подал на Парка в суд за клевету. По словам лорда Юстона, в дом на Кливленд-стрит он попал случайно. Как-то раз на улице незнакомец предложил ему карточку с надписью «Пластические позы. Ч. Хэммонд. Кливленд-стрит 19», «Пластические позы» — это эквивалент стриптиза, и лорд Юстон пошел по указанному адресу, предвкушая гетеросексуальные удовольствия. Каково же было его разочарование, когда Хэммонд объяснил, на чем специализируется бордель. Оттолкнув Хэммонда, лорд Юстон бросился прочь из капища греха. По крайней мере, именно так выходило с его слов.

Свидетели со стороны защиты утверждали, что лорд Юстон не раз захаживал в веселый дом на Кливленд-стрит. Вместе с тем, все они путались в показаниях и забывали упомянуть главную примету лорда — его высокий рост, 193 см. Даже показания главного свидетеля, «профессионального содомита» Джона Саула, не впечатлили присяжных. Джон Саул был настоящей знаменитостью, правда, в определенных кругах — его имя фигурирует в порнографическом романе «Грехи Содома и Гоморры, или Исповедь Мэри-Энн». Именем Мэри-Энн в викторианской Англии обозначали проституток мужского пола. В XVIII веке их называли другим женским именем — Молли.

Ранее Джон Саул уже сотрудничал с полицией, сообщая подробности из жизни своего приятеля Хэммонда. Теперь он утверждал, что сам привел Юстона в бордель, как и других клиентов. На вопрос, знала ли полиция о его деятельности, Саул спокойно отвечал, что полиция еще и не на такое закрывает глаза. Оскорбление в адрес правоохранительных органов и все поведение Саула, который явно наслаждался минутой славы, разгневало судью Хоукинса. «Более печального зрелища, более омерзительного существа, чем этот Саул, я еще не видывал», — заявил судья и предложил присяжным сравнить клятву благородного лорда с клятвой проститутки. Посовещавшись, они признали Эрнста Парка виновным в клевете. Довольный судья приговорил журналиста к году тюрьмы. Но гнев на благородных членов общества, которые соблазняют юношей из рабочего класса, не сразу оставил англичан. Запала хватило, чтобы осудить Оскара Уайльда — хоть и известного писателя, но все же не лорда.