Связь с окружающим миром

Связь с окружающим миром

Государство в государстве

Возвращение «самосёлов» из эвакуации было попыткой вернуть утерянное — дом, образ жизни, родину. Все это они получили, но уже в новых, катастрофически изменившихся реалиях жизни. Они вернулись в брошенные села с загрязненной радиацией землей, туда, где жизненное пространство отныне приходилось отвоевывать у природы. В их жизни не стало привычного порядка, ему на смену пришел совершенно другой уклад.

Многие газетные публикации о Чернобыле представляют зону отчуждения как некое «дикое поле», окруженное колючей проволокой. А «самосёлы» будто живут там одни, как отшельники. На самом деле это не так. Да, в 1986 году из зоны эвакуировали местное население, но на смену пришли другие люди — вахтенный персонал, задействованный на ликвидации последствий аварии. Да, прежние административные единицы Чернобыльского и Полесского районов перестали существовать, но теперь эта территория находится под контролем МЧС Украины и управляется специальным подразделением этого министерства — Государственным департаментом — Администрацией зоны отчуждения и зоны безусловного (обязательного) отселения. Прежняя хозяйственно-производственная деятельность чернобыльского района была свернута, но появились новые предприятия и службы. Здесь есть специализированные подразделения правоохранительных органов — отдел зоны ЧАЭС МВД, батальон милиции, отдельная рота по охране и спецпрокуратура. В этих новых условиях появились новые правила жизни, с которыми «самосёлам» приходится считаться.

Отношения официальной зоновской власти и возвращенцев развивались довольно сложно. В первые годы после аварии их можно было назвать лишь одним словом — конфликт. С одной стороны, правоохранители понимали, что «самосёлы» нарушают закон, а потому к ним необходимо применять определенные санкции, с другой стороны, нарушение состояло лишь в том, что люди хотели жить в своих собственных домах. Парадоксальность ситуации смягчала меры, которые применялись к «самосёлам», но сложность их повторного выдворения из зоны заключалась даже не в психологическом аспекте.

Вот что пишет в своих воспоминаниях полковник милиции Александр Наумов: «С самосёлами бороться было невозможно. Их выселяли, а они только им знакомыми тропинками, в обход милицейских постов возвращались на свою землю, в свои дома». Рассказывают, что однажды один из чернобыльских начальников пригрозил какому-то «самосёлу», что если он не выедет из зоны, то пригонят бульдозер, и тот сровняет его дом с землей. На угрозы дедушка спокойно возразил, что он к этому готов, и в случае уничтожения его жилья он взорвет и себя, и бульдозер. И подкрепил ультиматум словами о том, что в его хозяйстве не только лопаты и грабли имеются, но и еще кое-что со времен Второй мировой войны.

Поэтому словесными перепалками дело часто и ограничивалось. Невозможность применения жестких санкций сводило эти конфликты к соревнованию в упрямстве.

С годами отношения «самосёлов» и представителей власти перешли в стадию мирного сосуществования. При этом руководство Киевской области делало неоднократные попытки предоставить упрямцам жилье за пределами зоны. Но после 1992 года эти попытки были прекращены в связи с ухудшением экономической ситуации в стране.

^{«Самосёл» на своем подворье}

Тогда было принято альтернативное решение: раз ситуацию с самопоселенцами изменить нельзя, нужно организовать для них нормальные, насколько это возможно, условия проживания внутри чернобыльской зоны. Первым шагом было проведение условной легализации — по решению Кабинета министров Украины всем, кто вернулся в свои дома до 1992 года, в паспорте ставили штамп о прописке в селах Иванковского района. Вторым шагом стало создание приемлемых условий быта. Организовали регулярную работу автолавки с продуктами первой необходимости, она «навещает» «самосёлов» раз в неделю, подключили электричество, установили в каждом обитаемом селе телефон. В крупных создали фельдшерские пункты для оказания экстренной медицинской помощи, за каждым селом закрепили участковых милиционеров. Раз в месяц для «самосёлов» организовывают автотранспорт, чтобы они могли съездить на базар в ближайший райцентр Иванков, а в дни больших христианских праздников их отвозят в Чернобыль на службу в храме.

Кроме того, в зоне иногда проводят работы по поддержанию в рабочем состоянии дорог и колодцев, при необходимости оказывают помощь в ремонте домов. Поэтому совсем уж автономным существование «самосёлов» не назовешь.

В конце 2005 года бывший президент Украины Виктор Ющенко поручил главе администрации Киевской области начать легализацию «самосёлов». Что стояло за этими словами — получение прописки в зоне отчуждения или юридическое закрепление статуса «самосёла», — сейчас сказать трудно. Однако после визита президента статус «самосёлов» в зоне укрепился, но ненадолго…

В августе 2009 года в Чернобыле прошло заседание коллегии прокуратуры Киевской области, где была озвучена идея о необходимости повторного выселения «самосёлов» за пределы зоны отчуждения. Основной причиной называлась необходимость наведения в зоне порядка и соблюдение законов. Прокуроры подчеркивали, что в свое время «самосёлы» получили другое жилье, а потому у них нет объективной необходимости жить в зоне. Наличие же этих людей на режимном объекте, по мнению правоохранителей, порождает и поощряет браконьерство, поскольку многие любители запрещенной охоты попадают в зону под предлогом «навестить родственников». Нарушают законы и сами «самосёлы», а именно вывозят на продажу выращенные на своих огородах овощи или мясо домашнего скота, что делать категорически запрещено.

Поэтому на коллегии прозвучало, что прокуратура подготовит законопроект, который окончательно запретит проживание «самосёлов» на территории зоны отчуждения. «Нарушители» не промолчали и написали в ответ письмо президенту и премьер-министру Украины, где высказали свое мнение относительно того, кто, по их мнению, виноват в существовании нелегальных промыслов на радиоактивно опасных территориях чернобыльской зоны.

Из вышесказанного ясно, что безоблачными и однозначно позитивными взаимоотношения властей и коренного населения не назовешь. Однако многие официальные органы в большом почете у «самосёлов». Например, Департамент-Администрация, куда они обращаются для получения пропусков родным и для решения разных житейских проблем, огромным уважением пользуются сотрудники социального отдела «Регионального управления по обеспечению организационной деятельности», которые в основном и занимаются помощью «самосёлам». Пожилым людям, а возвращенцы таковыми и являются, частенько приходится обращаться к медикам, поэтому к людям в белых халатах у «самосёлов» отношение очень теплое, да и работники фельдшерских пунктов и медсанчасти относятся к аборигенам с сочувствием и пониманием. Участковый милиционер в селах традиционно является не только представителем правоохранительных органов, но и социальным работником, психологом, мировым судьей и много еще кем, способным решить вопросы, выходящие за пределы его служебных обязанностей. Многие «самосёлы» наладили личные контакты с работниками зоновских предприятий и пользуются этими связями, если есть необходимость подвезти дров, добыть стройматериалы и т.п. Замечено, что более активно взаимодействуют с властями те «самосёлы», которые ранее работали в зоне отчуждения.

С другой стороны, власть для хоть и невольных, но нарушителей — это источник проблем и нестабильности. Вроде вчера президент называл «самосёлов» патриотами родной земли, а уже сегодня прокурор обещает их выселить из зоны отчуждения. Но даже на бытовом уровне по сей день случаются стычки с представителями зоновской власти, а значит, банальный поход на рыбалку может завершиться выяснением отношений с милицейским патрулем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.