Химеры выходят на связь

Химеры выходят на связь

Он прошел мимо ковша, суеверно поднимая ноги повыше и следя, чтобы не наступить на черные кляксы, а потом, увязая в рыхлом грунте, потащился наискосок через весь карьер к пляшущему и подмигивающему шару.

А. и Б. Стругацкие. "Пикник на обочине".

1

Заключение облСЭС было готово уже к 18 июня.

В "Выводах", в частности, говорилось: "1. Показатели содержания ртути в грунтовом воздухе в скважинах на объекте "Осарки" не превышают показателей в контрольной скважине… Вместе с тем, в ряде случаев эти концентрации превышают величину, рекомендуемую как фон для почвенного воздуха. (…) 3. Максимальное значение, полученное при исследовании воздуха на поверхности… выше максимально зарегистрированного содержания ртути в воздухе г. Ярославля… Учитывая, что данные показатели меньше начальных показателей прибора… их следует расценивать как ориентировочные. (…) 4…Опыт измерений ЭМП прибором НФМ-1 не позволяет определить природу полей, действовавших на него в данном эксперименте. В практике подобного не встречалось. (…) 5. Качество воздуха, отличное от контрольной скважины, отмечается в пробах из скважин… ямы № 1 (по окиси углерода) и в скважине на дне… ямы № 7 (по окиси углерода и предельным углеводородам С1 — С10). (…) 6. Проведенные замеры и исследования не выявили факторов, величина и интенсивность которых могла бы отрицательно сказаться на состоянии здоровья людей…"

Итак, в момент измерений обстановка на осарках, несмотря на некоторую ее необычность, в целом признавалась не опасной. Конечно, мы не могли знать, какой эта обстановка бывает там в другие моменты. Тем не менее работать, соблюдая правила осторожности, там было можно и без защитных средств.

Но к раскопкам, несмотря на наличие разрешений, приступать все еще было нельзя: мы не считали возможным нарушить рельеф осарков, предварительно его не зарегистрировав. Требовался последний подготовительный шаг тахеометрическая съемка территории осарков и урочища.

Экспедиция планировалась краткой и потому — легкой. Задачи были очень узкие: проведение тахеометрической съемки, начало съемок фильма, наблюдения за ЭМП и компасами, а также ночное фотографирование.

Андрей Комаров, побывав в зоне, прикипел к ней душой и согласился ехать сразу же. Виктор Малышев взялся обучить нас с Андреем работе на теодолите. Пока мы "стреляли" по "объектам" во дворе дома, все вроде было понятно. Сомнения имелись лишь насчет сноровки; по этой причине первейшей задачей было — завлечь в экспедицию Малышева, на что тот, несмотря на занятость, в конце концов согласился. Четвертым был Сергей Смирнов — его не требовалось агитировать. И, наконец, фотограф Александр Иванов и оператор Михаил Тропин, оба из киностудии "Чайка", ехали для съемки фильма. Была отослана также телеграмма Гусеву.

Поздним вечером 4 июля, засунув в рюкзак, кроме всего прочего, модели и документы, необходимые для съемки фильма, за неимением места навесив сапоги на рюкзак, связав вместе геодезическую рейку и незаменимый щуп и упаковав треногу теодолита, я понял, что легкой экспедиции не получится.

Утром, 5-го, вид остальной прибывшей к отправлению братии был не лучше. Но к тому времени этим вещам мы уже перестали удивляться. Теоретический интерес (без желания испытать все это на практике) для меня представлял лишь вопрос, как бы все это выглядело в случае "тяжелой" экспедиции…

2

Гусева мы встретили на вокзале. Оказалось — по чистой случайности. О начале экспедиции он не знал ничего, так как телеграмма была послана на адрес его матери, к которой он сейчас только еще ехал. Так что несколько часов нам предстояло пробыть вместе. Это было хорошим совпадением, и я тотчас же предложил Гусеву и Тропину начать съемки — что терять время! Однако… для преодоления скромности Александра Петровича емкости аккумуляторов "Hitachi" едва ли хватило бы.

С этой чертой Гусева — скромностью и робостью перед техникой — приходилось считаться. Впервые я столкнулся с ней, предложив ему прошлым летом лететь в экспедицию на вертолете. Очень тактично и как-то незаметно он снял этот вопрос. Затем я попытался заинтересовать его возможностью побывать на научной конференции по проблеме АЯ, обсудить некоторые моменты нашей работы с видными учеными, но чувствовалось, что Гусева устраивают уже установившиеся формы общения, а к какой-либо известности он не стремился. Очень осторожно я предложил ему повторить свои рассказы под гипнозом. Как известно, подтверждение показаний свидетеля о событиях прошлого, полученное при введении его в гипнотическое состояние — так называемый регрессивный гипноз, — является важным аргументом в пользу правдивости говорящего. Но и это лежало слишком далеко от того, что Александр Петрович считал для себя возможным. Теперь же чувствовалось, что стеклянный глаз телекамеры был бы для него пыткой, возможно, большей, чем взгляд гипнотизера… Такой оборот дела мог быть губительным не только для задуманного фильма, но и для части работы, ведь рано или поздно кто-нибудь мог сказать: "А почему это он не решается говорить под гипнозом?" Мы чаще стремимся предъявить претензии окружающим, чем понять их. Нельзя осуждать человека за то, что он предпочитает не летать по воздуху — это действительно опасно. Можно ли осудить человека за нежелание подвергнуться воздействию гипноза, если это не вполне безвредно для здоровья?

В дороге мы в течение полутора часов беседовали с Александром Петровичем, я записал некоторые его рассказы. Чувствовалось, что отправиться вместе с нами ему очень хотелось, но… Мы высадились, а Гусев, пожелав нам удачи, продолжил свой путь дальше.

3

Оказалось, что и по объему работ экспедиция под разряд "легкой" не подходила. Честно говоря, я засомневался, что тахеометрическую съемку мы успеем сделать полностью.

Малышев начал работать 6-го рано утром. С утра с проклятой рейкой таскались Андрей и Сергей. Рельеф был привязан по урезу воды в озере, а к вечеру — и к обнаруженному на поле реперному знаку. После обеда рейка досталась мне…

Комары зверствовали. Даже надев маскхалат, я не мог скрыться от них, и лишь спущенная на лицо зеленая сетка представляла кое-какую защиту.

Облепленный комарами Виктор тщательно "целится"… "Азимут… удаление… высота…" Облепленный комарами Андрей записывает цифры. "Азимут… удаление… высота…" Облепленное комарами существо в зеленом балахоне пытается держать рейку вертикально. "Азимут…" Рейка прислонена ко лбу, и существо, как пугало на огороде, машет просторными рукавами. "Удаление…" Существо хватает рейку верхними конечностями и, стоя на одной ноге, трет ее другой… "Высота… Рейка, кажется, наклонилась", — тактичный Малышев не говорит, что рейка наклонилась изрядно. "Так, туда, пожалуйста. — Я послушно лезу в крапиву. — Азимут… удаление…" Пытка… пытка! Андрей обмахивается листом с записями. Зеленое существо с треском ломится через малинник и рубит палкой крапиву. "Азимут…" Тысяча чертей! Комары пробрались под сетку, да и жарко, мать их растак-то… Что? Куда перейти? Не слышу… В ход идут переговорные устройства. Теперь вместе с длинной рейкой и короткой (для измерения диаметра ям) я таскаю и такое устройство, которое постоянно кувыркается антенной вниз и спутывает меня проводом микрофона. "Азимут, удаление, высота…" Бог мой, когда это кончится?.. Малышев неутомим. Это красиво, когда работают профессионалы.

Снова лезу на осарки. Омерзевшие комары усиливают атаки.

"Азимут.." Чем бы вас прибить?"…Удаление…" Как хорошо я жил без вас…"…Высота…" Уж проживу ли теперь? Или взять с собой одного комара в Ярославль? Что, перейти? Туда? Могу и туда… Одного взять или пару? Опять "азимут"? А потом будет "удаление". А за ним — "высота". Во сне будем видеть! Обойти с рейкой вокруг осарков? Могу. И вновь прусь по крапиве, а вдогонку летят "азимуты" и туча комаров.

Что? Что-о-о? Кончили?! Не может быть! Семь вечера. Одна программа сделана.

Да и другая идет нормально. Ни Тропин, ни Иванов лент не жалеют. С утра я протащил их по всем интересным местам, провез на лодке по озеру. Александр сполоснулся в заливчике, омолодился значит. Вновь лезем в царство комаров и продолжаем съемки на осарках.

Я даю интервью со дна заваленной хламом картофельной ямы и моей жестикуляции может позавидовать даже житель Южной Италии. Сколько экспрессии! Какая непосредственность чувств! Вечером одену маскхалат и тайно ото всех поползу омолаживаться. Слова льются рекой, они переполняют меня, чертову яму и так и готовы выплеснуться, выплеснуться. Бедный Михаил! Он прилип к своей камере, а комары к нему, а Александр, моложаво улыбаясь, взирает на всех нас.

Хоп! Камера остановилась, и я не успел договорить. Почему у Тропина озабоченное лицо?

— Что, сломалась камера?

— Кажется, да. Японская техника.

Только этого и не хватало! Электроника, говорят, в аномальных зонах отказывает, причем так, что отремонтировать ее часто не удается — ребят я предупредил об этом сразу. Но они все-таки решили снимать. Дороговато нам обойдется этот фильм.

— Миша, скорей уходим отсюда.

— Ничего не понимаю, — Михаил был и расстроен, и ошарашен. — Представляешь, в тот момент, когда эти изверги допекли меня окончательно и я ждал удобный момент, чтобы закончить съемку, ты как раз стал очень хорошо "закругляться". И только я подумал, что камеру пора останавливать, как она ОСТАНОВИЛАСЬ САМА.

Мы подошли к избушке. Михаил дал на камеру напряжение и перевел на нас недоуменный взор.

— Камера полностью исправна. — Он что-то переключал и гонял аппарат на разных режимах: все было нормально.

Позднее на осарках это повторялось не раз: телекамеры отключались, на несколько секунд опережая действия оператора, "не желали" включаться или наоборот, не выключались.

4

Лучи фонарей скользили по тропинке, изредка ощупывая пространство вокруг шедшей в ночи группы.

— Э-э, у меня такие фокусы здесь постоянно бывают в избушке: проверяешь вспышку — все нормально. Идешь на осарки — и начинается. То одно, то другое. Возвращаешься в домик, снова все проверяешь — норма! Вот и сейчас — тьфу, тьфу, тьфу! — не накаркать бы. — Сергей поплевал через левое плечо.

— Камера — ладно, работает сейчас нормально, но получилось ли что на самой-то ленте? — сказал Михаил. — Сейчас мы это пока проверить не можем, но запись на ленту производится теми же самыми полями, что здесь лезут из-под земли.

— Да я думаю, ничего страшного: мы в прошлый раз завезли сюда уйму приборов, устроенных тоньше, чем телекамера, но случаев порчи или отказа не было. Запись, мне кажется, пострадать тоже не должна. — Андрей привел свои доводы. Хотя, конечно, чем черт не шутит (как оказалось впоследствии видеозапись не пострадала).

Мы можем сказать, что на момент измерений напряженность поля здесь была не более четырех вольт на метр, но как знать, какова она бывает здесь вообще. На какой частоте идет излучение? Могло ведь получиться и так, что и люди и телекамера попали сегодня скажем, под десять вольт… — проговорил Виктор.

— Здесь нужно мерить и мерить, и чем больше, тем лучше, — сказал Андрей. Если бы здесь была электросеть, мы могли бы подсоединить к приборам самописцы и записывать характеристики излучений сутками.

— Как бы там ни было, — рассудительно заметил Сергей, — но здесь та техника лучше, что попроще, в этом мы на практике убедились. А потому, я думаю, фотовспышки — хорошо, но активировать "кратер" лучше всего магнием или термитом. Подойдет и простая русская бомба.

— Ну вот, договорились, — вставил наконец-то Александр. — Это называется "идти на ночное фотографирование с чистыми помыслами". Кстати, а зачем вообще этот "кратер" активировать?

Я раскрыл в темноте рот, но, едва не подавившись сонным комаром, вновь затворил его.

— Вот с ответа на этот вопрос мы и начнем съемки, — сказал Михаил.

Мы стояли перед "кратером", в котором вспыхивали светлячки. При свете фонарей ребята устанавливали треноги и аппаратуру — места были выбраны заранее. Я приготовился засекать время и записывать.

— Начали! — Михаил включил свою камеру, нацеленную на меня.

— Мы находимся в очень необычном и интересном месте, — своеобразном природном приемнике, тонко реагирующем на внешние воздействия. Механизм данного явления нам пока еще не понятен. Чтобы разобраться в этом, мы должны много раз пронаблюдать за работой этого "приемника", измерив изменения в окружающей среде. Но как это сделать? Можно надеяться на случайную удачу, но это отнимет много времени.

Во всем мире имеется большое количество так называемых аномальных зон, к числу которых, вероятно, относится и эта. Аномальщиками разработаны способы, с помощью которых активность таких зон провоцируется и регистрируется. Наиболее простой способ регистрации активности зоны — фотографирование. Мы сейчас тоже в отмеченных на карте местах установили два фотоаппарата: таким способом нам, в случае удачи, можно будет точно привязать энергоактивную точку к поверхности. Такие точки, а также то, что из них выделяется, иногда бывает видно и глазом. Фотоаппарат же зачастую видит лучше, чем глаз, он позволяет четче проследить явление в динамике, не говоря уже о том, что фотография — это документ.

Аномальные зоны часто сбрасывают скопившуюся в них энергию или принимают ее из внешней среды спонтанно — это своеобразный пробой. Но исследователям в таком случае долго пришлось бы дежурить в ожидании "пробоя" зоны. Чаще всего в таких случаях зоне "помогают", провоцируя ее к сбросу энергии. Обычно с этой целью в зону "накачивается" дополнительная энергия фотовспышек, но так как электрические системы в таких местах часто выходят из строя, мы предпочитаем использовать энергию термита или горящего магния. Сейчас в паре с фотоаппаратами будет работать и прибор НФМ для измерения напряженности электромагнитного поля с зондами "Е" и "Н", реагирующими на электрическую и магнитную составляющие поля. В настоящий момент показания прибора равны нулю.

Итак, приступаем к эксперименту. — Я посмотрел на часы. — Все готовы? Объективы — открыть. Время — 0 часов 2 минуты, 6 июля. На приборе — зонд "Н". Термит — в кратер!

Сергей с силой высек зеленое пламя и швырнул шашку на дно ямы. Свет стал красным, а затем медленно и с шумом усилился, раскалясь до белого. Стеклянный глаз телекамеры впился в освещенный изнутри "кратер".

— Толчок стрелки влево! — Андрей опустил прибор к угасающему свету. Луч фонарика высветил шкалу. Камера, повернув черную голову, как живая, вытягивала свой глаз.

— Еще один толчок!..

Конвульсивно дергаясь, как ожившие трупы, химеры выбирались из ям…

5

Тьфу-тьфу-тьфу! — все шло хорошо. Такого продуктивного сезона у нас еще не было. Результаты копились — на полке стояли уже четыре папки с материалами. Данные были разные: заключения, карты, фотографии, результаты измерений и анализов. В зоне были отмечены непонятные пока для нас неполадки и поломки аппаратуры, странные ощущения, были и новые наблюдения — старикан "кратер" откликался выбросами электромагнитного поля даже на постукивание топориком по дереву.

Появились новые версии, в том числе одна — необычная. Автором ее был опять Р.С. Фурдуй. В своем письме он говорил: "Особый интерес в Вашем случае, несомненно, имеет вопрос о "шаре". Дело в том, что, судя по Вашим рисункам, "шар" имеет определенное сходство с т. н. "дордже" — священным жезлом, по преданию упавшим с неба. Его изображения (копии) хранятся во многих тибетских монастырях. Главное отличие от Вашего рисунка — "дордже", по сути, состоит из двух шаров, соединенных рукояткой (так что в целом напоминает гантель). Но ведь… "шар" неполон (отломан)? Дордже приписываются магические свойства. Ламы верят, что главный дордже хранится у Правителя Шамбалы. Я недавно сдал в журнал "Всесвiт" свой перевод книги Э.Томаса "Шамбала — оазис света". Там есть упоминания и изображение "дордже". Если… шар "упал с неба"… то это архиинтересно в рамках вопроса о палеоконтакте…" В другом письме он уточнял: "Тибетцы верят, что в древние времена около монастыря Сера возле Лхасы с неба упал магический жезл. В течение веков этот скипетр хранится в монастыре Сера. Дордже приписывается владение небесным огнем, почему далай-лама носит и титул "Владелец молний". Говорят, что во времена некоторых религиозных церемоний жезл излучает яркий свет. () Копии дордже, изготовленные из серебра, бронзы и железа, хранятся в большинстве тибетских монастырей. (…) Дордже способен аккумулировать и излучать космические силы".

Так появился еще один аналог шару, виденному Гусевым. Аналог еще более невероятный, чем даже скифское навершие. Дордже, священный жезл Священной Шамбалы — государства, о котором говорят легенды многих народов Земли, Шамбалы — государства-идеала, с древнейших времен связывающего Землю с Космосом, страны мудрецов. А ведь в отдельных источниках можно найти и очень осторожные упоминания о Северной Шамбале, что можно понять и неклассически, буквально, как указание на положение Шамбалы, допустим, на севере России…

Немалый интерес представлял вопрос, почему в момент отделения от трубы шар "зажужжал и стал греться". Являлся ли он частью какого-то механизма, или причиной описанного явления послужило что-то другое?

Кандидат исторических наук, научный сотрудник Института археологии АН Украины Ю.Шилов в книге "Космические тайны курганов" (М., 1990) пишет, что при вскрытии могилы "колдуна" были обнаружены следы мощного ливня, шедшего в момент погребения, а момент вскрытия "совпал со страшной — действительно страшной — грозой". Затем налетел ураган. Геологи, проводившие рядом с могилой бурение, установили, что здесь находится точка повышенной геомагнитной активности.

Нам на осарках тоже приходилось наблюдать эффекты, сопутствующие выбросам энергии" судя по всему, работали геофизические процессы. Исходя из данных Шилова, можно было допустить что таинственный шар является предметом культа, да еще находившимся в энергетически активном месте! Может, здесь была задействована магия?

Несмотря на всю фантастичность предположения, отбрасывать его пока не следовало. Есть ли возможность магическими средствами управлять работой энергетического "вулкана"? Вероятно, есть. Африканские колдуны, как утверждают, заклинаниями и барабанным боем способны вызвать дождь. Используют ли они для этого собственную пси-энергию, энергию, рассеянную в окружающей среде или запускают в ход какие-то могучие природные процессы неизвестно.

Как для приведения в действие мощной водородной бомбы достаточно лишь легкого прикосновения человеческого пальца к кнопке, так и процесс высвобождения природных сил может быть запущен ничтожным количеством пси-энергии, законсервированной древними магами в каком либо предмете и настроенном на определенное внешнее воздействие "не лезь, куда не просят, а то". В иных случаях, как представляется, могут действовать и концентрированные заряды собственно пси-энергии, сохраняющейся в предметах-аккумуляторах.

Но и "простые", естественно протекающие геофизические процессы могут оказывать на человека сильнейшее негативное воздействие.

Как сообщает И.В.Винокуров, канадские исследователи М.А.Персинджер и Р.А.Камерон приборными методами исследовали явления типа полтергейст (свечения, призраки, необычные звуки, человеческие голоса и т. п.) и пришли к выводу, что данные эффекты являются следствием воздействия на человеческий мозг факторов электромагнитной природы, возникающих в момент роста тектонических напряжений в земной коре. По их заключению, сверхнизкочастотные магнитные или электромагнитные импульсы способны впрямую воздействовать на ткани головного мозга человека, вызывая в числе прочих ощущений и чувство ужаса.

Согласно данным академика М.А.Садовского, энергия, поступающая в земную кору из космоса и глубин планеты, трансформируется, переходя в конечном итоге в тектонические движения литосферы, сбрасывающие упругие волны на поверхность Земли. "С помощью сейсмографов и деформографов, — пишет академик, — можно наблюдать такие волны в самых различных частотных диапазонах от ультразвука до глубокого инфразвука" ("Химия и жизнь", 1985, № 1). Инфразвук же, как известно, способен влиять самым негативным образом на здоровье человека и даже приводить к смерти.

Так что ситуация с изучаемой зоной далеко не простая. "Дыхание" Рыбинского водохранилища (при увеличении его уровня на один сантиметр масса воды возрастает на 46 миллионов тонн!), располагающегося в районе природных аномальных зон на сети глубинных разломов, также провоцирует движения литосферы. Генерация инфразвука здесь весьма вероятна. А отсюда — и соответствующее воздействие его на людей.

Возникновение аномалий может являться и следствием более сложного отклика окружающей среды на техногенно-геофизические процессы. Если бы кто-то разумный наблюдал за Солнцем из космоса в радиодиапазоне, то он обнаружил бы, что рядом с Солнцем вдруг появилась новая радиозвезда, не видимая глазом. Мощность радиоизлучения от нее все возрастала и вскоре (по нашему летосчислению — в сороковых-пятидесятых годах XX века) превысила солнечную. Но самым странным было бы то, что новая "звезда" работала как пульсар с семидневным циклом пульсации. Разгадать эту тайну на расстоянии было бы трудно, но мы, земляне, знаем, что в понедельник по всему нашему "пульсару" запускается в работу огромное количество производств, радиоустройств, машин, потребляющих электроэнергию и излучающих электромагнитные волны. Все это начинает останавливаться вечером в пятницу. Целых пять дней атмосфера, гидросфера и литосфера Земли прорабатываются потоками радиоволн большой суммарной мощности. Часть этой энергии загоняется в названные "сферы", не имея возможности полностью рассосаться в окружающем пространстве, забитом радиоизлучением. Но в пятницу вечером, давление энергетического пресса ослабевает, и можно ожидать, что законсервированная в "сферах" энергия начнет извергаться в пространство. Не это ли служило причиной отклонения стрелок компасов с 1946 года? Беда только в том, что нами такое отклонение было зарегистрировано лишь однажды, а пятниц прошло уже много.

Догадок, как теперь видит читатель, было у нас предостаточно и мы старались идти в своей работе от простого к сложному. Конечно же при таком методе работы мы, не отдавая ничему явного предпочтения и сомневаясь во всем, не отвергали и самые смелые, необычные догадки. До выводов было далеко. Да и какие они будут? Обилие данных не спасет от провала, если тема окажется пустышкой: можно узнать тысячи точнейших мелочей о листе чистой бумаги, но так и не узнать ничего о "тексте", которого на ней нет.

Следовало соблюдать осторожность и иного характера. Вспомните, как в свое время кричали о так называемой "Пермской зоне", "М-ском треугольнике", а на поверку многое оказалось липой. Зачем будоражить людей зря?

Но дело когда к нему привлечены десятки людей, долго сохранить в тайне невозможно. Понимая это, мы все чаще говорили о своей работе, но без всяких выводов и не называя точно место расположения зоны. Фанатики, узнай они о месте, могли бы его попросту вытоптать и разворовать. Стервятники уже кружили вокруг нас. Одни торговали темой, разбазаривая по Союзу тот минимум данных, который слышали от нас, и выставляя себя в качестве лиц, как бы причастных к этому непосредственно, набивая себе цену недоговорками и таинственностью. Другие предлагали начать "делать бизнес, проводя экскурсии в зону или продавая шлак. Причем шлак чтобы не привозить его издалека, предполагалось брать от ярославских кочегарок! В экспедиции уже напрашивались, корреспонденты мечтавшие блеснуть на страницах печати данными, добытыми чужим трудом. Нам предлагали услуги всякие новоиспеченные "фирмы", рыскавшие в поисках "навара".

В окружении таких деятелей следовало поспешать.

Надвигался август 1991 года — 35-й месяц нашей работы. За три полевых сезона в восьми экспедициях 17 человек отработали 72 человеко-дня. Мы начали без рубля в кармане и без единого прибора. Нам вредили, над нами смеялись. "Вот вы там сидите в своих институтах, — злобно говорили нам косари около избушки, — а нет бы придумали что-нибудь нужное". Но мы ни на кого не озлобились. Мы просили, стучались в двери, убеждали, заинтересовывали. Придя в зону, мы не знали даже дорог. Мы жили среди зверья, испытывали страх, плутали в болотах, мерзли. Каждая тропинка, каждый проход были вызнаны нами путем проб и ошибок. Три года назад мы сказали себе: наблюдать, выспрашивать, измерять — и ничего не трогать. Это была программа. На ее осуществление мы бросили свои терпение, труд, мысль, средства. И сейчас, после восьмой экспедиции, эта программа была полностью завершена. Мы ни разу не отступили от нее и действовали планомерно. Это была победа.

Спустя три года мы наконец-то могли позволить себе то, от чего с самого начала ожидался наибольший результат — раскопки. Новая девятая экспедиция должна была стать самой необычной по оснащению. Наконец-то мы имели право взять в руки вместо приборов долгожданные лопаты.

Нет, мы не ждали от раскопок каких-то невероятных открытии — предыдущий опыт научил нас терпению и осторожности. И люди, собравшиеся в планетарии 26 июля для того, чтобы обговорить детали девятой экспедиции, рассчитывали в первую очередь на то, что им было более всего знакомо — на свой труд и взаимовыручку. Конечно же, решение о начале раскопок не означало завершения программы приборных исследований. Совместно с облСЭС планировалось проведение работ по биотестированию, с мединститутом — продолжение медицинских исследований, со дна раскопов убрав мешавший нам шлак, мы надеялись заглянуть приборами под землю.

Руководство зоны закрепило место исследований за нами — это было выражением доверия нам. Это тоже была победа.