Глава 25. Жатва Гитлера

Глава 25. Жатва Гитлера

Битва в Баренцевом море была выиграна. Немецкий флот превратился фактически в учебную эскадру. Осталось только выяснить, почему же Гитлер принял свое «непоколебимое решение».

Нацистская военная машина работала по тем же законам, что в наиболее жестоких и диких государствах Темных Веков. И это определяло все.

Пока министр иностранных дел числился в любимчиках фюрера, его внешняя политика считалась правильной. Пока министр авиации был личным другом Гитлера, в Люфтваффе все шло совершено правильно. В Германии не имелось Комитета начальников штабов, который мог бы объединить усилия армии, авиации и флота для более эффективного ведения войны. Имелся только фюрер.

В нацистском государстве царил только один закон — воля фюрера. Ему принадлежало окончательное решение.

В тот момент, когда конвой JW-51B был атакован «Хиппером» и «Лютцовом», Гитлера со всех сторон осаждали просьбами выделить людей, технику, материалы. Требовалась сталь для производства танков. Требовались солдаты, чтобы восполнить потери на Восточном фронте. Требовались противотанковые орудия. Требовались минометы. Требовались снаряды. Требовались истребители. Требовалось все! Разумеется, при рассмотрении этих запросов первенство отдавалось армии. С помощью армии Гитлер творил чудеса. Раздавив Европу, он основал Тысячелетний Рейх и уж, конечно, не собирался ставить под угрозу процесс укрепления нового государства. В этот период армия несла на себе основную ношу борьбы. Любимчиком Гитлера являлся Геринг, который в случае смерти фюрера должен был принять на себя руководство исторической борьбой Германии. Поэтому Люфтваффе тоже не знали отказа почти ни в чем.

А вот флот не имел такой мощной поддержки. Он лишь постоянно требовал у фюрера новые подводные лодки и нефть, не претендуя ни на что большее. И Гитлер принимал это за свидетельство того, что флот роскошествует, имея все нужное и ненужное.

Армия вела потрясающие наступления и выигрывала эффектные сражения. Ее победы приносили захват территорий. На карте проводились жирные линии, означавшие передвижение фронта, гремели пропагандистские фанфары. Люфтваффе тоже были тесно связаны с этими победами. А вот флот?

(Если бы война началась в 1945 году, когда Редер планировал завершить строительство своего мощного флота, история могла принять совершенно иной оборот.)

Понять, что и как думал Гитлер, крайне трудно. В голове у него крутились сотни предубеждений, антипатий, подозрений. Но на первом плане оказалось одно неприятное воспоминание. В августе 1942 года Редер предупреждал, что союзники могут высадиться в Северной Африке, тогда как он, фюрер, утверждал, что «полем судьбы» станет Норвегия. Редер оказался прав, а Гитлер ошибся… Фюрер был не тем человеком, чтобы простить подобное.

Ведь именно он, фюрер, принял 10 лет назад усталую, разоренную, слабую Германию и превратил ее в великую державу. Сегодняшняя мощь Германии позволяет ей претендовать на мировое господство, и это его заслуга. Поэтому он не может ошибаться. Другие люди могут, а фюрер — нет.

Это была стандартная реакция любого человека, дорвавшегося до власти. Они страдают от внутренней неуверенности, их терзают сомнения, которые стремительно растут и делаются по-настоящему болезненными, если открыто признать, что ты допустил ошибку. Так слабый муж постоянно тиранит терпеливую жену, так незадачливый руководитель во всем обвиняет подчиненных, никогда не признавая собственных ошибок. Эти люди не допускают критики своих решений и действий.

Такие люди постоянно окружают себя услужливыми лакеями. Они отказываются выслушивать предложения, замечания, критику, сделанные компетентными помощниками. И в результате такой лидер оказывается перед необходимостью признать, что ошибка совершена единственным человеком, имеющим право действовать, — то есть им самим. Но каждый раз при этом повторяется одно и то же. Ищется очередной козел отпущения.

В 1942 году Гитлер начал пожинать плоды собственных ошибок — на полях грандиозных сражений в России, в песках Ливии, в горах Северной Африки, в ледяных водах Арктики. И тогда фюрер нашел, на кого можно свалить вину. Флот был связан по рукам и ногам приказами не рисковать и другими ограничениями, но флот его подвел. Это было неизбежно. Гитлер ставил перед ним просто невыполнимые задачи, но не желал этого признать.

И тогда фюрер обрушил на флот свою месть. В окопах Первой Мировой он служил ефрейтором кайзеровской армии, тогда же он подцепил жгучую ненависть к щеголеватым морякам. Ведь они никогда не пачкали свои сверкающие туфли в окопной грязи! Среди офицеров флота не оказалось никого из партийной элиты. И вот настала пора флоту за все это расплачиваться. Но ему пришлось платить и за поражения, которые потерпела Германия. Обрушившись на флот, Гитлер понимал, что не рискует слишком многим. После того как он открыл Второй фронт в Северной Африке, он твердо знал, что следующей целью союзников станет Италия. Теперь уже можно было не опасаться высадки в Норвегии, и потому фюреру не требовался флот для ее защиты. Он надеялся, что подводные лодки сумеют перерезать морские коммуникации союзников.

* * *

В начале 1943 года капитан 1 ранга Шербрук, кавалер Креста Виктории, все еще лежал в госпитале. В это время английские моряки тщательно изучали отчеты об отважных действиях его эсминцев, а также рапорты Соединения R адмирала Барнетта. Конвой был спасен. Эсминцы действовали просто образцово. Из результатов боя был сделан один важный вывод: немцы панически боятся торпед.

Однако лишь после окончания войны, когда были захвачены архивы германского флота, союзники с огромным изумлением открыли для себя, какие совершенно фантастические результаты возымели действия Шербрука. Вероятно, нет необходимости добавлять, что даже, знай об этом Шербрук и его люди, они вряд ли сумели бы проявить больше отваги и решительности.