Города сменяют друг друга

Города сменяют друг друга

Двигаясь на север по Панамериканскому шоссе, я поражался тому, насколько в Перу популярно телевидение. Большей частью я держался шоссе, пересаживаясь с машины в машину на пунктах оплаты проезда. Но, когда я проходил через городки и поселки, болтающиеся без дела по улицам дети кричали мне вслед не только «гринго!», но и «руссо!» – значит, узнавали. Водители проезжавших мимо машин тоже смотрели как на знакомого.

Остановился битком забитый «Фольксваген-жук». За рулем сидел мужчина средних лет, рядом с ним его жена, а на заднем сиденье – трое детей-подростков. Я подумал, они хотели у меня что-то спросить. Но все оказалось значительно проще.

– Садись, мы видели тебя по телевизору, – радостно воскликнул водитель и стал пересаживать детей на заднем сиденье, чтобы освободить для меня место.

Едва я забрался на освобожденный для меня пятачок, как меня принялись усиленно кормить печеньем и поить соком. А вот водители грузовиков, как я выяснил, телевизор не смотрят. Меня они подвозили охотно, но о том, что я русский, а не «гринго», узнавали только после того, как я садился в кабину.

Панамериканское шоссе проходит по пустыне сквозь череду похожих друг на друга городков и поселков. Церкви и дома, построенные из грубых железобетонных блоков, с торчащими на крыше ржавыми прутьями арматуры – это там типичная картина. В Перу владелец недостроенного дома не должен платить налог на недвижимость. Поэтому практически все и живут в «недостроенных» домах. Из-за этого и так-то не очень презентабельные жилые строения выглядят просто ужасающе.

В бескрайней пустыне только изредка встречаются оазисы. Город Пиура знаменит своей текстильной фабрикой. Перед входом на фабрику продают лимонад.

– Подходи, дорогой, – пригласил торговец.

Я выпил один стакан воды с сиропом и кусочками льда.

– И сколько это стоит?

– Для тебя – бесплатно. Ты у нас гость, – видимо, туристы здесь еще редкость.

На выезде из Пиура ко мне подъехал патрульный джип.

– Садись, немного подвезем.

Полицейские довезли меня до поста у Суламы и передали на попечение своих коллег.

На посту меня приняли как самого дорогого гостя: предложили самый удобный стул и принесли из соседнего киоска кокосовый орех. Я с комфортом сидел в тенечке, пил прохладный сок и глядел на то, как полицейские занимаются автостопом. Никак иначе их способ остановки проезжавшего мимо транспорта не назовешь! Завидев подходящий грузовик, «гаишник» махал палочкой, прося остановиться. И, что странно, ему это очень редко удавалось! Чуть ли не половина грузовиков проезжала мимо, даже не притормаживая. Трудно представить, чтобы в России водитель проигнорировал останавливающий жест инспектора ГАИ, не опасаясь получить очередь из автомата. Но в Перу шоферы почему-то не испытывают не только никакого трепета перед дорожными полицейскими, но и никакого к ним уважения. Даже в тех случаях, когда какой-нибудь водитель – видимо, из любопытства – все же останавливал свой грузовик, «рекомендуемого» попутчика не брали.

Когда стемнело, оказалось, что возле поста даже нет столбов уличного освещения! «Голосовать» стало сложнее. Но несмотря на свои долгие безуспешные попытки, полицейские, как настоящие автостопщики, не теряли надежды.

– Рано или поздно мы тебя все же подсадим.

Мне же это все надоело.

– Спасибо вам за помощь, но я лучше пешком пойду, быстрее до Эквадора доберусь.

Долго по темноте я не бродил. Километра через три начались рисовые поля. На одном из них, на краю канала я и расстелил свой спальный мешок.

С утра я немного проехал на телеге. Опять, после большого перерыва, я увидел кокосовые пальмы. На земле между пальмами тоже выращивают какую-то зелень. И все это растительное изобилие возможно только благодаря орошению. Интересно, что с правой стороны от дороги тянутся поля зеленеющего риса, а с левой – бескрайняя пустыня. Вот они – чудеса мелиорации!

Местные жители или смотрели на меня, как на некое заморское чудо, или, наоборот, старались спрятаться от моего, возможно колдовского, взгляда. Опять я попал в места, «где не ступала нога белого человека». И опять же не потому, что сюда так трудно попасть. Деревни на севере Перу вдоль Панамериканского шоссе не представляют никакого интереса ни для туристов, ни для бизнесменов-европейцев.

Грузовик вез апельсины из горных районов Перу в Зарумила, к эквадорской границе. Но он был сильно перегружен и плелся очень медленно и нудно. Периодически мы останавливались у придорожных забегаловок. Или на ремонт. До границы добрались уже в сумерках. Меня поразило, что на пограничном посту никакого контроля не было.

На обоих берегах пограничной реки раскинулся огромный рынок. Но в Перу торговали на соло, а в Эквадоре – на американские доллары. С обменом проблем не было. Менялы атаковали всех, кто проходил по мосту в ту или другую сторону.

Я пешком прошел через пограничный город и продолжал идти по дороге, думая только о том, где бы переночевать. Остановилось желтое такси.

– Давай подвезу до Иммиграционного управления.

– Я автостопом еду.

– Все равно, поехали. Тут опасно по ночам ходить.

Таможенник несколько раз перелистал мой паспорт.

– А где штамп о выезде из Перу? Пока не получишь перуанский штамп, я не смогу разрешить тебе въезд в Эквадор.

Пришлось идти четыре километра назад до пограничного моста. Там выяснилось, что нужно вернуться назад еще на пять километров. Пришлось воспользоваться услугами моторикши. И до эквадорского Иммиграционного управления мне опять не пришлось идти пешком. Нашелся еще один доброхот, но уже не на такси, а на собственной легковушке.