«Вы перестреляете друг друга»

«Вы перестреляете друг друга»

Итак, в марте 1990 года трое ведущих легендарной программы «Взгляд» получили депутатские мандаты. Среди них – старший (по возрасту) и самый заслуженный из «взглядовдев», последний романтик советского ТВ Владимир Мукусев. К его титулам можно прибавить: народный депутат РСФСР(1990 – 1993гг.), член Комитета по правам человека Верховного Совета, инженер-конструктор, режиссёр, кандидат политических наук, доцент кафедры кинотележурналистики Санкт-Петербургского государственного университета кино и телевидения, ведущий научный сотрудник Института искусствознания Министерства культуры РФ, преподаватель Московской Первой национальной школы телевидения Академии госслужбы при Президенте РФ, обладатель телевизионного «Оскара» – Высшей премии Американской телеакадемии «ЭММИ» и автор бестселлера – книги «Разберёмся…».

– Недавно беседовал с Лысым, и его тезис: в 1990 году в парламент можно было выбрать и табуретку, если эта табуретка стояла в студии программы, которую с восторгом и воодушевлением смотрело 200 миллионов зрителей.

-Начальником, а точнее, руководителем программы «Взгляд», её отцом-основателем, в прямом смысле слова крёстным, давшим ей имя, был главный редактор молодёжной редакции ЦТ Эдуард Михайлович Сагалаев. Непосредственно подготовкой каждого выпуска занимались по очереди три главных выпускающих – Андрей Шипилов, Станислав Ползиков и Владимир Мукусев. А делался «Взгляд» в отделе, которым руководил Сергей Ломакин. Вот, собственно, и все начальники, которых ты, конечно, помнишь. А ещё «Взгляд» делали три десятка первоклассных корреспондентов, режиссёров, а помогали им в этом прекрасные операторы, музыкальные редакторы, ассистенты, администраторы, то есть всего в нашей команде работали около семидесяти человек.

Но были во «Взгляде» люди, как говорили, «для мебели». Впрочем, «табуретками» их никто не называл. К ним относился и названный тобой «руководитель». Смысл его существования сводился к выписыванию пропусков и вытиранию носов нашим молодым случайным и поначалу крайне неумелым ведущим. Сагалаев объяснял существование в редакции этого «ценного кадра» пожиманием плеч, киванием головой куда-то в потолок, при этом он бледнел, сжимал кулаки, а по скулам его ходили желваки.

Так что насчёт выборов «табуреток» в парламент – всё это от удушающей злобы, зависти и ощущения бессмысленности прожитой жизни. Да и господин Ельцин вряд ли в 93-м расстрелял бы Верховный Совет, состоявший из «табуреток», а в 91-м никто бы не заставил людей защищать ценой своей жизни «табуреточный» парламент. Но это так, к слову…

– Первого марта 2010 года исполнилось 15 лет со дня убийства Влада Листьева. Ты был его наставником и товарищем. Когда ты видел его в последний раз?

– В январе 1991 года. В родной «молодёжке» (Главной редакции программ для молодёжи Центрального телевидения. – Е. Д.) шла разборка, суд, а вернее, судилище образца 37-го года. Организатор и главный судья – инструктор отдела пропаганды ЦК ВЛКСМ некто Александр Пономарёв, сунутый к нам начальником редакции агонизирующей коммунистической властью. Подсудимые – я и моё интервью журналу «Огонёк». В качестве присяжных несколько десятков моих коллег, с большинством из которых я проехал, пролетел и прошёл не одну тысячу километров по нашей стране, работая более десяти лет бок о бок с ними. Радовался общим победам и переживал общие поражения. Дружил, учился – жил, одним словом. С ними сидят и наши молодые коллеги по «Взгляду», в том числе Влад.

В упомянутом интервью я, возможно, излишне эмоционально рассказал о том, как умирает «Взгляд», редакция, журналистика в целом. Умирает, потому что появилась возможность не зарабатывать, а воровать деньги: с помощью заказных сюжетов («джинсы» по-нашему), рекламы гастролей попсы и просто рекламы. Появились даже коммерческие структуры, которые от имени «Взгляда» что-то продавали и покупали, не имея никакого на это права. Суда не получилось. А получилась коллективная трусость и предательство. Большинству это было очевидно, и они старались уйти, убежать, провалиться сквозь землю, лишь бы не встретиться со мной взглядом.

– Многим смерть Владислава была на руку…

– «Cui prodest?» («Кому выгодно?») – главный вопрос со времён римского права резонно поставил перед собой и первый расследователь дела Листьева. Помнишь ту истерику на всех телеканалах и в газетах? «Убит Листьев. Прошёл один день. Прокуратура молчит. Листьев убит, два дня, прокуратура молчит. Три дня, четыре дня и так далее». Вся Москва была буквально заклеена плакатами с одним словом: «Влад». К сожалению, общей истерии поддались и трезвомыслящие журналисты. О «преступной» бездеятельности прокуратуры не писал тогда разве что ленивый. Ежедневно с самого верха от следственной группы требовали не работы, а отчётов с результатами. Всё это действительно привело к коллапсу следственной группы. Робкие попытки получить хоть какие-нибудь документы из «Останкино» были практически невозможны. Следователи вызывали тех, кто был связан с Листьевым по работе. А в ответ получали в их телепередачах обвинения в бездействии. Дошло до идиотизма и издевательства. Уваров посылал свои вопросы в «Останкино» в письменном виде курьером. А в качестве ответа получал фотографии Листьева в гробу. Теленачальники откровенно издевались над следствием, чувствуя под кремлёвской «крышей» полную безопасность. Тома дела Листьева ежедневно буквально вспухали от бесконечных рассказов типа «как я дружил с Владиком» людей, желавших помочь следствию, но не знавших фактически ничего. Обо всём этом мне рассказывал сам Борис Уваров во время многочасовой беседы со мной в прокуратуре, спустя примерно три месяца после трагедии. И этот настоящий профессионал – «важняк», за плечами которого такие дела, как «узбекское», гибель теплохода «Нахимов» и сотня других, дал слабину. Вероятно, впервые в своей жизни он рассказал о самой перспективной, с его точки зрения, версии (о причастности к убийству коллег из ближнего окружения) и о том сопротивлении, с которым встретились следователи, в газетном интервью. Реакция была мгновенной. Уварова отстранили от дела, а само дело было развалено. Продолжить расследование с огромным трудом пытались его коллеги. Максимального результата достиг следователь Пётр Трибой. Но, по его словам, когда он практически вышел на заказчиков убийства, повторилась история с Уваровым.

Кстати, именно Трибой задал мне сакраментальный вопрос: «Скажите, Владимир, как журналист, получавший в 91-м 150 рублей в месяц, смог заработать в 95-м 16 миллионов долларов?» Действительно, Влад к началу 1995 года сосредоточил в своих руках значительные материальные средства компании. Тем, кто Влада устранил, надо было сохранить структуру, убрав оттуда Листьева, и только на убийстве и сосредоточить внимание следствия. Понятно, что это всего лишь мои домыслы, не более того.

– Ты не говорил об этом по горячим следам. Было же ток-шоу во «взглядовской» студии.

– О смерти Влада я узнал, находясь в Нижнем Новгороде, из новостей. Это был шок. Полагаю, что он был у всех приглашённых в студию. Но он, этот шок, стал быстро проходить во время того прямого эфира. И вот почему. В нашей четвёртой студии останкинского ТВ, «взглядовской», действительно «взглядовской» студии, собрались человек сто – журналисты, политики, артисты.

«Взглядовцев» было всего трое: Политок, Дима Захаров и я. Понятно, что и вести этот эфир должны были бы мы. И нам самим было что сказать. И вдруг, как нанятый тамада на чужой свадьбе, в студии появился Евгений Киселёв. Он начал отрабатывать некий сценарий, в котором, как выяснилось, места для нас. «взглядовцев», не оказалось. Когда мы это осознали, программа закончилась. Но прошёл и шок. Я стал смотреть на происходящее совсем другими глазами.

Я понял, что Киселёва скорее всего использовали втёмную. Так появилась первая версия: режиссёры этого «шоу» и режиссёры убийства – если не одни и те же люди, то, безусловно, связаны друг с другом. Косвенно эту версию подтвердил и великий Владимир Ворошилов. После прощания с Владом он сказал мне: «А знаешь, почему убийц никогда не найдут? Потому что их никто не видит, хотя они и стояли ближе всех к гробу».

– Листьев в своё время отказался от депутатской гонки, просто налившись в день «икс». Как и когда ты узнал, что стал народным избранником?

– В три часа ночи мне позвонили из избирательной комиссии и сказали, что хотя подсчёты только предварительные, но отрыв такой огромный, что меня можно поздравить вполне официально. Толкнул жену, сообщаю ей новость. Таня сонно отвечает: «Никогда раньше не спала с депутатом». Весь пафос ситуации как бы приспустила. Оделись. Таганский гастроном едва ли не единственный в стране работал ночью. Купили армянского коньяка, закуску какую-то, приехали в избирком отмечать. Через пару дней все результаты были обнародованы в прессе.

– Супруга Таня Листова – мать тележурналиста Елизаветы Листовой?

– Да. И внучка композитора и пианиста Константина Яковлевича Листова, написавшего дюжину оперетт и песни, среди которых знаменитые «В парке Чаир», «Тачанка», «В землянке» и, как говорят мои студенты, хит всех времён и народов «Севастопольский вальс».

– А племянница твоя замужем за другим музыкантом?

– Да, Александра, дочь моей покойной сестры Светланы, вышла замуж за Константина Кинчева, лидера легендарной «Алисы».

– Я их, кстати, в своё время и познакомил. Мир тесен. Ты почти ничего, между прочим, не пишешь про семью в своей сенсационной книге «Разберёмся…». Какова реакция коллег на твой публицистический труд?

– Политковский на презентации книги в Доме журналиста сказал: «Кто-то же должен был написать – про всё, что мы пережили, – правду. Написал Мукусев. Нормально». Мне было приятно, потому что в устах Политка «нормально» – это высшая похвала. Тираж разлетелся, как горячие пирожки. Так что, может быть, прав был обозреватель «Литературки» Александр Кондратов, сказав о ней, что это тот редкий случай, когда он рекомендует прочитать книгу всем. Он даже сравнил её с исповедью и документом эпохи. Сам же я вижу её очевидные недостатки, главный из которых – многословность, всё-таки почти 600 страниц. В соревновании с Интернетом можно победить не только смыслом, но и компактностью. Но, не скрою, мне приятно, что во всех мне известных вузах страны, где изучают филологию и журналистику, эту книгу рекомендуют как учебник.

– Я помню твой рассказ о том, как февральскими ночами 1990 года люди на чёрных «Волгах» пасли тебя, расклеивавшего предвыборные листовки, и зачищали «взглядовскую» агитацию. Как отношения со спецслужбами складывались у депутата Мукусева?

– Первый съезд народных депутатов специальным решением создал что-то вроде комиссии по расследованию противодействия выборам КГБ. Наша комиссия была фактически первой попыткой поставить работу спецслужб под контроль только-только нарождавшегося тогда гражданского общества. И к чести чекистов надо сказать, они хоть и с трудом, но шли нам навстречу. Они сами говорили, что хотят заниматься своим главным делом – безопасностью страны, а не сгнившего режима. То есть перестроечные процессы шли и в абсолютно закрытом до этого ведомстве. Кстати, именно в то время Лубянка поделилась с нами и «святая святых» каждой спецслужбы. Именами некоторых информаторов. Меня тогда поразили не фамилии тех, кто писал на меня доносы, а их количество. Сегодня все они при должностях, деньгах, обласканы властью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.