С чего начинался хоккей

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

С чего начинался хоккей

Как известно, игра хоккей с шайбой зародилась в Канаде в 60-е годы XIX века. В 1879 году были сформулированы первые правила игры, а еще 20 лет спустя в Монреале была построена первая хоккейная арена с искусственным льдом. В самом начале ХХ века канадцы познакомили с хоккеем и европейские страны. Таким образом, на долгие десятилетия именно канадцы были фаворитами в этом виде спорта, громя своих соперников из разных стран мира на всевозможных турнирах. Впервые они уступили первенство на чемпионате мира в 1933 году, уступив лавры победителей США. А на олимпийском турнире впервые потерпели поражение в 1936 году от Великобритании. Однако отметим, что в составах сборных США и Великобритании выступало много хоккеистов канадского происхождения.

В нашей стране хоккей с шайбой долгие годы не имел широкого развития, в отличие от хоккея с мячом, именуемого русским хоккеем. Однако со второй половины 40-х годов ХХ века взяло старт организованное развитие и подлинно массовое распространение хоккея с шайбой в СССР (первый чемпионат был проведен в 1947 году). Причем нашими наставниками в этом деле были соседи по соцлагерю — чехословаки, которые, в свою очередь, своими учителями считали все тех же канадцев.

Выход нашей сборной по хоккею на международную арену состоялся в 1954 году, когда советские хоккеисты впервые стали участниками очередного (21-го по счету) чемпионата мира. Дебют оказался блестящим: наши хоккеисты стали чемпионами, опередив на одно очко родоначальников хоккея канадцев (любительскую команду «Линдхерст Моторз»). Причем в очном поединке советские спортсмены победили канадских с разгромным счетом 7:2 (наши в итоге набрали 13 очков, канадцы — 12).

Отметим, что на протяжении долгих лет канадцы доминировали на чемпионатах мира, завоевывая «золото». И только во второй половине 40-х их гегемонию прервали чехословаки, которые дважды (1947, 1949) становились чемпионами. Но в первой половине 50-х канадцы вернули себе чемпионство, завоевав «золото» трижды (1950–1952). В 1953 году они в ЧМ не участвовали и тогда чемпионами стали шведы. А когда год спустя канадцы вернулись, то здесь на их пути уже встала другая сборная — Советского Союза. И хотя в 1955 году канадцам удалось взять реванш (наши проиграли им 0:5 и взяли «серебро»), однако с начала 60-х (с 1963-го) сборная СССР стала регулярно громить канадцев на всех чемпионатах мира. Правда, у них было оправдание: это были сплошь клубные любительские команды (а не профессионалы из НХЛ). Однако в 1964 году на чемпионате мира в Австрии Канаду впервые представляла сборная из лучших игроков страны (опять любители, однако большинство из них потом стали игроками НХЛ), но эта команда в итоге завоевала всего лишь 4-е место, в то время как сборная СССР снова взяла «золото».

Между тем именно в 1964 году на высшем кремлевском уровне было дано «добро» на то, чтобы советские хоккеисты попытали счастья в поединках с канадскими профессионалами. Это «добро» было дано Н. Хрущевым двум тренерам советской сборной — Анатолию Тарасову и Аркадию Чернышеву на официальном приеме в Кремле в честь победы советских спорстсменов (в том числе и хоккеистов) на зимней Олимпиаде в Инсбруке. Хрущев так и сказал: «Если вы уверены в нашей победе, то дерзайте — вызывайте канадцев на поединок». После этого Тарасов, ежегодно выезжая со своей командой ЦСКА в турне по США и Канаде, бросал вызов руководству НХЛ. Но там не спешили поднимать перчатку. Почему? Судя по всему, из-за опаски проиграть подобную серию. Дело в том, что в середине 60-х НХЛ переживала не лучшие времена из-за малого притока свежей крови в лигу. Погоду в ней делали 6 ведущих клубов («Монреаль Канадиенз», «Торонто Мейпл Ливз», «Чикаго Блэк Хоукс», «Детройт Рэд Уингз», «Бостон Брюинз» и «Нью-Йорк Рейнджерз»), львиную долю игроков которых составляли старожилы — спортсмены 28–35 лет. Поэтому боссы НХЛ справедливо полагали, что их «старикам» будет тяжело тягаться с советским «молодняком», исповедующим ураганный хоккей. Канадцам необходимо было обновление состава, что и было сделано в 1967 году, когда НХЛ была расширена — число команд в ней удвоилось. И тут же в нее потянулась молодежь.

В том же году произошло новшество и в канадском участии в очередном чемпионате мира — в канадскую команду были включены два профессионала: защитники К. Брюер и Д. Боунэс. Оба они формально на два месяца расстались с НХЛ, чтобы принять участие в мировом турнире. Однако их присутствие в команде принесло ей всего лишь бронзовые медали. Кроме этого, во время матча канадцев со сборной СССР (наши выиграли со счетом 2:1) наш нападающий Виктор Полупанов (ЦСКА) так приложил Брюера, что у того заплыл один глаз. Этот эпизод отразил в своей песне «Профессионалы» (1967) Владимир Высоцкий: «Сперва распластан, а после — пластырь».

Короче, советская сборная продолжала громить канадцев. На языке статистики это выглядело следующим образом: во второй половине 60-х наши становились чемпионами 5 раз (1965, 1966, 1967, 1968, 1969), а канадцы занимали следующие места: 4-е (1965), 3-е (1966), 3-е (1967), 3-е (1968), 4-е (1969).

Это безусловное доминирование советского хоккея над канадским рано или поздно должно было заставить родоначальников хоккея обратить на это дело самое пристальное внимание. Канадцы просто обязаны были поднять перчатку, брошенную советскими хоккеистами, выставив-таки против них своих лучших игроков из НХЛ. Сделать это они собирались уже в 1970 году, когда должны были провести у себя в Канаде очередной чемпионат мира по хоккею. Но в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. А именно: в январе 1970 года, во время чемпионата мира среди юниоров в Женеве, ЛИХГ (Международная лига хоккей на льду) решила отказать канадцам в проведении чемпионата мира по хоккею. Почему? Расскажем обо всем по порядку.

Все началось еще в июле 69-го, когда представители НХЛ добились от своих европейских коллег согласия на то, чтобы в сборную Канады призывали не только игроков-любителей, но и профессионалов. Тогда 25 членов ЛИХГ на своем очередном собрании проголосовали за это решение. Однако это событие вызвало бурю протеста со стороны некоторых европейских хоккейных держав, в том числе и Советского Союза. В основе этого протеста лежали как спортивные, так и политические причины. Например, советская пресса озвучивала эту проблему следующим образом:

«Участие профессионалов в чемпионатах мира, их присутствие на этом празднике любительского хоккея есть первый шаг к слиянию двух разных спортивных миров, двух спортивных концепций, между которыми — пропасть. На одной стороне — олимпийский дух спортивного благородства, очерченные продуманными правилами игры рыцарские отношения спортивных друзей-соперников. На другой стороне — обусловленная прибылями безжалостная схватка команд во имя победы любой ценой, жестокие правила игры на потребу публике, тотализатор, подкуп, шантаж…»

Против решения ЛИХГ выступил и Международный олимпийский комитет, который принял весьма принципиальное решение о том, что игроки, выступающие вместе с профессионалами или против них в чемпионатах мира, не будут допущены к Олимпийским играм 1972 года в Саппоро. Это решение отрезвило руководителей ЛИХГ, которые в январе 1970-го собрались на чрезвычайный конгресс своей организации. На нем было решено переиграть прошлогодний вердикт о допуске профессионалов к чемпионату мира. В ответ канадцы, которые, как уже говорилось, в 70-м году должны были принимать у себя очередной чемпионат мира, заявили, что отказываются предоставлять под это мероприятие ледовые площадки Монреаля и Виннипега. Видимо, они таким способом решили заставить европейцев одуматься и переиграть свое решение. Но ЛИХГ на попятную не пошла: она просто взяла и перенесла чемпионат в Швецию, в Стокгольм. После этого канадцы обиделись по-настоящему и заявили, что прерывают всякие связи с европейским хоккеем.

«Ну, и на здоровье!» — примерно так отреагировали на этот демарш некоторые европейские хоккейные державы, в частности Советский Союз. Например, Анатолий Тарасов 13 января 1970 года даже разразился в «Комсомольской правде» статьей под названием «Разве это хоккей?». Тогда многим нашим хоккейным боссам казалось, что мы и дальше без встречи с профессиональным канадским хоккеем вполне обойдемся. Однако пройдет всего лишь пару лет — и это мнение кардинальным образом изменится. И подспорьем в этом будет все та же большая политика.

В начале 70-х высшее советское руководство взяло курс на разрядку — на сближение (культурное и политическое) с западным миром во главе с США. Американцы легко откликнулись на эту инициативу, поскольку и сами были заинтересованы в смягчении международного климата после своего провала во Вьтнаме. Как итог: президент США Ричард Никсон сначала посетил коммунистический Китай (в феврале 1972 года), а затем и Советский Союз (в мае). На этой волне и возникла идея о международной хоккейной серии игр между сборными СССР и канадскими… любителями. Да, именно так, поскольку о профессионалах речь тогда не шла, поскольку мало кто надеялся, что они снизойдут до участия в серии игр с советскими любителями. Однако они все-таки снизошли. События развивались следующим образом.

Несмотря на весьма призрачные надежды на то, что канадцы таки выпустят против нас своих «профи», советская сторона загодя начала готовиться к возможной встрече с последними. И главными зачинателями такого подхода в нашем хоккее были тогдашние тренеры сборной Анатолий Тарасов и Аркадий Чернышев. Несмотря на то что первый в январе 1970 года выразил публичное одобрение запрету для канадских «профи» участвовать в чемпионатах мира, на самом деле он думал иначе — просто эту точку зрения тогда еще нельзя было высказывать вслух. И на протяжении долгих лет готовил своих подопечных — игроков ЦСКА и сборной (а львиную долю игроков последней составляли именно армейцы) — к сражениям именно с канадскими профессионалами. Для этого еще в середине 60-х Тарасов создал уникальную пятерку, игравшую по системе 2+2+1 (два выдвинутых далеко вперед нападающих, два полузащитника и один центральный защитник — стоппер). На протяжении нескольких лет эта пятерка в ЦСКА и сборной претерпевала изменения и в начале 70-х (накануне Суперсерии) состояла из следующих игроков: Владимир Викулов и Валерий Харламов (нападающие), Анатолий Фирсов и Геннадий Цыганков (полузащитники), Александр Рагулин (стоппер). Выйди она на лед в играх с канадскими профессионалами, и ее успех был бы безоговорочным. Однако этого, увы, не произошло, поскольку тренерский тандем в лице Анатолия Тарасова и Аркадия Чернышева был отстранен от руководства сборной буквально накануне Суперсерии. Что же произошло?

Вмешались интриги, которые всегда сопутствовали этому тренерскому дуэту. И если в 60-е им удавалось отбивать наскоки недоброжелателей из разных ведомств (начиная от Спорткомитета и заканчивая ЦК КПСС), то в начале 70-х Тарасов сам дал повод интриганам удалить его из сборной. А случилось вот что.

В начале 1972 года наша сборная выступала на зимних Олимпийских играх в Саппоро. В решающем матче с командой Чехословакии (ее наши хоккеисты выиграла со счетом 5:2) Тарасов словесно оскорбил игрока соперников Вацлава Недомански. Тот в ответ запустил в советского тренера шайбой. К счастью, не попал. Казалось бы, рядовой инцидент. Но он имел далекоидущие последствия. Весной того же года должен был состояться очередной чемпионат мира по хоккею. Так вот, проходить он должен был в столице Чехословакии городе Праге. И тамошний спорткомитет, держа в памяти инцидент с Тарасовым, обратился в Москву с просьбой не присылать Тарасова в Прагу. Наши руководители, среди которых было много недоброжелателей Тарасова, решили воспользоваться шансом отлучить строптивого тренера от сборной. В итоге на тренерский мостик взошли два других коуча: Всеволод Бобров и Николай Пучков.

Как покажет будущее, это было ошибочное решение, поскольку именно Тарасов долгие годы изучал канадский хоккей и формировал национальную сборную для игры против него. Новые же тренеры в канадском хоккее разбирались хуже. Впрочем, оказалось, что и в европейском хоккее тоже. В итоге смена тренеров привела к первому поражению сборной СССР на чемпионате мира впервые за последние 9 лет: на чемпионате в Праге наши хоккеисты завоевали «серебро», уступив лавры победителей чехословакам. Однако это было еще не все. Была разрушена уникальная тарасовская пятерка, о которой речь шла выше: из нее выпал Анатолий Фирсов (лучший игрок ЧМ 1971), который отказался ехать в Прагу без Тарасова. Все эти события не остались незамеченными канадской стороной — боссами НХЛ, которые именно на пражском чемпионате внезапно согласились провести Суперсерию со сборной СССР, выставив на нее своих лучших игроков из НХЛ. Видимо, канадцы поняли, что без Тарасова и Чернышева советская сборная будет выглядеть куда менее грозно (напомним, что именно под их руководством сборная СССР 9 раз подряд (1963–1971) становилась чемпионом мира). Причем самое интересное — советская сторона была уверена, что канадцы опять будут делать ставку на любителей, а те в итоге заявили «профи». То есть советскую сторону попросту обвели вокруг пальца. И выглядели эти события в глазах очевидцев следующим образом.

Рассказывает В. Кукушкин: «В апреле 1972 года во время пражского чемпионата мира по хоккею Генеральный секретарь федерации хоккея СССР Андрей Старовойтов (кстати, бывший игрок ЦДКА, уволенный оттуда А. Тарасовым, из-за чего между ними были натянутые отношения. — Ф. Р.) в гостинице „Интернационал“ вел переговоры о серии из восьми матчей с командой Канады с тогдашним президентом любительской хоккейной ассоциации, судьей (не спортивным, а обычным) Джоном Кричкой. Канадцам уже разрешалось выставлять на чемпионат мира команду с девятью профессионалами, и потому серия из восьми игр представляла интерес. Как ни парадоксально, против этого выступал президент Международной федерации хоккея англичанин Джон Ахерн. Он опасался, что в случае установления таких прямых контактов Международная федерация может потерять контроль над мировым хоккеем…»

А вот как об этом же рассказывает С. Вайханский: «Переговоры с канадцами, о которых, помимо Пучкова, рассказывал мне и присутствовавший там корреспондент ТАСС Владимир Дворцов, были совсем не простыми. Решались вопросы размещения, питания и даже питьевой воды, которую, как, впрочем, и продукты, канадцы привезли с собой в Москву. За каждый из четырех матчей на родине хоккея канадцы предложили советской стороне по 5000 долларов — сумму, которая и в те времена выглядела мизерной. Перстни стоимостью как раз в 5000 долларов получали лучшие игроки обеих команд в каждом заокеанском матче. Один только Александр Якушев, отмеченный специалистами во всех московских поединках, мог заработать, если б и здесь „рассчитывались“ по канадским „тарифам“, столько же, сколько и весь наш хоккей. Однако не избалованный валютными поступлениями Госкомспорт пошел на это…

— Хорошо, — сказали канадцы. — Тогда и вы отдадите нам по 5000 с каждой московской игры.

— Рублей, — уточнили с советской стороны.

— Почему же? — резонно возразили канадцы. — Тех же долларов…

Это был тупик. Неожиданный выход предложил Старовойтов.

— А вы обменяйте наши рубли в вашем посольстве. Уж там-то советские деньги наверняка на шпионскую работу пригодятся, — посоветовал он под общий хохот…»

И вновь — воспоминания В. Кукушкина: «Старовойтов вспоминал впоследствии: „Кричка, после того как мы устно договорились, буквально за час составил контракт — все-таки опытный юрист, мы его подписали и тут же созвали небольшую пресс-конференцию, — вспоминает Старовойтов. — Сообщили о том, что состоится серия из восьми матчей, причем в канадской команде будут играть любые игроки. Но я-то знал, что подписываю контракт с любительской федерацией… Кто-то задал вопрос: „А если Ахерн будет против?“ Я сказал: „Будем играть“.

Соглашение это я ни с кем не „утрясал“, у меня в „директивном задании“, которое было у каждого руководителя, выезжавшего за границу, было записано — „проведение переговоров и подписание соглашения“. Правда, на третьем этаже в этой же гостинице жил зав. сектором из отдела пропаганды ЦК КПСС Борис Гончаров, курировавший спорт, но он ни в какие дела не вмешивался. По крайней мере в Праге…“

Канадцы немного перехитрили наших, так как не раскрывали карт до поры до времени. У них уже была создана организация „ХОККЕЙ-КАНАДА“, которая объединяла и любителей, и профессионалов. По возвращении домой Кричка отдал „пас“ в „ХОККЕЙ-КАНАДА“, а руководство этой организации передало права на проведение серии дуэту Алан Иглсон — Бобби Орр. У любителей на такую серию денег не было, у „ХОККЕЙ-КАНАДА“ тоже, а эти „удальцы“ взялись за дело засучив рукава…»

И снова — слово А. Старовойтову: «Летом 1972 года в Мамае (Румыния) был так называемый „выборный“ конгресс Международной федерации. Ахерн в тот момент восстановил против себя чехов, шведов и канадцев. Доходит дело до выдвижения кандидата на пост президента. По правилам того времени право назвать кандидата предоставлялось канадцам. Их представитель встает и вдруг говорит: „Мы рекомендуем господина Старовойтова“. Со мной рядом сидел в качестве переводчика Виктор Хоточкин, который был скорее моим советником, консультантом и помощником. Ну, посовещались мы с Виктором, а директивы-то баллотироваться на пост президента не было, ни с кем этот вопрос не был согласован, мой потолок — член Совета ИИХФ. В общем, я отказался в пользу Ахерна. После этого он подошел ко мне и сказал: „Отныне называй меня Бани“ (так его звали в семье и близкие друзья; для остальных он был „господин Ахерн“). Естественно, что после этого Ахерн уже не противился никаким нашим начинаниям.

Но бессонные ночи у меня начались после того, как Генеральный секретарь федерации хоккея Канады Гордон Джукс передал мне в Мамае список их команды. А там — самые звезды НХЛ и ни одного любителя.

Прежде чем докладывать рукводству, в какую историю „въехали“, я позвонил своему давнему другу Всеволоду Боброву — тренеру нашей сборной. Звонил, чтобы покаяться, а тот, наоборот, обрадовался. „Очень даже хорошо, — сказал Бобров. — Играть с ними можно, если проиграем — так хоть звездам мирового класса, а выиграем — так грудь в крестах…“»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.