«Я тебя, по-моему, не рожала»

«Я тебя, по-моему, не рожала»

Мы пошли с Ваней и Машей в гости к нашим знакомым. Сергей Мейтув – модный художник. Его картины являются сложным сплавом железа с оловом и усыпаны требухой каких-то адских машин с городских свалок. А его жена Наргиз, наоборот, играет на рояле. Так и живут.

Маша с Ваней, войдя в квартиру, с головой ушли в творческую лабораторию художника, то есть начали кидаться пружинами старых часов, осколками блюдец и мотками медной проволоки. Целая комната в этой квартире была отдана под склад этих так называемых вещей. И детей сюда пускать вообще-то было безумием для хозяев.

Через каких-нибудь пятнадцать минут дети, впрочем, согласились выйти. У Наргиз обнаружился феноменальный дар убеждать маленьких детей делать то, что нужно взрослым. Впрочем, открылся он, похоже, слишком поздно. Когда я зашел в эту комнату, все было кончено. Ужас был в том, что все эти безделушки изначально были разложены по полочкам и лоточкам, то есть хранились в идеальном порядке.

Вечер, впрочем, прошел в теплой и дружественной обстановке. Дети примерно слушали классическую музыку. Меня это вообще-то насторожило. Это было неспроста. Что-то они, кажется, успели натворить.

Мы уже вышли из квартиры, когда я понял, что забыл ключи от машины. Я похолодел. Запасные ключи я потерял еще раньше.

Ключи могли остаться, конечно, где угодно. Но у меня с самого начала возникла уверенность, что они теперь валяются где-то в той комнате, в которой у нормального художника хранятся кисти и краски.

Следующие четыре часа мы все искали ключи. Я ведь знал, что они где-то здесь, в доме.

Маша и Ваня принимали активное участие в поисках. Они даже не ожидали такого подарка. И они тоже, судя по всему, предполагали, что ключи где-то в комнате-складе. И с каждой минутой этих поисков надежды найти там хоть что-то когда-нибудь еще таяли катастрофически.

А я с ужасом осознавал, что ключи, конечно, могут быть только в этой комнате, и больше нигде. Было так логично выкинуть их на эту свалку. Им там было самое место. Им там было легче всего затеряться среди других таких же ключей и погнутых вилок.

Я постоянно спрашивал детей, куда они дели ключи. Ведь это они их куда-то дели. Ваня вообще-то очень интересуется этими ключами. Он помешан на автомобилях. Как только у него появляется свободное время, он его посвящает этим ключам. Но у себя в квартире мы знаем три места, где он их хранит. Может рухнуть мир, но и после этого ключи окажутся в одном из этих трех мест.

– Маша! – по-хорошему обращался я дочери. – Где ключи от нашей машины?

– Знаешь, папа, – так же по-хорошему отвечала она, – мне сейчас некогда с тобой разговаривать. Я ключи ищу.

– Ваня! – спрашивал я. – Ты ключи брал?

– От машины? – переспрашивал он.

Ведь это уже довольно разговорчивый мальчик для своих двух лет.

– Ну конечно!

– Да! – со счастливой улыбкой кивал он.

– А куда ты их положил, помнишь? Мальчик мрачнел и уходил в себя.

– Маша, – униженно стонал я в половине третьего ночи, – помоги мне!

– Хорошо, – соглашалась она. – Давай тогда сначала поиграем.

И она требовала, чтобы я играл с ней в папу и маму. В обычной жизни я ни за что не соглашался стать мальчиком, ее маленьким сыночком. Я слишком хорошо понимал, что буду мальчиком для битья. И вот она наконец добилась своего. Да, я согласился. Я надеялся, что она, может, все-таки что-то вспомнит. Больше мне не на что было надеяться.

– Так, – говорила она, – сынка, хочешь чупу?

– Хочу, – вздыхал я.

– Ну так иди купи.

– У меня денег нет, – немного оживлялся я.

– А ты у папани возьми. Я у папани беру, когда мне чупа нужна.

Так я по крайней мере узнавал, как они меня называют между собой. Ничего, кстати, терпимо.

– Возьмешь у папани? – переспрашивала она.

Я кивал и даже начинал, к ее удовольствию, рыться в своем бумажнике.

– Мама, – неуверенно говорил я, надеясь, что уже усыпил ее бдительность, – а ты не помнишь, куда ты дела ключи от нашей машины?

– Мама? – с внезапным недоумением переспрашивала Маша. – Нет, я тебя, по-моему, не рожала.

Она была полностью удовлетворена. И это был весь наш разговор.

В результате я решил, конечно, бросить все же машину и ехать на такси.

– А вдруг за рояль завалились? – спросила на прощанье Наргиз. – У меня так часто было, в моем детстве.

– Ты сравнила детства! – засмеялся ее муж. – У тебя в детстве разве была такая комната, как моя мастерская? Тебе бы в голову не пришло нигде больше прятать ключи.

Она согласилась. Я предложил все-таки отодвинуть рояль от стены. Мы отодвинули и увидели на полу ключи. Я вскрикнул. Это была истерика.

Кто бы мог подумать, что у этой задачи с самого начала было такое классическое решение.