Тепло для души

Тепло для души

Писательница не случайно отправляет Гарри в Хогварт с многолюдного Кингс Кросса она обожает вокзал, где познакомились ее родители. Вообще все, связанное с матерью, дорого ей.

Джоан согревают воспоминания об отрочестве в увитом плющом пригородном коттедже. Из этого периода Роулинг взяла многие идеи и даже фамилию своего героя (по соседству жили брат и сестра Поттеры), но, по ее собственным словам, характеры Гарри, Рона и Герминоны она списывала с хорошо знакомого ей нетерпимого и смущенного подростка — с себя тогдашней. В рыжем Роне обнаруживаются также черты Шона Харриса, верного друга, которому она посвятила «Тайную комнату». Старенький «Форд Англия», первая машина Шона, стал в романе летающим автомобилем, мальчишки догоняют на нем поезд.

Смерть матери изменила все. Отец быстро женился, а Джоан, прихватив с собой распухавшие черновики «Гарри Поттера», уехала работать в Португалию. В первые же недели там она сочинила главу о Зеркале Сокровения, где Гарри встречает умерших родителей. Задуманный роман стал серьезнее, его пропитала боль сиротства.

Возвращение на родину получилось не триумфальным. На ее руках плакала маленькая Джессика, плод неудачного брака с португальцем. Даже сейчас Роулинг избегает проходить под окнами той квартиры в Эдинбурге, где жила после переезда. Там прошло самое мрачное время ее жизни.

Единственным убежищем было кафе «Николсонс». Пристроив около любимого столика у окна коляску со спящей Джессикой, она каждый вечер, как одержимая, продолжала работу над «Философским камнем». Ненавидя порой эту писанину, Джоан твердо знала: роман требует завершения — другого шанса не будет.

Роулинг раздражают рассказы о том, как она ходила в «Николсонс» ради экономии на отоплении: «Я не была настолько тупой, чтобы посреди зимы снять холодную квартиру». Если она и отогревалась здесь, то душой. Никто не гнал ее: совладельцем заведения был муж сестры. «Прославишься — отплатишь», — смеялся он.

На придумывание мира ушло пять лег. Роулинг пропустила через себя такой объем информации, что большая часть вообще не понадобилась повествованию. Начиная первую книгу, она уже знала, чем закончится последняя. Первую главу «Философского камня» Джоан переделывала пятнадцать раз. Как ей хватило сил совместить огромную работу и воспитание маленькой дочки? «Я четыре года вообще не занималась домашним хозяйством», — признается она на полном серьезе.

Волшебный мир был разбросан в картонных коробках под кроватью: закодированный на обороте заявлений о соцпомощи матери-одиночке, в записных книжках и просто на разрозненных листках. Здесь фигурировали списки всех учеников школы магии — с уровнями мастерства и родословными, а также эксперименты с латинскими терминами и рисунки. Чтобы облегчить задачу будущим иллюстраторам, писательница изобразила не только главных героев, но и волшебные превращения.

Как это бывает в выдуманных людьми мирах, не обошлось без нескольких нелогичных моментов в творившемся волшебстве. На них с удовлетворением указывают собратья Джоан по перу (из тех, кто называет Роулинг везучей посредственностью и подсчитывает количество деепричастий в ее предложениях).

Но именно этот живой, добротно сконструированный мир произвел впечатление на редактора издательства Bloomsbury. Вдобавок его восьмилетняя дочка, прочитавшая первые главы, не отставала — говорила, что такой интересной книжки у нее никогда не было. Редактор принял решение опубликовать «Гарри Поттера» тысячным тиражом. Перед этим от романа отказались практически все известные издательства.