Глава XI
Глава XI
С утра, отдышав на планёрке перегаром и выслушав установки на день, большей частью, связанные с приездом руководства, опера разошлись по своим делам. Их состояние нестояния Жоганюк не заметил.
Липатов и Гапасько спустились на первый этаж, в рабочий кабинет оприличить розыскные дела, Поливанов с Кочуром направились в прокуратуру с целью сезонного сбора ненужных бумаг для наглядной демонстрации проделанной работы. Дежурившие в этот день Катаев и Долгов зашли в дежурную часть объявиться и узнать текущее состояние обстановки.
В целом, весь Центр Содействия напоминал муравейник, в который малолетний дебил сунул толстую палку. Поднявшись ещё в шесть утра, штабные носились по этажам комендатуры и между подразделениями, отдел обеспечения полным составом мёл двор, остальные — стоявшие не постах, несмотря на жару, были обряжены в каски, бронежилеты, плотный уставной камуфляж и высокие шнурованные ботинки. В обычные дни эти парни представляли собой смесь Рэмбо, Арнольда из «Коммандо» и лейтенанта Тарасова из «Зоны особого внимания».
Подразделение МОБа в своих кубриках дожидалось прихода вэвэшной бронетехники, чтобы выдвинуться на показательную зачистку мини-рынка на Первомайке.
ОМОН готовился к сопровождению водовозной машины, одним отделением тусуясь около «Урала», другие два наводили порядок в кубриках.
На этом фоне верноподданического ожидания высших сил, Бескудников и Рябинин, негромко посетовав на отсутствие в столь ранний час пивной палатки, с исключительным цинизмом завалились на койки в кубрике досыпать.
К обеду, когда утренняя суета улеглась и жизнь Центра вошла в привычную колею, во двор въехали навороченная (кондиционер, стробоскопы, мигалка, кенгурятник) «Газель» и БТР сопровождения. Приехавший полковник Куликов, подтянутый и свежий, молодцевато выскочил из-за отодвинутой дверцы.
Вытянувшийся перед ним рядок руководителей Центра, был представлен докладом Жоганюка. Выслушав его, Куликов быстро пожал всем руки, коротко представил приехавших с ним двух офицеров Мобильного отряда — бурдюкообразного подпола и «чахоточного» капитана, съёмочную бригаду НТВ — бородатого оператора и, спортивного вида, одетую в стиле «милитари», девушку. Отдав команду старшему сопровождающего БТРа, он прошел со всеми приехавшими и встречающими в здание комендатуры.
Проспавшиеся Рябинин и Бескудников, наблюдали эту сцену, сидя на скамеечке при входе в жилое здание.
Дежурные опера Катаев и Долгов выехали на обнаруженную в районе Университета, сгоревшую «пятёрку». По большому счёту, это событие можно было оставить без внимания прокуратуры и Центра Содействия, если бы автомобиль не был изрешечен пулевыми пробоинами калибра 7,62, а в фойе восстанавливаемого Университета не лежало бы два обгоревших трупа.
Другие оперативники, проявив минимальную политическую лояльность, исправно строчили бумаги в рабочем кабинете.
Оживившийся от приезда незнакомый девушки, Бескудников отлип от стены и посмотрел на, вытянувшего в полудрёме ноги, Рябинина:
— Серый, чего за тёлочка?
— Жена Куликова, — лениво, не открывая глаз, процедил тот.
— В натуре, что ли? — изумился Бес, стряхнув остатки расслабухи.
— Да откуда я знаю… — Рябинин открыл глаза. — Оно тебе надо? Кто? К кому? Какие сиськи?
Бескудников встал и назидательно гляда на Сергея торжественно произнес:
— Вот, не дай Бог, до такого дожить. Только не дай мне до такого дожить. За месяц впервые живую русскую тёлку увидеть и… А-а-а… — он махнул рукой, — на разведку схожу…
И не утруждая себя спуском по ступенькам, он спрыгнул с пандуса. Меж тем первые оголодавшие сотрудники Центра потянулись в столовую. Раздача обеда происходила в двухчасовой промежуток с двенадцати до двух, поэтому времени ещё было навалом и Сергей решил дождать выехавших на происшествие или зависших за писаниной, чтобы пообедать в компании.
Первыми объявились Катаев и Долгов.
— Приехало? — первым делом поинтересовался про руководство Костя. Получив утвердительный кивок, он уходя в здание, чтоб сбросить амуницию, добавил:
— Серёга, подожди… Я сейчас выйду.
Через минуту, выйдя из помещения, он присел рядом:
— Ну что, ещё пара «жмуров»… слава Богу, не наши…
— А кто? — разминая сигарету пальцами, Рябинин пытался чиркнуть выдохшейся зажигалкой.
— Вроде «чехи»… На, держи, у меня случайно завалялась, — некурящий Катаев достал из бокового кармана штанов потрёпанный «Крикет». — Там стрельба ночью была сильная…
— Она каждую ночь такая… — выпустив дым из ноздрей, хмыкнул Сергей, — блокпосты от нечего делать патроны переводят…
— Там до ближайшего блока, как до Китая раком, во дворах стреляли, там спальные районы. То в одном дворе, говорят, побабахало, то в другом…
— В «жмурки» играли, — со смешком затянулся Рябинин.
— А утром, около центрального корпуса ЧТУ нашли проигравших, — в этом же тоне подхватил Катаев, — непонятно кто, но «жмуров» погоревших из машины вытащили и в фойе универа оставили… Может сторож ночной или, ха-ха, студенты… Короче, там мы их и осматривали…
— А из прокурорских кто был?
— Магомед… Он же мусульманин, блин… Когда родня прибежала, бабы, там шумы подняли, заблажили, он давай с мужиками о чём-то глиптеть, те шапочки на головы понадевали, рожи скуксили… А я смотрю молодёжь какая-то стрёмная появляться начала. А Магомед чешет, всё по херу… Мне ещё, говорит, надо бы дворы осмотреть, мол, народ сообщил там ещё трупы есть… Я из фойе вышел на улицу, чувствую тишина нехорошая образовалась, знаешь как это бывает обычно… Если рынок рядом, перед подрывом торговля сворачивается, народ куда-то пропадает…
— Знаю, — кивнул Рябинин, — кажется, что и птички улетают…
— Вот и я об этом, — продолжил Костя, — студенты на улице семечки лупили, раз и пропали куда-то, народ не идёт на машину пялиться…
— Машину-то сильно? — опять прервал его Сергей.
— Ушивать нечего… Как решето, да и сгорела нормально, — Катаев махнул рукой, — у Долга глаза как блюдца, он тоже вкурил, то это ж-ж неспроста, водила с участковым к УАЗику жмутся… Жопа, короче… Малдер по рации орёт, снимается, на хрен! Да я и сам на измене лютой… Бегу к Магомеду, а он, сука, шапочку такую же надел и с родней суру читает… Я думаю, во влипли, как бы по нему сейчас читать не начали… На ухо ему, Магомед, говорю, проблемы у нас, может будут… Он мгновенно в себя пришёл, шапчонку сдёрнул и на выход…
— А местные-то где? Ну, эти судмедэксперты, менты?
— Серый, вот в чём весь гемор-то! Ты ещё не врубился?! Им раньше чем нам сообщили, а они не едут… — Костя плюнул в пыль и растёр плевок подошвой кроссовкой, — и тишина, только мёртвых с косами не хватает…
— Как с Тарой получилось, — вспомнил Сергей, — «жмура» на дорогу и ждут… Здесь такая же херня. Если их ночью завалили, трупы к десяти утра по-любому убрали-бы… И что дальше?
— Ну что… Выскочили мы на улицу, там Малдер уже с ума сходит, чуть по нам с Магомедом с пулемёта не засадил… В машины запрыгнули и ходу, на Победу выскочили и сюда…
— А Саня-то где?
— А мы пока ехали ему, ему в голову светлая мысля пришла… Машина-то сгоревшая на нашей «земле», а корпус универа уже Фабричный район. Вот он и дунул карту смотреть…
— Хулиганку или поджог нам, а фабричным двойную «мокруху», — с улыбкой догадался Рябинин.
— Было бы время и машину к ним утолкали бы, — Катаев, вздохнув, поджал губы, — и здесь этой хернёй приходится заниматься.
— А сейчас-то там что?
— Да ничего… Мы местным откричались, что осмотр закончили и уехали, за вами, мол, судмедэксперт… Бумаги или его в прокуратуру привезёте. Вот так красиво съехали, сами пусть «жмуров» осматривают… — Костя потянулся, — Ты-то чего один сидишь? Пацаны-то где? Дрыхнут?
— Работают, деятельность перед Куликовым исполняют.
— Он один приехал?
— Нет, с телевизора парочка, ещё двое каких-то, то ли фэйсы то ли москвичи…
— И Бес работает? — В это Костя не мог поверить.
Рябинин усмехнулся:
— Ага. В поте лица… Он девку увидел, телевизионщицу и в комендатуру нарезал, аж затрясся…
— Симпатичная? — Катаев руками обозначил пределы симпатичности.
— Не разглядел я… Они сразу в здание ушли. — Серёга встал и, катнув комья мускулов на спине, прошелся до угла здания, — вон, «Газель» стоит, а вон «бэха» с охраной…
Костя поднялся следом и осмотрел, стоящие за коробками здания, машины.
— А охрана чья?
— Собры какие-то, вроде с Моздока…
— О-о, Сашка чешет, — увидев, вышедшего из комендатуры Долгова, Костя помахал рукой.
— Как я и предполагал, — начал Саня, подходя к операм, — не наши это «жмурики»… Фабричные пусть разбираются, а то расслабились, я и в дежурку сообщил и Кутузову доложил.
— Теперь в фаворе будешь, — дал щелбана по грудной пластине бронежилета Рябинин.
— Ага… Там девочка симпотная по кабинетам шастает, и мужик с камерой.
— Это к которой Бес убежал, — мотнул головой в сторону комендатуры Костя.
— Бес там вообще ни о чём… — скептически усмехнулся Саша, — там замкоменданта ужом увивается и Жоганюк за экскурсовода…
— А Куликов где? — спросил Рябинин.
— Он с «Удавом» в кабинете пока базарит, но как я понял скоро сходняк звёздный будет, а после обеда с нами, ну, с народом…
— С чего это вдруг? С нашими-то свиными рылами да в калашный ряд, — сварливо сказал Рябинин.
— Не знаю, — Саня пожал плечами, — но Миша сказал, чтобы мы готовы были, он, прикинь, сам дела подшивает… Меня ещё хотел подключить и Беса. Я на дежурство съехал…
— А Бес? Подшивает?
Катаев и Рябинин удивились одновременно.
Сань засмеялся:
— Он руку забинтовал, говорил, готов, но не могу, а сам дверь в коридор приоткрыл и, когда корреспондентка мимо шла, такую рожу страдальческую скорчил… Даже я чуть не заплакал…
— А корреспондентка чего? — весело спросил Рябинин.
— Ей до фени по-моему… Мимо прошла… Я Бесу говорю, ты стихи почитай. Голова повязана, кровь на рукаве, а он вякнул что-то и в дежурку пошёл… Энтэвэшники, вроде, пленных снимать собираются. По крайней мере, Жоганюк ей что-то про уникальную операцию под его руководством причёсывал…
— Что я и говорил, — напомнил Костя, — народ узнает своих героев.
— Пойдём жрать, а? — проводив очередную группу мобовцев глазами, сказал Рябинин.
— Меня подождите, я броник сброшу, — Долгов исчез в проёме.
Когда Катаев, Долгов и Рябинин заканчивали трапезу, в столовую, с видом принцесс, вырвавшихся из лап пиратов, зашли затворники рабочего кабинета. Последним шёл Бескудников. Повязки на его руке не было.
— В четыре часа оперативное совещание, — сообщил Гапасько, присаживаясь за стол с тарелкой борща, — Костян, дай солонку…
— Отдалась? — ехидно поинтересовался Долгов у подошедшего последним Беса.
— Отдастся… — разламывая хлеб над тарелкой, невозмутимо ответил тот.
— Вань, по какому поводу сбор? — передавая солонку, спросил Катаев у Гапасько.
— А ты как думаешь… ой, бл! — лишней соли просыпал в борщ Ваня.
— Все солонки делятся на две категории, — наставительно произнёс Липатов, забирая у него солонку, — на «ой, бл» и на «ну, бл»… Поэтому предварительно надо спрашивать.
— Там Куликов Жоганюка жёстко вздрючил, — пока Липатов и Гапасько разбирались со вкусовыми добавками, сказал Поливанов, — Кутузыч за шашлыками дунул… Обед у Жоганюка в кабинете накрывают. Там ещё эти из Мобильника… Тоже на совещании будут, типа, кураторы наши.
— А телевидение зачем приехало? К Бесу? — снова подколол Долгов кореша.
— Девочка борзая такая, строит там всех. Дежурку засняли, Жоганюка… сейчас она пленных наших взяла и к БТРу, вместе с оператором почесала… Вроде, как на фоне брони снимать будут…
— Как раз там, где мы «чехов» расстреляли, — вмешался Костя, — я же говорю, историческое место…
— Пацанов, кстати, эти, из Мобильника заберут, скорей всего, сегодня, — Поливанов внимательно осмотрев кусок мяса, выловленный в супе, отправил его в рот, — на БТРе обратно уедут…
Катаев первым закончил обед. Встав из-за стола, обратился к Долгову:
— Саня, я пойду на массу давану малёха… Ты-то где будешь, если на выезд дёрнут?
— А где все… — Саня кивнул на сидящих за столом, — в курилке, на солнышке погреюсь.
— Ну, понял, — Катаев, чувствуя себя обожравшимся и потяжелевшим, пошёл на выход. Проходя по территории, вдали, на заднем дворе он разглядел камеру на треноге, обоих пацанов около БТРа, бородатого оператора, вышагивающего взад-вперёд, и Николая Ивановича, деловито объясняющегося с девушкой — корреспондентом.
Поспать полноценно Косте не удалось. Разбудили его, по-хозяйски громкие шаги и гомон голосов. Полагая, что это вернувшиеся опера, Катаев решил глаза не открывать, перевернувшись набок.
Однако, в ту же секунду, сквозь возвращающийся сон, явственно различил звонкий тембр женского голоса. Костя сел на кровати и разглядел в центре кубрика делегацию, состоящую из Жоганюка, девушки-журналистки, оператора и обоих освобожденных пленников.
— Вот здесь и живут мои оперативники, — полковник, стоя в центре группы, обвел вокруг руками, — а вот и один из участников операции, — увидел он хмурого, с отпечатком подушки на щеке, сидящего на кровати, опера.
— Катаев, подойди, не будь скромником, — поманил он его рукой.
— Ходют, ходют… Чего ходют… — пробурчал себе под нос Костя и встал с кровати.
— Что ты там бормочешь? — нахмурился Жоганюк.
— Товарищ полковник! Старший лейтенант милиции Катаев по вашему приказанию прибыл! — молодцеватым дурачком вытянулся Костя.
Вот только щёлкать каблуками не позволила мягкая «найковская» подошва. Да перекошенная рожа портила бронзовость анфаса.
Девушка негромко прыснула. Вблизи, Катаев разглядел её получше. Невысокого роста, лет двадцати пяти, с правильными чертами лица, с гибкой фигурой, присущей спортсменкам. Одета она была в штормовку и штаны свободного покроя, цвета «хаки». На шее повязан какой-то легкомысленный платочек. Тёмные волосы были собраны под крупную, в виде черепахи, заколку, один локон, непокорно выбившись, обрамлял левую половину лица.
— Ну-ну… — поморщившись Жоганюк, повернулся к девушке. — Вот, Карина, можете и с оперативником побеседовать… Он, непосредственно, в реализации моего плана участвовал… Где вам удобней?
— Нам удобней на улице, где света больше, — вмешавшись, пробасил оператор.
— Может у старшего лейтенанта спросим, готов ли он к интервью? — белозубо улыбнулась Карина, взглянув на Катаева.
Хотевший отказаться или переадресовать интервьюера к Бесу (извините, за каламбур), Костя, внезапно очаровавшись этой, пусть и профессиональной улыбки, резко передумал:
— Я не против, но разделяю мнение оператора насчёт улицы, — вежливо ответил он, пускать съёмочную группу в загаженную остатками вчерашнего застолья, кухню в его планы не входило.
— Отлично… Вы, в таком случае, Карина Ашотовна идите пока на улицу, мы вас догоним… — Жоганюк, проводив взглядом корреспондента и оператора, шагнул к Катаеву.
— Лишнего не наболтай, она любит провокационные вопросики задавать. За базаром, следи…
— Я про ПХД расскажу, да про «зачистки» на рынках, Николай Иванович… С этими — то, что? — Костя кивнул на, нерешительно застрявших в дверном проёме, Мишу с Геной.
— После совещания они уедут в Ханкалу, потом в часть… Идите-ка на кухню, — приказал им Жоганюк, — когда офицеры обратно соберутся, вас позовут…
— Парни, видик посмотрите пока, — придержал, потянувшихся на кухню, пацанов Катаев, — вот боевики, вот про любовь кассеты.
— Ты хоть футболку свою драную смени, — Жоганюк одной рукой потянул со спинки кровати тельняшку, — а то, как из жопы…
— Времени нет, Николай Иванович, постираться, — Костя скинул футболку через голову, — не надо тельник, я куртку наброшу.
Когда Катаев и Жоганюк вышли из помещения, девушка нетерпеливо прохаживалась вдоль стены мешков с песком. Оператор, утирая пот, сняв с головы бейсболку, кофр с камерой он зажал между ног, сделавшись похожим на ветерана первой Конной армии.
Проходившие мимо менты и «комендачи» откровенно пялились на Карину.
— Вы готовы?! — с вопросительно-наглой интонацией выстрелила она в Катаева.
— Ну, наверное… — Костя давал интервью в первый раз и не знал как себя вести.
— Кеша, — повернулась Карина к оператору, — давай другой фон выберем для съемки, а потом мы с… как вас зовут? — уже к Катаеву обратилась она.
— Костя.
— А потом мы с Константином коротко переговорим, о чём он рассказывать будет…
Кеша, выволок из-под себя кофр и, пожав плечами, вздохнул:
— Ну какой тебе ещё фон нужен… Тут везде одно и тоже. На БТРе уже были…
— Можно, вон, за угол пройти и с другой стороны на задние дворы, — предложил Костя, — там батарея миномётная… Море армейского очарования.
— Костик… — прицелилась, на американский манер, пальцем Карина, — вы гениальны… Ведите…
Катаев обернулся, Жоганюк, сдавший корреспондентов быстрым шагом чесал в комендатуру.
— Идёмте, — Костя спрыгнул с пандуса и, увидев, что Карина собирается повторить, галантно подал ей руку.
Кеша с дорогостоящей аппаратурой предпочел спуститься по ступенькам.
Невольно, от него оторвавшись, Катаев с Кариной, почти под ручку, вывернули за угол жилого корпуса.
Пересекая территорию, они собрали на себя взгляды тусующихся в курилке оперов, выходящих из столовой омоновцев и столпившихся около УАЗов водителей.
Боковым зрением, Костя увидел, аж вставшего со скамейки Беса и, скалящих вокруг него зубы оперов. Чуть отпустив вперёд себя девушку, Костя обернулся и помахал им рукой. Все ответили ему тем же, за исключением Беса, изобразившего неприличным жестом акт любви.
— И что со мной будет? — спросил Костя.
— Что-то, типа, мини-интервью, с одним вопросом, — Карина поправила прядь волос за ухо, — знаешь, бывает на улице человека останавливают и спрашивают его мнение о проблеме шаманизма на Крайнем Севере.
— A-а… Видел… Человек, которого остановили, обычно на микрофон как кролик на удава смотрит, — засмеялся Катаев, — осторожней, здесь по краю надо, — направил он девушку, чтобы та не залезла в лужу, натёкшую из умывальных сосков.
— А где батарея-то ваша?
— Да вот… — Костя указал на зачехлённые миномёты.
— Мда… — покривив татуажные губы, протянула Карина, — я-то думала, тут пушки… Как в войну. А с них хоть чехлы-то снять можно?
— Сейчас попробуем… Вы с комендантом познакомились уже? — спросил у неё Костя.
— С Сергей Сергеевичем? — несколько фамильярно уточнила она, — такой пузатенький…
— Ну да… Подождите немного… — Костя понял, что надо делать, — я сейчас.
И направился к маячившему невдалеке часовому.
Убедив «контрабаса», что съёмка согласована с комендантом, он с его помощью расчехлил пару миномётов, стоящих на переднем плане. Кеша в это время установил камеру, а Карина размотала шнур микрофона. Когда всё было готово, Костя отдался в профессиональные руки трудяг от телевидения. Карина повертев им так и эдак, в итоге установила в нужное положение. Хорошо обсудив с ней свой текст, Катаев одёрнул камуфляжную куртку и пригладил стриженые волосы. Замер перед объективом.
Короткий кивок, стоящей за оператором, Карины, обозначил начало съёмки. Внезапно оробев и чувствуя в ногах противную слабость, еле сдерживая, нахально лезущие в речь, слова-паразиты, начал:
— В ходе проведенной спецоперации на территории одного из районов Чеченской республики… при поддержке спецподразделения внутренних войск «Визирь» оперативниками МВД были освобождены двое военнослужащих федеральных сил., э-э.. — Костя на секунду завис, не зная как покрасивей закончить. — Большой вклад в успех мероприятия внесли местные жители… Это говорит о том, что республика… в настоящее время… — красный огонёк работающей камеры, строго и требовательно смотрел на Катаева, — э-э… окончательно переходит на мирные рельсы и проявляет всё большую лояльность к… федеральным силам…
Он замолчал, не зная, что делать дальше. Оператор оторвался от видоискателя и вопросительно вскинул голову, поняв, что Костя закончил вещать в камеру. Карина негромко похлопала в ладоши, сняла с подставки микрофон, нацеленный на опера.
— Константин, мне бы ещё хотелось каких-нибудь подробностей. Ну, или случаев из боевого опыта. Вы, понимаете?
— На камеру что ли рассказывать? — спросил её Костя, — так это не ко мне… в штабе подвигайтесь там желающих достаточно будет… Даже очень.
— Ну, если не хотите на камеру, давайте так поговорим, — пропустив мимо ушей понтовитый «съезд» Катаева, сказала журналистка. — Я ещё печатаюсь. Иногда даже в «Форбс», — немного стеснительно улыбнулась Карина. Как будто «Форбс», что-то не очень приличное, вроде «Спид-инфо».
— А для «Плейбоя» фотосессий не делаете, — осмелев, нахально бухнул Костя, — с вашей-то внешностью, — и чтобы его правильно поняли, добавил, — это комплимент.
Карина, продолжая улыбаться, но, заметно похолодев, ответила:
— Спасибо, конечно… Вообще-то, я достаточно зарабатываю, чтобы не сниматься для «Плейбоя».
Поняв, что упорол косяка, Костя, смутившись, извинился. Всё-таки не его это метод, постоянно используемый Бесом, очаровывать наглостью, помноженной на нахрапистость. А может девушка другого формата, утешил он себя. Тем не менее, Карина, рассмеявшись, сказала:
— Ничего, я к комплиментам покруче и понаглее привыкла. Да и к предложениям тоже… Вот только кавалеры сразу же скучнеют, когда мою настоящую фамилию узнают.
Она бросила микрофон в раскрытый футляр, куда Кеша уже уложил камеру и треногу.
— А с вами, Костя, интересно поговорить. Косноязыких полковников и генералов у меня уже кассет десять, наверное…
— Народного гласа не хватает? — умыкнул Катаев.
— Этого тоже достаточно… Они, правда, в основном «хочу передать привет своей жене Гхалине..» или маме с папой, — состроив зажатую улыбку и изобразив механическое помахивание ладошкой, ответила Карина, — Кешу, вот, опять по Грозному катать повезут, он наснимает… Верно, Кеш?
— А что делать, — защелкнув замки на кофре, поднялся оператор, — они же с оружием все… нервные.
— А вы… не поедете что ли? — Катаев посмотрел на Карину.
— Не берут меня, — с лёгким вздохом сожаления ответила она, — говорят, баба к несчастью…
— Ну, где-то, они правы… Война дело не женское. Да и небезопасно.
— Я могла бы привести вам миллион примеров…
— Валькирия, Жанна д’Арк, Зоя Космодемьянская… — улыбнувшись, упредил её Костя.
— Ну, хотя бы…
Кеша, прервавший их разговор, подняв с земли аппаратуру, произнёс:
— Карина, давай ты там, в штабе поговоришь… Броневик обратно в Ханкалу сейчас уедет и я редакционное задание не выполню… Опять архив поднимать…
— Всё — всё… Идём…
Они втроём, скобой обогнув лужу, направились к комендатуре.
— А вы сегодня в Ханкалу не поедете? — непонятно на что надеясь, спросил Костя.
— Нет, наверное… Не успеем… Мне ещё надо сходить в дом правительства, — Карина неопределённо поводила, вытянув руку в сторону, — он же где-то рядом здесь:
— А ночевать мы будем в пресс-городке, — разом обломал Кеша, — у правительства, охраняемый… Там, ещё строители какие-то живут… И МЧС вроде.
— Знаю, — кивнул Костя и, увидев оперов, в полном составе тусующихся у входа в жилое помещение, вспомнил про оперативку, — Карина, у меня же сейчас собрание, типа, комсомольское… Может после него? Где-нибудь, в районе пяти вечера…
— Вариант… — посмотрела на Кешу девушка, — я пойду к Сергею Сергеевичу, он меня в правительство сопроводить обещал, а ты покатайся… По — моему они не уехали ещё.
Оператор, посмотрев в сторону, разглядел «Газель» и БТР:
— Я тогда к ним пошёл… Чего время-то тянуть… Через часик встретимся. И пошагал к стоянке.
Карина и Костя остались одни. По странному стечению обстоятельств, друг напротив друга.
— Где тебя найти? — ненавязчиво перейдя на «ты» и, судя по искоркам в глубине глаз, смеясь над двусмысленностью ситуации, спросила Карина.
— Я буду в «Голдэн Пэлас», — пошутил Костя, вспомнив первое, пришедшие на ум название из московской индустрии развлечений, — в баре…
Странно посмотрев на него и, видимо смутившись, она улыбнулась уголком рта.
— Либо в спортгородке, это около миномётов, — пояснил Костя, — мы только что оттуда, либо в кубрике, ну там ты тоже была…
— О’кей… — кивнула она ему, легким мотыльком упорхнув в комендатуру.
Катаев, встреченный овациями оперов, покраснел как пожарная машина и, оправдываясь, попытался съехать на Жоганюка, мол, приказ, чем ещё больше развеселил парней.
— Да, ладно, Костян, — приобнял его за плечи Кочур, — знаешь, как мы за тебя переживали, — подмигнул он сидящим на скамейке Рябинину, Гапасько и Липатову.
— Вдруг у тебя не встанет! — гоготнул Бес, — нам идти выручать.
— Послушай, парень, — перенимая манеру грубого мужского юмора и, подражая Джиму Керри из «Маски», подбоченился Костя, — ты неплох, парень, совсем неплох, но пока я здесь, ты всегда будешь вторым номером…
Взрыв смеха, заставил на этот раз покраснеть Бескудникова. Просмеявшись, Долгов спросил Костю:
— В общем хоть как? Нормальная? Без понтов?
— Вроде ничего… Без пафоса московского…
— Странно… — покачал головой Поливанов, — вон, собры к нам подходили, ну с которыми они приехали… Так они говорят, что папа у неё, чуть ли не в учредителях НТВ… И каких-то казино московских хозяин…
Косте стало понятно её секундное замешательство:
— И чего ей в Чечне надо? С таким-то папой?
— Хрен знает… С жиру бесятся, — непонимающе вздёрнул брови Поливанов.
— Романтика большого члена! — внёс свою версию в обсуждение Бес.
— То-то я смотрю, что комендант, что Жоганюк перед ней как ужи насолидоленные стелятся… — усмехнулся Рябинин.
— Время-то уже сколько? — Катаев оставил свои часы в кубрике.
— Сейчас пойдём скоро, — не глядя на циферблат своих часов, ответил Сергей, — Кутузов где-то нарисоваться должен…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.