Глава XV
Глава XV
Вечером Катаев и Бескудников, перелив коньяк (он составил альтернативу водке) в бутылку из-под «Кока-колы» и поставив её меж собой на скамейке, сидели в курилке. Омоновцы играли в футбол с командой Центра и опера вяло болели за своих. Правда, так до конца и не определились, кто для них свой.
Рябинин, слегка поиздевавшись над неудачным задержанием, с остальными оперативниками уехал. Необходимо было оставить на Первомайке вызов для Исы, а потом заскочить в Куйбышевский Центр Содействия.
По словам Кутузова, отправившего их, у начальника УР имеется информация по «Стингеру» и «Сейфулле», которой он готов поделиться.
В связи с легким неврозом, Костя от поездки отказался, Бескудников же дежурил. Их томящиеся души встретились на рынке и приняли решение о совместном распитии алкоголя. К началу футбольного матча они ополовинили вторую бутылку «Кока-колы».
Перед тем как уехать, Рябинин вкратце рассказал о встрече с Сулейманом. По его мнению, информация об обмене, скорее всего «утекла» от родственников Саламбека и Турпала. За день до обмена, узнал Сулейман, в село приезжали какие-то парни на «девятке», представились знакомыми, сообщили, что видели как братьев повязали «федералы». Предлагали помощь, но отец Саламбека ответил, что уже всё порешали, мол, меняем на солдат. Те, вроде, без претензий и уехали.
В Шали, по словам Сулеймана, очень много разговоров про бойню на заправке, но, большей частью, слухи и предположения.
Никто в селе не знает убитых, а это означает только одно — погибли не местные. Кто-то правда вспомнил, но тоже не точно, вроде за пару дней до ЧП в Шали появлялись менты-чеченцы из Грозного.
Информация исчерпывающая. Больше ничего узнать не удалось. Сулейман пообещал ещё поузнавать, по возможности появится в городе дня через три.
Попивая мелкими глотками коньяк и наблюдая за игрой, Бескудников рассказал о выезде в мэрию.
Оказывается в этот день в мэрии планировалось совещание силовых структур и руководства города. Естественно, сапёры здание перед приездом звёздных людей тщательно обследовали. Одними из первых прибыли начальники районных отделов, за ними то ли МЧСники, то ли пожарники. Ждали РУБОП, когда постовой случайно заметил в урне чёрный пакет, пять минут назад которого не было. Пулей ушмыгнув обратно в здание, он поднял тревогу. РУБОПовцы, получив сообщение по рации, развернулись на базу. Район оцепили, конечно, никого не нашли.
При таком шухере, надо полагать, все причастные свалили далеко и надолго.
В пакете оказалось полкилограмма тротила с радиоуправляемым детонатором и примотанными скотчем болтами и гвоздями.
— По ходу, РУБОП караулили… — глотнув «кока-колы» заключил Бес. — я уши «погрел», там, местные менты между собой на эту тему чесали…
— Кузьмич, ты что по-чеченски говоришь? — спародировал генерала из «Особенностей…» Костя.
— Кто финн? — приняв подачу, хмыкнул Бес, — нет, они просто между собой яца-хоца, рубопа, хоца-яца… через слово, короче…
К концу первого тайма и бутылки с «кока-колой», на трибуне появились приехавшие опера. Опоздав на ужин, не желая пропускать игру, они притащили с собой лаваш, сыр, какие-то пожухлые огурцы и ещё одну бутылку «кока-колы».
Костя, понимая, что продолжение коньячной терапии приведёт его к нокауту, освободил место на скамейке Сане Кочуру. Рябинина на игре не было и Костя пошел в кубрик, рассчитывая его встретить. Штормило не по-детски и общение с Серёгой он рассчитывал совместить с кофейным приёмом.
Однако на свою беду встретил Жоганюка. Стараясь казаться естественным, он кивнул, бормотнув: «доброе утро, Николай Иванович», хотел пройти мимо. Полковник остановился, оказавшись в шлейфе, тянувшегося за опером, выхлопа.
— Катаев, ты куда направляешься? — в спину, строгим голосом спросил он.
Костя повернулся и из последних сил фокусируя взгляд, ровным голосом выдал единственно правильный вариант:
— В кабинет, с бумагами поработать… А то весь день занят был, сейчас только освободился…
И чувствуя, что вот-вот поведёт, с рабочим выражением лица, уставился на полковника.
Очевидно в этот день изменчивая девка-фортуна была на катаевской стороне.
— Иди… — подозрительно кивнул полковник.
Наплевав, что подумает о нем непосредственный начальник, Катаев завернул к кубрику.
На входе он столкнулся с Рябининым. Тот также не сразу вкурил, что Костя практически «на рогах» и начал выкладывать ему информацию, полученную от «куйбышевских» — ярославских. Они сообщили, что к нападению на опергруппу причастна, скорее всего, группа Стингера.
— Это мы и без них знали… ик… — Костю немного качнуло, — с другой стороны, информация, подтверждённая из двух источников…
— Знаю… знаю… Но только если это разные источники, — не дождавшись конца его теоретических выкладок перебил Сергей, — понимаешь, нет?
— Серый, я, пожалуй, посплю… потом… обсудим… — Костю окончательно поволокло в сон, — а то я… не… в адеквате…
Рябинин улыбнулся:
— Это точно… Иди… проспись…
* * *
Два следующих дня прошли в вынужденных рамках пассивных мероприятий. С одной стороны Рябинин рвался в Ханкалу, к «Визирям» — с момента последней встречи прошло достаточное количество времени и какой-то информацией по шалинским «заморочкам» они наверняка располагали. С другой стороны необходимо было на постоянке находиться в Грозном — должен был появиться Сулейман со своими новостями. Ко всему этому, надо было ждать Ису, которому оставили «маяк» на встречу.
В связи с этим, опера разделились. Катаев ожидал в расположении Центра Сулеймана, а Рябинин и несколько парней торчали на месте встречи около блокпоста на «Трёх дураках».
У Жоганюка в эти дни появилась игрушка. Чеченские рубоповцы изловили какого-то невзрачного мужика, очевидно, хотели подтянуть его к своей теме (тот постоянно болтался на рынке, при себе имел рацию и отзывался на «погоняло» «Воробей»), но, по всей видимости, оказался пустым или не при делах. Однако, пять грамм героина в карман засунуто, дело возбуждено и получена санкция на арест. Не доверяя КПЗ Фрузнен-ского РОВД, рубоповцы скинули его, до отправки в Чернокозовское СИЗО, в камеру Центра Содействия.
Заполучив первого живого полубоевика в свои руки, Жоганюк и Кутузов с утра засели с ним в кабинет. Колоть на причастность и качать информацию на раскрытие.
Сначала, как и положено, «Воробей» включил «дурака» и заладил «делов не знаю», «мамой клянусь», «ни за что ни про что». Миша Кутузов, как более приземлённый, привел Бескудникова, оставив их наедине. Минут через десять «Воробей» пожелал общаться исключительно с Жоганюком, подтверждением чего были его истошные вопли за дверью:
— Иваныч! Иваныч!
Бес, как тот мавр, ушел, а руководители только успевали записывать рассказы перепуганного вусмерть «чеха».
Конечно, информация большей частью была пустой, если не сказать надуманной (Катаев пару раз подходил к дверям и «грел уши»), однако, Жоганюк пропал с горизонта и всех это очень радовало.
В первый день выездов не было, зато на следующий, где-то после обеда, в районе Маяковского раздались автоматные очереди, рёв двигателей, взрывы. Эта «музыка» прокатилась вдоль территории «Красного Молота», дальше мимо других зданий и, не став вечной, закончилась прощальным взрывом в самом конце.
«Точка» тут же откричалась по рации на дежурку, что имело место преследование двумя «девятками» одной «Нивы», со взрывом последней. Бойцы с «Точки» огонь не открывали, опасаясь зацепить испуганно остановившиеся случайные машины и немногочисленных разбегающихся прохожих.
Опергруппе в общем и Серёге Липатову, (он дежурил) в частности, пассажиры и водители «девяток» на месте происшествия продемонстрировали рубоповские «ксивы». Старший по званию пояснил, что он и его подчиненные пытались задержать «проклятых ваххабистов». Врезавшаяся в дерево и, получившая в зад выстрел из под ствольного гранатомета, «Нива» тихо догорала.
Её пассажир пытался спастись — он успел открыть дверцу и выпрыгнуть. И всё. Его скрючившаяся фигура, с взлохмаченной от автоматных очередей курткой на спине, неподвижно лежала в придорожной травке. «Нива» от удара в дерево, с зажатым за рулем водителем практически полностью сгорела. Ввиду очевидности ситуации, Магомед, «на коленке» набросал осмотр и, пригласив участников задержания в прокуратуру, откланялся. Липатов тоже не горел желанием «отсвечивать» на улице и скомандовал отход.
Оригинальней всех поступили сотрудники местной милиции. Взяв обуглившуюся «Ниву» на жёсткую сценку и, забросив туда труп второго «духа», они, не мудрствуя лукаво, притащили всё это великолепие на площадь к прокуратуре. Руководил операцией по доставке начальник уголовного розыска, тот самый, который уже доставлял труп в кабинет Яши-следователя. Таким образом, подтверждая поговорку — с больной головы на здоровую, вопрос со «жмурами» ненавязчиво предлагалось решить федеральным структурам.
Все сделали вид, что не заметили почерневший остов автомобиля, за рулем которого сидела ужарившаяся до размеров куклы, черная мумия. Второй труп всё-таки опознали и, к вечеру его увезли в морг девятой горбольницы. «Нива» же так и осталась стоять на ночь, а утром когда пошла инженерная разведка, «жмура» в машине уже не было. И на эту ситуацию нашлась поговорка — «баба с возу — кобыле легче».
Всё это прошло фоном раздражающего ожидания и на третий день, когда группа во главе с Рябининым, в очередной раз собралась на место встречи с Исой, приехал Сулейман. Не один, вместе с Али.
По лихорадочному блеску их глаз, чувствовалось, что привезли они какие-то важные новости. Катаев с Рябининым торопливо вышли за КПП, как, истомившиеся по невестам, женихи. Али и Сулейман ринулись к ним.
Рябинин притормозил их порыв, указав в сторону — те были готовы выкладывать информацию в присутствии постовых и посетителей прокуратуры.
— Сэргэй у нас такое дэло к вам… — начал первым Сулейман, — мы узнали гыдэ сэйчас может быть «Граф» и его люди…
— «Граф»? — хором спросили Катаев и Рябинин.
— Да, Сэргэй… — Сулейман успокоившись, обрел привычную степенность, — мы увэрэны, что они хатэли убить нас там, на запыравке… Вот, Али тебэ расскажэт…
Али, оглянувшись по сторонам, вытер со лба пот и негромко произнёс:
— Сэргэй, «Граф» кароч, это мэнт, но я нэ знаю бывший или нэт… Он сам с Грозного, маладёжь вэзде сабирает… у нас, в Аргунэ… Мынэ случайно сказали, что скоро будэт свадьба в Старой Сунжэ, аднаго из его людэй… Кого-то из братьев Агиевых, Имрана или Харона… Сэгодня там сабэрутся, как бы, эта, друзья жэниха… гаварит про падгатовку, карочэ…
— Информация проверенная? — Костя пытливо заглянул в глаза собеседнику.
— Я нэ знаю. Но адин пацан, кароч, сэгодня уехал в Старую Сунжу, узнавать, кагда машину гатовить к свадьбе…
Рябинин решил прервать этот поток красноречия:
— Стоп! Али, давай по порядку… Где этот дом, — это раз, сколько там человек, — это два… И не фуфло ли тебе втюхали — это три…
— Нэт — нэт! — вмешался Сулейман, — мы узнали от нашэго человэка, мы знаем улицу в Старой Сунжэ, дом прымэрно… Если «Визырь» или спэцназ вазмёте, всэх там завалить сможэте…
— Они долго там будут? — Сергею передалось возбуждение чеченцев.
— Часа два гдэ-то ещё, — Али взглянул на свои «Картье», ани же нэ пьют, так пагаварят и разъедуться… Нэ в тарах вэдь…
— А что за дом?
— Там двэ жэнщины вродэ живут, — Али снова смахнул пот со лба, — я так думаю родствэнники… Ваххабисты, там можэт начуют, а патом в другое мэсто… Агиевы эти с Сунжи, но насколько ани там замазаны я нэ знаю… Наш, этот, с Гудэрмэса каторый, хвастался, кароч, это с крутыми людьми пазнакомился, типа, его даже на свадьбу пригласыли…
— Сулейман, извини, — Рябинин прижал руку к груди, — мы отойдём…
— Да-да, канэчно, — согласно закивал тот в ответ.
— Чего скажешь? — Сергей скусил кусочек кожицы с губы и сплюнул.
— Сумбур какой-то, — Костю тоже зацепило, но в последние дни было много неудач, — да и толку-то, всё равно никого поднять не успеем… Не Жоганюка же курсовать… ОМОН с водовозкой уехал…
— Да-а… — Рябинин что-то быстро соображал, — но и бросать тему нельзя… Хоть проверить как-то… «Граф» этот…
— Ну а толку? Подъехать и гранатами закидать. Так они все мирные жители, еб…
— РУБОП этой фишкой вообще не парится, — парировал Рябинин.
— … да из села этого потом не выехать будет… Если только просто проехать… Попялиться…
— Ну-ка, ну-ка… Как ты сказал? Попялиться? — внезапно вскинул брови Сергей, — это мысль.
— Не понял… — Костя всем своим видом требовал объяснения Серёгиных бормотаний.
— Хлопнуть мы их не успеем, так?
— Ну…
— А вот проскочить, срисовать их рожи… или машины, это без проблем… На «козла» «Грозсвязь» прилепим и вперёд…
— Погоди-ка… — Костя тоже увидел выгоду, которую можно извлечь из ситуации, — возьмём камеру и заснимем… Можно и близко не подъезжать…
— Слышь… А зачем, кстати, «козла» брать? У нас же «семёра» есть, — улыбнулся Сергей, — тонированная…
Дальше тратить время на разговоры не стоило.
Коротко объяснив замысел «своим» чеченцам (те разочаровались отсутствием спецназа и соответствующими последствиями), опера принялись трясти у них координаты и адреса. Али, видимо, всё ещё чувствуя себя виноватым в неровностях последнего обмена, категорично заявил:
— Я павэду машину, я буду с вами… Всё пакажу…
Такая позиция вызывала уважение, все реально представляли, что может ожидать в случае провала.
Не теряя времени, Катаев и Рябинин почти бегом «дунули» собираться. На ходу, особо не раздумывая, определились взять Долгова и Бескудникова, выпросить видеокамеру у Лаврикова. Дополнительным, крайне разумным решением было переодеться в «гражданку». Вот тут и возникла первая проблема. Если небритый Долгов, тёмный от природы, легко мог сойти за «чеха», Катаева с обритой «под станок» головой, перебитым носом, в тюбетейке и спортивном костюме, с натяжкой можно было притянуть к Северному Кавказу, то Рябинин с щёточкой русых усов и типичной «рязанской рожей» никак не соответствовал внешнему виду гордого горца.
Девяностопроцентного альбиноса Бескудникова вычеркнули без обсуждения. В спешном порядке провели замену — вместо Рябинина поехал Кочур.
Второй проблемой стало неожиданное отсутствие Лаврикова. Полчаса назад он и Миша Кутузов уехали в Ханкалу.
Близкий к неконтролируемым нервным вскрикам, Катаев побежал в штаб, к инспектору Серёге Нестерову. Тот помимо своих служебных обязанностей, ещё исполнял функцию пресс-службы, снимая на камеру «зачистки» и облавы. За что и получил прозвище Нестор-летописец.
Давать камеру в шаловливые руки оперативников он отказался и, будучи по натуре, человеком не из пугливых, поставил условие своего личного участия. На споры и убеждения времени уже не оставалось и Костя согласился, напомнив Серёге о «дресс-коде» и минимуме оружия.
Выскочив из кубрика, Катаев обнаружил, стоящую под парами «семёрку», за рулём которого сидел Долгов. Оперсостав, как партийная делегация, напутствующая космонавтов, выстроился у выезда. Костя коротко, по ключевым моментам, обрисовал ситуацию с оператором Рябинину и, через пять минут он, Долгов, Кочур и Нестеров рванули в распахнутые ворота.
Сразу после «змейки», Долгов пустил Али за руль, на которого, чуть испуганно глянул Нестеров и машина, наконец, укомплектовавшись, направилась в Старую Сунжу.
Али, впервые увидевший оперов в таком виде, с любопытством поглядывал в зеркало заднего вида. Нестеров с камерой на коленях сидел впереди, а сзади, создавала «братанское» настроение, троица оперов в спортивных костюмах, небритых, с оружием. Для кавказского колорита, Али включил магнитолу из динамиков которой заблажил какой-то араб.
Оставив город с последним блокпостом позади, машина въехала в Старую Сунжу. Окна пришлось закрутить до упора, плохие дороги, снижение скорости и близость к искомому объекту заставляли задуматься о светомаскировке. Любой, случайно заглянувший в салон абориген мог поднять кипиш с непредсказуемыми последствиями. В селе не было никаких федеральных подразделений, кроме блокпостов при въездах.
— Вон, глядите! — Али вобрал в себя столько встревоженности, что говорил шепотом и втянул голову в плечи.
«Семёрка» въехала на очередной перекрёсток и, повернув налево, неспешно покатила по улице. Большей частью аккуратные дома, без богатых ворот ютились по сторонам. Зелёные кроны фруктовых деревьев за заборами, казалось, не таили никакой опасности. Пасторальная акварелька.
Вот на таком идиллическом фоне по левой стороне улицы, съехав на обочину кучковалось несколько автомобилей. Воротца небольшого двора, в глубине которого виднелся отштукатуренный домик, были распахнуты настежь. Со двора тянуло дымом, между воротами и машинами стояли, прохаживались или сидели на корточках молодые мужчины, преимущественно в спортивной одежде.
— Сэйчас я праеду мима них, вы снимайте… — облизывая сухие губы, хрипло прошептал Али.
В его черных бровях скопились капельки пота. По небритым щекам, оставляя канальчики, текли струйки.
Нестеров, не совсем понимая суть мероприятия и звериные натуры документируемых людей, деловито наладил видеокамеру.
Держа её на весу, дождавшись, когда машина поравнялась с местом сбора он начал съёмку. Катаев разглядел две «шестёрки» и «Ниву». Во дворе, где, скорее всего, курился мангал, мелькнула зеленая «девятка». К сожалению, номер он разглядеть не успел (по последней чеченской моде, автомобили не были оборудованы задними госзнаками). Все, находившиеся около машин, тусовавшиеся во дворе и сидящие у забора на корточках подозрительно впились взглядами в проезжающую «семёрку». Казалось, что на загривках шерсть встала дыбом. Костя в последний момент на выходе из ворот успел разглядеть очертания знакомой коренастой фигуры, но машина прошла, не оставив возможности для стопроцентной идентификации.
Напряжение скученных на заднем сиденье оперов передалось и Нестерову. Он положил камеру на колени и, развернувшись, тревожным взглядом, проводил удаляющееся место зафиксированного раута.
— Это хоть кто, а? — вытерев лоб рукавом джинсовой рубашки, спросил он у Кости.
— Милейшие люди, местный бомонд, — Катаев шутками пытался спихнуть с себя нервное напряжение, — Али, сейчас куда? Обратно?
— Нэт-нэт, — Али обернулся на секунду, затем снова уставился поверх руля, — к сыраям сэйчас праедэм и нах… на выезд…
— На повороте тормозни, — сказал Костя в затылок Али.
— На секунду… — протянул он руку к Нестору-летописцу, — дай-ка аппарат…
— Аккуратней… — нехотя передал ему камеру Серёга.
В конце улицы, на Т-образном перекрёстке Али притормозил. Костя кивнул на заднее стекло и Кочур отстегнул шторку. Максимально увеличив картинку рычажком приближения, медленно, стараясь не трясти рукой, Костя повел объективом по плоскости, освобожденного заднего стекла. Успел ещё раз запечатлеть машины на дороге и, на удачу, двоих вышедших на дорогу, очевидно, поглазеть на странную «семёрку», «чехов». Убедившись, что их рожи попали на плёнку, Костя скомандовал отход. Али, ждать себя не заставил и, автомобиль, на грани быстрой, но не привлекающей внимание, езды, покинул посёлок.
Проезжая мимо блокпоста, отделяющего Старую Сунжу от города, все участники вылазки, незаметно друг от друга, но, практически синхронно, вздохнули с облегчением. Кто-то перекрестился.
* * *
Оставшиеся в расположении оперативники, ждали их на улице. Увешанные оружием, в бронежилетах и разгрузках они кучковались около КПП, готовые каждую минуту выскочить на подмогу. Или на констатацию смерти. В целях конспирации они за «семёркой» не поехали, оставаясь на радиосвязи. Когда машина, ведомая Али, повернула на площадь, опера полубегом пересекли площадь к ней навстречу. Высадив Али, Кочура и Катаева, Долгов, чтобы не отсвечивать «конфискатом» на площади и вернуть Нестерова в штаб, погнал «жигули» на территорию. Али торопливо со всеми попрощался и нырнул в свою «шестёрку», Сулейман, отсалютовав взмахом руки, уселся за руль и они уехали. По всей видимости, всё необходимое с Рябининым он обсудил.
Кочур и Катаев, смущая болтающихся по рынку вояк и ментов, тюбетейками, спортивными костюмами и автоматами, направились к воротам, на ходу рассказывая друзьям о прошедшем мероприятии. Катаевское сообщение о возможном присутствии там Исы, Рябинин выслушал спокойно, лишь, пошедшие по шее и щекам, красные пятна, выдали его состояние.
— Вариантов много… может он информацию оттуда тащит — зайдя на территорию и, дождавшись когда все уйдут вперёд, — сказал он Косте, — как по-другому ещё ему работать…
— Там ещё кое-что… Запись потом посмотрим, я «девятину» зелёную срисовал, — Костя стянул с головы тюбетейку, — уж очень она на бекхановскую похожа… ну, этого, который, тогда Тимура привозил.
— Ладно… Саня кассету принесёт, после обеда посмотрим… Да и выставляться на «Три дурака» надо… Вдруг Иса всё-таки нарисуется…
— Ага… Со всей этой шоблой, — Костя вслед за Рябининым запрыгнул на пандус, — «графовской»…
— А может это «травокуры» простые… Кружок по интересам, — Рябинин пожал плечами и зашел в кубрик.
Просмотр записи добавил вопросов, а не расширил горизонт ответов. Несколько секунд видеозаписи через тонированное стекло позволяли разглядеть лишь характерные очертания мужских фигур, лица были плохо различимы. Правда, в человеке, мелькнувшем в воротах, Псу всё же опознали, что уже радовало. Кроме того, неплохо вышла финальная съёмка. При покадровом просмотре, вышедших на дорогу можно было без проблем опознать. Знать бы только кем. По окончании записи всем операм без исключения, захотелось почесать в затылке и овопроситься: «Ну и что с этим делать?».
Первым объявился Бескудников. Сидя верхом на стуле он заявил:
— Всё! Завтра можно выставляться на посты и хлопать этих ослов по одиночке…
— И чего? — спросил Рябинин, — особенно если они пустые будут?
— Ну, это не проблема, — засмеялся Бес, — упакуем до полной лейки…
— А колоть-то и на что будем? — Гапасько встал, дожидаясь, когда перемотается кассета, — на знакомство с Геббельсом?
— Да навалим чего-нибудь! — заартачился было Бес, но его перебил Рябинин:
— Кассету надо показать знающим людям…
— Нее, например… — негромко и по делу поддел Долгов.
— Подумаем кому, — сдерживаясь, не обращая внимания на неприятный подкол, продолжил Сергей, — пока же, в любом случае, будем ждать Ису… День, два, три…
— А к «Визирям» поедем? — спросил Поливанов, — с обмена не виделись…
— Завтра-послезавтра… — Рябинин встал с табуретки, — ну, кто со мной сегодня к «трём дуракам» выставится?
— Я не поеду, — сразу определился Костя, — я лучше в бумагах пороюсь, которые «мобильники» привезли, может какие ещё адреса всплывут. Чувствую Пса долго не проявится, может параллельно с утречка подёргаем кого…
— Только не как в прошлый раз, — напомнил Сергей, усмехнувшись, — а то Ису точно не дождёмся.
— Поэтому я и собираюсь досконально всё проработать…
— Ну что, жрать и по коням!? — соскочил со стула Бескудников. Покой нам только снится…
Ещё несколько дней канули в рутину фронтовой жизни. В городе продолжались подрывы и нападения на силовиков — опергруппа дисциплинированно выезжала на места происшествия. Проверили один из адресов по информации из Мобильного отряда. Домик, действительно, оказался интересным. Как обычно, в шесть утра, с двумя машинами череповецкого ОМОНа, опера выехали на адрес. Домишко был невелик и, по этой причине, оцепили его малыми силами.
Часть оперов участвовала в захвате, даже Кочур, к которому, с лёгкой руки Серёги Луковца, прилепилось погоняло «Проблемный». Самое интересное, в этом мероприятии ему удалось это оправдать.
Дом был обнесён забором, из сплошных листов железа, к окончаниям, которых были приварены художественного стиля штыри.
Первыми через забор, естественно, перелетели бойцы ОМОНа, опера следом. Саша Кочур достаточно легко перемахнул через препятствие, однако, приземлиться не смог. Зацепившись карманом разгрузки за штырь на конце, он, беспомощной куклой, повис на заборе. Было бы Саше совсем грустно, иди он последним (омоновцы, выломав дверь, были внутри дома). Пришлось бы ему всю операцию провисеть как списанному Арлекину.
От позора спас верный друг Серёга Липатов. С ходу, правильно оценив, сложившуюся патовую ситуацию, он подтянулся на руках и ножом полосонул по злополучному карману разгрузочного жилета. Успели они это проделать до возвращения бойцов и история получила огласку, лишь в узком оперском кругу.
Дом, хоть и оказался пустым, но его аскетичная обстановка наводила на мысль о некой перевалочной базе. Шесть кроватей вдоль стен, стол, четыре стула. Окна заколочены досками, но следы пребывания, как минимум, трёх-четырёх человек очевидны. В шкафу пара комплектов камуфляжа, банки с тушенкой (говядина, естественно), галеты.
Инициаторы малость огорчились от таких раскладов — логичней было бы понаблюдать — может кто появится. Но что сделано, то сделано и группы ушли также стремительно как и пришли. Повторно за забор Кочур не зацепился.
Дошла информация о попытке прорыва смертницы на заламинированном «Урале» в расположение чеченского ОМОНа. Бдительные бойцы на охране периметра, находящиеся «по жизни» в боевой готовности, открыли ураганный огонь по кабине прущего по «змейке» грузовика. «Урал» с убитой женщиной застрял между блоков и заряд сработал в десяти метрах от КПП. От осколков погиб один боец, ещё трое получили ранения. База ОМОНа не находилась на территории, обслуживаемой вологодским Центром — сообщение о теракте прошло по спецсвязи.
В Грозном накалялась атмосфера, постоянство обстрелов и подрывов носило явно целенаправленный характер. В Фабричном районе убили семью сотрудника УФСБ, чеченца по национальности. Будучи грозненцем с рождения и представителем серьезного тейпа, он, конечно, придерживался мер безопасности, но, в большей мере, полагался на силу рода и оберег кровной мести. Почти два года это хранило его от покушений, но, в конце концов, какие-то ваххабитские отморозки добрались до него.
Естественно, и раньше случались нападения на чеченцев-силовиков, но до сих пор это не было такой широкомасштабной акцией. Проводимые в ответ спецоперации ОМОНа и РУБОПа по задержанию подозреваемых в нападениях, заканчивались, как правило, ликвидацией при попытке сопротивления.
Однако, эти меры, как оказывалось впоследствии, не имели практического смысла.
Убийства чеченских ментов продолжались — папка спецсообщений в дежурной части Центра Содействия пухла с каждым днем.
Пса на связь не выходил. Рябинин, вернувшись с очередного «порожняка», в состоянии крайнего нервного возбуждения, зайдя в кубрик, зло швырнул автомат на койку:
— Всё, бл… ь! Мне надоело! Завтра деда волочем сюда и будем ждать, когда внучек заявится!
Опера молча избавлялись от пыльной амуниции, не поддерживая и не возражая. Чуть позже, когда парни ушли мыться, Костя остановил Рябинина в дверях и озвучил сформировавшуюся ещё в машине мысль:
— Серый, у меня другое предложение есть… менее радикальное…
— Какое? — Сергей вернулся в кубрик и сел на койку.
— Напротив рынка есть дом, такой, нежилой… Вроде и недостроенный ещё, — Костя аккуратно обтирал от пыли поверхность автомата, — к нему гараж пристроен… я его ещё в первый раз срисовал, снайперов выглядывал…
Из коридора внутрь вернулся Бескудников и Долгов. Они не успели далеко уйти и, услышав рационализаторские идеи, решили поприсутствовать.
— Перед этим гаражом, как раз, дерево такое, — придурковато улыбнувшись, он сымитировал Федю Ермакова из «Джентельменов удачи», — за ним ни хрена не видно…
— И мужик в пиджаке, — гоготнул Бес. Он тоже сидел на койке, вытянув ноги в тапках, шевелил пальцами.
— Если залезть на гараж и залечь, можно и мужика в пиджаке увидеть… — Костя обвёл друзей взглядом, — а, как только он появится, маякнуть и сразу подъехать, типа, привет-привет, пока-пока…
— Я понял о каком доме ты говоришь… — Долгов попробовал руками изобразить конструктив здания, — его с параллельной улицы видно… Можно сзади подойти, через канаву… она пересохшая вроде…
— И сколько там можно просидеть? — скептически усмехнулся Рябинин.
— А какая разница где сидеть? У «Трёх Дураков» или там? — Катаев решил отстоять свою идею.
Бескудников пожал плечами, мол, как решите, так и я…
— Можно заодно движуху на рынке понаблюдать, — одобрительно кивнул головой Долгов.
Костя, почувствовав поддержку, продолжил:
— Меняйся каждый час… остальные в машинах… Ну, в конце концов, можно и разделиться… добрать ОМОНом — один на гараж, другие на «стрелку»…
— Да за один, впустую просиженный день тебя Куренной или Луковец на сувениры разорвут… — зарубил идею Рябинин, — они двух часов не просидят… Чешежопица начнётся…
Рябинин поднялся:
— Ладно, давай завтра твой вариант попробуем… Глядишь и срастётся…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.