Глава 16. Действия команд подводных подрывных работ у Баликпапана

Глава 16.

Действия команд подводных подрывных работ у Баликпапана

После участия в десантной операции на Окинаве транспорт 11-й команды «Клайн» прибыл к острову Сайпан. В темноте, когда «Клайн» проходил узкий пролив, на него случайно наскочил американский танко-десантный корабль. Никто из людей при этом не пострадал, но «Клайн» пришлось поставить на ремонт, который продолжался целый месяц. Взаимосвязь событий в ходе войны весьма сложна, и это сравнительно небольшое происшествие у острова Сайпан поставило в весьма затруднительное положение австралийские инженерно-саперные войска и едва не сорвало десантную операцию на Борнео — совсем в другой части океана.

В это время в Сингапуре все еще оставался небольшой японский флот. А австралийским войскам необходимо было срочно овладеть богатым нефтью и каучуком островом Борнео, чтобы японцы не успели там уничтожить ценные стратегические материалы или даже вывезти их в Японию, несмотря на блокаду.

На острове Борнео было намечено 3 района для высадки десантов. Произведенные аэрофотосъемки показали, что в 2 из этих районов имеются прочные заграждения. 11-й команде предстояло уничтожить их. Теперь же, после несчастного случая с транспортом «Клайн», она была лишена возможности принять участие в подготовке первой десантной операции на острове Таракан. Поэтому уничтожение прочных заграждений на острове, состоящих из тысяч деревянных столбов и железных рельсов, вбитых сплошными рядами в грунт на побережье, было возложено на австралийских саперов. Но им никогда раньше не приходилось выполнять подобные задания. Они действовали совсем не так, как американские боевые пловцы, методы которых сложились в результате обобщения длительного опыта. Так, австралийские саперы приступали к подрыву препятствий без предварительной их разведки; к заграждениям они приближалась прямо на десантных катерах; выполняли работу в дневное время без достаточной огневой поддержки, а когда ставилась дымовая завеса, то она им только мешала. Проработав по пояс в воде и в прибрежной грязи до полудня, те же люди выходили на работу и во второй половине дня. В конечном счете им удалось проделать в заграждениях 8 узких проходов — всего лишь по 12 м шириной. Крайне измученные, они окончили эту работу без потерь в людском составе лишь потому, что японцы и не пытались оказывать им серьезного противодействия.

К счастью, противник не оказал сопротивления и позднее, когда десантные суда проходили через опасно узкие проходы и представляли собой удобные мишени для береговой артиллерии. Значительная часть десантных войск добиралась до берега вброд, вода доходила до пояса и выше, причем людям приходилось, карабкаясь, перелезать через заграждения. Японцы, засев в глубине острова, упустили удобный для них случай.

В районе Таракана находились 4 небольшие группы американских боевых пловцов, по 6 человек в каждой. Пловцы получили подготовку в Форт-Пирсе. Начальниками групп были старшие лейтенанты Ф. Кайн, Л. Андерсен, Б. Калвер и старшина Дж. Шиннер. Все группы имели опыт подводных подрывных работ: они прокладывали проходы через рифы и песчаные отмели на островах в юго-западной части Тихого океана вплоть до Новой Гвинеи, затем на острове Лейте и в южной части Филиппин. Но эти группы действовали лишь после высадки десантных войск. На острове Таракан комендант района высадки десантов вызвал их в день начала операции, но уже после того, как десантные войска вышли на берег, и приказал расчистить 3 полосы заграждений, оставшиеся между узкими проходами, проложенными австралийскими саперами. Эти заграждения состояли из сплошных рядов свай, бревенчатых плотов, железнодорожных рельсов и столбов крепких пород дерева. Боевые пловцы указанных групп полностью расчистили участки в тот же день.

Лишившись возможности прибыть вовремя к острову Таракан, 11-я команда прибыла на Лейте, где ее пловцам была дана возможность попрактиковаться в подрывных работах на спешно сооруженных заграждениях, похожих на те (насколько можно было судить по аэрофотоснимкам), с какими команде предстояло вскоре иметь дело у Баликпапана.

Затем команда приняла участие в ученье, проведенном у острова Моротаи, представлявшем собой как бы репетицию предстоящей второй (после высадки на остров Таракан) десантной операции в северо-западной части Борнео. Целью этой операции являлось овладение островом Лабуан и бухтой Бруней, находящимися недалеко от Саравака.

Боевые пловцы практиковались с необычайным воодушевлением. Ученье проводилось у небольшого островка вблизи Моротаи. На этом островке туземные женщины носили юбки, но выше талии ничем не были прикрыты. Это напоминало лучшие рекламные плакаты туристских агентств, приглашающие путешественников посетить Южные моря.

Когда начальник 11-й команды Л. Стэйтс получил данные о заграждениях у Баликпапана, он обратил внимание на то, что они более многочисленны и более сложны по своей конструкции, чем сооружения на острове Окинава, где подрывными работами занимались целых 6 команд. Поэтому он просил, чтобы к Баликпапану в срочном порядке направили еще несколько команд. Но высшее командование уже планировало осеннее вторжение на острова собственно Японии, и для Баликпапана дополнительно выделило лишь одну 18-ю команду, еще не имевшую боевого опыта, но хорошо обученную. Эта команда должна была прибыть на Баликпапан вовремя.

Проведя эксперименты по подрыву заграждений, аналогичных тем, какие имелись около острова Таракан, Стэйтс просил срочно прислать подрывные заряды типа Хагенсен. Хотя эти заряды, специально изготовленные для десантной операции в Нормандии, теперь уже входили в число табельных боевых средств военно-морского флота США, в Тихом океане в них ощущался недостаток. Поэтому свыше 5000 таких зарядов было доставлено для 11-й и 18-й команд на самолетах.

Последнее затруднение, с которым столкнулся Стэйтс, было связано с воинскими званиями. Во-первых, его заместитель Р. Уэллс был всего-навсего главным старшиной и ему все еще не присваивали звания младшего лейтенанта, хотя он его вполне заслуживал. Сам же Стэйтс после Окинавы был представлен к званию капитан-лейтенанта, поскольку предполагалось назначить его командиром группы, в которую входили команды боевых пловцов, их транспорты и канонерские лодки поддержки. Однако перед самым отплытием к Баликпапану Стэйтс получил официальное уведомление о том, что из-за какой-то формальной ошибки в его личном деле оказалось недействительным даже его звание старшего лейтенанта и официально он числился лейтенантом. В таком звании он не мог командовать группой, так как почти все ее офицеры были старше его по званию. И вместе с тем он был среди них единственным офицером, имеющим боевой опыт в подрывном деле.

Он доложил о своем затруднении командующему передовым отрядом кораблей контр-адмиралу А. Г. Ноблу и командующему группой поддержки и прикрытия контр-адмиралу Р. С. Риггсу. При молчаливом согласии обоих адмиралов начальник штаба капитан I ранга Соломон нашел такой выход из затруднения, который сделал бы честь самому царю Соломону. Он сказал Стэйтсу: «До окончания операции никому ни слова о недоразумении со званиями». Стэйтс так и сделал.

Сразу же после овладения Баликпапаном Стэйтс получил уведомление о том, что он может считать себя капитан-лейтенантом, как только заполнит прилагаемую анкету, которой недоставало в его личном деле. Главный старшина Уэллс тоже получил долгожданное офицерское звание. Все пришло в норму.

В районе Лабуана и Бруней единственным препятствием для высадки десантов являлись мины. Первоначально прибрежные воды у Борнео были заминированы англичанами и голландцами. Позднее некоторое количество мин добавили английские подводные лодки. Затем, чтобы лишить японцев возможности вывозить с Борнео нефтепродукты, американские самолеты поставили огромное количество магнитных мин. Наконец, когда стало ясно, что на остров неизбежно будут высаживаться войска союзных держав, сами японцы также поставили мины.

Для того чтобы открыть проход в бухту Бруней, тральщики много поработали, но задача была слишком трудна, и они не успели выполнить ее в срок. Когда 8 июня, за 2 дня до начала высадки десантов, 11-я команда прибыла в этот район, их транспорту и канонерским лодкам поддержки пришлось проделать 20-мильный путь через непротраленные и не отмеченные на карте минные поля, где на каждом шагу грозила смерть.

Перед Стэйтсом возникла серьезная трудность. От командующего оперативной группой контр-адмирала Р. С. Бэркли он получил разрешение ввести канонерские лодки прикрытия в минные поля, с тем чтобы они подошли к южному берегу острова Лабуан, где находились участки высадки десантов, и оказали поддержку огнем с дистанции 6 миль.

Через район, очищенный накануне от мин, прошли 1 крейсер и 1 эскадренный миноносец. Они встали от острова Лабуан на расстоянии предельной дальности огня своей артиллерии. В 6 часов 30 минут 8 июня, следуя в кильватер за двумя тральщиками, к острову направились 5 канонерских лодок. Боевые пловцы находились у них на борту, а их десантные катера следовали на буксире. Когда вся кильватерная колонна кораблей подошла к входу в бухту Бруней, то было обнаружено много плавающих на волнах якорных мин, сорванных сильным течением с минрепов. Всем кораблям пришлось уйти обратно тем же путем, каким они подошли, а затем снова начать подход, но уже по иному маршруту. Потерянное из-за этого время наверстать было невозможно, и поэтому пришлось все запланированные действия отсрочить на 1 час. Об этом немедленно сообщили по радио на корабли поддержки и 13-му авиасоединению, самолеты которого уже вылетели с острова Моротай, отстоящего на сотни миль от бухты Бруней.

Поскольку канонерские лодки подошли к Борнео на расстояние 6 миль, не подорвавшись на минах, Стэйтс на свою ответственность приказал им пройти через непротраленные воды еще 5 миль, чтобы оказаться в 1 миле от Виктории-Харбор на острове Лабуан. Боевые пловцы при этом перешли в свои десантные катера и следовали на буксире у канонерских лодок. Когда кильватерная колонна двигалась мимо островка южнее Лабуана, японская береговая батарея открыла по ней огонь, но была быстро подавлена.

В конечном счете канонерские лодки приблизились к острову Лабуан на расстояние в 0,5 мили и начали обстреливать его побережье. Крейсер и эскадренный миноносец также обстреляли остров. Прибывшие бомбардировщики сбросили 45-килограммовые бомбы.

В 11 часов десантные катера команды полным ходом прошли через строй канонерских лодок и недалеко от берега спустили в море боевых пловцов. В этот раз пловцов было больше, чем обычно, для того чтобы особенно тщательно обследовать морское дно прибрежной полосы.

В поясах у всех пловцов имелись желтые, напоминающие по форме бананы взрыватели замедленного действия, которые при помощи зажимов надлежало прикреплять к колпакам мин.

Как только пловцы приблизились к берегу, японцы открыли по ним огонь из винтовок, минометов и пулеметов. Канонерские лодки, стреляя из 40-мм орудий, подавили стрелковые ячейки, но не смогли заставить замолчать хорошо укрытые пулеметы и минометы на обоих флангах. Несмотря на все это, разведчики упорно плыли вперед, все время измеряя глубину и держась больше под водой, чем на поверхности. За полчаса они достигли линии максимального прилива, а затем начали продвигаться вдоль береговой линии, обследуя прибрежные воды.

Отряд истребителей австралийских военно-воздушных сил пронесся вдоль берега на бреющем полете, поливая огнем из пулеметов укрывающихся японских стрелков. Тем временем пловцы тщетно старались обнаружить на этих участках моря мины. Некоторые пловцы ныряли к подозрительно темным пятнам на дне, прощупывая водоросли и ил своими ножами, что грозило гибелью в случае прикосновения к колпаку мины. Но мин не было, а попадались лишь отдельные небольшие камни да торчащие остатки свай.

В 11 часов 35 минут, когда разведчики уже готовы были двинуться в обратный путь, над их головами на высоте 3000 м появился отряд бомбардировщиков 13-го авиасоединения. Первые 4 самолета сбросили бомбы на побережье. То же сделали еще 4 бомбардировщика. Следующие же 4 самолета отклонились на несколько метров от правильного курса, и поэтому около 60 сброшенных ими бомб упали в воду как раз вдоль полосы, где находились разведчики. Некоторые бомбы оказались даже за линией боевых пловцов, то есть дальше от берега, чем разведчики.

Капитан-лейтенант Стэйтс немедленно передал об этом по радио командованию и попросил, чтобы самолеты прекратили бомбометание. Сам же он, несмотря на то, что дым от разорвавшихся бомб еще скрывал боевых пловцов, тотчас направился на десантном катере к берегу. Скоро он увидел, что его разведчики нуждаются в помощи. Некоторые из них, будучи сами ранеными, помогали держаться на воде более серьезно раненым товарищам. Около берега несколько человек взмахами рук призывали на помощь: очевидно, они не могли плыть самостоятельно.

Еще 1 катер последовал за Стэйтсом, в то время как другие курсировали на обычном расстоянии от берега, подбирая из воды тех, кто смог приплыть обратно сам.

Один пловец был ранен осколками бомбы, многие имели повреждения внутренних органов и контузии от действия подводной взрывной волны.

Когда подсчитали возвратившихся и спасенных разведчиков, оказалось, что недостает старшины Чарльза Масдена. Пловец, который находился около Масдена, был оглушен взрывами нескольких бомб, а когда пришел в себя, то больше его не видел.

Один из катеров, пытаясь разыскать пропавшего, тщетно курсировал в течение часа у побережья под огнем японцев. Наконец Стэйтс вынужден был отозвать его, после чего вся колонна канонерских лодок и десантных катеров ушла в море. В день высадки десантов тело Масдена было найдено и погребено с военными почестями на том побережье, которое он помогал завоевывать.

Находившийся на транспорте «Клайн» врач оказывал медицинскую помощь пловцам, которые в ней нуждались. Помимо раненного осколками бомбы, еще 5 человек, контуженных в результате взрывов, пришлось положить в судовой лазарет. Благодаря своевременно оказанной медицинской помощи все пострадавшие через короткое время поправились.

В то время как транспорты осторожно следовали обратно через минное поле, Стэйтс послал 1 канонерскую лодку и 2 катера с пловцами провести еще одну разведку, предусмотренную планом. Руководил разведкой Б. Уэллс, заместитель Стэйтса. На старых английских картах около мыса Клиас был обозначен глубоководный проход в глубь побережья Борнео. Если этот проход не занесло илом, то можно было бы высадить войска одновременно и на острове Лабуан и на прилегающей части самого острова Борнео. Оказалось, что удобный проход действительно существует. Разведчики, обозначая его при помощи специально взятых для этой цели буев, заметили, что с небольшого острова за ними наблюдают японцы. Командир канонерской лодки попросил по радио у Стэйтса разрешения открыть по острову огонь. Но Стэйтс повторил свое прежнее указание: «Не открывать огня первыми». Задачей команд подводных подрывных работ было разведать и расчистить подходы, а не убить несколько человек из гарнизона противника.

Японцы продолжали наблюдать за пловцами, которые, измеряя глубины, также все время поглядывали на японцев. Наконец разведчики нанесли данные на карту и без потерь направились в обратный путь. В 18 часов 30 минут они догнали свой транспорт, который к тому времени уже вышел за пределы минного поля.

Не всегда, однако, удавалось преодолевать минные поля столь безнаказанно. Так, в тот же день тральщик «Салют» подорвался на мине и затонул. Из его экипажа 9 человек погибло и 37 получило ранения.

В день начала высадки десантов 10 июня специально выделенные пловцы сопровождали эшелоны десантных войск, указывая им подходы. Преодолевая слабое сопротивление противника, австралийские части высадились на острове Лабуан, на побережье самого Борнео у мыса Клиас и еще на одном островке. Операция прошла вполне успешно.

После этого 11-я команда возвратилась на остров Моротаи, чтобы отдохнуть и получить снаряжение, необходимое для участия в операции по овладению Баликпапаном в юго-восточной части Борнео. Пути в этот богатый нефтеносный район преграждали весьма обширные минные поля и подводные заграждения. Команда прибыла к Баликпапану 24 июня. Там уже находилась на борту транспорта «Шмидт» 18-я команда. Ее начальником был старший лейтенант Ч. Кумз. Этой команде впервые приходилось принимать участие в выполнении боевого задания. Она проходила обучение 9 месяцев и была подготовлена весьма тщательно. Заместитель начальника команды лейтенант Л. Луэрз был опытным боевым пловцом. Он имел награды за Кваджелейн, Эниветок, Гуам и Лейте.

Высадка десантов у Баликпапана намечалась на 1 июля. Тральщики начали свою работу за 14 дней до этого срока. И, хотя в течение первой недели они работали неустанно, все же на последнюю неделю перед 1 июля осталось сделать больше, чем они были в состоянии. Между минными полями и берегом в этом районе тянулась непрерывная полоса заграждений, состоящая из трех или четырех рядов свай — стволов пальм и других деревьев крепкой породы. Стволы деревьев были скреплены вместе при помощи поперечных перекладин. Японцы старались создать барьер, непроходимый для судов. Во многих местах сваи этого барьера были скреплены стальным тросом и минированы.

Кроме того, на аэрофотоснимках были видны расположенные вдоль края рифа прямые ряды круглых черных пятен, которые могли быть тысячами мин. Однако Стэйтс полагал, что это были торчащие обломки старых заграждений. К счастью, он оказался прав.

Двум командам подрывников предстояло очистить от заграждений 2 участка длиной по 3,5 км каждый. Используя труд порабощенного местного населения, японцы соорудили непрерывно тянущуюся преграду примерно в 25–45 м от линии максимального прилива. Ко времени прибытия американских кораблей и судов на некоторых участках японцы еще дополнительно поставили или оканчивали ставить вторую линию заграждений несколько дальше от берега.

Команды начали действовать на побережье в 12 милях от самого Баликпапана. 25 июня они произвели разведку на участках Манггар и Манггар-Кетджил, где ознакомились с заграждениями, чтобы на следующий день уничтожить их.

Даже на таком большом расстоянии от Баликпапана дым от горящих в результате бомбардировок нефтехранилищ был столь густым, что 18-я команда с трудом отыскала участки, на которых ей предстояло провести дневную разведку. Из-за непротраленных минных полей канонерские лодки обеих команд вынуждены были держаться далеко от берега, поэтому огневая поддержка на этот раз была слабее, чем обычно.

Приблизившись к одному из участков, пловцы услышали пение птиц, вместо которого они предпочли бы услышать резкие звуки пролетающих над их головами 40-мм снарядов с кораблей поддержки. К счастью, японцы укрылись в глубине побережья и стреляли очень мало, очевидно полагая, что это был ложный маневр, и желая сберечь силы для борьбы против настоящих десантов.

Тем не менее 1 пловец из 11-й команды едва не погиб. Младший лейтенант Динер, по прозвищу «грузовик», и его неизменный спутник Дж. Бендер поплыли к берегу, над которым за пальмами нависла темная туча дыма от пожаров на нефтяных промыслах. Плывя, они внимательно изучали выступающие из воды бревенчатые заграждения. Немного не достигнув линии прибоя, они расстались и поплыли вдоль берега в противоположных направлениях, стараясь обнаружить ряды мин, на наличие которых в этом районе указывали аэрофотоснимки.

Динер заметил свое местоположение по одинокому пню, торчавшему на песчаном берегу. Затем он в течение некоторого времени плыл вдоль берега, всматриваясь в воду сквозь свою маску, и, наконец, снова взглянул на свой ориентир. Оказалось, что Динер все еще находился как раз напротив пня. Он подумал, что его относит сильное приливное течение, и поплыл еще быстрее, поглядывая на пень. А «пень» поднялся и последовал вдоль берега за ним. Это был японский снайпер. Динер тотчас нырнул и изо всех сил поплыл в сторону моря, стараясь держаться как можно дольше под водой. Изредка он высовывал голову из воды, бросал быстрый взгляд назад и снова скрывался под водой. Так Динер продолжал продвигаться вперед, чтобы японец на берегу не мог прицелиться в него. Уже далеко в море пловец в последний раз взглянул назад и увидел, что японец все еще стоял на берегу, очевидно не совсем потеряв надежду на то, что Динер вернется.

По окончании разведки все боевые пловцы благополучно возвратились на транспорты. В последующую ночь 4 японских самолета попытались напасть на тральщики. Пулеметчики 18-й команды открыли огонь и потом утверждали, что они сбили один самолет. Действительно, один самолет рухнул в воду, но командование посчитало, что это заслуга зенитчиков с эскадренного миноносца. Уцелевшие 3 самолета улетели прочь.

К утру на море, которое до того было спокойно, появились крутые гребни волн. Команды пловцов направились к берегу в своих катерах. На некотором расстоянии от берега пловцы выпрыгнули в воду и сбросили связки зарядов со спасательными поясами в качестве поплавков. Каждый подрывник доставил свою связку к прибрежной полосе заграждений. Учитывая прочность свай, к ним приходилось прикреплять по 2 заряда. Несмотря на перекатывающиеся через заграждения волны, работу удалось закончить, после чего все заряды были соединены пентритовым детонирующим шнуром.

На этот раз удары бомбардировщиков и истребителей с воздуха были рассчитаны очень точно, чтобы не могла повториться трагическая ошибка, допущенная у Лабуана. Огонь противника был слаб, и команды пловцов никаких потерь не понесли. Пока работали подрывники, с наблюдательного катера обнаружили береговую батарею противника. Она была поражена огнем корабельной артиллерии. Наконец были поданы зеленые дымовые сигналы, разрешающие производить взрыв. Через некоторое время раздался взрыв. Огромные массы воды и обломков поднялись высоко в воздух и обрушились на берег. За первым взрывом последовал второй, после чего в заграждениях можно было видеть 2 прохода, каждый шириной свыше 700 м.

Возвратившись на транспорт, 18-я команда вынуждена была в 17 часов снова спустить на воду 1 катер для спасения 7 оставшихся в живых членов экипажа тральщика, который подорвался на мине.

После завершения подрывных работ на северных участках боевым пловцам предстояло выполнить аналогичное задание на участках высадки, находящихся южнее. Очистка прилегающего к ним района моря от мин еще была далека от завершения, так как тральщиков не хватало с самого начала, а с течением времени их число все уменьшалось по мере того, как они один за другим выбывали из строя, подрываясь на минах. Наступило 27 июня. До начала десантной операции оставалось 4 дня. От командиров тральщиков были получены сведения об окружном пути, по которому канонерские лодки и десантные катера могли приблизиться к южным участкам.

Дул сильный ветер. На море вздымались высокие волны. Из-за сильного дождя и нависшего над островом облака черного дыма от пожаров было трудно различить очертания берега. Ориентируясь при помощи радиолокаторов, колонна из 7 канонерских лодок, за которыми следовали десантные катера, благополучно прошла через минное поле и приблизилась на расстояние 1,5 мили к берегу, напротив Кландасана. Подрывникам предстояло обследовать и очистить от заграждений прибрежный участок общим протяжением около 1800 м. Кландасан является населенным пунктом, находящимся недалеко от Баликпапана, который расположен на северном берегу залива.

Стэйтс передал по радио, что из-за плохой погоды ему, очевидно, нельзя рассчитывать на поддержку с воздуха, но в ответ получил неожиданное сообщение, что первая волна самолетов уже приближается к району разведки. То самое 13-е авиасоединение, которое по ошибке сбросило бомбы на пловцов у Лабуана, теперь усиленно обрабатывало побережье. Бомбардировщики В-24 и В-25 действовали в строгом соответствии с графиком. Боевые пловцы вздохнули с облегчением, когда увидели, что бомбардировщики снижаются до высоты в несколько десятков метров, чтобы сбросить серии бомб точно на побережье.

Когда катера подошли ближе к берегу, пловцы сквозь дождь и дым начали различать на нем дома, доты, радиолокационную установку на холме и прочее. Старший лейтенант Кумз писал позже: «Не без некоторых сомнений в своих силах приступили мы к своей работе. Австралийцы опасались, что вообще наша задача окажется невыполнимой, но в конечном результате мы не очень их разочаровали».

Небо потемнело от дыма пожара и разрывов снарядов на побережье. Наблюдатели обнаружили, что к самому морю подходят трубопроводы, и возникло опасение (правда, оказавшееся неосновательным), как бы японцы не залили поверхность моря горящей нефтью и не попытались сжечь пловцов живьем. Поэтому им дали краткие указания относительно того, как плавать в воде, покрытой горящей нефтью: следовало руками разгребать воду так, чтобы впереди образовывалось свободное от нефти пространство.

Обычный орудийный огонь, которым встретили пловцов японцы, оказался достаточно сильным. Снаряды тяжелой артиллерии, укрытой в склонах холмов, начали рваться около подрывников. Это свидетельствовало о том, что японцы были преисполнены решимости удержать богатый нефтью район в своих руках.

Сперва разведчики думали, что всплески на воде являются результатом недолетов своих снарядов с поддерживающих судов. По радио были переданы срочные приказания перенести огонь дальше на берег, но после этого огонь со стороны японцев не только не ослаб, но даже усилился.

И все же разведчики упорно плыли вперед. Вода казалась им теплее, чем насыщенный влагой воздух. От огня японцев пострадал младший лейтенант Ф. Джеймсен. Мина разорвалась под ним, и силой взрыва его выбросило из воды. Несмотря на контузию, он продолжал руководить подчиненными ему пловцами до тех пор, пока они не окончили разведку. Только тогда он согласился отправиться в судовой лазарет.

Хотя из-за шторма вода была мутная, боевые пловцы тщательно измеряли глубины, пользуясь веслами и лотом. Мин обнаружено не было; на аэрофотоснимках за мины были приняты обломки старых свай. Но заграждения были недавно сооружены и отличались прочностью. Толщина столбов достигала 30 см, а их число превышало все ожидания.

К этому времени уже доставили на самолетах заказанные ранее заряды Хагенсена. Были также подготовлены тысячи подрывных зарядов со специальными завязками, дающими возможность плотно прикреплять каждый заряд к столбу. Величина зарядов была увеличена, чтобы обеспечить разрушение не только отдельных столбов, но и целых связей их.

На следующий день погода благоприятствовала успеху. Рано утром 28 июня боевые пловцы в десантных катерах, нагруженных подготовленными зарядами, и прикрывающие их канонерские лодки отправились в путь. Опять они прошли через проходы в минном поле.

На этот раз канонерские лодки осмелились приблизиться к берегу на расстояние 0,5 мили, встали на якорь, чтобы их не снесло на непротраленные минные поля, находящиеся по обе стороны, и открыли сильный огонь по побережью. Немедленно же по ним начали стрелять японские береговые батареи. Тогда по огневым позициям противника стали бить из своих орудий крейсера и эскадренные миноносцы, находившиеся в 3–4 милях от берега.

К намеченным участкам понеслось 7 десантных катеров с пловцами, зарядами взрывчатки, надувными резиновыми лодками и плотиками. Противник открыл по приближающимся катерам сильный орудийный и минометный огонь. Снаряды и мины начали ложиться на опасно близком расстоянии.

На одном из катеров 37-мм снаряд пробил оба борта выше ватерлинии. В 2 других катера также попало по одному снаряду. Кроме того, 1 канонерская лодка получила настолько сильные повреждения, что была вынуждена отойти. Несмотря на это, катера сбросили в море пловцов и заряды взрывчатки на очень близком расстоянии от линии заграждений.

Завоевавшие теперь уважение пловцов самолеты В-24 еще раз пронеслись над побережьем, сбрасывая бомбы с небольшой высоты. Истребители в свою очередь обстреляли прибрежные участки. Постепенно усиливала огонь корабельная артиллерия. Несмотря на это, японские батареи все еще продолжали стрельбу, что создавало большую опасность для канонерских лодок и десантных катеров.

Добравшись до заграждений, пловцы попали под сильный минометный огонь. Мины разрывались близко. Один из пловцов был серьезно контужен. Прилив недавно начался, и заграждение наполовину выступало из воды. Чтобы привязать заряд к основанию столба или прикрепить к поперечной балке, пловцам приходилось то нырять, то при помощи товарищей приподниматься кверху.

Когда обе команды подготовили все к взрыву, было уже 10 часов 25 минут. Подрывники быстро уплыли в море. Едва Динер, поставив взрыватель в боевое положение, начал отплывать, как японская мина ударила прямо в заряд взрывчатки, прикрепленный к верхней части одного из столбов. Последовал взрыв на всем участке длиной более 700 м.

Взрыв заграждений, подготовленный 18-й командой, был произведен обычным порядком и без «помощи» со стороны противника. Когда рассеялся дым, стал виден еще один проход шириной более 700 м. Огонь противника по катерам, подбиравшим из воды возвращающихся пловцов, и по канонерским лодкам стал более интенсивным. Поэтому был усилен и огонь по японским батареям, а вдоль побережья поставлена дымовая завеса, вследствие чего противник лишился возможности вести прицельный огонь.

Хотя между участками, очищенными от заграждений, и оставалась еще полоса препятствий длиной около 270 м, преграждающая доступ к средней части района высадки, эшелоны десантных войск имели полную возможность высадиться на берег на два расчищенных участка по обе стороны от центра. С третьим участком можно было повременить, и Стэйтс дал своим крайне утомленным командам 1 день отдыха. Это было за 2 суток до начала высадки десантов. Ведь в течение 4 дней подряд люди выполняли боевые задания под огнем противника. При этом объем выполненной ими работы был слишком велик для двух команд. Напряжение сил и нервов во время каждого заплыва доходило до крайних пределов. Пловцы уже выдохлись, их силы иссякли. Заместитель Стэйтса Уэллс также полагал, что выполнить еще одно задание без предварительного отдыха пловцы не смогут.

Весь день, пока пловцы отдыхали, Стэйтс изучал оставшиеся заграждения и обдумывал, как лучше помочь австралийским десантным войскам. На следующий день, то есть накануне десантной операции, предстояло снова отправить пловцов на побережье, чтобы подорвать последние 270 м заграждений. Старший лейтенант Кумз предложил поручить выполнение этого задания его команде, но Стэйтс, пользуясь своим правом начальника, назначил свою, более опытную команду, приказав ей взять 2 т взрывчатки из запасов Кумза. В конце дня он распорядился, чтобы пловцы его команды приготовили заряды для подрывных работ следующего дня, чтобы полностью завершить расчистку побережья.

Все шло обычным порядком. «В тот день, — писал Стэйтс позднее, — пловцы отпускали язвительные замечания, ио не более, чем в любой другой день. Вообще, когда им предстояла работа, они как бы ощетинивались».

Утром 30 июня 11-я команда снова отправилась через минное поле к заграждениям, оставшимся в центре района высадки десантов. Многие из пловцов, включая отличившихся у Окинавы Конрада и Хиггинса, за последние 6 дней направлялись к занятому противником берегу Борнео уже в пятый раз. Но они не проявляли никакого малодушия или колебания, когда тянули за собой по воде связки зарядов. Было заметно, что в результате непрерывного обстрела побережья корабельной артиллерией уменьшилась сила огня противника по сравнению с тем, что было в первые дни, хотя и на этот раз японские минометчики и стрелки пытались поразить пловцов и их десантные катера.

Искусные подрывники укрепили заряды взрывчатки на заграждениях всего 270-метрового участка менее чем за 1 час и возвратились без потерь. Снова появился зеленый дымовой сигнал, и через несколько минут последняя линия подводных препятствий взлетела выше висевшей над побережьем мрачной пелены дыма от горящей нефти.

Наступило 1 июля — день начала десантной операции. Боевые пловцы в катерах, шедшие в нескольких десятках метров впереди первых эшелонов, показывали опытным австралийским десантным войскам подходы к берегу.

На левом фланге высадочные средства с десантниками слишком отклонились влево. Вместо того чтобы указать на ошибку при помощи сигналов, боевые пловцы на своем катере догнали суда первой волны и направили их безопасным курсом к тем участкам, которые им были назначены по плану. Боевые пловцы в катерах сопровождали десантные суда чуть ли не до самого берега, подвергаясь опасности наравне с ними.

Мужественные австралийские войска, несмотря на огонь противника, высадились на разведанные пловцами участки, успешно преодолели сопротивление японцев и продвинулись вперед. В 11 часов 30 минут на прочно удерживаемый плацдарм прибыли генерал Макартур, вице-адмирал Барби, контр-адмирал Нобл, генерал Морсхэд от 1-го австралийского корпуса и маршал авиации Босток от австралийских военно-воздушных сил.

Это означало, что операция по овладению Борнео развивалась успешно.

Бои продолжались в глубинных районах острова. На протяжении последующих 3 дней 11-й команде пришлось выполнить еще несколько заданий, в том числе провести не предусмотренную планом разведку самой гавани Баликпапан, которая еще находилась в руках противника. Затем пришлось взорвать заграждения из бревен на занятом десантными войсками побережье Сепингган, расположенном на полпути между северным и южным участками, которые были расчищены боевыми пловцами еще до 1 июля. Подходы к побережью были нужны, чтобы доставлять тяжелое оборудование для восстановления аэродромов. Это задание было выполнено 4 июля — в день национального праздника США. Расчищая подходы к Сепингганскому побережью, пловцы за 1 час уничтожили тяжелые заграждения из бревен на участке длиной свыше 450 м.

За исключительный героизм, проявленный у Окинавы, в бухте Бруней и у Баликпапана, 11-я команда получила «Президентшиэл Юнит Ситэйшн». Это был третий случай получения командами подводных подрывных работ столь высокой награды (первая была получена за действия при высадке десанта в Нормандии, вторую получила 12-я команда за действия на Иводзиме и Окинаве).