Елена Левина От Клязьмы до Камы

Елена Левина От Клязьмы до Камы

Я родилась в центре Москвы, в доме, где раньше находилась гостиница «Лоскутная». Там жили мои родители.

Помню светлую просторную комнату, холсты с картинами, мольберт и запах масляной краски. Это была мамина комната. Мама была художницей. Звали ее Ева Розенгольц. В 1949 году ее арестовали и затем выслали в Красноярский край. В 1956 году реабилитировали. Вернувшись, она много работала до самого своего конца.

Хотела выразить в живописи всё, что пережила. И ей это удалось.

Папина комната была поменьше и полутемная. Письменный стол, лампа и корзина для бумаг. Железная кровать с солдатским одеялом, и запах тройного одеколона. Мой папа – Борис Михайлович Левин. Учился в МГУ на геофаке и одновременно писал рассказы.

Елена Борисовна Левина. 2012

Собирался стать этнографом-антропологом, но стал писателем.

Он погиб в 1940 году, во время советско-финской войны, в бою под Суоми-Сальме, так и не дописав последней книги «Вот какая это была лошадь».

В раннем детстве я жила на даче на Клязьме. В школьные годы лето проводила в пионерлагерях Литфонда, в разных местах Подмосковья. Война застала во Внукове. Сразу же стали копать траншеи. В начале июля нас эвакуировали на Каму, сначала – в Берсут, а затем – в город Чистополь. В конце 1942 года вернулась домой и продолжала учиться. Сменила несколько школ: та, где я училась до войны, была закрыта.

Важное событие произошло при переходе в девятый класс, после войны. Меня взяли в путешествие в Среднюю Азию. Пригласил сосед, он поехал за семьей, которая жила на Тянь-Шане, под Джелалабадом. Мама отпустила, чтобы я отдохнула и поела фруктов. Летели на «Дугласе» с посадками во многих городах. В горах было много орехов, их перерабатывали в густую смесь, ее называли «витамин», много фруктов.

Из-за холерного карантина в Джелалабаде пришлось задержаться до конца декабря. Там стала ходить в школу – внизу, в долине. Спускалась по крутой тропинке. Подъемы и спуски. Спуски и подъемы. Всё было интересно. В классе еще оставались эвакуированные дети и дети высланных поляков.

Горные обрывы с разноцветными пластами пород покорили меня. Я захотела стать геологом. Вернувшись в Москву, училась неважно, сдала экзамены за десятый класс экстерном. В 1947 году поступила на географический факультет МГУ – помогло знание карты. Во время учебы ездила в разные экспедиции.

С 1952 года стала работать в «Аэрогеологии» как геоморфолог. Распределили в Каракумы, на древнее русло Узбоя. По нему проектировали провести канал от Амударьи до Каспия. После смерти вождя стройку закрыли. Сочли нерентабельной: отсутствие населения и угроза засоления почв. Но мы продолжали заниматься составлением геологических карт на равнины и предгорья Средней Азии. Эта область геологии требует широких знаний от археологии до геофизики, подвижности и выносливости. Она самая романтическая.

С конца 1960-х годов занималась той же геологической съемкой, уже на Русской равнине, в ее северной глубинке, и в Поволжье. Только здесь уже была другая геология, с ней пришлось знакомиться заново.

В эти годы появились первые снимки из космоса. Открылись новые возможности в исследовании Земли. Я стала работать с 1977 года на географическом факультете МГУ, в группе, занимавшейся проблемами экологии. По космическим снимкам мы составили специальную карту каждого района нашей страны. Эта карта тогда опередила возможности времени. Она стала основой геоинформационной системы, названной мониторингом.

В начале 1990-х годов стала преподавать в школе географию в пятых-восьмых классах. Продолжаю работу, начатую еще в 1980-е годы, над историей административного деления России и связями его границ с природными рубежами.