Елена Осипова «БИС!»

Елена Осипова

«БИС!»

Однажды пришлось мне пережить чувство ни с чем не сравнимой обиды. Я была так расстроена, так огорчена, как может огорчиться только совсем еще юная, семнадцатилетняя, девушка, когда вдруг не пришел на свидание парень, в которого она влюблена. Пожалуй, никогда больше на соревнованиях не испытывала я такого чувства. А было вызвано оно так, пустячком как будто. Впрочем, опять-таки для кого пустячок, а для кого и нет.

Словом, было это сразу же после открытия Дворца спорта в Лужниках. Огромная сверкающая арена, прожекторы, чувство праздника в душе, когда выезжаешь на лед. До этого ведь мы тренировались всегда на открытых полях, которые не идут ни в какое сравнение с Дворцом спорта в Лужниках.

Шел последний день чемпионата страны. Как всегда, программу завершали женщины-одиночницы. Я была одной из последних.

Конечно, наши композиции тех времен сейчас показались бы пресноватыми, лишенными остроты и выполняемых в чисто мужском стиле сложных высоких прыжков, огромных скоростей. Но, поверьте, нам они доставляли удовольствие ничуть не меньшее, чем теперешним исполнительницам их сверхнасыщенные программы.

Свою произвольную программу я показывала под музыку И. Штрауса. Мелодия эта и поныне будит во мне какие-то неясные чувства, туманные ассоциации, и не хочешь даже разбираться, что это за чувства и ассоциации, а только становится на душе чуть грустно и удивительно легко.

Все мне удавалось в тот вечер. И я стремительно перечерчивала ледяной прямоугольник катка. Коньки были острыми. А зрение притупленным. Я ничего не видела вокруг. Были только лед, музыка и скорость.

Теперь я понимаю, что находилась в той прекрасной форме, когда уже не думаешь, как сделать шаг или прыжок. Они получаются как бы сами собой. Они естественны. Они зарождаются в глубинах тела, и их надо только регулировать и иногда сдерживать, чтобы волна энергии и страсти не перехлестнула через край.

Четыре минуты, отведенные на произвольную программу, пролетели мгновенно. Я раскланялась. Поехала к бортику. Потом натянула чехлы на коньки и остановилась в проходе между трибунами, где обычно толпятся тренеры, спортсмены и фотокорреспонденты. Судьи готовили свои оценки. А публика, еще не слишком хорошо знакомая с правилами соревнований, кричала «бис».

Оценки были показаны. Голос диктора прорвался через аплодисменты. Очередная спортсменка готовилась выйти на лед. А я в каком-то оцепенении все стояла, опершись о стенку. Совершенно машинально я стала расшнуровывать ботинки.

Болельщики не унимались. Один даже наклонился с трибун и кричал мне вниз:

— Выходи же на лед! Станцуй еще!

Соревнования приостановились. Меня подталкивали: «Ну, выйди и раскланяйся еще разок». Но я уже не могла выйти, потому что сняла ботинки и стояла прямо на полу в одних носках.

Ах, как мне хотелось заплакать от обиды: что ж это за дурочка я такая, зачем сняла ботинки, делать мне больше нечего, что ли!

И, сразу ощутив усталость, пошла в раздевалку, держа коньки в руках и автоматически счищая кусочки льда, прилипшие к ранту ботинок. Я и сейчас помню, как холодили они мне ладони.