Читайте также
Гоголь – Языкову Н. М., конец января (начало февраля) 1845
Конец января (начало февраля) 1845 г. Париж [1906]Сам бог внушил тебе прекрасные и чудные стихи «К не нашим»[1907]. Душа твоя была орган, а бряцали по нем другие персты. Они еще лучше самого «Землетрясенья» и сильней всего, что у
К. С. СЕРБИНОВИЧУ
<Июнь 1829 г. Петербург.>
Издатель идиллии Ганца Кюхельгартена просит усерднейше вас, если только принесут из типографии ее сегодня, сделать ему величайшее одолжение, если только это не обеспокоит вас, ускорить выдачу билета на выпуск в продажу.Н.
К. С. СЕРБИНОВИЧУ
<11 февраля 1834. Петербург.>
Милостивый государьКонстантин Степанович.Извините меня великодушно, что продержал корректуру. Как нарочно у меня под это время накопилась бездна дел, а в добавку к тому посетила меня опять болезнь: вчера в вечеру было вышел и
А. С. ПУШКИНУ
13 мая <1834 г. Петербург.>
Я раздумавши увидел, что теперь писать к Левашеву точно будет излишне. Это лучше сделать тогда, когда я буду уже собираться в дорогу и через меня. Теперь же я буду вас беспокоить вот какою просьбою: если зайдет обо мне речь с Уваровым,
А. С. ПУШКИНУ
<Май 1834 г. Петербург>
Я вчера был у Уварова. Ничего я не могу вам сказать утешительного для себя. Если бы я был хотя в таком состоянии, как вчера, я бы явился к вам. Но теперь я так зло захворал, что никуда не могу носа показать. Если вы будете в нашей стороне и
К. С. СЕРБИНОВИЧУ
<Май 1834 г. Петербург>
Милостивый ГосударьКонстантин Степанович!Убедительно прошу Вас прислать особо отпечатаные для меня листки моих статей. Я очень болен и лежу дома, вчера однако ж отважился итти к Сергею Семеновичу по его приказанию. Он дал мне тему
М. А. МАКСИМОВИЧУ
<1834> Мая 28. <Петербург.>
Извини меня: точно, я, кажется, давно не писал к тебе. У меня тоже большой хлам в голове. Благодарю тебя за лист песень, который ты называешь шестым и который, по моему счету, 4-й. О Введении твоем ничего не могу сказать, потому что я
М. А. МАКСИМОВИЧУ
<1834> Мая 29. <Петербург>
Только что я успел отправить к тебе вчерашнее письмо мое, как вдруг получил два твоих письма: одно еще от 10 мая, другое от 19 мая. Ну, теперь я не удивляюсь твоему молчанию. Смирдин никуда не годится: он их изволил продержать у себя
М. А. МАКСИМОВИЧУ
10 июня <1834 г. Петербург.>
Я получил твое письмо от 5-го июня вчера, т. е. 9-го числа. Тебя удивляет, почему меня так остановливает русская история. Ты очень странен и говоришь еще о себе, что ты решился же взять словесность. Ведь для этого у тебя было желание,
К. С. СЕРБИНОВИЧУ
29 сент. 1834. <Петербург>
Очень благодарен вам за присылку корректуры. Если можно, то я бы попросил у вас прислать сегодня же и хвостик ее. Слова чутья никак не могу переменить. У нас совершенно нет ему равнозначительного. При том, я его употребил потому, что
А. С. ПУШКИНУ
<Конец декабря 1834 г. — начало января 1835 г. Петербург.>
Вышла вчера довольно неприятная зацепа по цензуре [Далее начато: а. если б. Но славу богу, кажется] по поводу Записок сумасшедшего. Но слава богу, сегодня немного лучше. По крайней мере я должен
А. М. МАРКОВИЧУ
<Конец декабря 1848 или начало января 1849. Москва.>
Очень вас благодарю и очень жалею, что не могу воспользоваться вашим приглашеньем и билетом. Я не владелец завтрашнего дня и утром и вечером. Поздравляю вас от всей души с новым годом.Ваш Н. Г.На обороте:
М. П. ПОГОДИНУ
<Конец февраля—начало марта 1842. Москва.>
Дай пожалуйста сколько-нибудь в зачет [В подлиннике: защет] писцу нашему денег. Он ко мне прислал эту записку. У меня нет ни копейки. Он тебе за них напишет. [Далее начато: и]Потом еще пришли, если принесут к тебе,
М. П. ПОГОДИНУ
<Конец февраля—начало марта 1842. Москва.>
Я не был у Усачева, потому что ты сказал, что заплатишь ему деньги, потому что теперь у тебя есть.Вопроса: а бедный писарь! я немножко не понял. Разве ты не дал ему? У меня ничего нет. Я едва мог заплатить то, что ему
М. П. ПОГОДИНУ
<Конец февраля—начало марта 1842. Москва.>
Ищерь — горячий уголь, коренное русское слово.Я не знаю, почему Шевырев переправил ricino, у меня было olio di rigido. [Далее было: то есть горчичное масло. ] Впрочем, он верно имел резон.Склоне пусть его так и
<Конец марта – начало апреля? 1841 г. Петербург.>
Здравствуй, любезный Кетчер. Благодарю тебя, душа моя, за моего полоумного брата.{96} Дуралей не то худо сделал, что схватил шанкер (с одной стороны это даже похвально), а то, что скрывал его, и, если бы ты насильно не спас его, он