ТАНЦЫ ДНЕМ

ТАНЦЫ ДНЕМ

Бондо любят танцевать. И делают это хорошо. Все праздники и церемонии обычно сопровождаются танцами. Есть даже легенда о том, как бондо начали танцевать. Вы помните о первом бондо? Его звали Сома Боднаик. Он и две его жены жили на горе Самудра. Махапрабху научил их танцевать и сказал: «Когда у вас будет жертвоприношение или праздник, танцуйте всю ночь до рассвета, так, чтобы все старики, старухи и боги были довольны». И вот Сома Боднаик и обе его жены стали отплясывать ночи напролет. Боги собирались и смотрели на эти танцы и были очень довольны. Потому что хоть они и боги, но и им иногда скучно, и они не прочь поразвлечься. Но потом бондо стало много, они построили себе отдельные деревни и не могли, как прежде, все вместе собираться и танцевать. А боги слонялись около деревень в надежде увидеть танцы, но так ничего и не увидели. Они очень рассердились и стали делать людям мелкие гадости. Старейшины племени никак не могли понять, отчего все это происходит. Тогда они отправились к Великому богу и сказали ему: «У нас масса неприятностей. Что нам теперь делать?» Бог улыбнулся. «Я давно ждал, что вы ко мне придете. Неприятности ваши оттого, что вы не танцуете. Станете танцевать, как прежде, все будет в порядке». Старейшины вернулись в страну бондо и в ту же ночь собрали людей. Все танцевали до рассвета. Боги пришли посмотреть на танцы и очень развеселились. С тех пор в праздничные ночи бондо снова танцуют до утра. Боги подобрели, и у бондо стали хорошие урожаи и родилось много детей.

Мне тоже очень хотелось посмотреть, как танцуют бондо. Однако праздников в это время не было, и случая наблюдать танцы мне не представлялось. Тогда я пошла к вождю и сказала:

— Наико, я не видела, как танцуют бондо. Но ты — вождь и можешь мне в этом помочь.

— Ладно. Я помогу тебе. Ты хорошо сделала, что пришла ко мне, а не к Лачмимудули. Сегодня ночью бондо будут танцевать.

— А днем они могут танцевать?

Мне очень хотелось сфотографировать эти танцы. В других племенах я видела танцы или вечером, или ночью и могла только, как умела, их описать. Будамудули задумался.

— Нет, — наконец решительно сказал он, — бондо не привыкли танцевать днем. Сам Махапрабху велел танцевать лишь после захода солнца.

Никакие уговоры не помогли. Вождь твердо стоял на своем.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал мне Мисра, когда мои переговоры с вождем потерпели полный крах.

И действительно придумал. В этот же день он, серьезный и важный, появился в Мудулипаде. В руках у Мисры была папка. В папке лежала какая-то бумажка. Он сел на синдибор и послал Шукракиршани за вождем. Будамудули появился незамедлительно. Почуяв что-то необычное, тут же оказался и Лачмимудули. Мисра не спеша открыл папку и молча протянул бумажку вождю.

— Что это? — в недоумении спросил тот.

— Это тебе распоряжение правительства, — невозмутимо сказал Мисра.

Вождь схватил бумажку, бросил победоносно-торжествующий взгляд на Лачмимудули и с важным видом повертел «распоряжение».

— Прочти, что здесь написано, — сказал он Мисре таким тоном, будто он, Будамудули, только и знает, что получает распоряжения от правительства.

— Распоряжение, — начал Мисра, глядя в бумажку, — вождю бондо Будамудули от правительства (какого, Мисра благоразумно опустил). Предлагаем тебе, вождь, незамедлительно, то есть завтра, организовать перед высоким гостем танцы. Пусть жители Мудулипады примут в них участие. Правительство надеется, что ты, вождь, выполнишь наше распоряжение. Дальше идут подписи, — закончил учитель.

— Много подписей? — спросил Будамудули.

— Очень много.

И тут вождь не выдержал.

— Слышишь, Лачми! — крикнул он своему политическому противнику. — Мне прислали распоряжение и много подписей!

Но Лачмимудули, вконец опозоренный, малодушно бежал с синдибора.

Бумажка меня тоже заинтересовала. Я попросила ее у Мисры. Тот смутился, но «распоряжение» дал. Это было предписание коллектора дистрикта Корапут о постройке рядом со школой двух уборных.

Но как бы там ни было, а «распоряжение» возымело свое действие, и танцы начались утром следующего дня. Будамудули очень старался. Около синдибора развели костер. Над его пламенем нагрели барабаны, и они зазвучали звонко и резко. Затем появились женщины. Их танцевальные одежды ничем не напоминали обычные принятые у бондо одеяния. Грудь и бедра были задрапированы цветными кусками ткани. Через плечи были переброшены длинные красные и зеленые полотнища. Их концы обхватывали талию и спускались до земли. Ноги были украшены браслетами с бубенчиками. Будамудули, как заправский дирижер, дал сигнал музыкантам, и по джунглям понесся слаженный, дружный ритм барабанов.

Красочный круг женщин сомкнулся и закачался в такт аккомпанементу барабанов, зазвенели бубенчики на браслетах. И, шаркая босыми пятками по сухой земле, этот своеобразный хоровод поплыл сначала вправо, потом влево. Руки танцующих оставались спокойными и были прижаты к бокам. Хоровод прошел один круг, потом второй, третий. Ритм барабанов оставался прежним, и рисунок танца не изменялся. Сидящие на синдиборе мужчины подбадривали танцующих и делали свои замечания. Потом круг разомкнулся, и все сгрудились вокруг одной женщины, стоявшей в центре. Несколько женщин затянули песню. Ее подхватили зрители. И теперь танец шел под эту песню, потому что барабаны замолчали. Через некоторое время барабаны снова вступили в строй, и тогда медленная, заунывная мелодия песни оборвалась. К танцующим присоединились еще женщины. У некоторых из них на руках были дети. Ритм барабана время от времени ускорялся, и, когда это происходило, движения танцующих из плавных и медленных становились резкими и прыгающими. Затем снова танец входил в прежний ритм, и вновь плавно двигался круг странно одетых бондо…

Вся Мудулипада присутствовала на танцах, и сельскохозяйственные работы в этот день были прекращены. Будамудули был очень доволен, потому что ему удалось успешно выполнить правительственное распоряжение. Но все же тень какой-то тревоги лежала на лице вождя. Причину ее мне удалось выяснить только через несколько дней. Сияющий Будамудули остановил меня на тропинке в священном лесу и сообщил:

— Моя свинья принесла сегодня ночью большой приплод. А мы ведь танцевали днем.

— Подожди, — не поняла я. — Причем тут твоя свинья и танцы днем?

— Да притом, — торжествовал вождь, — что боги не рассердились на меня за то, что мы танцевали днем, а остались довольны, и вот теперь моя свинья…

— Почему же должны были сердиться боги? — удивилась я. — Ведь днем лучше видно, чем ночью. Вот они и остались довольны.

— Правильно, правильно, — согласился вождь. — Днем лучше видно.

Так боги бондо одобрили нашу с Мисрой затею…