Глава 18 НА ПРИЦЕЛЕ – ДНЕМ И НОЧЬЮ

Глава 18

НА ПРИЦЕЛЕ – ДНЕМ И НОЧЬЮ

1995 год

После возвращения из Греции время шло как обычно. Изменений никаких не было. Однако сразу после Нового года нас ждал сюрприз.

Как-то вечером позвонил взволнованный Севка и попросил зайти к нему домой.

– Что случилось?

– Все объясню при встрече.

Я быстро оделся и через несколько минут был у Севки. Очередную подругу он прогнал четыре дня назад и жил, отдыхая от девчонок. В квартире царил беспорядок. Севка не следил за хозяйством. Везде – разбросанная одежда, обувь.

Севка сразу сказал мне:

– Проходи на кухню.

Я вошел в кухню. Там, спиной ко мне, сидел какой-то парень. Неожиданно он обернулся. Боже мой, да это же Димка!

– Димон, что с тобой случилось? – спросил я. – Деньги отняли?

Димка был нашим кассиром, вернее, перевозчиком денег, кем-то вроде экспедитора. Раз в две недели он ездил в родной город и забирал деньги у нашей бригады, контролировавшей коммерческие точки.

Его лицо было в ужасном состоянии – под глазами синяки, разбитые губы, кровоподтеки. Все говорило о том, что на него кто-то совершил нападение.

Распухшими губами Димка с трудом втягивал в себя какой-то раствор типа настоя ромашки.

– Давай, давай, полощи! – говорил ему Севка. – И расскажи Олегу всю историю.

Димка с трудом сглотнул – вероятно, ему было очень больно.

– Как и полагается, – начал он, – я приехал в наш город собрать деньги. Поехал к нашим ребятам…

– К каким?

– Ну, к Малышевым, которые на хозяйстве остались. Пришел к ним, говорю, так и так, давайте долю. А они мне – все, доли больше не будет, мы выходим из-под вашего подчинения, и больше кормить, – как они сказали, – дармоедов и жирных котов, которые жируют в Москве, – Димка осторожно взглянул на нас, – не намерены. Я начал их убеждать, что зря они так поступают и что все это может им выйти боком. А они меня избили и вытолкнули на улицу, сказав, что если приеду следующий раз, вообще убьют. Вот так. Я еле добрался обратно.

– Погоди, а с пацанами ты говорил?

– Нет. Они не дали мне ни с кем поговорить, жестоко избили и сказали, чтобы немедленно убирался. Кому я буду звонить?

– Слушай, – обратился я к Севке, – у тебя есть телефоны каких-нибудь пацанов, кроме этих братьев?

– Да, конечно.

– Давай срочно звони им!

– Ты что, Олег, с ума сошел? Что мы им скажем по телефону? Тут не звонить, людей туда посылать надо. Ну, крысы, ну, падлы! – в раздражении Севка расхаживал из угла в угол. – Я им покажу бунт на корабле! Значит, так, ты, Димка, поедешь и возьмешь с собой троих пацанов. Поедете поездом, возьмете стволы. Рассчитаетесь с этими братьями по полной программе. А потом – я проинструктирую твоих спутников, – проведете разъяснительную работу с нашими пацанами. Кто за нас – тот вперед, а кто против – тому кранты! В лес и в могилу. Я думаю, Олежек, послать туда Эдика, Кольку и еще нескольких ребят. Как ты думаешь?

– Я не против.

Когда Димка ушел, Севка спросил:

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Это должно было случиться рано или поздно.

– Понимаешь, с одной стороны, мы действительно оторвались от бригады, практически перестали там бывать. А перестав контактировать, в какой-то мере утратили над ними контроль. Ничего, мы под корень вырубим эту чуму!

Через несколько дней бригада, вооружившись пистолетами и несколькими гранатами, уехала разбираться с братьями.

Через неделю мы получили ужасную весть – вся бригада была ликвидирована сразу по приезде в город. Каким-то образом информация просочилась туда. При выходе из здания вокзала все четверо были просто расстреляны в упор.

Севка был в бешенстве. Таким я его давно не видел. Когда нам сообщили о гибели ребят, он схватился за пистолет, спрятанный в тайнике, и сказал:

– Все, теперь я лично еду! Я сам этих крысятников перестреляю!

– Погоди! – остановил я его. – Неужели ты не понимаешь, что все наши, которые находятся в Москве, засвечены? Любой их приезд в Курган равносилен для каждого смертному приговору. Ты должен понимать это!

– А что прикажешь теперь делать? Руки опустить? Дать этим крысятникам возможность жировать? Ты понимаешь, к чему это ведет? К тому, что в нашей бригаде, московской, тоже могут начаться разборки. Может, ты думаешь, что братки, которые сидят в Москве и смотрят, как их сотоварищи в нашем городе беспредел творят, – лопухи? Думаешь, они ничего не понимают? Если мы не можем с ними справиться – значит, власть потеряна, авторитет упал! Нет, мы должны все радикально изменить и жестоко наказать не только братьев, но и тех, кто им помогает!

Остынув немного, он задумался.

– Погоди, я несколько дней пораскину мозгами, но то, что я придумаю, будет очень жестокой местью! – подвел он итог разговору.

Все последующие дни мы с Севкой думали лишь о том, как разобраться с нашими бунтовщиками. Первый вариант, пришедший в голову, – собрать всю бригаду из Москвы, взять союзников из войковской группировки и поехать разбираться. Но в этом плане были большие огрехи. Во-первых, нас могли принять местные менты, сразу на вокзале, так как прошла информация, что наши периферийные коллеги уже вступили в сговор с местной ментурой. Во-вторых, нас могли перестрелять сами же члены нашего филиала, сразу после приезда, как это случилось с Димоном. Поэтому рваться просто в лобовую атаку не было резона.

Через несколько дней Севка придумал вот что.

– Я познакомлю тебя с человеком, – как-то загадочно сказал мне Севка, когда мы сидели в ресторане, – который ликвидирует все проблемы.

– Что это за человек? – поинтересовался я.

– Очень серьезный, с большим опытом работы. И главное – он занимался подобными вещами. Но, заметь, не у нас, у братвы, а в государственных органах. Иными словами, он когда-то носил погоны.

Я удивленно взглянул на него.

– Какими-то загадками ты говоришь… Давай конкретно – ясно и просто!

– Я недавно встречался с Борисом Петровичем, разъяснил ему ситуацию, рассказал все как на духу. Сам понимаешь, он тоже в нас заинтересован. А те ребята, которые остались в нашем городе, ему как-то до лампочки.

– И что он тебе посоветовал?

– Посоветовал очень простую вещь. Завтра приедет человек от него. Когда-то они вместе служили, в какой-то школе, только потом этот человек ушел в ГРУ…

– Это где? – переспросил я.

– В Главном разведывательном управлении. Какой-то там спецотряд у них был, типа диверсионного. Короче, он был профессиональным ликвидатором.

– Что это еще за ликвидатор?

– Ну, устранял каких-то лиц, то ли предателей, то ли носителей опасной информации. Я не знаю всех их закорючек, но этот человек – высочайшего класса специалист. И, главное, как объяснил Петрович, – его в нашем городе никто не знает. Он приедет туда инкогнито. Потом по нашей наводке, по фотографиям, все сделает тихо и спокойно.

Через пару дней встреча состоялась. Мужчина был лет сорока – сорока пяти, худощавый, невысокого роста, с темными волосами, немного с залысинами, узколицый. Все говорило о том, что человек он спортивный – никакого живота, только мышцы. Он поздоровался. Севка сразу подвинул к нему конверт.

– Это вам, – сказал он, – задаток.

Мужчина молча взял конверт, приоткрыл его, просмотрел содержимое. Там было тысяч тридцать.

– Остальное – после выполнения контракта, – сказал Севка.

Человек кивнул, соглашаясь.

Севка вытащил из кармана фотографию.

– Вот их фотографии и адреса, где живут эти крысы. Вот места, где они бывают.

Вскоре человек Бориса Петровича ушел. Мы остались с Севкой вдвоем. Какое-то неприятное чувство не покидало меня. Неужели когда-нибудь, если что-то случится, Севка и Борис Петрович смогут заслать такого же человека для моего устранения? Да нет, пока ничего такого не предвидится, пока все нормально.

Через пару недель пришла информация о трагической гибели братьев. Старший из них выбросился из окна собственного дома, причем, когда его нашли, обратили внимание на то, что он был пьян в стельку. Самое интересное, что старший брат никогда не брал в рот спиртного. Я допускал мысль, что гэрэушник вначале оглушил его, потом влил в него бутылку водки, а уж потом выбросил из окна. Младший же был задушен в собственном автомобиле, когда подъехал к ночному клубу, чтобы расслабиться. Каким образом наш посланец попал в машину и задушил его, оставалось загадкой…

Сразу же после убийства братьев Севка собрал всю нашу бригаду для разъяснительной работы. Работа была достаточно жесткой. Суть ее заключалась в том, что кто не с нами, тот против нас, а кто против нас, тот – труп.

– Все, что случилось с братьями, – говорил он, – это закономерность. Кто идет против нашей организации, тот долго не живет. Поэтому пусть каждый сделает из этого вывод.

Через несколько дней мы с Севкой, взяв с собой еще нескольких ребят, поехали в свой город для разъяснения и проведения организационного собрания. Приехав, мы в тот же вечер собрали всю бригаду. Собрание проходило в спортклубе, где я тренировался когда-то в секции самбо.

В небольшом зале собралась вся периферийная бригада – около тридцати человек. Я всматривался в лица. Многие были испуганы, некоторые уже светили синяками. Вероятно, Севка провел кое с кем индивидуальную работу…

Собрание начал Севка.

– Ну что, братва? Что думаете дальше делать? Как жить собираетесь?

Все молчали.

Севка продолжил:

– Вы вспомните – в самом начале, когда мы с Олегом вас набирали, мы предупреждали, что билет в нашу организацию можно взять только в один конец. Обратного билета ни для кого нет. Это первое. Во-вторых, все, что случилось по инициативе братьев Малышевых, ждет каждого из вас в той или иной степени в более жестоком варианте. И пусть каждый из вас знает, что пытаться откалываться – все равно что подписать смертный приговор самому себе. У нас есть огромные возможности разобраться с каждым из вас. С сегодняшнего дня все вы проходите, так сказать, испытательный срок. Мы будем следить отныне за каждым вашим шагом.

После окончания собрания мы с Севкой долго еще толковали. Севка объяснил, что, помимо собрания, он провел еще и организационную работу. Практически все члены бригады нашего городка были наказаны – лишены не только премии, но и зарплаты. Севка удержал деньги почти за два месяца – за то время, что они нам не платили. Кроме того, у многих Севка отобрал и определенные ценности – у двоих пацанов машины. Он объяснил это так, что, нажив все это лишь благодаря работе с нами и не противостояв братьям, они не заслужили машин.

Но чтобы было по справедливости, Севка передал новые машины родственникам погибших ребят, которые, приехав на разборку, были расстреляны на вокзале.

Вскоре я узнал, что, помимо братьев, были убиты еще три человека, активно поддерживающие их. Приговор в исполнение приводил лично Севка. Он их лично вывозил в лес, заставлял копать себе могилы и каждого застрелил за неподчинение.

Говорят, они даже не оказали никакого сопротивления, настолько были подавлены.

Больше оставаться в городе мы не могли, так как нами уже начали интересоваться работники местной милиции. Мы покинули город и вернулись в Москву, захватив с собой несколько новых ребят и часть старой бригады, работавшей с братьями Малышевыми, так сказать, на проверку, на испытательный срок.

Сразу же по приезде в Москву мы встретились с гэрэушником, снова в ресторане. Севка принес ему остальные деньги. Всего за выполнение своей работы исполнитель получил около двухсот тысяч долларов. Севка пытался выяснить, каким образом он разобрался с братьями, но тот отказался отвечать, сказав, что это секрет фирмы.

На прощание Севка подал ему руку. Гэрэушник нехотя пожал ее. Севка спросил:

– А можем ли мы обратиться к вам, если возникнет такая необходимость?

– Да, – ответил тот, – все через Бориса Петровича. Он знает, как меня найти. – Молча взяв деньги, он исчез.

– Сильный мужик! – сказал Севка. – Вот бы нам таких в команду, тогда бы…

– Размечтался! – улыбнулся я.

– Слушай, отчего бы ему не составить бригаду из бывших гэрэушников, кэгэбэшников? – задумался Севка. – Зачем ему прибегать к нашей помощи?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Может, он не хочет, чтобы его люди были замешаны в криминале, а выполняли только ту работу, которая носит исключительно разовый характер? Как ты думаешь?

– Примерно так же.

После отъезда ликвидатора мы решили больше времени уделять бригаде. Вновь собрали организационное собрание, на сей раз уже московской группировки. Долго говорили об укреплении дисциплины, о правильном образе жизни, о принципах и правилах нашей организации.

Севка говорил, что мы никогда никого не бросим, даже если кого-нибудь посадят в тюрьму или отправят в колонию.

Затем он сообщил боевикам, что в ближайшее время мы можем стать одной из ведущих и самых могущественных бригад в Москве.

– Поймите, братва, – говорил он, – не количество голов и штыков определяет ситуацию, а мобильность, оперативность и, самое главное, неуязвимость людей. Пусть нас будет тридцать человек, но мы всегда сможем подсечь любую группировку, в которой триста человек! Потому что мы – суперорганизация, и нет нам равных.

Потом добавил:

– К тому же у нас есть мощная поддержка. Вы даже не знаете, какие люди нас оберегают и помогают нам! Эти люди имеют очень широкие погоны в прошлом, – пояснил он, намекая на Бориса Петровича. – И они нас в обиду не дадут. Кроме того, на нас работают лучшие адвокаты, так что если кто попадет в места не столь отдаленные, знайте, что долго вы там не задержитесь. Теперь еще вот что, – продолжал Севка. – Тюрьма и следственный изолятор – это часть нашей работы. Поэтому я хочу, чтобы вы четко знали, что тот, кто попадет туда и будет там держать язык за зубами, не раскроется, тому гарантированы наше участие и помощь. Кто, наоборот, «поплывет» – под прессом ли, или как еще, – тому смерть!

Затем он долго разъяснял, как вести себя в следственном изоляторе, приводил примеры из нашего опыта пребывания на «Петрах».

– Нельзя борзеть в камерном коллективе, – пояснял он. – Надо быть осторожным, чтобы к тебе не подсадили «наседку»-стукача. Вести себя с достоинством, давать отпор всем, кто посягает на твой авторитет и на твою свободу. В общем, быть нормальным человеком в правильном понимании этого слова.

После таких собраний Севка поручил мне заняться молодыми ребятами, которые только что приехали в Москву и были включены в штат бригады. Я стал обучать их нехитрому делу ликвидации заказанных людей, так как одна из специализаций заключалась именно в этом.

Чем мы могли противодействовать крупнейшим московским группировкам, которые превосходили нас в десять, а то и в пятьдесят раз? Только умением метко стрелять…

Я показывал и объяснял молодняку, как надо водить свою жертву. Для этого мы сделали одного из членов бригады «лохом» – врагом, посадили его на машину. Остальных я сажал в другую машину и показывал, как нужно записывать местонахождение клиента, где он бывает, по какому маршруту ездит, как незаметно за ним следить, скрытно уходить от него, как не попадаться на глаза ментам.

Затем мы ездили в лес на стрельбы, ребята учились обращаться с оружием – с автоматом, пистолетом с глушителем, осваивали также и навыки взрывать машины.

Севка, в свою очередь, показывал, как ликвидировать объект в подъезде, во дворе, у гаражей, как надо отходить, менять свою внешность, пользуясь париком, маской, гримом и перчатками, как все это сбрасывать и как собирать патроны в пакет, чтобы не оставлять после себя следов.

В общем, мы с Севкой обучали молодых ребят всем премудростям киллерского искусства.

Большое внимание в бригаде стали уделять спорту. Два раза в неделю мы заставляли всех посещать спортивные залы, при этом контролировали каждого через бригадиров. Заставляли заниматься боксом, поднимать штангу, качать мускулы, совершать пробежки.

Раз в неделю мы снова стали играть в футбол, собирая практически всю бригаду на небольшом стадиончике и разбиваясь на две команды. Кроме того, мы с Севкой решили возобновить практику празднования дней рождения. Составили список, у кого когда день рождения, и стали собираться по этим дням.

Вместе с тем Севка много внимания уделял конспирации. Никто не знал, где живут члены бригады, пользуясь только пейджером и номером мобильного телефона бригадира. Тот же знал все о своих боевиках, входящих в его бригаду, а бригада состояла из пяти-шести человек.

Вся связь осуществлялась через бригадиров. Они все имели мобильные телефоны. Ведущие боевики имели пейджеры. Всем ребятам мы запретили пользоваться городскими телефонами. Единственным вариантом связи были звонки из телефонов-автоматов. Кроме того, мы стали уделять большое внимание идеологической работе в группировке, всячески стараясь, чтобы люди меньше трепались, а больше слушали. Болтовня и хвастовство не поощрялись нами, а наоборот, наказывались.

Но понимая, что одним только наказанием людей не удержишь, мы давали им возможность расслабиться. Для этого разрешили посещать ночные клубы, казино, встречаться с проститутками, которых они время от времени – обычно два раза в неделю – снимали.

Кроме того, помимо заработной платы, ребята стали получать и премии – за выполнение особых заданий. Премия могла составлять от двух до десяти тысяч долларов. У многих появился стимул к работе.

С бригадиров же мы требовали соблюдения жесткой дисциплины. Если, например, человек опоздал на стрелку или отказался от выполнения какого-либо задания, на первый раз его ждало жестокое избиение членами бригады, в которую он входил. Если человек допускал небрежность в работе или невнимательность, его наказывали – либо лишая его премии, либо не выдавая зарплаты.

Через некоторое время мы почувствовали, что все эти усилия стали приносить ощутимые результаты. Ребята стали собраннее, никто не опаздывал, возросла дисциплина. Хотя иногда мы и получали тревожные сигналы. Один, например, стал употреблять наркотики, другой во многое посвящал проститутку, с которой он начал жить практически постоянно. Но все это пока еще не было предметом больших опасений и тревоги.

Мы с Севкой также стали уделять большое внимание занятиям спортом. Севка с ребятами занимался «железками». Я же предпочитал более интеллектуальные виды – плавание и большой теннис. Стал брать уроки на теннисных кортах ЦСКА, тем более что пришла весна.

Корты, покрытые специальным покрытием, типа синтетического ковра зеленого цвета, находились в отличном состоянии. Играть на них было очень приятно.

Я купил себе дорогую теннисную форму. На тренировки меня постоянно сопровождали несколько ребят. Инструктором моим был один из сотрудников спорткомплекса ЦСКА, охотно делившийся со мной секретами мастерства.

Но однажды случилось непредвиденное. На одну из тренировок я не поехал – были серьезные дела. Проезжая мимо спорткомплекса как раз в то время, когда должна была состояться тренировка, я решил предупредить тренера, чтобы он не ждал меня зря на корте, и послал к нему одного из ребят.

Когда паренек пошел предупредить тренера о том, что я не приду на тренировку, мы поехали дальше, на одну из стрелок.

Стрелка проходила нормально, мирно. Мы встречались с одной из дружественных группировок и обсуждали вопросы совместного вложения денег в один коммерческий проект. Мы уже собрались расходиться, когда я вспомнил о пареньке, которого отправил в ЦСКА. Его до сих пор не было.

Мы вышли на улицу. Я в тревоге взглянул на часы. Прошло уже более пятидесяти минут, а его все не было.

– Как ты думаешь, – спросил я одного из моих охранников, – почему он так долго? Может, ты съездишь?

– Вон, смотри, возвращается! – сказал Димка, показывая на подъехавшую машину. Из нее выскочил парень, ошарашенный и взволнованный.

– Послушай, Олег, – выпалил он, – ты знаешь, что случилось?!

– В чем дело? Говори толком!

– Я подъехал туда, стою разговариваю с тренером, объясняю, что сегодня ты прийти не сможешь. А он был одет сегодня в такую же форму, как и ты… Вдруг подъезжает машина, оттуда выскакивают два мужика и начинают стрелять! Я тут же на землю бросился… А несколько пуль попало в Дмитрия Григорьевича, твоего инструктора… Тут вдалеке появились солдаты, и киллеры сразу же сели в машину и на полном ходу рванули в сторону!

Я был в шоке, прекрасно понимая, что было заказано убийство ни в коем случае не моего тренера, а именно меня. И чистая случайность, что именно сегодня я не поехал на тренировку, спасла мне жизнь!

Целый вечер мы с Севкой гадали, кто это мог сделать. Вывод был один – это дело центральной группировки.

– Слушай, а может, это войковские? Может, они просекли фишку? – спросил Севка.

– Все может быть, – ответил я.

– Олежек, надо принимать меры безопасности. Пацаны, которые возят нелегально оружие, твои охранники, подвергают опасности не только себя, но и тебя. Вас легко могут принять. В то же время сейчас никак нельзя быть без оружия…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.