Б. А. СЛУЦКОМУ 11

Никольское, 3 июля 1963

Дорогой Борис Абрамович!

Извините, пожалуйста, что беспокою.

Помните, Вы были в Лит. институте на семинаре у Н. Сидоренко? Это письмо пишет Вам один из участников этого семинара — Рубцов Николай.

У меня к Вам (снова прошу извинить меня) просьба.

Дело в том, что я заехал глубоко в Вологодскую область, в классическую, так сказать, русскую деревню. Все, как дикие, смотрят на меня, на городского, расспрашивают. Я здесь пишу стихи и даже рассказы. (Некоторые стихи посылаю Вам, — может быть, прочитаете?)

Но у меня полное материальное банкротство. Мне даже не на что выплыть отсюда на пароходе и потом уехать на поезде. Поскольку у меня не оказалось адресов друзей, которые могли бы помочь, я решил с этой просьбой обратиться именно к Вам, просто как к настоящему человеку и любимому мной (и, безусловно, многими) поэту. Я думаю, что Вы не сочтете это письмо дерзким, фамильярным. Пишу так по необходимости.

Мне нужно бы в долг рублей 20. В сентябре, примерно, я их верну Вам.

Борис Абрамович! А какие здесь хорошие люди! Может быть, я идеализирую. Природа здесь тоже особенно хорошая. И тишина хорошая (ближайшая пристань за 25 км отсюда).

Только сейчас плохая погода, и она меняет всю картину. На небе все время тучи.

Между прочим, я здесь первый раз увидел, как младенцы улыбаются во сне, таинственно и ясно. Бабки говорят, что в это время с ними играют ангелы…

До свиданья, Борис Абрамович. От души всего Вам доброго. Буду теперь ждать от Вас ответа.

Мои стихи пока нигде не печатают. Постараюсь написать что-нибудь на всеобщие темы. Еще что-нибудь о скромных радостях.

Мой адрес:

Вологодская область, Тотемский район, Никольский сельсовет, село Никольское, Рубцову Николаю.

Салют Вашему дому!

3/VII—63 г.

* * *

Тихая моя родина!

Вербы, луна, соловьи...

Мать моя здесь похоронена

В давние годы мои.

— Где же могила, не видели?

Поле до края небес!

Тихо ответили жители:

«Каждому памятник — крест!»

Тихо ответили жители.

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос!

Лица старушек землистые,

Вроде могильной земли,

Тоже какою-то мглистою

Серой травой заросли!

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал:

Между речными изгибами

Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил...

Тихая моя родина!

Я ничего не забыл...

Старый забор перед школою,

Тщательно выметен сор.

Словно ворона веселая,

Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!

Поле, холмы, облака...

Медом, зерном и сметаною

Пахнет в тени вербняка!

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь...

ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ

Ветер, не ветер, —

иду из дома!

В хлеву знакомо

Хрустит солома,

и огонек светит.

А больше —

ни звука!

Ни огонечка!

Во мраке вьюга

Летит по кочкам!

Эх, Русь, Россия!

Что звону мало?

Что загрустила?

Что задремала?

Давай пожелаем

Всем доброй ночи!

Давай погуляем,

Давай похохочем!

И всех разгоним,

Кто с нами груб!

И вырвем с корнем

Столетний дуб!

И праздник

устроим,

И карты раскроем,

Эх, Козыри свежи,

А дураки — те же!

ЭЛЕГИЯ

Стукнул по карману —

Не звенит!

Стукнул по другому —

Не слыхать!

В коммунизм —

В безоблачный зенит —

Полетели мысли отдыхать!

Память отбивается

От рук.

Молодость уходит

Из-под ног.

Солнышко описывает

Круг,—

Жизненный отсчитывает

Срок.

Я очнусь и выйду

За порог,

И пойду на ветер,

На откос

О печали пройденных дорог

Шелестеть

Остатками волос…

Стукну по карману —

Не звенит!

Стукну по другому —

Не слыхать!

В коммунизм —

В безоблачный зенит —

Улетают мысли отдыхать.

* * *

А, между прочим, осень на дворе.

Такую осень вижу я впервые!

Скулит собака в темной конуре,

Залечивая раны боевые!

Бегут машины, словно от улик,

И вдруг с ухаба шлепаются в лужу!

Когда, буксуя, воет грузовик,

Мне этот вой выматывает душу!

Кругом шумит холодная вода, —

И все кругом расплывчато и мглисто!

Незримый ветер, словно в невода,

Со всех сторон затягивает листья…

Раздался стук! Я выдернул засов.

Я рад обняться с верными друзьями.

Похохотали несколько часов,

Повеселились с грустными глазами.

Когда в сенях опять простились мы,

Я первый раз так явственно услышал,

Как о суровой близости зимы

Осенний ливень жаловался крышам…

Прошла пора, когда в зеленый луг

Я открывал узорное оконце, —

И все лучи, как сотни добрых рук,

Мне по утрам протягивало солнце…

* * *

Вот ворона сидит на заборе.

Все амбары давно на запоре.

Все обозы прошли, все подводы,

Наступила пора непогоды.

Суетится она на заборе:

Горе ей! Настоящее горе!

Мысли бегают, как электроны,

В голове у голодной вороны…

Н. Рубцов