40. Вишневый компот

40. Вишневый компот

Гидроакустик Сергей Ковалёв, красивый спортивный брюнет, прохрипел: «Горизонт чист» и в очередной раз потерял сознание. Тепловой удар. В лодке страшная жара, даже в концевых отсеках за сорок. Температура воды за бортом при погружении до семидесяти метров держится постоянной 28–30 градусов. Ниже погрузиться лодка не может, имеет неисправность.

Дизельная подводная лодка Северного флота несёт службу в Саргассовом море. А это море, где рождается тёплое течение Гольфстрим. То течение, которое обогревает почти половину Европы, делая незамерзающим наш Мурманск и Баренцево море возле Кольского полуострова.

По громкоговорящей связи вызвали врача. Сегодня он с ужасом обнаружил, что все медицинские термометры зашкалены, температура окружающего воздуха свыше 42 градусов, измерить температуру тела невозможно. Прибывший доктор пробрался в гидроакустическую рубку. Там температура под шестьдесят градусов. Приборы горячие. Экраны светятся как будто огнём. У доктора ничего нет, кроме нашатыря, зелёнки и спирта. Он поднёс ватку с нашатырём к лицу неподвижно лежащего старшины 1 статьи Ковалёва и привёл его в чувство. Затем протёр спиртом щёки и лоб пострадавшего и приказал вытащить его в отсек, прямо на палубные паёлы, где чуть-чуть прохладнее. Две недели лодка преследуется американскими противолодочными кораблями. Всплыть и полностью провентилировать подводный корабль нет возможности. Каждую ночь приходится заряжать аккумуляторную батарею, пять-шесть раз срочно погружаясь при обнаружении работающих радиолокаторов противника. Люди измотаны. С рассветом лодка уходит на глубину. Аккумуляторная батарея «газует». Она горячая. По-хорошему, её надо бы ещё часов пять провентилировать, но такой возможности нет. Все кислотные испарения, почти вся таблица Менделеева, собираются в отсеках. Матросы задыхаются. Форма одежды в лодке – трусы и полотенце на шее. Моряки грязные, потные, липкие, все измазаны зелёнкой, потому что у всех потница в тяжёлых гнойных проявлениях. В отсеках невыносимый смрад, при такой жаре мгновенно гниют пищевые отходы. Всплыть и выбросить их невозможно. Шёл октябрь 1962 года. Это время вошло в историю, как Карибский кризис.

Двадцатилетний юноша Сергей Ковалёв, похудевший уже на 12 килограммов, (организм подводников никакой еды не принимает, только пить, пить, но с разрешения командира в день выдаётся всего лишь один стакан пресной воды, по вкусу напоминающей ослиную мочу, как шутит механик Саша из Одессы), Сергей Ковалёв, приходя в себя, ощущает во рту что-то очень приятное, нежное, ароматное. Это доктор ложечкой аккуратно вливает ему в рот вишнёвый компот. Только вишнёвый компот консервного завода города Бреста спасает моряков. Ничего другого душа не принимает. Для поддержания сил одну банку компота выдают строго на четверых. Казалось, в мире нет ничего вкуснее, чем эти кисловатые вишни в собственном соку. Неземное наслаждение по капельке цедить из кружки компот, зная, что впереди ещё несколько приятных глотков «аква вита» – воды жизни. Сока жизни! Самой жизни!

Сергей Ковалёв приподнимает голову и слабым голосом говорит доктору: «Товарищ капитан, если вернусь домой живым, куплю ящик таких банок и буду пить каждый день…» Доктор похлопывает моряка по щекам, лицо подводника розовеет. Он окончательно приходит в себя, садится прямо на алюминиевые паёлы и торжественно говорит: «Всё, братва! Даю слово, приеду на этот Брестский плодоконсервный комбинат, женюсь там на самой красивой девушке и буду пить с ней вишнёвый компот и рассказывать, как мы умирали от жажды в этом треклятом Саргассовом море!» Моряки заулыбались такой красивой шутке и уже веселее продолжили нести свою тяжёлую вахту…

Карибский кризис вскоре благополучно разрешился. Подводная лодка возвратилась в Полярный. Все живы. Похудевшие, больные, но живые…

Прошло время. Старшина 1 статьи Сергей Ковалёв закончил службу. Конечно же, забыл о своих компотных грёзах. Прибыл в свой родной город Караганда. А там, как нередко бывает, его никто не ждёт. Любимая девушка давно вышла замуж, уже родила ребёнка. Серёга с горя запил, а что ещё остаётся делать? Сколько вреда приносят нам, морякам, женщины!

Однажды подшофе обнаружил этикетку с банки того самого компота. Эту этикетку, как самую дорогую реликвию, он прихватил на память о службе на Флоте, и все минувшие годы берёг в своём военном билете. И вот она попалась ему на глаза. Он живо вспомнил страдания и переживания своих товарищей – подводников в Саргассовом море. Было очень тяжело, но сегодня события тех дней воспринимались им как самые лучшие дни его молодой жизни. Была цель, была конкретная задача, и они все решали её, как говорится, «не жалея живота своего». Он с любовью вспоминал годы своего служения Морю. И вот как будто само море подсказало ему дальнейшие действия. «Эх, была, не была», – сказал сам себе Сергей. Надел свою красивую морскую форму – самое ценное, что было у него, и махнул в город Брест. Только отчаянный подводник может так сделать, но старшина 1 статьи Ковалёв как раз и был таким. А дальше всё пошло, как в красивой песне, как в сказке.

Благодаря красоте своей морской формы, Сергей легко прорвался к директору комбината. «Товарищ директор, подводник Ковалёв прибыл с Северного флота, чтобы передать благодарность от имени героев-подводников вашему трудовому коллективу за отличную продукцию». Директор, полный пожилой мужчина, с черным галстуком на тёмной клетчатой рубашке, вскочил на радостях, забегал по кабинету, дал команду собрать всех в клубе. Пока люди собирались, директор угостил Сергея Ковалёва, почётного гостя с Северного флота, прекрасным обедом и даже налил наркомовские сто граммов. (Доверчивые русские люди! Как легко у нас быть сыном лейтенанта Шмидта).

Сергей вышел к трибуну, глаза разбежались. В зале одни женщины! Среди сотен сразу выбрал одну – черноглазую красавицу. Не может оторвать от неё глаз. Видимо, судьба его такая. Подводника не надо учить рассказывать морские байки. Они все большие мастера! А здесь на Сергея прямо-таки снизошло вдохновение. Он в космических красках описал страдания подводников в тропическую жару на подводной лодке и что только компот, вишнёвый компот, спасал их.

«Спасибо вам, родные наши труженицы! Вы помогли нашему экипажу выполнить боевую задачу и остаться живыми. Низкий вам поклон от моряков Северного флота!» Женщины постарше плакали, зал стонал от рукоплесканий. Директор гоголем сидел на председательском месте. Такого авторитета у него ещё никогда не было. «Молодец, подводник! Как раз сейчас в конце квартала нужен трудовой энтузиазм! Побольше бы таких посланцев!» А Сергей Ковалёв заливался соловьём. «Теперь, я должен сказать самое главное, – все стихли, – но сначала прошу поднять руки, кто не замужем». Лес рук. Сергей судорожно ищет свою избранницу. Слава богу, она тоже подняла руку. Зал затих. Женщины чувствуют, что сейчас произойдёт что-то необычное. Сергей Ковалёв в полной тишине громко и чётко признался о своём зароке жениться на самой красивой девушке комбината. «И только вера в мою будущую избранницу помогла мне выжить!» В зале мёртвая тишина. Сергей спускается с трибуны, подходит к черноокой красавице, становится на колено и предлагает ей руку и сердце. Что здесь началось! Торнадо, шторм в Бискайском заливе, тропический ураган, рёв тысячи паровозов, паника на бирже – ничто это не может сравниться с бурей восторга в клубе плодоконсервного комбината города Бреста. Когда люди немного успокоились, директор встал, пригласил молодых на сцену, взял их за руки и решительно объявил: «Значит так, свадьба через три дня. Все расходы берёт на себя комбинат. Приданое невесте за счёт профсоюза. В течение полугода обещаю ключи от квартиры. А сейчас принесите ящик вишнёвого компота, я сам хочу вручить его нашему герою…»

Сорок лет душа в душу живет Сергей Петрович Ковалёв со своей женой Оксаной. Вырастили детей, внуков. Уже есть правнучка – Оксаночка. И каждый год в день свадьбы и в День Военно-морского флота ему дарят вишнёвый компот. Так поразил рассказ подводника жителей Бреста. Потому что был подвиг, но страна его не заметила.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.