Историческое наследие межнациональных отношений в России XX века (Ю. Л. Дьяков)

Историческое наследие межнациональных отношений в России XX века (Ю. Л. Дьяков)

Демократизация и гласность, вскрыв крупные изъяны в национальной политике предшествующего периода истории России, обнаружили реальную картину национальных проблем. Причины многих нынешних бед и трудностей корнями уходят в социалистическое прошлое. Многие народы подверглись по существу насильственной депортации. 2(15) ноября 1917 г. СНК утвердил Декларацию прав народов России, провозглашавшую право народов России на самоопределение вплоть до отделения. Это право – одно из действительно фундаментальных прав человека, если, конечно, понимать под национальным самоопределением как раз то, что оно предполагает, – свободное проявление и утверждение этнического начала в жизнедеятельности людей, их добровольных ассоциаций, но не государств. И хотя государство обязано, среди прочих своих функций, защищать и законные интересы этнических общин, но оно, прежде всего, обязано защищать все общины, не деля их на «титульные» и «нетитульные», на «коренные» и «некоренные», то есть пришлые. Государство обязано в первую очередь защищать личность от деспотизма самих общин и выступающих от их лица организаций. Ибо общинный деспотизм, особенно в условиях межэтнических распрей, оказывается не лучше деспотизма самого ярого полицейского государства.

На основании Декларации прав народов России и Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятой 12(25) января 1918 г., Россия была провозглашена в качестве федерации. Документ от 12(25) января 1918 г. вошел составной частью в Конституцию, принятую 10 июля 1918 г. В этой Конституции Советская Российская Республика учреждалась «на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик». То есть в Конституции выделен национальный признак и не упоминались административные единицы в качестве субъектов федерации. Но федерация не складывается одномоментно. Это долгий и сложный эволюционный процесс. Вот почему провозглашение РСФСР явилось лишь формальным актом идеологического свойства, а субъекты этой федерации оставались по-прежнему зависимыми от центра.

Историческая наука, как наиболее политизированная, идеологизированная отрасль научных знаний, была особенно подвержена разрушающему влиянию тоталитаризма. В результате вопросы исследования реального состояния межнациональных отношений оказались деформированными, как и разработка путей преодоления межнациональных противоречий в условиях углубления процесса демократизации уже в наши дни.

В свое время национальные проблемы были переложены на плечи республик, что породило горькие плоды. Тончайшие «струны» национальных чувств, натянутые до предела, стали рваться. Корни же проблемы нужно искать в прошлом, когда тоталитарная общественно-политическая система Советского Союза формировалась и утверждалась как диктатура партии и в тесной связке с ней – диктатура централизованного государства в форме имперского центра.

По Конституции Союз представлял собой федеративное государство, но фактически с 1922 г. страна жила в унитарном государстве (с некоторым федеративным оформлением). До последних лет единство СССР держалось на единстве правящей партийно-государственной олигархии, которая была вненациональна и в основном враждебна к национальной культуре. Большевики-интернационалисты стремились лишить Россию национальной государственности и тем самым права на историческую память. Они пытались «дозировать» историческое наследство русских, свести его только к классической русской литературе и традициям борьбы с самодержавием. Ничего из этого не получилось.

За первые 20 лет советской власти произошло ленинско-сталинское территориальное размежевание страны по национальному (часто псевдонациональному) признаку. В составе союзных республик возникли еще «четыре нижних этажа» – автономии. Это десятки автономных республик, областей, округов и национальных районов. Большевики тем самым создали этнократическую империю, разделив народы на пять официальных сортов: союзно-республиканские, автономно-республиканские, автономно-областные, автономно-окружные и национально-районные. Такие формирования на словах были «автономными», а на деле строго подчинялись централизованному государству. Народы самого «без национальных административных границ» не получили из рук властей никакой государственности или автономии, а это более 50 коренных и множество некоренных народов. Но самое главное, ряд союзных и большинство автономных республик являлись искусственными образованиями, ибо коренная нация не составляла в них большинства населения. Воздействовала и «научно обоснованная» тенденция всеобщей нивелировки, постепенного сглаживания различий в правах разных наций.

Народы бывшего СССР получили в наследие национально-конституционную структуру с тенденциями имперской политики «разделяй и властвуй». Жертвами этой политики национального угнетения стали не только малые национальные образования, вошедшие в состав союзных республик по принципу административного подчинения, но и сами союзные республики, и русский народ, ставшие вассалами «центра». В чисто политических целях на карте СССР вместо республик были начертаны некие разновеликие территории, разделенные произвольными символическими границами. В 1990 г. А. И. Солженицын писал: «Карабах отрезали к Азербайджану», тогда, после революции, когда «надо было угодить сердечному другу Советов – Турции». Казахстан, в котором «казахов заметно меньше половины», Солженицын считает искусственно раздутым за счет территории России. К Казахстану просто прирезали часть Сибири, Южного Приуралья, Центральной России[32].

Все границы между республиками бывшего СССР были произвольно «нарезаны», без всякого соотнесения с этническим составом областей, местностей и их историческими традициями – по политическим выгодам того момента. Так была оторвана Донецкая область от Дона, чтобы ослабить Дон за его борьбу против большевизма. За то же были наказаны уральское и сибирское казачество, а также Западно-Сибирская область, где произошло восстание крестьян 1921 г.

Право на самоопределение – это общепризнанный принцип демократии, он принадлежит к числу фундаментальных принципов международного права и содержится в Уставе ООН.

Национально-административная структура, навязанная большевиками России и СССР, стала источником бесконечных конфликтов, миной, заложенной в фундамент многонационального государства. На основе национального членения нормальное государство не построить. Это возможно лишь на принципе чисто административно-территориториального деления. Исторический опыт доказал, что государства, построенные по национальному признаку, – СССР, Югославия, Чехословакия – менее стабильны. Проблемы национальные и территориальные не должны взаимоувязываться. Поэтому путь, когда государственность становится самоцелью, бесперспективен, ибо приоритет национальных прав – для человека, а не для структур в форме национально-территориальных границ.

Большая часть советских республик возникла вследствие административных решений, принятых «наверху» без учета демократического волеизъявления снизу. В реальной практике, как при жизни Ленина, так и после него, право наций на самоопределение являлось всего лишь декларацией, идеологическим инструментом «решения» национального вопроса, а образование СССР – средством воссоединения прежних национальных окраин распавшейся империи в большевистском государстве. В этой «уступке» национальному принципу в «ущерб» классовому нет ничего загадочного, ибо это был политический компромисс, выбивавший, «козыри из рук» националистов. Ленин знал, что декларация не означает реализации и на практике никогда не будет осуществлена.

Ленин создал независимые по форме, но абсолютно зависимые от Москвы национальные республики. Так он стремился сохранить бывшую царскую империю, придав ей форму федерации. Но эта задумка провалилась. Ссылаясь на право самоопределения наций, провозглашенное большевиками, нерусские народы в 1918 г. стали объявлять о своем выходе из России и об образовании независимых государств: Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония, Туркестан, Татаро-Башкирия, Северный Кавказ, Грузия, Армения, Азербайджан.

Провозгласив право наций на самоопределение, гарантировав право выхода из состава Российской империи, большевики снискали симпатии колониальных народов России во время революции и Гражданской войны. Но Ленин жестоко их обманул. Это было лицемерное право на самоопределение с отделением. В 1918 г. была провозглашена независимая республика Азербайджан, а в апреле 1920 г. по указанию Ленина она была оккупирована 11?й армией. В ноябре – Армения. 7 мая между Грузинской демократической республикой и РСФСР был заключен межгосударственный договор, признающий независимость и суверенитет Грузии.

В период 1917–1920 гг. Украина была захвачена пять раз: один раз – австро-германской армией, один – Белой армией Деникина и трижды – Красной Армией. Сначала Ленин рассчитывал ликвидировать Украинскую народную республику либо через переговоры с Центральной Радой, либо, организовав вооруженное восстание, изнутри. Рада отвергла ленинский ультиматум (декабрь 1917 г.) о капитуляции, опираясь на право самоопределения. Попытка поднять на Украине всеобщее восстание тоже потерпела неудачу. Лишь в Харькове (населенном в основном русскими) большевики 11 декабря 1917 г. провозгласили Украинскую Советскую Республику во главе с украинским Совнаркомом. Этот военно-политический прием не новый в истории, и его пытался осуществить Сталин во время Зимней войны с Финляндией (1939–40 гг.).

В конце декабря 1917 г. по просьбе харьковских мятежников (большевиков) о «братской помощи» Ленин послал на Украину войска, захватившие Киев. Однако 1 марта 1918 г. украинские войска изгнали Красную Армию и освободили Киев. В феврале 1919 г. Красная Армия вторично оккупировала Киев, но весной войска Петлюры изгнали ее из столицы. Летом 1920 г. Красная Армия третий раз захватила Украину, 12 июня Киев пал[33].

В дальнейшем Сталин следовал курсу вождя. Прибалтийские республики и Молдавия (как и при Ленине республики Закавказья) были заняты советскими войсками.

Тоталитарный режим являлся сдерживающим фактором развития наций, народов и народностей. Создавалась лишь видимость решения национального вопроса. По существу это было унитарное государство. А корни этого явления в 1918–1920 гг., когда большевики встали на глубоко ошибочный путь создания национальных образований. Границы были фиктивными, фальшивыми. Они не соответствовали ни демографическому, ни экономическому, ни какому другому критерию. Это была трагическая ошибка, усугубившаяся тем, что национальные образования были загнаны «под крышу» имперского централизма. Именно тогда в фундамент государства были заложены «мины» замедленного действия, которые сегодня рвутся то здесь, то там.

Произвольное деление на автономии привело к тому, что каждый народ считает, что он может спастись в одиночку. В СССР десятилетиями накапливались межнациональное недоверие, рознь, вражда, ставшие неизбежной реакцией на перекосы в национальной политике. Как и любая другая союзная республика, РСФСР, по существу, находилась в колониальной зависимости от центра. Произошли абсолютизация интересов центра, откровенное попрание прав субъектов федерации, пренебрежение их жизненными интересами, отрицание их суверенитета и т. д.

Абхазия и ее коренной народ – абхазы, имея свою многовековую государственность, никогда не жили под диктатом Грузии. Но в годы советской власти Абхазия волевым решением была насильственно присоединена к Грузии на правах автономии. Началось массовое заселение Абхазии жителями Грузии, в результате чего абхазов на своей родине оказалось всего 17 %[34]. По существу здесь был установлен колониальный режим. Карабах, Южная Осетия, Приднестровье, Таджикистан, Абхазия, Ингушетия – все это негативные последствия конструирования государства по национальному признаку.

Там, где победители произвольно перекраивали границы, при развале империй наиболее острой становилась проблема границ.

Многие дважды покоренные народы – сначала царским режимом, а затем большевиками – потребовали вернуть им волю.

Имперская политика была направлена на «переплавку» всех народов в одном «интернациональном» тигле, с тем, чтобы унифицировать страну, в которой не будет трений по национальному вопросу, легче станет работа аппарата, армии, можно перейти на один язык, один стандарт мышления, создать «одномерного человека», готового работать и отправиться на любые «стройки века». Чтобы любой, самый отсталый солдат понимал команду, а вся страна пользовалась одной и той же документацией, и по указке сверху. Эта нелегкая задача требовала вытравить из людей их историческую память, любовь к родным очагам, «отеческим гробам», превратить их в «Иванов, не помнящих родства». От этого больше всех пострадали русские. Ведь произошло фантастическое оскудение, прежде всего России, русской культуры и русского языка.

Страдали и другие многочисленные народы России. В Казахстане, как и на Севере, в Сибири, создавалась система лагерей. Сюда ссылались «провинившиеся» народы. Именно в Казахстан в начале 1950?х гг. прибыли огромные массы людей (2 млн человек) на освоение целины. Такое «переселение народов» не могло не сказаться на морально-нравственном климате республики. Ведь здесь перемешались не только невинные и энтузиасты, но и уголовные элементы.

Утаивание и забвение исторического прошлого, содержавшего и позитивный опыт тюркских единений, и острые противоречия минувших столетий в Средней Азии, привели к взаимному отчуждению людей, к нынешним вспышкам межнациональных конфликтов.

Составление реестра исторических обид, кропотливое и дотошное выяснение, кто пришел на ту или иную землю первым, – обязательная претенциозная доминанта всех национальных разногласий. Но такие претензии и споры на их основе бессмысленны. Дело в том, что единой исторической версии событий, единой интерпретации исторических фактов не существует и каждая сторона выпячивает из истории то, что ей выгодно. Справедливых границ не бывает. Почти всегда можно обосновать территориальные претензии.

Важно осознать, что нагнетание атмосферы вражды и страха, попытки сведения исторических счетов между народами бессмысленны, а главное – опасны. На ненависти ничего создать не удастся, можно лишь разрушать.

Накануне Великой Отечественной войны почти 50?и народам СССР были навязаны новые алфавиты, составленные на основе русской графики. Так целенаправленно уничтожалась национальная письменная культура.

Политика центра по отношению к республикам была типичным отголоском самой настоящей колониальной политики. О людях никто не думал. Все же у нас был накоплен опыт решения межнациональных проблем и даже считался надежным.

Как представляется, никакой расовой ненависти и расовой доктрины у коммунистов не было. Они терпимо относились к людям любой расы, если те участвовали в их движении или были просто лояльны. Но кто против них, тот непримиримый враг независимо от расовой принадлежности. Признавалось лишь классовое деление.

В 1936–1937 гг. из дальневосточных областей изгонялись китайцы и корейцы. Они перемещались в Среднюю Азию или за рубеж. Из Ленинградской области были изгнаны финны и эстонцы; в 1937–1941 гг. – поляки из старых и новых областей у западной границы; в 1941 г. за одну ночь перестала существовать Республика Немцев Поволжья; в 1943–1944 гг. произошла расправа с калмыками, чеченцами, ингушами, балкарцами, крымскими татарами, карачаевцами, месхами, болгарами; в 1947–1952 гг. на восток выселяли тысячи литовцев, латышей, эстонцев и западных украинцев[35].

Итак, вопросы межнациональных отношений должны занять особое место в исторических исследованиях. Здесь выявились серьезные проблемы, нараставшие постепенно. Оставаясь нерешенными, они «загонялись под почву», создавали предпосылки для будущих противоречий, ссор и открытых вооруженных противоборств. В теории национального вопроса, в научном изучении состояния межнациональных отношений появлялись серьезные проблемы. Мифологизированное сознание создавало ирреальный мир «расцвета наций». Дефинициям «дружба народов», «социалистический интернационализм» был придан парадный характер. Как бесспорную истину официальная пропаганда и историография внушала, что национальный вопрос в стране решен полностью и окончательно. Считалось аксиоматичным, что СССР – союз равных и братских народов. Это действительно было равенство в бесправии, в отсутствии реальной независимости республик. Преуменьшалось значение национального вопроса в государственном строительстве, принижалась роль национального самосознания в духовном развитии общества, особенно русского народа. Парад суверенитетов, который так раздражал бывшее советское партийно-государственное руководство, – явление объективное. Российская империя, а затем СССР объединили народы различные по историческому прошлому, этносу и культурному наследию. Их развитие было искусственно остановлено. Серьезное же обсуждение межнациональных проблем в обстановке идеологической эйфории исключалось. Между тем проблемы существовали и требовали своего решения.

Официальная идеология утверждала, что у нас конфликтов нет, и поэтому создается впечатление, что все ухудшилось одномоментно и что виной всему перестройка. Но все дело в том, что конфликты подавлялись в зародыше, загонялись внутрь, а в годы демократизации и гласности вышли на поверхность. Национальный вопрос оказался сложнее, чем представлялось идеологам коммунизма. Их неоднократные заклинания о том, что этот вопрос, «оставшийся от прошлого», в СССР успешно решен, так же как и декларации о расцвете и сближении наций, не спасли Союз от распада. Подобные же национальные проблемы есть и в других странах.

Проявления самобытности национальных культур большевики рассматривали порой как национальную ограниченность. Но во всем мире сотни миллионов людей, так или иначе, придерживаются национального фактора, а это значит, что он является содержанием человеческой сущности. Если чувство национального удовлетворяет потребности личного и общественного характера, естественные национальные стремления и не приносит вреда другим нациям – это нормальное явление. Важно, чтобы чувство национального не трансформировалось в национальные перекосы в виде приоритета одной нации перед другой, в ненависть к другим нациям и народам.

Беспроблемная трактовка межнациональных отношений в стране в прежние годы оказала негативное влияние. Плохую услугу оказали и надуманные, оторванные от реальности установки. Так, официальная идеология настаивала на форсированном слиянии наций, их языков и культур, а это есть ассимиляция в чистом виде. Историки же с готовностью подхватывали и «обосновывали» новые указания партии. Исторический опыт, и прежде всего наш собственный, убеждает в том, что национальные отношения представляют собой весьма тонкие, чувствительные человеческие связи. Эта проблема деликатная и вечная, и ее большевистским наскоком не решить. Отсюда и необходимость особо чуткого, бережного подхода к национальным отношениям.

«Исторический опыт убедил нас и в том, что пренебрежение отечественным и мировым историческим наследием приводит к снижению общего уровня культуры населения, пробуждению темных инстинктов уродливого национализма и дремучего шовинизма».

Современная национальная политика нуждается в глубокой научно-теоретической разработке. Это серьезный социальный заказ обществоведам, в том числе историкам. Остро назрела необходимость научной разработки современной концепции межнациональных отношений. И в этом вопросе историки в большом долгу перед обществом.

Сама объективная реальность, а не чье-то учение, поставила обществоведов перед необходимостью активизировать с позиций накопленного опыта процесс становления федерации, развития нашего многонационального государства в его конкретно-историческом содержании с учетом реальных деформаций и противоречий, выработать рекомендации, которые могли бы стать основой практической политики государства.

Особо важно акцентировать внимание на множественности национальных культур, анализе психологии общественного сознания, особенно национальной психологии. Необходимо осознать, что суть национальных проблем не только в этническом, но и в социальном, экономическом, политическом факторах. Нам нужно не заботиться «о чистоте» нации (Гитлер уже был озабочен такой чистотой), а создавать максимум условий для самовыражения личности в любой республике или области независимо от ее национальной принадлежности. В этом заключается суть цивилизованного государства, гуманного общества. Само определение нации, соотношение социального и национального догматизированы. В научной литературе еще серьезно не пересмотрена большевистская вульгаризация по национальному вопросу.

Немалый вклад историческая наука может внести в восстановление культуры малочисленных народов. Государственно-партийная политика исходила из ложной идеологемы «слияния народов», а отсюда предание забвению интересов многих народов. Доктор исторических наук Л. Н. Гумилев, автор теории этногенеза, высказал серьезную критику в адрес Института этнографии, сотрудники которого во главе с академиком Ю. В. Бромлеем выдвигали и защищали тезис, что этнос – явление социальное, то есть относится к числу классовых. А, следовательно, в СССР никаких якобы этносов нет, ибо нет классового разделения. Абсурдность этого тезиса очевидна, считал ученый, но до сих пор он оказывает негативное воздействие на теоретическую часть этнографической науки. Этнос – явление природное, а не социальное. Это Л. Н. Гумилев попытался обосновать в своей книге «Этногенез и биосфера земли» (СПб., 1992). Он создал теоретическую этнографию, то есть этнологию, помогающую избавиться от классового подхода к этносу.

Координационно-методический центр Института этнологии и этнической антропологии АН СССР им. Миклухо-Маклая еще в конце 1980?х гг. приступил к важной работе по созданию новой научной серии «Народы Советского Союза» с целью восполнить зияющие бреши в отечественной этнографической науке. Впервые предпринята попытка публикации многих источников по истории и демографии этносов, населявших СССР. Обращение к научной истории этносов способно помочь и политикам и, главное, народам. Ведь только, кажется, что мы во всем пионеры, а исторический опыт сосуществования этносов разнообразен и поучителен.

Представляется актуальным разобраться с проблемой славянской идеи. В настоящее время существуют различные ее концепции. Имеет место трактовка славянской идеи, смысл которой в том, что русские, украинцы и белорусы – славяне и должны держаться вместе. В этом есть здравый смысл. Но, к сожалению, этот вариант славянской идеи связан с коммунистической ортодоксией и имперским сознанием. Существует и военно-патриотический вариант славянской идеи. Но подчеркнем, что военный патриотизм часто оборачивается имперским шовинизмом и фашизмом, ограниченностью и сепаратизмом. «Есть у нас и третий вариант “славянского сознания”, распространенный среди национал-патриотических кругов и опирающийся на почвеннические тенденции, – пишет историк С. Романенко. – Эти взгляды и эта психология имеют давнюю историческую традицию. В наиболее четкой и концентрированной форме они выразились в программе «Союза русского народа» в 1905–1906 гг. Эта организация рассматривала «русскую народность как собирательницу земли русской и устроительницу Русского государства», именно ей должно «принадлежать первенствующее значение в государственной жизни и государственном строительстве», а православная церковь должна сохранить в России «господствующее положение». «Выступая за “единую и неделимую Россию”, – продолжает Романенко, – члены “Союза русского народа” заявляли, что “не делают различия между великороссами, белороссами и малороссами”»[36].

Конечно, каждую идею можно довести до абсурда. Исключительных наций и народов не было и нет, в принципе. И если отбросить идею славянской исключительности, то можно помечтать о том времени, когда славянство смогло бы стать одной из основ мировой цивилизации, при условии, что русский народ наконец-то добьется благополучия, богатства, подлинного расцвета культуры на основе гармоничного содружества всех народов России. Нет криминала и в пожелании, чтобы русская нация стала самой сильной и крупной, но сила всякой цивилизованной нации заключается не только в оснащенности оружием новейших систем, не в силовом решении всех проблем, а в достижении духовного, материального и интеллектуального богатства каждым россиянином независимо от его национальной принадлежности, а, следовательно, всем российским обществом – многонациональным, но единым.

С. Романенко хоронит славянскую идею, заявляя, что она как политическая и правовая концепция «исчерпала свой относительно прогрессивный потенциал, который был ей присущ в конце XIX – начале XX вв., когда она совпала с процессом национального самоопределения… Полиэтническая (как и моноэтническая) общность не может выступать как субъект государственного права. Груз славянской идеи не выдержали ни централистские монархии, ни коммунистические этнотерриториальные федерации»[37], – заключает ученый.

Следует возразить на это тем, что американская идея (нация), при всей ее полиэтничности, выдержала экзамен истории. И если мы вполне обоснованно скажем, что американская идея (нация) победила, что она встала во главе мировой цивилизации, являясь одной из самых сильных и крупных, то почему к этому не может стремиться Россия? А потерпел поражение (будем надеяться временное) не «груз славянской идеи», а централистские монархии и фальшивые коммунистические этнотерриториальные федерации. Если первая и вторая революции и были антиславянской направленности, то крах коммунизма не имеет никакого отношения к «грузу славянской идеи».

Россию спасли, прежде всего, русские патриоты. И быть патриотом России – это долг и святая обязанность всех русских и нерусских народов. По вопросу о патриотизме Герцен предупреждал, что «исключительное чувство национальности никогда до добра не доводит»[38]. Это верно, и поэтому нам, русским и нерусским россиянам, никогда не следует доводить чувство национальности до исключительности.

Помимо общечеловеческих ценностей, у России есть и свои национальные интересы, которые она должна и сумеет отстоять. Но следует знать и помнить идеи русского историка и политического деятеля П. Н. Милюкова, завещавшего нам, что «национальная мораль, ничем не просветленная и не ограниченная, может легко выродиться в проповедь человеконенавистничества, порабощения и истребления. Сколько исторических злодеяний прикрыто от морального обсуждения вывеской подобного патриотизма»[39]. Грань между патриотизмом и шовинизмом чрезвычайно тонка и подобна лезвию бритвы.

Наше общество продолжает культивировать агрессивность, насилие, отражающиеся в межнациональных конфликтах и в политической борьбе. Вот почему важно изучить, осмыслить традиции насилия с тем, чтобы отвергнуть их как метод социального переустройства общества. Мы страдали классовым недугом, страдаем национальной болезнью. И лишь выздоровев и осознав, что человеческая сущность важнее классовой и национальной принадлежности, можно обрести поступательное движение к обновленному образу жизни и миру в своем растревоженном доме.

Любая идеология, основанная на насилии, должна быть опровергнута, в том числе средствами исторической науки. Но, как представляется, в последнем десятилетии XX в. Россия переживает период уникальной исторической возможности для формирования более справедливой системы сосуществования народов. Ясно одно, что на основе ленинско-сталинских национальных границ невозможно воссоздание России. И сегодня мы – россияне – пожинаем горькие плоды этой безумной политики. Волна суверенизации захлестнула Россию. Повсюду на волне демократического романтизма избраны президенты бывших автономий, идет игра в псевдодемократию, в независимость, ведутся пограничные разборки. Между тем Россия населена полутора сотнями разноговорящих народов, и сама идея национальной государственности России внеисторична и опасна. Выход из этой взрывоопасной ситуации видится в крайне осторожном, постепенном (по мере созревания общества) переходе на строго добровольных началах к принципу не национального, а административно-территориального государственного устройства России, при полном и безусловном соблюдении национальных прав и обычаев народов. Право каждой нации на государственность лишь на том основании, что она единое национальное целое, весьма сомнительно, тем более что таких монолитных однонациональных субъектов в России просто нет.

Русская нация сумела сохранить себя даже в двухвековой период татаро-монгольского ига и нашла в себе силы объединиться в единую Московскую Русь. Исторический опыт, содержащийся в русской идее, необходим для стабилизации межнациональных отношений в России и утверждения ее нового положения в мире. «Если есть русская “интеллигенция” как совокупность образованных людей, способных создавать себе идеалы и действовать во имя их, и если есть у этой “интеллигенции” какой-нибудь “долг перед народом”, то долг этот состоит в том, чтобы со страстью и упорством нести в широкие народные массы национальную идею, как оздоровляющую и организующую силу, без которой невозможно ни возрождение народа, ни воссоздание государства»[40], – писал видный общественный деятель, экономист, историк П. Б. Струве, анализируя уроки Октября 1917 г.

Русский мыслитель Н. Я. Данилевский со всей остротой поставил вопрос: «Должно ли Славянское племя – член Арийской семьи, равноправной с племенами: Индийским, Иранским, Эллинским, Латинским и Романо-Германским, создавшими каждое свою самобытную культуру, – оставаться только ничтожным придатком, так сказать, прихвостнем Европы, или же, в свою очередь, приобрести миродержавное значение и положить свою печать на целый период истории?»[41]. Ответ может быть только положительным. Русский народ должен опять стать уважаемым и могучим столпом единой многонациональной России.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.