Дорога, ведущая в никуда

Дорога, ведущая в никуда

Исторические факты, изложенные живым литературным языком, бывают порой прелюбопытны. Но когда они переплетаются с политикой, дело выходит на уровень обостренного читательского интереса. А коли еще здесь наличествуют элементы детектива, да еще с крупицами психологизма — ну, тогда мы имеем дело не только с полезным, но и с весьма занимательным чтением. Сразу скажем: в случае с книгой Хяртана Флёгстада мы встречаемся как раз с произведением такого рода. Предлагаемый читателю роман норвежского автора повествует о, казалось бы, вполне конкретной истории — событиях вокруг провокационного, шпионского рейда американского «самолета-невидимки» с пилотом Ф. Г. Пауэрсом на борту. Но постепенно становится ясно, что речь не только и даже не столько о пресловутом полете, а в гораздо большей степени обо всем том, что сделало этот полет возможным, и о последствиях его, действительных и вероятных.

Самолет, проходящий зловещей тенью по страницам книги Флёгстада под кличкой Черная Дама, а точнее, У-2, был, как известно, заслан в советское небо из Пакистана, с аэродрома города Пешавар. Полет был приурочен к 1 мая 1960 года. Конечным его пунктом должен был стать аэродром города Будё, в Северной Норвегии.

Именно здесь и разворачиваются основные события книги. Главный герой — пилот истребителя-перехватчика Алф Хеллот. Это парень из простой, даже пролетарской семьи, из среды с устойчивыми левыми убеждениями. Отец — профсоюзный деятель Авг. Хеллот, авторитетный лидер и глашатай интересов рабочего класса, один из тех, кто многие годы вел упорную борьбу с хозяевами, чтобы добиться-таки для норвежцев неплохой социальной обеспеченности и высокого уровня жизни.

Юноша Алф вступил в жизнь в послевоенное время, когда страна пожинала плоды общего подъема постиндустриального общества. Не будем углубляться в вопрос о том, за чей счет и каким именно образом развитые, в том числе европейские, страны обеспечили своему населению относительное благосостояние и ощущение защищенности от многих житейских бед, еще мучающих, скажем, жителей того же Пакистана или других государств «третьего мира». Для Алфа несомненно, что норвежцы вправе жить по-человечески и самостоятельно определять свою судьбу. Подчеркнем это: Алф по образу мыслей демократ, глубоко миролюбивый человек, которого трогает и горе ближнего, и страдания угнетенных в далеких странах. Его взгляды — на левом фланге общественной мысли, но — вот парадокс! — он считает злом и империалистов-эксплуататоров, и… общество социалистическое, в его понимании — «тоталитарное».

Подходит, однако, время выбора жизненного пути. Демократ демократом, но вкусы и идеалы юноши во многом сформированы окружающей его массовой культурой. К этому мы еще вернемся, но неспроста Хяртан Флёгстад подчеркивает в своих публицистических книгах и эссе необычайную силу воздействия на человека, казалось бы, примитивных средств, которые применяет «индустрия культуры» Запада, чтобы «промыть мозги» людей, внушить им бытовые и социальные (да что там, и политические) воззрения, соответствующие западным понятиям и ценностям.

Алф обожает силу, ловкость, сообразительность, умение при случае «врезать» злокозненному оппоненту. Он и сам достигает во всем этом несомненных успехов. И вот выбор профессии сделан: Хеллот становится военным летчиком, делает блестящую, по мнению многих, карьеру. По мнению других, он обманут военной мишурой, культом силы, даже кулака. И в более широком плане — пропагандистской машиной, заставляющей этого норвежского парня рьяно защищать то, что ему, в сущности, глубоко чуждо.

После активного шага — поступления в летное училище — Алф живет как бы по инерции. В конце он вспоминает годы муштры: «Да я как человек был сломан до такой степени, что величайшей роскошью в жизни было для меня сидеть весь день на койке, держать в руках банку с пивом и тупо таращиться в воздух перед собой».

Но вот прогрессивный отец Алфа гордится сыном — ну как же, лейтенант, а затем капитан ВВС, чуть ли не ас в своем роде. А свежеиспеченный защитник демократии ищет путей утверждения себя в новой среде, заводит новые знакомства. Забыв о любимой девушке из рабочей среды, Алф женится на буржуазке, ослепительно красивой, но… Впрочем, оставим что-то и читателю.

Что, однако, надо сказать, так это следующее. Роман «У-3» читается не только как лихо закрученная (а порой детальная до документальности) повесть об Алфе Хеллоте, но и как многоплановая притча о самой Норвегии, демократической и миролюбивой стране, которую бесстыдно обманули, напугав несуществующими опасностями, введя в заблуждение посулами безопасности и защиты суверенности. Кто обманул? Вспомним историю о том, как Норвегию затащили в НАТО. Да, да, именно затащили при помощи самого беспардонного политического мошенничества.

Дело было в начале 1949 года. Норвегия склонялась к тому, чтобы вместе с Данией и Швецией создать оборонительный союз, уклонившись от присоединения к Североатлантическому блоку. Такие настроения явно встревожили «атлантические» круги по обе стороны океана, в том числе и в Осло. И вот незадолго до съезда правящей Рабочей партии, где вопрос о внешнеполитическом курсе страны должен был решиться окончательно, один из видных деятелей партии, министр иностранных дел X. Ланге, в спешном порядке отправился (или был вызван?) в Вашингтон. Получив там соответствующую «зарядку», этот поборник «сплочения Запада» против злокозненного коммунизма столь же спешно — за день до съезда — вернулся домой. Здесь он буквально в панических тонах сообщил коллегам по партийному руководству и делегатам съезда, что, «по самым достоверным сведениям», Советский Союз собирается напасть на Запад и вторгнуться в Норвегию. Один из делегатов съезда — известная общественная деятельница Юханна Омлид выпустила впоследствии книгу «По ложному курсу», где подробно рассказала о том, какой нажим был оказан на участников партийного форума, как им даже не дали толком обсудить вопрос о будущем страны. Примечателен и такой поистине скандальный факт: на съезд не были допущены члены парламента от Рабочей партии — ведь большинство их выступало против присоединения страны к НАТО.

Характерно, что бывший премьер-министр Швеции Таге Эрландер подчеркивал: «Мы рассматривали норвежскую нервозность в этом вопросе как совершенно безосновательную».

Однако, кроме фальсифицированной информации, Ланге привез из Вашингтона еще один «аргумент»: США-де ультимативно требуют от Норвегии решить вопрос о членстве в НАТО в кратчайший срок. И это с серьезным видом говорилось тогда, когда Атлантический пакт еще не был официально оформлен и утвержден даже сенатом Соединенных Штатов. Не приходится удивляться, что, когда съезд НРП скоропалительно утвердил предложенное руководством решение о вступлении в НАТО, финские и шведские делегации покинули зал и выехали на родину, даже не попрощавшись. Премьер-министр Дании X. Хедтофт счел нужным заявить, что «восемьдесят процентов датчан в случае референдума все же предпочли бы решение в пользу единой Скандинавии». В сложившейся же ситуации Дания (и Исландия) последовала примеру Норвегии.

Дело было сделано. Ланге до конца своих дней пользовался повышенной благосклонностью ведущих западных столиц, а его родина оказалась привязанной к оголтело несущейся колеснице натовцев.

Надо сказать, обман норвежцев, «провернутый» в 1949 году, тогда отнюдь не кончился. Он продолжался и продолжается, правда в более изощренной форме. Стоит только вспомнить заверения натовского руководства по поводу «миролюбивой» или на худой конец сугубо «оборонной» направленности военных приготовлений блока на норвежской земле. А ведь на деле эту землю используют для самой настоящей подготовки агрессивных военных действий против Советской страны. Чего стоят, скажем, пресловутые станции «Лоран-си» и «Омега», предназначенные для радиолокационной разведки и — что более существенно — для ориентации подлодок США в Северной Атлантике и, соответственно, для точного наведения на цель их ядерных ракет. Или постоянные нарушения натовцами принципов базовой и ядерной политики Норвегии, согласно которым страна официально и торжественно провозгласила, что не допустит в мирное время размещения иностранных войск на своей территории, а также производства, ввоза и базирования здесь ядерного оружия.

Эти принципы, судя по всему, расцениваются не очень-то высоко политическим и военным руководством западных держав, особенно Вашингтоном. В течение многих лет, и особенно в последние годы, руководители Североатлантического блока, в первую очередь американские, осуществляют своего рода «ползучее размещение» в Норвегии своих войск — то и дело ввозя их туда на очередные маневры, а то и оставляя для охраны натовского военного снаряжения, «складированного» до поры до времени на здешних базах. Что же до ядерного оружия, то никому из натовских генералов и адмиралов даже в голову не приходит докладывать властям в Осло, есть ли оно на борту прибывающих в Норвегию кораблей и боевых самолетов. Один из американских адмиралов заявил об этом осенью 1986 года — почти дословно так, как сказано выше.

Не приходится удивляться, что многие здравомыслящие норвежцы делают вывод: необходимо выступать против использования страны в авантюрных целях натовских стратегов и политиков. Необходимо новое — конструктивное, а не конфронтационное — мышление в ракетно-ядерный век. Понимание необходимости такого подхода, протеста и активного действия против подключения Норвегии к опасным военным приготовлениям вызревало и крепло в норвежском народе много лет. К проявлениям такого понимания смело отнесем и честную, бескомпромиссную книгу Хяртана Флёгстада.

Нельзя, конечно, утверждать, что книга эта является свидетельством готовности всех или большинства норвежцев выступить против уже установившегося внешнеполитического курса страны. Флёгстад показывает тенденцию. Его образцово-показательный герой, столкнувшись с ситуацией, когда Будё чуть ли не оккупирован агентами ЦРУ, когда на норвежских базах хозяйничают американские часовые, вдруг словно прозревает и восклицает, что, мол, существует же понятие базовой политики и такое понятие, как норвежский суверенитет!

Это уже явный протест. А действие? Ключевые страницы книги несут отпечаток душевного смятения героя. Автор — по логике характера Алфа Хеллота — не находит для него иного выхода из глухого лабиринта сомнений, кроме шага, продиктованного отчаянием.

Поражают какой-то режущей душу болью сцены, когда самолет Алфа, отключив радиосвязь, на бешеной скорости, беспорядочно носится над Норвегией, над родными местами пилота, над домами, где живут его близкие, и беспрерывно сигналит: «Измените курс! Измените курс! Измените курс!» Запоздалое, трагическое прозрение. Для Алфа, разумеется.

Роман «У-3» вышел в свет в 1982 году. Примечательно, однако, что он не только не утратил актуальности за истекшие с тех пор годы, но, по сути дела, звучит сегодня как самый оперативный отклик на развитие событий в мире. В самом деле. Изображенная в книге ситуация опасного противостояния ведущих держав в последние годы еще более усугубилась из-за упрямого «ковбойского» курса администрации США на решение возникающих перед Вашингтоном проблем прежде всего (и охотнее всего) с помощью бронированного кулака. Маскируемая теми же баснями об «угрозе со стороны СССР» политика, опирающаяся на гонку вооружений, особенно ядерных и космических, заводит население Земли все глубже в тупик, где может вообще оборваться вся история человеческой цивилизации.

В этой обстановке большое значение приобретают как миролюбивые инициативы и предложения Советской страны, так и действия международной общественности в пользу мира, против гонки вооружений. Здесь уместно упомянуть о том, что в последние годы в странах Скандинавии такие действия приобретают все более регулярный и настойчивый характер. Упомянем, пожалуй, о том, что и во времена Алфа Хеллота многие норвежские социал-демократы, даже на высоких правительственных постах, выражали свое несогласие с размещением в Европе ракет с ядерными зарядами, с гонкой вооружений, в которой акцент все больше смещался на ядерное оружие. В Норвегии, как и в других государствах европейского Севера, все большую поддержку получает идея превращения всего этого региона в безъядерную зону. Сейчас уже на официальном уровне здесь работают группы и комиссии, исследующие не только возможность — она уже общепризнана, — но и практические пути решения проблемы избавления северян от ядерного кошмара.

И снова над лесами и горами, полями и фьордами Севера возникает, словно тень Черной Дамы, зловещая тень НАТО. Снова упорно муссируются слухи и непроверенные сообщения о каких-то советских подлодках у берегов Норвегии и Швеции, снова срываются с аэродромов — в том числе и Будё — истребители-перехватчики с еще не прозревшими Хеллотами на борту, чтобы «защищать» Норвегию, которой никто не угрожает. Единственная угроза для норвежцев — это все тот же промилитаристский, проядерный курс, который усердно навязывают стране натовские политики и стратеги. «Измените этот курс!» — так и слышится из стран Скандинавии в дни маршей мира, из рядов все более многочисленных манифестаций сторонников мира и противников войны. Так актуальность книги Хяртана Флёгстада смыкается с актуальностью для его соотечественников активной борьбы против черной военной тени, нависшей над Норвегией и всем Севером Европы.

…Быть может, не столь уж значительна в этой связи другая история с самолетом, разыгравшаяся буквально на наших глазах, — история западногерманского «лихача» М. Руста, который стартовал из Хельсинки, а приземлился незваным «гостем» в центре Москвы. Почему мы берем слово «лихач» в кавычки? Да потому, что кое-кому на Западе очень бы хотелось сделать из Руста этакого рубаху-парня, погнавшегося за приключениями и не вполне сознававшего, что именно он вытворяет. Но куда деться от фактических обстоятельств полета, так смахивающего на визит Черной Дамы? Ведь Руст, который крался на малой высоте через наше воздушное пространство, вольно или невольно, как отмечалось в зарубежной печати, «копировал» возможный маршрут крылатой ракеты. Это, конечно, лишь одно из мнений по поводу действий этого авиаавантюриста. Но даже одно такое сопоставление наводит, как говорится, на мысли…

* * *

Итак, перед нами роман, в котором и история, и политика, и детектив. Но это роман! Судьба Алфа Хеллота не схема-иллюстрация к теме, которую мы освещали выше. Алф — живой человек, крепкий характер, работящий и веселый норвежец, каких мне в бытность в Скандинавии довелось встречать, с какими выпало знакомиться и дружить. Хяртан Флёгстад пишет об Алфе, о его печальной судьбе сдержанно, без надрыва, как и подобает современному, умудренному веком норвежцу. Но «размах страстей» героя порой приводит на ум персонажей норвежской классической литературы.

Быть может, пора уже сказать несколько слов об авторе. Хяртан Флёгстад — сравнительно молодой писатель (род. в 1944 г.), но уже на протяжении ряда лет входит в число наиболее известных романистов и публицистов нового поколения (его книги начали выходить в 1970 году). При знакомстве с творчеством Флёгстада поражаешься разносторонности его интересов, его широкой образованности, художественной и публицистической ангажированности в самых жгучих вопросах современной жизни. Среди этих последних Флёгстад заметно выделяет проблемы социального плана, в том числе одну из кардинальных для воспитания новых поколений — распространение так называемой «популярной» культуры. Порой Флёгстад даже защищает некоторые ее аспекты, доходя до того, что объявляет интерес, скажем, подростков и молодых людей к фильмам жанра «вестерн» или детективного своего рода защитной реакцией культурно и социально ущемленных масс на свое положение, своеобразным продуктом эпохи, в которой простому человеку очень и очень неуютно. Флёгстад чуть насмешливо рассказывает, например (в статье «Тропою грома»), как он сам в молодости с упоением «уходил от действительности», по многу раз смотря фильмы с Робертом Митчумом и Эдди Константайном. Так было однажды вечером: только что экран дарил яркую жизнь, смелых героев, утверждающих правосудие и справедливость с пистолетом в руке. Сеанс окончился. Вышел на улицу, под слепой бергенский дождь, поглядел вокруг и… обогнув угол кинотеатра, пошел смотреть тот же фильм на следующий сеанс.

«Чему мы, социалисты, можем научиться у такого кино? — задается вопросом Флёгстад. — У кино, которое в большой степени сформировало наш культурный фундамент. Прежде всего — воздействию на души. Это воздействие нельзя оставлять денежным мешкам и механизму свободного рынка».

Любопытно, что Флёгстад видит в таком киноискусстве (криминальный фильм, фильм с антигероем) своеобразную параллель к средневековой карнавальной традиции, «которая в тогдашней Европе развилась до почти автономной культуры и еретической оппозиции той картине мироздания, которую давали власть имущие».

С этим, как говорится, можно и поспорить. Но в чем Флёгстад абсолютно прав, так это в том, что такое искусство просто опасно, когда оно находится в руках опытных, искусных буржуазных пропагандистов.

Флёгстад не раз возвращается к теме бездуховности, суррогатности той «культуры», которую подсовывают и навязывают потребителю в яркой упаковке занимательности. Он отмечает, что фактическая дегуманизация человека происходит на Западе в то самое время, когда (как он пишет, в частности, в статье «Фонетическая тень») в буржуазном обществе процветает «фальшивый гуманизм», когда так попросту не замечают, не желают замечать самых настоящих смертоносных «атомных взрывов» голода и нищеты — например, в странах Африки и Латинской Америки.

Анализируя состояние дел в культурной области, Флёгстад в своих произведениях обращается к опыту и наблюдениям многих видных деятелей мировой культуры, писателей и философов, то и дело ссылаясь на такие имена, как Гораций и Лукиан, Экклесиаст и Достоевский, Эйзенштейн и Грамши, Дз. Вертов и Леви-Стросс. Часто апеллирует Флёгстад и к трудам известного советского ученого-литературоведа М. Бахтина, причем в самом уважительном духе, широко пользуется его анализом понятий «культура» и «индустрия культуры».

Роман «У-3» построен в соответствии с принципами «литературы действия», о которой так часто говорит Флёгстад. В книге проглядывает желание соединить острый политический материал с непреходящей, хотя и исторической, актуальностью темы. Пожалуй, стоит отметить здесь некоторую излишнюю щедрость в подаче деталей быта, особенно когда речь идет о курсанте Хеллоте. Заранее вычерченная схема сюжета порой снижает накал психологического напряжения — это касается в основном средней части книги. Но все же она остается единым, литым целым.

* * *

Почему роман Хяртана Флёгстада, построенный вокруг событий с самолетом-шпионом У-2, называется «У-3»? Об этом говорит сам автор устами Персона, одного из персонажей, бывшего, быть может, ближе всех к Алфу Хеллоту — и когда он вместе с будущим пилотом играл в детские игры, и когда он, упрятанный в подземный бункер, следил за полетом друга на экране радара. Персон не человек действия, ему далеко и до лихих эскапад Алфа, и до решительных поворотов судьбы, которые тот «организует» своими руками. Но в горький для обоих час его пронзает внезапное понимание того, что люди должны не только держаться вместе, но и сообща осознавать мир, его тревожные события и реалии, угрожающие жизни всех. Ведь «вместе, — заключает Персон, — мы располагаем системами наблюдения, которые хватают несравненно выше самолета У-2 и превосходят радиусом действия любые радары, системами, которые… видят все — в прошедшем, и в настоящем, и в каждом отдельном человеке. У-3».

Эта оптимистическая нота отнюдь не случайна, не звучит диссонансом в книге, хотя и приходится на одну из самых печальных ее страниц. И во Флёгстаде, и в его любимых героях живет надежда. Она неистребима, как монументальные норвежские фьорды в таинственной сизой дымке, как буйные краски весны, неизменно возвращающейся каждый год на плоскогорья и в долины Норвегии. Автор — своей книгой — уже действует, чтобы приблизить эту надежду. Герои пока что только начинают понимать, что сбились с пути, что с дороги, ведущей в никуда, надо выбираться на верную, общечеловеческую дорогу, небо над которой не застилают никакие черные тени.

Июль 1987

Ю. Кузнецов

* * *

В ПОЭЗИИ ВСЕГДА ВОЙНА

О. Мандельштам

Звук перевалил через болевой порог. Заткнув уши указательными пальцами, я смотрел, как два факела прорезают жаркое марево за хвостом самолета. Алф Хеллот сверился с поверочной таблицей и расписался в эксплуатационном формуляре. Авиатехник — в меховой шапке, сапогах и нейлоновой куртке на меху — принял формуляр и спустился по стремянке на землю. На фонарь кабины ложились большие мокрые снежинки. Хеллот в последний раз проверил привязные ремни. Пробежал взглядом справа налево по приборной доске. Наушники и ларинги закреплены и подключены.

— Что ж, поехали, пукалка! — пробормотал Хеллот, не нажимая кнопку передатчика.

Он поднял вверх два больших пальца. Техник прижал руки к бокам, потом развел их в стороны. Изобразил одной рукой в воздухе круги. Остановил руку и тоже поднял вверх два пальца.

За хвостом самолета прибавилось черного выхлопа. По бокам рулежной дорожки чернели сугробы. Заземление отсоединено, компрессор выключен. Отпали последние узы, связывавшие Алфика Хеллота с землей. Капитан Хеллот, один на один с машиной, увидел, как стрелки приборов стронулись с места, чуть покачались и замерли на зеленом поле шкалы. Техник оттащил тормозные колодки от главных колес. Нажав кнопку передатчика, Хеллот вызвал вышку, сказал сперва позывной диспетчера, затем свой. Запросил разрешение на выруливание и взлет. Техник еще раз показал напоследок большой палец.

Корпус машины качнулся. Колеса тонкого шасси начали вращаться. Капитан Хеллот прибавил газу и покатил по дорожке в дальний от вышки гражданского диспетчера конец взлетно-посадочной полосы. Здесь он развернул самолет против ветра. Перед ним простиралась свободная полоса. С работающими двигателями он проверил генераторы и ручку управления носовым колесом. Зажглись красные и зеленые аэродромные огни. Хеллот вернул рычаг дросселя на холостой ход и одновременно нажал радиокнопку. Вызвал вышку и запросил данные о скорости ветра и атмосферном давлении. Легкий юго-западный ветер дул со скоростью пять узлов. Давление низкое — 29,78 дюйма; плотная облачность.

Алф Хеллот получил разрешение.

Уверенным слитным движением он подал вперед рычаг дросселя и обжал ногами педаль колесных тормозов. Обороты увеличились до максимума, так что машина и с ней сам Хеллот дрожали от могучих противоборствующих сил, которые не давали самолету тронуться с места и в то же время стремились бросить его и пилота вперед по взлетной полосе со скоростью сотен километров в час.

Отпуская тормоза, Алф Хеллот открыл рот и сделал глубокий вдох. Пульс был в норме, двигатели не прибавили оборотов организму. Мощный толчок сорвал машину с места. Реактивные силы взвыли головокружительными децибелами. Мимо мелькали сугробы, сигнальные буи, красные огни и шлагбаумы перекрестных дорожек.

Когда прибор показал, что достигнута скорость отрыва, Алф мягко взял штурвал на себя. Руль высоты в задней части хвоста поднялся кверху. Сначала носовое колесо, затем и главные колеса оторвались от бетона. На прощание земля дружески подтолкнула одно из них, машина слегка накренилась, и Алф Хеллот взлетел.

К отметке 1500 футов он убрал шасси, закрылки и приготовился к набору высоты. Включив форсаж, ощутил рывок, когда впрыскиваемое в дополнительные камеры топливо добавило тяги двигателям. Проверил число оборотов и скорость изменения высоты по вариометру. Время от времени он регулировал температуру топливных фильтров, чтобы избежать обледенения. Элероны в задней части крыльев заняли нейтральное положение.

Алф Хеллот поднимался курсом норд-вест между незримыми отвесами горных склонов. Стрелка высотомера уверенно ходила по кругу. Над ним по-прежнему висели набухшие от влаги облака. Он высмотрел просвет, отрегулировал обороты, уперся ступнями в педали и отклонил руль направления. Самолет скользнул вверх в узкую щель в мокрой облачной вате. Последние снежинки разбились в пыль о фонарь кабины.

Я опустил цейсовский бинокль. Алфик исчез. Два языка пламени, точно от паяльной лампы, — последнее, что я видел. Я повернулся, прыгнул через мазутную лужу и зашагал по ярко освещенному коридору из ангара в дежурку.

В десяти тысячах футов над моей головой Алф Хеллот протянул руку к тумблеру, включающему ретроспектоскоп.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.