Дорога скорби. Любая дорога — дорога утрат

Дорога скорби. Любая дорога — дорога утрат

«Только те по-настоящему мертвы, о которых полностью забыли».

Зачем я пишу об этих местах, это же, как было заявлено в начале писаний моих, «не путеводитель»? А потому пишу, что это дорога из одного мира, из одной привычной жизни, в мир новый, неведомый, в жизнь «после жизни», хотя для многих она кончится на его пороге. Мы все по ней идём, от самого рождения, с не покидающей нас надеждой — «А вдруг»? Есть много дорог к Господу, но нет ни одной похожей на скоростное шоссе. Пустое сердце, не скопившее страданий, потерь и печалей ходит по кругу, оттого что безоблачность, эфемерное «ничто» бытия, тупик безвыходный, «нуль-транспортировка». Путь, который Бог назначил Иисусу — путь муки и искупления. Принимая на себя грехи людей, невольные и по незнанию содеянные, Иисус поднимает шлагбаум над новой дорогой, дорогой начинающейся в Преториуме и заканчивающейся на Голгофе. Дальше только Небеса.

Исторических документов об этих событиях совсем нет. Только Евангелия, написанные четырьмя последователями Иисуса и ещё то, что Понтий Пилат действительно правил в Иудее десять лет, в годы жизни и мученичества Иисуса. Помимо Евангелий Понтий Пилат упоминается в сочинениях Иосифа Флавия, Филона Александрийского и Тацита. В средиземноморском порту Кейсарии, который был когда-то резиденцией всех римских наместников в Иудее, археологи обнаружили плиту с латинской надписью "Понтий Пилат, префект Иудеи…", и она по сей день единственное археологическое свидетельство, подтверждающее историчность существования Пилата. Власть же его в стране была безграничной, и делал он то, что было ему привычно: много казнил и редко миловал, благо доносы на него, шли через его же канцелярию, и его это почти не волновало. Ему подчинялось не малое количество войск, потребных для быстрого умиротворения неспокойных этих людишек самаритян и иудеев, которые друг дружку терпеть не могли и потому даже бунтовали по очереди. И суд он вершил скорый и быстрый, без всей этой юридической тягомотины, за что, в конце концов, и пострадал. Римский легат в Сирии Вителлий, отстранил его от должности и отправил в Рим, из-за просочившейся по недосмотру, а может быть и по злоумышлению сволочей- канцеляристов, жалобы самаритян на кровавую бойню, учинённую Пилатом. Из Рима он уже не вернулся. Роль Пилата в страданиях Иисуса, это роль неотразимой мойры Атропос[50], судьбы предопределённой для Иисуса его Отцом. Иисус не может пройти мимо Пилата и остаться живым, ни Бог, ни Пилат уже ничего не могут сделать. Из евангельского рассказа следует, что Иуда шёл с римской когортой, к которой присоединились служители и рабы Каиафы, во главе же их всех выступал тысячник, — хилиарх. Надо помнить, что, без ведома Пилата, легионеры и шагу не могли ступить, а самого Пилата весьма мало интересовали споры евреев, да и не мог он наказывать за нарушение иудейских религиозных законов. Причина казни была весьма прозаичной: все канонические Евангелия приводят вопрос, заданный Христу Пилатом: " Ты Царь Иудейский? Иисус сказал ему: «ты говоришь». Итак, всё, что интересовала римского чиновника, был ли Иисус, ожидаемый в народе Царём-машиахом. В любое время, в любом царстве притязание на престол, считалось жутким преступлением, а претендент, возможным главой очередного бунта. Евреи же не желали жить, спокойно, платя не слишком обременительные в ту пору налоги, и это-то при власти, которая избегала вмешиваться в их постоянные религиозные дрязги. Множество непокорных иудеев в любой момент могли начать новый мятеж, лишь бы предводитель нашёлся.

Пилату наверно давно осточертели эти беспокойные клерикалы, он уже достаточно наподавлялся. И отправился Иисус на Голгофу как самозванец, как всякий пойманный бунтовщик, а приговор, написанный на titulus, по-русски же обычно говорят «титло», гласил: "Иисус Назарянин Царь Иудейский". Иосиф Флавий в "Иудейской войне» приводит интересное свидетельство о том, что был за человек Понтий Пилат: "Однажды иудеи стали увещевать его добрыми словами, но свирепый и упрямый Пилат не обратил на это никакого внимания… Эти слова только больше раздразнили его, ибо он боялся, что посольство раскроет в Риме все его преступления, его продажность и хищничество, разорение целых фамилий, все низости, затейщиком которых он был, казнь множества людей, не подвергнутых даже никакому суду, и другие ужасы, превосходившие всякие пределы". Симпатичный мужичок был этот кандидат на канонизацию. Особенно он почему-то полюбился эфиопским христианам, они даже отмечают день его памяти. Это, наверное, оттого, что Эфиопия от наших палестин далёко, и слухи о добродетельном прокураторе, пересилили информацию о «флагелле» и гвоздях. Что эфиопу простая порка, да лишние небольшие дырки в ручках и ножках? Отнюдь не страшнее крестов, что они накалывают новообращённым христианам десятидюймовым корабельным гвоздём на лбах, пробивая шкуру чуть ли не до самых мозгов. Иное дело, когда по приказу сердитого негуса, тебя бьют по заднице колотушкой из пальмовой деревяшки, утыканной зубами прежних страдальцев.

Филон Александрийский, уважаемый, кстати, человек, называл Пилата жестоким жуликом и мздоимцем, но эфиопам это неинтересно. Почему Пилат отпустил убийцу Варавву, а не Христа? Зачем понадобился венец, атрибут царской власти, но сделанный из ранящих терниев, и отчего легионеры называли Иисуса «Царем Иудейским» и били его беспощадно? А всё просто: разбойники были заботой народа, а Иисус был заботой прокуратора. После отзыва в Рим следы Пилата теряются, хотя несложно догадаться, что он должен был быть примерно наказан. Остальное — легенды, но говорят они, что он покончил с собой или как писал Евсевий из Кейсарии, был сослан во Вьенн, что в Галлии, где уже и вскрыл себе вены. И как бы не старалась церковь углядеть в нём зачатки раскаяния и облагодетельствовать святостью, тело после самоубийства брошенное в Тибр, не тонуло и пузырило воду, как будто это был «алкозельцер». Пришлось его, уже протухшего, вытаскивать везти зачем-то обратно во Вьенн и топить в Роне, где произошло то же самое бурление с последующим всплыванием. В конце концов, Пилата утащили в Альпы и, привязав, к уже синим, пилатовым ногам пару жерновов, бросили в бездонное озеро, соединённое, как говорят, с самой преисподней. По другим сообщениям, он был казнён Нероном. Теперь, там, на Роне туристам показывают гробницу Пилата, построенную в виде пирамидки, видать даже преисподняя его не приютила, всё равно всплыл зануда. Вот такая красноречивая судьба. В Иерусалиме в самом начале Крестного пути, стоят две капеллы, на месте бичевания и суда. В первой, то, что за входом справа, изумительные витражи. В алтаре избиваемый Спаситель у позорного столба, справа беззубая, страшная морда осчастливленного Пилатом Варравы, а слева он сам — надменное, жестокое лицо сластолюбца — Пилат умывает руки. И тут на его счастье откуда-то выбегает толпа экзальтированных евреев и начинает визгливо скандировать: «Кровь его на нас и детях наших». Мама дорогая! Это они берут грех крови на себя, а значит, согласны отвечать за смерть Иисуса. По тем нехорошим временам это могло быстренько превратиться в кровную месть, судебное преследование или уплату «долга крови», вещи мало симпатичной. Сами то ладно, а детишек неразумных, зачем приплели? Евангелисты, вам не стыдно? Лично я знаю свой народ подробно и давно, и мне хорошо известна наша и моя, в том числе национальная черта — отпираться до-последнего! Да что бы евреи во всеуслышание заявляли, что они вот такая вот кровожадная свора? Да и какое им было дело до этого плотника из Назарета, они вон, всерьёз бунтовать собрались. Другое дело кабы их соблазнял сатана! Без него, без чёртушки, трудно обойтись при объяснении необъяснимого.

Для чего понадобилось перекладывать пилатову вину на евреев через десятилетия после казни, хорошо известно не только евангелистам, но и самому Господу, Богу ревнителю, наказывающему детей за вину отцов до третьего и четвертого рода. Евреям это тоже известно было, а они всё равно повели детей под мечи. Странно, неправда ли? Христиане! Даже если евреи, хотя римский Папа этот навет уже разоблачил, виновны в смерти Иисуса, со сроками давности за его кончину, вы не перебираете? Христиане! Четыре поколения померли давным-давно, а вы всё обижаетесь. А что бы было, если бы евреи с Пилатом, Каиафой и всем своим синедрионом, вдруг передумали и Христа вместо казни, как мечталось доктору Булгакову, свезли бы в Кейсарию на полный пансион, кому бы вы сейчас молились? Какие наивные люди, эти самые христиане, где же философский склад их огромного ума!? О исторических познаниях, я вообще молчу, как запытанный.

* * *

Над улицей скорби висит арка, откуда Пилат показал народу Христа, и произнёс «ace homo», «вот человек». И народ орал «распни его, распни!». Орали, возможно, те же люди, что три дня назад встречали его как Машиаха, царя иудейского, и славили на все лады. Или не те же? Вот в чём вопрос! Или то были «засланные казачки»? Ну не знаю я, и никто не знает.

Ещё чуть впереди монастырь «сестёр Сиона» построенный, над Литостратосом, где сохранилась разметка для продвинутой игры в кости и бассейн Струтион, известным ещё, как Воробьиные пруды иродианских времён, перестроенные императором Адрианом.

Если вам интересно, откуда взялось выражение «каменный мешок», зайдите в принадлежащую ныне грекам «тюрьму Христову» и там вы вдоволь налюбуетесь на доказательства того, что и во времена Иисуса тюремщики были не лыком шиты и изгалялись над арестантами изощрённо.

Считается, что улица Скорби во времена Христа была минимум на два метра ниже сегодняшней. При повороте Виа Долороса налево, практически на углу сегодня, я подчёркиваю сегодня, две станции, третья, где Христос упал от физической немощи, ибо был только что из-под пытки, и дом, откуда вышла обнять сына своего Пречистая. Слово «сегодня» мне совершенно необходимо, потому что совсем недавно дом, где ожидала Богородица появления Иисуса, стоял дальше по улице. И ныне можно увидеть плешь на тимпане, откуда выломили барельеф со сценой встречи, что бы перетащить его на новое место, поближе к армянской торговой точке, во дворе Армянского Католического Патриархата. Ещё один поворот, на это раз направо и вы увидите пятую станцию, где на стене сравнительно нового дома виден след левой ладони Иисуса. Здесь он остановился на минутку и облокотился на камень не в силах подниматься дальше по улочке карабкающейся вверх. Надо отметить, что с несением креста, тоже накопились проблемы. Полагают, что Спаситель нёс только верхнюю перекладину или, как пишет Матфей, крест от претория вообще тащил Симон Киренеянин Известно, что был сей Симон огородник и легионеры заставили бросить его свой инвентарь, грабли, вилы и прочее, и помогать Иисусу нести крест далее. Он, наверное, очень переживал, это Симон, справедливо полагая, что инвентарь сопрут всенепременно, другие, трудолюбивые огородники. Что касается отпечатка ладони Христа на камне, то он был извлечён из-под земли, и здесь установлен, не ранее времени крестоносцев. На крестном пути стоит и дом святой Вероники, что отёрла лик Христа своим белоснежным платком. Вот теперь самое время спросить меня: «ты, что с ума удалился? Ты что думаешь, мы всего этого ранее не читали?!». Ну что тут скажешь! Просто я веду вас на Голгофу. Что не хотите?! Ну и идите сами. А я путаников отведу, а то потеряются тут без меня. Кстати, а вы знаете, что эта святая является покровительницей фотографов, нет? А, вы уже хотите с нами? Ладно, я вас прощаю. Когда Вероника, а может быть Береника, прикоснулась к лицу Спасителя своим платком, именовавшимся в то время убрус, то чудным образом его лик отобразился на нём. С тех пор это изображение называют «Нерукотворный образ», «подлинный образ» или «плат Вероники», и это, братцы, версия католическая. У православных бытует другой канон и имя ему «Спас Нерукотворный». Называют этот образ также Спас Нерукотворе?нный; чудотворный Мандилио?н или Керамидион, и история его обретения, волшебная и красивая. Жил-был царь Авгарь Черный из города Эдесса, что в Малой Азии или как именуют его иногда хроники, летописцы, а не «алкаши», Эдесский топарх Абгар Ухама. И подхватил, тот несчастный мужчина нехорошую болезнь — проказу, а не то, что вы подумали. На его счастья, в это же время уже благовествовал и лечил страждущих Иисус. Сам же Авгарь, обременённый делами и хворобами, ехать в такую даль не мог и послал вместо себя художника Аннанию написать Иисуса и доставить повелителю его лечебный портрет. Разыскать Христа было несложно, но заставить его заниматься таким идиотским делом, как позирование, невозможно. Никак. И так усаживался Анания и так, а непоседа Христос, всё ходил, да ходил, говорил, да говорил. Анания уже было хотел, удавится: то ему сияние мешает, то свет странный истекает от лика, то Христос вообще расплывается перед глазами, но сын Божий сжалился, над бедолагой, отобрал у него холстину и приложил к лицу. Вышел Христос на той холстине замечательно, как живой! Любуясь потом на чудесное изображение у себя в Эдессе, Авгарь выздоровел совершенно и стал буквально как бык! А вот потомки его язычники недорезанные, замуровали образ в стене, пока его не нашли правильные люди, христиане и не отнесли икону императору Константину Багрянородному, который торжественно перенесён её в Константинополь. Увы, реликвия была похищена участниками IV Крестового похода и утеряна в связи с утоплением корабля, её перевозившего. Мне жаль. В самом тупичке, перед очередным поворотом седьмая, исключительно католическая станция, где было второе падение Христа. На этом месте стояли, как уверяют монахи, городские ворота, прозванные и не случайно, «судными». Существует предание, основанное на римской юридической практике, что «приговорённый» мог ожидать помилования или хотя бы замены казни, на нечто более приятное, вроде бичевания или продажи в рабство, только, пока находился в городе, а за воротами, только на богов. Обратной дороги не было. И Иисус, милости, от цезаря не дождавшись, упал здесь под тяжестью неминуемого крестного страдания своего и утраты надежд. Недалеко от собора Воскресения Христова, в здании Александровского подворья Императорского Палестинского Православного Общества, тоже находится «порог судных врат», заступив за который, всякий приговоренный к смерти, как я уже рассказывал, не мог рассчитывать на милость Прокуратора, до этого предела могущего заменить казнь, на какую-то другую напасть.

Порог Судных врат, прикрыт от осквернения и колупания, стеклянным киотом. Слева от него в римской городской стене устроен тесный лаз, прозванный народом «игольное ушко», и упомянутый Иисусом, как место, предназначенное для богатых протискивающихся в рай, и верблюдов желающих ночевать в городе. Через него пропихивались в столицу опоздавшие к последней страже, выкладывая за право не быть зарезанными за пределами стен, трудовые оболы и лепты. Есть поверье, что всякий лезущий в него, дабы сделать удачную и не тривиальную, как они наивные думают, фотографию, в тот же день лишится части своего имущества. Так пострадали у меня два видных, но недоверчивых политика, один думец и один член рады. В тот же день обворовали обоих упёртых избранников. Фоном же для Порога судных врат, служит глыба, отколотая, когда-то от Голгофы и именуемая «русскою Голгофою». Приятно, что у россиян, есть своё собственное лобное место.

Восьмая и девятая станции скорее символы, ибо кто-нибудь вряд ли может сказать, что вот тут к Христу подходили скорбящие жёны иерусалимские, а здесь он упал в третий раз, ибо увидел место смерти своей — Голгофу. Если говорить совершенно честно, то и весь Крестный путь, скорее символ, чем нечто историческое и это хорошо. Хорошо, что у человечества есть хотя бы одна дорога из жизни временной, скорбями переполненной, в жизнь новую, добрую.