СПб. 1841, апреля 9
СПб. 1841, апреля 9
Вот и письмо от тебя, любезный Боткин, – ты в Москве, я в Питере, и словно мы с тобою во сне увиделись.{120} Увы! Жизнь бежит от меня – в сердце пусто, в душе холодно, а извне словно кора ледяная лежит и не пропускает сквозь себя ни свету, ни теплоты солнечной. Ну – да чорт возьми всё это – надоело и говорить всё одно и то же. Твой приезд был для меня таким толчком, что и теперь не могу опомниться. Мне легко стало смотреть на Питер – даже улицы начинают нравиться. Странная натура: я до такой степени во власти моих религиозных убеждений и заблуждений, что смотрю на вещи сквозь цвет их стекла и под их влиянием зимний мороз готов принять за летний жар, и наоборот. Ну, да об этом после. Никак не думал я, чтобы письмо мое могло тебе понравиться;{121} написав его, я был ужасно им доволен, а как ты приехал в Питер, оно мне казалось так глупо, что мне было стыдно и вспомнить о нем. Написал письмо и даже послал (8 апреля) к Н<иколаю> Б<акунину> в Тверь. Также к Каткову в Б<ерлин>, но еще не послал.{122} Ну, брат, какую же ты комиссию навязал мне – я так и растерялся идти в аптеку{123} – да я боюсь людей – и то, что вспомнил о Кирюше – и вот посылаю. Завтра отправлю Кошихина.{124}
С чего ты взял, что не простился со мною?{125} Я очень хорошо помню, что мы поцеловались с тобою счетом два, если не три раза. Ты был в себе, и как во сне видел всё вне тебя. Летом постараюсь побывать в Москве – употреблю все силы. Знаешь ли, кто теперь гостит у меня? Князь Козловский. Он всё тот же – не изменился нисколько.{126} Только я теперь люблю его еще больше, потому что теперь понимаю его лучше. Благородный и простой человек! О тебе он говорит с религиозным чувством.
Очень тронули меня твои простые, прямо из сердца вылившиеся строки о приезде домой, об отце, детях, но говорить об этом ничего не могу.{127} Укрепи тебя Христос на терпение и на святой подвиг. Тяжело и грустно, но и тут есть своя хорошая сторона: служа опорою дряхлому и слабому старику-отцу и малым детям, ты будешь иметь право иной раз с уважением взглянуть и на себя. Не всё же жить в себе – не мешает и выйти вовне – лишь бы стоило выходить, а тебе теперь и есть куда и есть зачем выходить из себя. Прощай, друг. Жму твою руку и обнимаю тебя. Все наши тобою интересуются – разумеется, всех больше Гефест хромоногий.{128} Хорош Шевырев: Лермонтов подражает Бенедиктову и пр.{129} Святители! Из моей несчастной статьи вырезан весь смысл, ибо выкинуто ровно половина.{130} Прощай.
Твой В. Б.
Кланяйся всем, кто помнит меня.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Год 512 от хиджры (24 апреля 1118 г. – 13 апреля 1119 г.)
Год 512 от хиджры (24 апреля 1118 г. – 13 апреля 1119 г.) В этом году появилось множество сообщений и слухов о том, что франки намереваются захватывать города и крепости, неся им разорение и опустошение, в ответ на непрекращающиеся набеги мусульман на них и продолжение священной
Год 513 от хиджры (14 апреля 1119 г. – 1 апреля 1120 г.)
Год 513 от хиджры (14 апреля 1119 г. – 1 апреля 1120 г.) Когда атабек Захир аль-Дин прибыл в Алеппо, чтобы по истечении оговоренного периода и в соответствии с согласованным между ними планом соединиться силами с Наджм аль-Дином, он нашел, что туркмены уже собрались там со всех
Год 545 от хиджры (30 апреля 1150 г. – 19 апреля 1151 г.)
Год 545 от хиджры (30 апреля 1150 г. – 19 апреля 1151 г.) Первым днем этого года был понедельник (1 мая). В месяце мухаррам был заключен мир между Нур аль-Дином и правителями Дамаска. Причина заключалась в том, что Нур аль-Дин не хотел проливать кровь мусульман [что ему пришлось бы],
Год 546 от хиджры (20 апреля 1151 г. – 7 апреля 1152 г.)
Год 546 от хиджры (20 апреля 1151 г. – 7 апреля 1152 г.) Первым днем этого года была пятница (20 апреля).В среду, 13-й день[283] месяца мухаррама (2 мая), авангард аскара Нур аль-Дина разбил лагерь у Адхры на территории Дамаска и в близлежащих местах. В следующий четверг его крупное
Л ГЕРМАНСКИЙ МЕМОРАНДУМ ОТ 9 АПРЕЛЯ 1940 Г. С ПРИЛОЖЕНИЯМИ И ДОКЛАДОМ ГЕРМАНСКОГО ПОСЛАННИКА В ОСЛО ОТ 10 АПРЕЛЯ 1940 Г
Л ГЕРМАНСКИЙ МЕМОРАНДУМ ОТ 9 АПРЕЛЯ 1940 Г. С ПРИЛОЖЕНИЯМИ И ДОКЛАДОМ ГЕРМАНСКОГО ПОСЛАННИКА В ОСЛО ОТ 10 АПРЕЛЯ 1940 Г Сопроводительная бумага (указание) имперского министра иностранных дел к меморандуму, который нужно передать норвежскому или датскому
<Конец марта – начало апреля? 1841 г. Петербург.>
<Конец марта – начало апреля? 1841 г. Петербург.> Здравствуй, любезный Кетчер. Благодарю тебя, душа моя, за моего полоумного брата.{96} Дуралей не то худо сделал, что схватил шанкер (с одной стороны это даже похвально), а то, что скрывал его, и, если бы ты насильно не спас его, он
СПб. 1841, апреля 9
СПб. 1841, апреля 9 Вот и письмо от тебя, любезный Боткин, – ты в Москве, я в Питере, и словно мы с тобою во сне увиделись.{120} Увы! Жизнь бежит от меня – в сердце пусто, в душе холодно, а извне словно кора ледяная лежит и не пропускает сквозь себя ни свету, ни теплоты солнечной. Ну
<9–10 апреля 1841 г. Петербург.>
<9–10 апреля 1841 г. Петербург.> Уведомлять мне Вас о моем решении нечего – оно принято, и я на днях же принимаюсь кое за какие работы, хотя и не знаю, будет ли от этого какой толк. Делать (т. е. писать статьи) я решительно не могу потому, что для этого нужно сколько-нибудь
<9–10 апреля 1841 г. Петербург.>
<9–10 апреля 1841 г. Петербург.> Вы не совсем понимаете меня, Краевский. Я отказываюсь от критики потому, что мне по причине безденежья некогда ею заниматься; следовательно, само собою разумеется, что я не могу писать обещанных статей, ибо что же бы другое, как не их, и стал
СПб. 1841, апреля 11
СПб. 1841, апреля 11 Ты давно уже не пишешь ко мне, а я к тебе давно уже не пишу,{136} любезный мой Дмитрий, и причина нашего обоюдного молчания, к сожалению, очень понятна мне ты не хочешь меня огорчать повторением одного и того же, а я не имел до сей минуты никаких средств
<27–28 июня 1841 г. Петербург.> СПб. 1841, июня 27
<27–28 июня 1841 г. Петербург.> СПб. 1841, июня 27 Давно уже, любезнейший мой Василий, не писал я к тебе и не получал от тебя писем.{148} За 700 верст мы понимаем друг друга, как за два шага, и потому не претендуем на молчание. Помню, как-то раз ты писал ко мне, что наша дружба дает нам то,
СПб. 1841, августа 25
СПб. 1841, августа 25 Любезный Дмитрий, не знаю, как и благодарить тебя за твое ко мне расположение, которое высказывается со всею добротою и горячностию твоего благородного и милого характера. Письмо твое нисколько не огорчило меня, а скорее доставило мне удовольствие. Ты
СПб. 1841. Августа 25
СПб. 1841. Августа 25 Брата твоего, о Кетчер, я не видал – почему-то он не рассудил со мною увидеться. Отвечаю на твое письмо коротко.{210} О Москве и Петербурге спорить некогда, да и чорт с ней, с Москвою. А вот твой переезд – это другое дело. Ты пишешь, что семейство лишает тебя
СПб., 1841, декабря 9
СПб., 1841, декабря 9 Насилу-то бог привел меня ответить скоро на письмо Ваше,{234} о милый мой офицер и молодой глуздырь!{235} Не можете представить, сколько радости доставило мне Ваше милое письмо! Я по крайней мере три дня был чем-то занят и не чувствовал внутри себя бездонной
1841
1841 169. В. П. БоткинуПечатается по копии (ИРЛИ, из собрания А. Н. Пыпина). Автограф (собрание К. Т. Солдатенкова) неизвестен. Впервые частично опубликовано А. Н. Пыпиным (ВЕ 1874, № 12, стр. 565–569); дополнено С. Неведонским в статье «Белинский и Катков» (PB 1888, № 6, стр. 52–54); П. А.