Здесь течет Ишим

Здесь течет Ишим

НАЧАЛО ПУТИ. Немало памятных событий связано у меня с периодом освоения целинных и залежных земель в Казахстане — в юности посчастливилось несколько лет поработать здесь, и то время осталось в душе навсегда.

Порой я рассказываю о целине своему сыну-школьнику и вижу, как у него загораются глаза. Он достает из шкафа альбом старых фотографий, мы перебираем их, и я рассказываю, где и с кем снимался. Сын завистливо вздыхает и говорит:

— Вот бы и мне с вами... А почему ты никогда не берешь меня с собой на целину?

— Можно взять, — соглашаюсь я. — Давай дождемся лета, у тебя будут каникулы, у меня — отпуск. И махнем на Ишим.

Идея приводит его в восторг. С этого дня я замечаю, что на его письменном столе появляются различные географические справочники, иногда он расстилает на полу карту Казахстана и изучает путь, по которому течет Ишим. Он уже знает, что протяженность реки в пределах нашей республики составляет 1400 километров, по длине она уступает лишь Иртышу и Сырдарье.

Ишим, зародившись на севере Карагандинской области, минует Целиноградскую, Тургайскую, Кокчетавскую и Северо-Казахстанскую области. Общая площадь его бассейна составляет почти 150 тысяч квадратных километров. Это степь и лесостепь. Вдоль берегов реки расположены крупные областные центры — Целиноград и Петропавловск, несколько райцентров — Вишневка, Державинск, Есиль, Сергеевка и множество больших и малых сел.

Но вскоре путешествие по карте надоедает сыну, и он начинает задавать вопросы. В числе других — этот:

— А Ишим — река широкая?

— Не очень. Но это не имеет никакого значения. Во всяком случае для меня.

— Почему?

Действительно, почему? Мне кажется, что в сознании человека слово «река» ассоциируется с одним, вполне определенным, понятием. Мы можем любоваться красавицей Волгой, могучим Днепром или седым Иртышом, однако самые нежные чувства сохраняем и проносим через многие годы для какой-нибудь речушки, спрятавшейся в зарослях камыша. Пусть и названия ее никто, за исключением местных жителей, не знает — что из того? Ведь в этой речушке плескалось наше детство.

Так и с Ишимом. С ним связаны мои юношеские годы, и мне нет дела до того, широк он или нет. Просто я благодарен за то, что он существует, щедро одаривая живущих на его берегах людей, для которых он тоже дорог.

Это я и пытался объяснить сыну. Нет у нас водных артерий, говорил я, а существуют ключи, родники, ручьи, реки, которые милы сердцу не народа вообще, а конкретного человека, живущего рядом. Он может даже не задумываться, каким обладает богатством, пока однажды, разгоряченный ходьбой под жарким, пронизанным солнечными лучами небом, вдруг окажется на склоне, заросшем мелким кустарником, из-под корней которого пробивается к свету такая холодная, что сразу начинает ломить зубы, струя прозрачной, как горный хрусталь, воды. И тогда человек как бы заново открывает для себя этот удивительный мир.

— Ишим тоже начинается с ручья? — спросил сын.

...С родника, чье журчание, как весенний звон капели, едва различимо на слух, берет свой разбег Ишим. Его истоки находятся в нескольких километрах от центральной усадьбы совхоза имени XXI Партсъезда, расположенного на холмистой равнине. Мы не спеша идем вслед за течением. Светлая струя сначала робко пробивается через заросли камыша и кустарника и омывает, словно гладит, их стебли, но постепенно крепнет, набирается сил и превращается в поток, который за многие годы промыл в каменистой земле широкий каньон с глинистыми и песчаными берегами.

Русло извилисто. Реке не хватает мощи спрямить путь, поэтому она приспосабливается к рельефу местности, бежит то на северо-запад, то на запад и даже на юг, пока наконец не перестает метаться, взяв точный курс на север, уже за пределами Казахстана сливается с Иртышом.

Поверхность обширной территории Приишимья не балует разнообразием. Это неоглядная равнина. Порой местность становится холмистой, переходит в невысокие горы, поросшие лесом, затем снова рельеф сглаживается. Тут много озер, особенно в северной части Казахстана.

Этот край изучен хорошо. Исследования ученые начали вскоре после основания в 1752 году в урочище Кзыл-Жар города Петропавловска. Он являлся главной крепостью на «Горькой линии» русских военных укреплений. Свое имя линия получила от горько-соленых озер, которых немало на ее трассе.

В июле 1816 года экспедиция И. Шангина, которая первой дала подробное описание верховьев Ишима, оказалась в долине реки Жаксыкон. На ее левом берегу возвышалась гора с обширной пещерой, которую местные жители называли «ужасной». По их рассказам, здесь жил огромный змей, который каждое утро выползал из пещеры, чтобы погреться на солнышке. При этом он издавал громкие, похожие на свист звуки, разносившиеся далеко окрест.

Непонятные звуки действительно были слышны всем. Это зафиксировал в своих записках научный руководитель экспедиционного отряда И. Шангин: раздавались попеременно то рев, то гул, то свист и даже шипение, что наводило ужас на проводников-казахов.

Путешественники решили разгадать природу непонятного явления и отправились в пещеру, которую изучили самым внимательным образом. И выяснили: яркий свет из пещеры — это отражение утренних солнечных лучей от гладких, покрытых известковыми натеками стен. Звуковой эффект объяснялся необычной формой грота: пещера состояла из двух сообщающихся частей, и движение воздуха в ней резонировало с особой силой и формой.

Закончив обследование, ученые вышли наружу. Ожидавшие их в отдалении проводники были потрясены — они считали, что змей непременно воспользуется случаем и пообедает дерзкими пришельцами. Так был развенчан древний миф.

Чем дальше течет Ишим, тем становится полноводнее. У него немало притоков, однако все они маломощны, а некоторые, отмеченные распашкой целинных земель, живут лишь весной в период таяния снегов и интенсивных осадков, а с наступлением жаркого лета пересыхают. Впрочем, и сам Ишим в этот период сильно мелеет — из него активно черпают воду прибрежные города и села. Особенно это заметно в засушливые месяцы, тогда реку в верхнем и среднем течении можно переходить вброд без особых затруднений.

А вот весной переправляться вброд не рекомендуется — опасно. В конце апреля начинается паводок — день рождения реки. Белый панцирь, сковавший ее от истока до устья, лопается под теплыми лучами солнца и с громким треском почерневшие льдины уплывают вниз по течению.

Паводок, особенно после многоснежной зимы, очень серьезен, опасна бывает большая вода. В городах и поселках, расположенных по берегам Ишима, в такие дни создают паводковые комиссии, концентрируют специальную технику, укрепляют защитные дамбы. Все знают, что вскрывшаяся река, переполненная от наплыва вешних вод, способна принести немало бед.

В тревоге проходит несколько дней. Но вот река успокаивается и, хотя еще не вошла в привычные берега (для этого, особенно в низовьях, потребуется немало времени), уже не шумит гневной волной. Успокаиваются и люди, начинают подсчитывать убытки. Весной 1986 года мне довелось наблюдать вскрытие реки в районе Есиля (Тургайская область). Здесь находится щебеночный завод, который перегородил Ишим каменно-набросной плотиной. Однако перед наступлением паводка плотину не укрепили дополнительно, и разбушевавшаяся вода ее снесла. И, увы, это не единственный случай. В одном месте река разрушает мост, в другом затапливает дачи, построенные в низине, в третьем размывает защитную дамбу или повреждает дорогу. Обычная история... Судьбу Ишима не отделишь от судьбы населенных пунктов, расположенных на его берегах. Для местных жителей Ишим — часть их жизни с ее радостями, заботами и огорчениями.

Но сильный паводок приносит не только дополнительные хлопоты. Целине нужно много воды, ведь запасы влаги здесь весьма ограничены, поэтому снежная зима и обильная на дожди весна благотворны не только для сельского труженика, но и для жителей районных центров и городов.

Сегодня из Ишима пьют все. Для утоления жажды на реке сооружены два крупных водохранилища — Сергеевское и Вячеславское, вместительностью семьсот и четыреста миллионов кубометров воды. Она идет на удовлетворение бытовых нужд и орошение.

Однако это не все. В регионе проложена целая сеть групповых водопроводов: Ишимский, Булаевский, Пресновский и другие. С их помощью ишимская вода поступает в многочисленные совхозы, которые прежде постоянно испытывали острую нужду в воде.

Насколько Ишим щедро делится своими запасами, говорит тот факт, что только на нужды Целинограда ежегодно требуется свыше ста миллионов кубометров воды. Для подпитки реки и компенсации ее запасов построен канал протяженностью 25 километров, который связал Ишим с Нурой, а через нее — с системой канала Иртыш — Караганда. Подсчитано, что по этой трассе в Ишим будет поступать четверть миллиона кубометров воды в год. Частично она уже действует, однако воду используют только для технических целей. Полностью канал будет задействован, когда в Темиртау завершится строительство очистных сооружений.

Но это в будущем. А сегодня в северных областях Казахстана немало делается для того, чтобы более эффективно использовать местные источники. Разведаны и активно эксплуатируются подземные месторождения, которые дают ежегодно свыше сорока тысяч кубометров воды, используемой в основном на хозяйственные нужды и орошение. Это лишь в Целиноградской области. Тут же на малых и пересыхающих летом речках построено двадцать водохранилищ. Для самых крупных из них составлены правила эксплуатации, соблюдение которых находится под жестким контролем бассейновой инспекции по использованию и охране водных ресурсов.

Ее начальник Ю. И. Андреяшкин рассказывает:

— Особое внимание мы уделяем борьбе за чистоту Ишима, других рек и водоемов области. Наши специалисты взяли на учет около пятидесяти очистных сооружений, действующих на различных промышленных и сельскохозяйственных предприятиях. Контроль очень жесткий. Не случайно за последние годы аварийных и залповых сбросов, загрязняющих водные источники, на подведомственной нам территории не было.

В дальнейшем эта работа еще более усилится. Сейчас в области на ряде крупных предприятий, таких, как завод Целиноградсельмаш или областное объединение по птицеводству, ведется сооружение различных очистных комплексов, которые еще надежнее оградят Ишим от вредных стоков.

Забота о чистоте Ишима, других водоемов — одна из главных для всех тех, кто в своей работе так или иначе связан с охраной природы.

ЖИВАЯ ВОДА. Однажды после утомительного перехода мы оказались у подножия сопки Бишкентау. Палило солнце, истомленная от полуденного жара степь знойно дышала. Казалось, будто она расплавилась и исходила зноем. Воздух тяжело давил на плечи. Возникали диковинные миражи.

И вдруг слуха коснулся тихий и знакомый, но такой непривычный для этих мест звук — плеск бегущей волны. Из неведомых недр пробивалась к дневному свету тугая струя. Она вырывалась из-под сопки, играла камешками и песчинками, омывала корни трав и по чистому руслу стекала к широкому бетонному кольцу, врытому в землю, заполняла его, переливалась через край и устремлялась в низину, где в яркой зелени берегов поблескивало крошечное озерцо.

Какое это было блаженство — упасть на колени перед родником и приникнуть пересохшими губами к его обжигающе холодной чаше! Вода снимала усталость и прибавляла сил.

Родник был ухожен и чист. Чувствовалось, что о нем заботятся добрые руки. И это естественно. Уважение к источнику, этому щедрому подарку природы, ценность которого особенно велика в засушливых районах, воспитывается в нас с детства, сначала в семье, потом в школе. Не случайно родники повсеместно берут под охрану «голубые патрули», очищают от мусора, обкладывают камнями, обсаживают деревцами. А те с лихвой возмещают эти заботы.

Я до сих пор не знаю, кто ухаживает за этим затерявшимся в Тургайской степи источником, — наверное, школьники из ближайшего села. За час, который мы провели, отдыхая здесь, довелось услышать в их адрес немало добрых слов. Сначала по пролегающей мимо дороге проплыл мощный «Кировец». Тракторист притормозил на минутку и, не заглушая мотора, соскочил на землю. Поздоровался и тут же припал к воде. Напившись, сказал:

— Хороша! Спасибо тем, кто позаботился о роднике!

И направился своим путем.

Вскоре остановился самосвал, и все повторилось, снова. Потом сделал привал рейсовый автобус. Пассажиры, выйдя размять ноги, тут же поспешили к воде. Все радовались ей, как встрече с долгожданным другом. И вновь звучали слова благодарности тем, кто обустроил источник, чтобы путнику было удобно скоротать здесь свой привал.

В этой связи вспоминается история, услышанная во время путешествия по Ишиму от случайного попутчика.

— Родился я, — начал он рассказ, — в небольшом ауле Тургайской области. Обычаи отцов у нас чтили свято. Особенно поучительным был такой. Если в какой-то семье весной, летом или осенью рождался ребенок, то собирались аксакалы и направлялись в горы. Здесь они отыскивали родник, очищали его, сажали вокруг деревья.

В течение последующих пяти лет источник тщательно охраняли. Не подпускали сюда скот, чтобы он не вытоптал траву и не сгубил подрастающие деревца. За этот срок они набирали силу, а вода сохранялась холодной и чистой.

Ребенок подрастал. Когда ему исполнялось пять лет, малыша всем аулом вели к роднику и торжественно объявляли, что это его источник, он обязан его беречь, чтобы ничто не могло замутить хрустальной свежести подземной влаги.

Маленький человек постепенно мужал, становился юношей, мужчиной. По тому, как он содержал источник, делали вывод о его личных качествах, чертах характера. И поверьте, аксакалы ошибались очень редко.

Я родился летом, — закончил свой рассказ попутчик, — и потому тоже имею свой родник. Там до сих пор самая вкусная для меня вода, лучше которой нет на земле. А по берегам растут, склонившись над журчащим потоком, десять ив и шесть тополей. Они давно уже стали взрослыми деревьями.

Таких историй можно рассказать множество. Но ведь и родников в Приишимье немало. Только в Карагандинской области их несколько тысяч — если, конечно, в это число включить речки-маломерки, которые так и не могут набрать силу, теряются в степи, пересыхая. Польза от них огромна. Не случайно по инициативе редакции газеты «Индустриальная Караганда» была проведена экспедиция студентов и школьников «Родники». В результате были взяты на учет многие источники, организован уход за ними.

Такая же работа проводится и в других областях. И развернулась она очень своевременно, ведь число родников, ручьев, ключей здесь велико, счет идет на тысячи. Однако совсем недавно разговор шел о десятках и даже сотнях тысяч. Сильный удар по ним нанес подъем целинных и залежных земель. Распашка привела к резкому сокращению количества источников. Да и вниманием человека они долгое время были обижены. Ведь не секрет, что к дарам природы отношение господствовало чисто потребительское, их считали неиссякаемыми. Но оказалось, что это не так.

В свое время алексеевские и макинские леса, что в Целиноградской области, славились своими родниками, которых здесь было великое множество. А сейчас? Задавшись этим вопросом, любители природы решили пересчитать их. Оказалось, около пятидесяти. Куда же девались остальные?

Старожилы мне рассказывали, что помнят время, когда у поселка Большой Барап пробивались на поверхность земли мощные источники. Влаги было так много, что соорудили даже водокачку, за водой приезжали из окрестных сел и аулов.

Сегодня этих мест не узнать. На месте водокачки — одни развалины, родники засыпаны мусором и уже не радуют человека своим журчанием. Сохранился лишь один ручеек, который с трудом пробивает себе путь среди мусорных куч. Кто рискнет напиться из него?

Не берегли свои родники и жители поселка Кызылту, расположенного в Алексеевском районе. Раньше таких родников было три, и они питали влагой небольшую речушку, вода которой утоляла жажду людей и скота. Источники оказались заброшенными и вскоре погибли, а следом за ними пересохла и речка. Теперь воду в село доставляют почти за два десятка километров. Так природа отвечает на пренебрежительное к себе отношение.

Однако, как уже говорилось, в последние годы предпринимаются серьезные усилия для спасения родников. Многие из них возрождены к жизни и будут еще долго и верно служить людям.

Широко известны скифские курганы. Однако далеко не все знают, что в Северном Казахстане имеется множество курганов, насыпанных руками современников скифов — сарматских племен, живших на рубеже нашей эры в приишимских степях. Исследованы они недостаточно полно и всесторонне, сулят ученым немало открытий. Недавно, например, обнаружен неизвестный ранее огромный искусственный холм возле озера Баян в 130 километрах от Сергеевского водохранилища. Размеры «царского» кургана впечатляют: диаметр — восемьдесят, а высота — более пяти метров.

Удалось установить способ создания подобных сооружений. Сначала племя выбирало площадку, вокруг которой копали ров. Затем тут совершались религиозные обряды, после чего и наступало главное действие.

В центре площадки выкапывали яму, а вокруг нее насыпали земляной вал. Тут и хоронили покойника. Затем яму накрывали бревенчатым настилом, а пространство внутри вала засыпали грунтом. Получался своеобразный усеченный конус, на верхней площадке которого возводилась аналогичная конструкция меньшего диаметра, землю для нее брали вокруг кургана.

Работа была тяжелой и занимала много времени, ведь приходилось перемещать до двух тысяч кубометров грунта. Подсчитано, что двести человек должны были затратить на это целый месяц. Какой смысл выполнять такую тяжелую и, на нынешний взгляд, бесполезную работу? Точный ответ на этот вопрос ищут археологи.

ЗОЛОТОЕ ДНО. Тундык — незаметная речушка, каких немало и Приишимье, однако и у нее есть своя история. Рассказывают, что и давние времена, когда она была полноводной, переправлялась через нее, отыскав брод, семья богатого бая с обильным домашним скарбом и отарами. Хлопот было много, и все были так увлечены делом, что никто не заметил, как на одном из верблюдов развязалась поклажа и верхушка юрты — тундык — оказалась в воде. Пропажу обнаружили только вечером, когда остановились для ночлега и начали устанавливать юрту. Но было уже поздно — течение давно и далеко унесло тундык. Так речка обрела свое имя.

Сегодня Тундык сильно обмелел. Теперь, если кто и обронит верхушку юрты в воду, то далеко она не уплывет — тут же застрянет на мели. Бурлива речка лишь ранней весной, по короток ее век — в лучшем случае она доживает до середины лета.

Если посмотреть на крупномасштабную карту северной части Казахстана, то Ишим на ней будет похож на изломанное ветром синее деревцо с многочисленными ветками-притоками. Среди них — Колутон, Жабай, Иманбурлук, Чудосай. Они обозначены непрерывными линиями и, значит, имеют исток и устье.

Но значительно больше речушек, изображенных пунктирными линиями, места рождения которых неизвестны, — жизнь им дал небольшой родник.

Однако этой надежде сбыться не суждено: пробежав несколько километров, а порой и несколько десятков километров, журчащие струи, не получая подмоги, постепенно истончаются, теряют силу, а потом окончательно испаряются. Где они закончат свой бег, зависит от погоды: жаркое держится лето — короче их жизненный путь, дождливое — несколько длиннее.

Характером малые степные речки похожи. Весной, набухая от влаги таявших снегов, несутся, крутясь в водоворотах, сносят хилые мосты или разливаются широкими плесами на радость животноводам: будет хороший травостой. Но быстро летят дни апрельских разливов. Окутывает землю майская благодать и смиряется бег воды, речки входят в свои берега, потом отступают от них, и вот уже нет единого потока, лишь остаются в русле постепенно зацветающие пятна редких омутов. А потом и они исчезают. Конец реке.

Впрочем, и рекой ее зачастую не считают — «временный водосток». Однако статистика такие речки учитывает наравне с теми, которые имеют постоянное течение. Подсчитано, например, что в Целиноградской области их более двухсот, — это только те, длина которых сто — сто пятьдесят километров. До того, как пересохнуть и затеряться в степи, они успевают часть своих запасов воды передать Ишиму.

И не только ему. На территории области, как уже упоминалось, сооружено двадцать водохранилищ вместительностью свыше десяти миллионов кубометров каждое. Подавляющее большинство из них принадлежит совхозам, которые расходуют воду на свои нужды, в основном на орошение. Пополняют эти искусственные водоемы за счет малых рек.

Но не отражается ли это на Ишиме? — А тут уж как вести дело! Построили, скажем, в совхозе «Константиновский» на небольшой речке Шортандинке плотину. На тридцать миллионов кубометров получилась чаша. Природоохранные организации начали протестовать: ведь речка, хоть и протекает через поля хозяйства, но зачислена в систему подпитки Вячеславского водохранилища, а через него — Ишима.

Тем не менее хозяйственники доказали, что часть весеннего паводка, которую они задерживают для наполнения собственного водохранилища, существенного урона Ишиму не наносит. Более того, в будущем накопленные запасы влаги, наоборот, помогут регулировать постоянный уровень главной реки региона, поддерживать ее мощь.

Так и случилось. Малая речка, которая в иную, засушливую, пору пересыхала на полпути, сейчас «работает» круглый год. Каждую весну, в зависимости от силы паводка, по руслу Шортандинки поступает в Вячеславское водохранилище, а затем в Ишим от десяти до восемнадцати миллионов кубометров воды.

Оживила вода и поля совхоза «Константиновский», где дожди по заказу пришли на сотни гектаров, позволив резко увеличить урожайность картофеля, овощей, сеяных трав. Вот уж действительно, как говорит пословица, у малой речки дно золотое.

Но оно золотое у истинного хозяина. А вот у речушки Сары-Узек, что протекает по полям совхоза имени Быковского в Северо-Казахстанской области, такого хозяина, похоже, нет. На протяжении десяти километров ее трижды перегораживали насыпными земляными плотинами, каждая из которых не имеет даже санитарных пропусков. Вода здесь застаивается, гниет, гибнут окрестные рощи, богатые некогда малиной да смородиной.

Весной Сары-Узек показывает свой нрав — бунтует, яростно бьется о сооруженную преграду и в конце концов сносит ее. Ревет мутная вода. Тысячи кубометров грунта уносит она в русло Ишима, загрязняя его, забивая родники.

Но пора половодья быстротечна. И вот уже вдоль берегов речки снова ревут бульдозеры — насыпаются новые плотины. Так повторяется из года в год.

Не менее печальна судьба речки Акжар в Тургае. Ее берега были наспех соединены сооруженной плотиной. В каждое половодье плотину размывало, вода уносила сотни кубометров чернозема, глины и щебня, загрязняя русло. Чтобы ее сохранить, решено было проложить небольшой канал для отвода паводковой воды. Для проезда канал был перегорожен плотиной, в тело которой предварительно уложили металлические трубы для стока воды. И все бы хорошо, да местные строители не учли особенностей грунта, а главное, норова Акжара. Почувствовав себя в клетке, он пропахал обводной канал, превратив его по сути дела в новое русло с шириной в горловине до тридцати, а то и более метров.

Когда я был в городе последний раз, на берегу Акжара снова трудились строители. Они укладывали в проран те самые трубы, которые раньше предназначались для пропуска воды через плотину, и насыпали их грунтом. Оказывается, случившееся здесь никого и ничему не научило: снова мастерили такую же плотину, как и та, которая была снесена разгулявшейся рекой. Чем закончится единоборство человека с рекой?

Я иду живописным берегом Акжара. Жесткие стебли камыша расступаются, взору открывается небольшая поляна, поросшая низкой осокой. Повсюду видны розетки примул, распространяющие вокруг едва уловимый аромат. Вокруг тишина и покой, лишь чуть слышно шуршит волна, омывая стоящие по колено в воде толстые стебли куги. Изредка раздаются шумные всплески — это играет крупная рыба. Над рекой, сверкая на солнце слюдяными крыльями, носятся «матросы» — крупные стрекозы с толстым синим хвостом.

И малая река может дарить людям большую радость общения с природой. Вот только бы поменьше утюжить ее бульдозерами, перегораживать плотинами!

Старожилы Целинограда еще помнят пустыри по берегам Ишима, пустоши за Соленой балкой, заросли репейника, что тянулись на многие километры вдоль дороги на Вишневку. А сейчас здесь растут тысячи фруктовых деревьев. Весной их ветви покрываются гроздьями бело-розовых цветов, а осенью сгибаются под тяжестью плодов. На бросовых прежде землях раскинулись коллективные сады, поясом охватывающие областной центр.

И Целиноград вовсе не является исключением. Сегодня такие сады имеются во всех городах области. Здесь организованы и действуют 125 садоводческих товариществ. Они занимают 1700 гектаров и объединяют 22 700 садоводов-любителей.

Горожане широко используют возможность укрепить свое здоровье полезным трудом на лоне природы. По приблизительным подсчетам, в коллективных садах на лето отдыхает около ста тысяч человек. Ежегодно они собирают почти три тысячи тонн фруктов и ягод, а также много овощей и картофеля. Это весомая прибавка в снабжении населения сельскохозяйственной продукцией.

ВОСКРЕСЕНЬЕ НА РЕКЕ. Вслед за ручьем, который постепенно превращается в реку, мы незаметно пересекли границу, разделяющую Карагандинскую и Целиноградскую области, миновали Тургеневку и оказались в райцентре — поселке Вишневка. Памятуя, что за водой идти — не знать конца пути, решили сделать здесь остановку, чтобы осмыслить увиденное, отдохнуть и, оглядевшись, определить дальнейший путь.

Стоял июль, макушка лета. Утро было чистое и ясное, пронизанное сиянием голубого неба. В такие минуты взор приобретает особую остроту — кажется, что видишь любую былинку чуть ли не за километр.

Вскоре взошло солнце. Сразу все оживилось вокруг. Даже река, казалось, зажурчала веселее и побежала быстрее, играя волнами с песчаными берегами. В вышине появились первые чайки, чьи резкие крики нарушали тишину и разносились далеко окрест.

Вишневка — село очень большое и какое-то встрепанное, бесшабашное. Впрочем, со старыми поселениями всегда так. Первые жители редко задумывались над внешней выразительностью своей деревни: есть сруб, имеется огород, спуск к реке, выгон — и ладно! Главное, чтобы была вода, а что до остального, то красота — дело наживное, о ней подумаем, когда решим первоочередные проблемы. Но годы шли, а проблем почему-то не становилось меньше. Более того, они, наслаиваясь одна на другую, превращали простую на первых порах задачу в трудноразрешимую. Ее снова приходилось отодвигать до лучших времен.

Но современность не обходит село стороной. Появляются многоквартирные жилые дома, строятся дворцы культуры, клубы, спортивные комплексы, крупные торговые центры, где сконцентрированы не только различные магазины, но и предприятия бытового обслуживания населения.

Постепенно и Вишневка меняет облик. Однако приметы старого еще видны: усадьбы, обширные дворы, огороды. Природа, в тесном общении с которой проходит вся жизнь сельского жителя, и тут накладывает свой отпечаток. С пятого этажа жилого дома вдруг разносится на весь «околоток» высокий женский голос:

— Ивановна, вы когда со своим хозяином пойдете сено косить?

— Уже собрались, — отвечают ей из хаты через дорогу.

— Погодите минутку, вместе пойдем.

В деревне — свои заботы.

Раннее воскресное утро еще набирало разбег, но райцентр уже давно пробудился. Прошло стадо, направляясь на выпасы, потом ненадолго улицы опустели. Но вскоре они заполнились людьми, которые направлялись в одну сторону — в центр, откуда были слышны громкие звуки музыки.

Через просторную площадь, проезд по которой автотранспорту запрещен, двигалась вереница упитанных гусей во главе с сердитым гусаком. Он вытягивал шею вслед прохожим и угрожающе шипел. Казалось, что этих птиц тоже привлекала музыка, раздававшаяся все ближе.

Мы обогнали гусей, свернули за угол и оказались на воскресной ярмарке. Она раскинулась на территории местного рынка: новенькие тесовые ларьки, возле которых толпится народ, здесь же деревянный терем с эстрадной площадкой. На ней расположился лихой эстрадный ансамбль. Певец пел в микрофон: «На недельку, до второго, я уеду в Комарово». Было весело и шумно.

В перерыве между концертными номерами ведущий несколько раз повторил:

— Желающие принять участие в праздновании Дня рыбака! Вас ожидают автобусы, находящиеся напротив входа на рынок!

Желающих оказалось много. Во всяком случае, наш автобус был набит битком. Все здесь друг друга знали и, не стесняясь, громко переговаривались. Многие были с удочками, готовясь принять участие в состязании рыболовов. Каждый мечтал хотя бы о капельке рыбацкого счастья.

Вскоре улицы райцентра остались позади, и автобус повернул к Ишиму. Через него переброшен узкий мост, одновременно железнодорожный, автомобильный и пешеходный. Встречному транспорту тут трудно разминуться.

Ишим, протекающий здесь в широкой с обрывистыми склонами долине, довольно мелок и узок, лишь в одном месте разливается, образуя просторный залив. Вода зеленая. Это потому, что течения почти нет — рядом начинается Вячеславское водохранилище. Берега густо заросли ивой, она растет колониями, между которыми видны обширные глинистые проплешины. В половодье вся долина затопляется, у нее и сейчас такой вид, словно почва все еще не просохла и грозит на каждом шагу топью.

Путь дальше лежит пыльным тряским грейдером по приплюснутым каменистым холмам. Слева от дороги тянется изумрудная узкая полоса травы, прилегающая к реке. Справа — серый ковыль вперемешку с сизой от пыли полынью да изредка попадаются мощные кусты чертополоха с яркими, красно-фиолетовыми соцветиями.

Через несколько минут поворачиваем к водохранилищу, где отведен участок для соревнования рыболовов-любителей. Здесь уже много народу — видимо, заядлые рыбаки прибыли и расположились тут на рассвете. Это заметно даже по улову: у некоторых в садке плещется до десятка и больше окуней, попадаются и довольно приличные — граммов по триста.

Ну а место выбрано неказистое. Берег скучен и гол. Деревьев нет, лишь у самой воды растет несколько кустов ивы. И дальше, насколько охватывает глаз, та же картина: выжженная солнцем ковыльная степь. Она почти вплотную подходит к водоему, у самой кромки которого зеленеет узкая полоса.

На противоположном берегу тоже пусто. Лишь в левой части белеют корпуса птицекомплекса, принадлежащего расположенному поблизости совхозу. Если приглядеться, то можно заметить слабые отблески повисшей над полем радуги — это работают поливальные машины.

Водохранилище совершенно не благоустроено. Его бы окружить зелеными посадками да разместить здесь пионерские лагеря, пансионаты, санатории-профилактории — отбоя от желающих не было бы. А то что получается? Вывезли людей на праздник в голую степь, где спрятаться от палящих лучей солнца можно, лишь окунувшись с головой в воду, и — веселитесь...

Когда же мы научимся ценить и активно использовать те возможности, которые нам предоставляет природа? Впрочем, оно, может быть, и к лучшему, потому что слишком активное вмешательство человека в жизнь реки не всегда оказывается ей во благо. Тому примером конфуз, случившийся с целиноградцами в тот же день на Вячеславском водохранилище.

В областном центре решили отметить День рыбака праздником на воде. Было организовано театрализованное представление «Здравствуй, Нептун!». Зрелище обещало быть веселым и привлекло много народа. Над ишимской волной звучала музыка, шутки, смех, озорные частушки.

А потом Нептун решил показать, как богаты его владения. Широко развернувшись, он забросил в воду сеть. Вытягивать улов на помощь морскому владыке бросились удалые ребята. Под дружное «раз-два, взяли!» вытащили сеть, в которой, кроме водорослей, ничего не было. Ни одной, даже самой захудалой рыбешки!

У ОЗЕРА. Зерендинское озеро расположено среди зеленых гор. Оно очень красиво — ничуть не хуже, чем озера в Боровом.

Дорога в Зеренду ведет через Атбасар и Балкашино. По обе стороны тянутся совхозные поля с защитными полосами, потом их сменяют невысокие горы, покрытые сосновыми и смешанными лесами, затем снова уходит за горизонт равнина с небольшими березовыми колками. Но вот вдали опять показывается невысокая гряда. Это — Зерендинские горы, сложенные из древних, сильно разрушенных временем гранитных глыб.

Гребни и склоны поросли сосняком. Здесь даже в самых густых зарослях очень светло. В таком лесу других деревьев, кроме сосны, почти не встречается. Земля здесь — сплошной камень, покрытый мхом. Мох имеет всего два оттенка — ярко-зеленый, плотный и упругий, а местами темно-зеленый, почти серый. Он покрывает гранитные плиты тонким, как пленка, слоем.

В лощинах, куда дожди смывают с окрестных склонов плодородный слой и где почва богаче, растут березы, и лес тут выглядит веселее, разнообразнее. И сосны здесь более мощные — повыше, с крепким стволом, нарядные, с густой кроной. В подлеске часто встречаются малина, красная и черная смородина, лесная вишня. После теплых гроз без грибов отсюда не уйдешь. Растут в основном сыроежки, грузди, волнушки, маслята.

Чем ниже спускаешься с гребня горы, тем больше попадается берез и меньше сосен. На самом берегу озера березки растут очень плотно. Лишь у кромки воды появляется ива. В этих местах богатое разнотравье: много клевера и львиного зева, ромашки и васильков, растут подорожник, пижма, конский щавель, белая и розовая кашка. В затемненных местах выше человеческого роста вымахала крапива.

Повсюду множество тропинок, бегущих в самых разных направлениях. Но по какой бы вы ни пошли, любая в конце концов приведет к озеру. Зеренда давно уже приобрела добрую славу среди туристов, здесь ежегодно отдыхают тысячи людей. Одних привлекают лесные прогулки, которые сулят каждому охотнику за грибами и дикими ягодами немало радостей, других влечет само озеро — отдых на нем, вечерняя или утренняя зорька, когда человек замирает над поплавком, покачивающимся в чистой воде, в томительном ожидании клева. У каждого свои влечения.

Зеренда — озеро небольшое. С одной стороны к нему примыкает одноименный поселок, а чуть дальше расположились дома отдыха и пионерские лагеря. Остальная часть береговой линии свободна, и нередко здесь раскидывают свои палатки «дикари». Впрочем, места пока хватает на всех. Так же, как и добычи: вытянуть из синей глубины зеркального или обычного карпа, не говоря уже о дюжине чебачков, может даже неудачливый рыбак. Не случайно же озеро облюбовали чайки, которые постоянно носятся над его водой, — они без добычи никогда не останутся.

Но озеро хорошо не только в летнюю пору. В зимние месяцы склоны гор и заснеженные равнины служат лыжникам, а сама Зеренда, замерзнув, представляет собой идеальный каток. О прелести подледного рыбного лова и говорить не приходится: в некоторые дни долбят лунки и занимаются ужением рыбы до сотни человек.

Однако популярность, похоже, все-таки сыграла с озером и его окрестностями дурную шутку. Она не в том, что здесь уже не осталось места, куда бы не ступала нога человека. К сожалению, он повсеместно оставляет и другой след. Честно сказать, давно я не встречал мест, столь захламленных, как берега этого озера и прилегающие к Зеренде леса. На каждом шагу — следы кострищ, травы вытоптаны, всюду валяется мусор, который поленились уничтожить или зарыть в укромном месте. И чего тут нет — от ржавых консервных банок и битых бутылок до рваных матрацев.

На много километров вокруг распугана всякая живность. Идешь по лесу, а тебя сопровождает тишина — такая, что страшно становится. Лишь близ человеческого жилья попадаются синички да еще вороны, которые никого не боятся.

Грустно. А выход? Он один: снова и снова убеждать людей, каждого человека в бережном отношении к природным дарам, которые, увы, не являются беспредельными.

В районе много озер и у каждого свои особенности, а порой и необычная история. Например, древнее озеро Тенгиз является остатком доисторического моря Тетис, которое десятки миллионов лет назад, в третичный период, занимало Тенгиз-Кургальджинскую впадину. Вот это биография!

Небольшое по размерам озеро Тузколь, расположенное в Карагандинской области, с виду неказисто — воды в нем мало, низкие берега лишены растительности. Казалось бы, что здесь любопытного? А между тем, этот водоем поистине не имеет цены. Дело в том, что его грязи обладают прекрасными лечебными свойствами и с успехом используются современной медициной для лечения различных заболеваний.

И это не единственное целебное озеро в Центральном Казахстане. В обширной замкнутой котловине северо-восточной части области их насчитывается более пятидесяти. Самое крупное — Карасор, запасы его грязей, которые по своему химическому составу не уступают знаменитым крымским и кавказским, достигают шестнадцати миллионов тонн. Имеются такие природные «здравницы» и в других районах Приишимья.

Большинство замкнутых водоемов северной части республики известны не так широко. Все они, правда, взяты на соответствующий учет, но их «популярность» редко выходит за границы района, а то и совхоза. Таких озер множество. В Целиноградской области, например, их общая площадь превышает триста тысяч гектаров, а в Северо-Казахстанской — еще больше: только в Мамлютском районе полторы сотни внутренних водоемов. А совсем недавно, еще на памяти одного поколения, было в два раза больше. Остальные исчезли, превратились в займища и болота. И такая картина не только в Мамлютском районе — она наблюдается повсеместно. Что же происходит с природой?

Ученые-гидрогеологи считают, что в течение двух последних столетий наблюдаются неблагоприятные тенденции в развитии водных ресурсов средних и высотных широт Евразии, а именно сюда относится и зона Приишимья. Механика этого процесса изучена недостаточно полно, однако результаты его у всех на глазах: запасы воды сокращаются и, к сожалению, очень быстро.

К этому следует добавить, что природное ухудшение гидрологических условий усугубляется хозяйственной деятельностью человека. Распашка целинных земель резко сократила площадь водосбора озер, и процесс их обмеления пошел еще быстрее. Пришлось принимать спешные меры по созданию водоохранных зон. В частности, сегодня запрещено вести вспашку ближе пятисот метров от берега, размещать в непосредственной близости от водоемов животноводческие помещения, складировать минеральные и органические удобрения. Предприняты шаги для очистки озер, их подпитки за счет Ишима. Впрочем, разговор об их спасении — это отдельная тема. Сейчас речь о другом.

К сожалению, слишком долго все мы жили под впечатлением неиссякаемости природных богатств, «взять которые — вот наша задача». Постепенно окрепла и пустила в сознание глубокие корни мысль о вседозволенности во взаимоотношениях с природой. Ее стали называть на «ты», забывая, что ответить тем же она не может.

На целине мне доводилось встречаться со многими руководителями совхозов. И должен отметить, что в большинстве своем — это грамотные специалисты и достаточно широко эрудированные люди. Разговор с ними, например, о проблемах целинного земледелия, борьбы с ветровой эрозией — своеобразный университет. Но куда исчезают их знания, когда дело касается проблем экологии, бережного отношения к природным богатствам! Вот несколько эпизодов, которые пришлось наблюдать во время этой поездки.

Общеизвестно, что запрещается обработка полей гербицидами и пестицидами на расстоянии ближе двух километров от водоемов. В Вишневском районе Целиноградской области это требование почти повсеместно во внимание не берется. Нарушение порядка зачастую и за нарушение не считается.

Особенно опасны для естественных водоемов органические удобрения. Дело в том, что они многократно усиливают естественное плодородие озерной воды. Это так называемое антропогенное эвтрофирование, под которым понимается комплекс нарушений озерных экологических систем, приводящих к повышению уровня новообразованного органического вещества, с переработкой которого водоем собственными силами не справляется. Разложение отмирающей органики приводит к резкому дефициту кислорода, к накоплению токсических веществ, к заморным явлениям и ухудшению качества влаги.

Деградация озер усугубляется сокращением площади водосбора, вызванным наступлением пашни. Это ведет к тому, что вместе с дождевыми стоками в воду поступает большая масса почвы. Так как глубина местных озер весьма незначительна — до трех метров, то очень быстро происходит их обмеление. Они превращаются в болота. И, к сожалению, не так уж редко. Замена явно неполноценная.

Печальна история высыхающего Арала и катастрофически мелеющего Балхаша. Потеря их будет невосполнимой трагедией. Исчезновение голубых озер нанесет серьезный удар по экологическому равновесию в природе. С этим примириться нельзя — не случайно в последние годы общественность не только нашей республики, но и страны уделяет судьбе Арала и Балхаша повышенное внимание, настойчиво ищет пути разрешения серьезной проблемы.

Но и существование водоемов местного значения также серьезно волнует людей. И это естественно, ведь озера — это частица нашей жизни, они дороги каждому человеку, и ему трудно смириться с исчезновением их с лица земли.

В ЗЕЛЕНОМ БЕЗМОЛВИИ. Дорога из Сергеевки на Петропавловск идет по левому берегу Ишима, а возле села Явленка «перепрыгивает» на правый. В основном она проходит по припойменной части лесостепи, иногда круто сворачивает к реке и замысловато петляет между многочисленными старицами и мелкими озерами.

Мы стояли на плотине Сергеевского водохранилища. За спиной плескался широкий водоем, а через шлюз падала вниз, ударяясь о камни, струя воды. Ложе реки сильно сузилось. Заросли тальника, ветви которого еще недавно, в период весеннего разлива, купались в воде, теперь печально свисают над грязным песком. Русло густо заросло камышом и кугой, шагнувшими почти до середины плеса. О былом весеннем разливе напоминают лишь пойменные озера да старицы, но и они к концу лета пересыхают, не получая подпитки, или заболачиваются.

Широкие заболоченные полосы, покрытые тростником или осокой, тянутся по речной долине, захватывают почвы, где близкие грунтовые воды создают постоянное местное переувлажнение земли. Обширные травянистые заболоченные пространства — займища — окружают широким кольцом мелеющие озера, постепенно захватывая все большую площадь. Залежи торфа здесь порой достигают полутораметровой толщины.

К северу чаще встречаются болота. Порой они тянутся на десятки километров: знаменитая Барабинская степь занята ими на четверть. А еще дальше начинается самая огромная на земле «коллекция» болотных массивов Западно-Сибирской равнины, которые многие века оставались для человека непроходимыми.

Люди всегда относились к болоту, как к враждебному для них миру, населенному мифическими кикиморами и прочей нечистью. У разных народов существовал культ воды, в том числе и болот. Известно, что славяне, чтобы задобрить злых духов, приносили воде жертвы.

Таинственные природные процессы, которые древний человек не мог объяснить, также добавляли болотам «популярности», рождая многочисленные легенды. Как в те далекие времена можно было объяснить появление на поверхности топи убегающих огоньков, которые так заметны на фоне ночной мглы? Бесовские игрища — не иначе!

Но к нечистому племени эти блуждающие огни, оказывается, не имеют никакого отношения. Они — результат самовозгорания болотного газа, возникающего в слоях торфяных залежей при соприкосновении с воздухом — вернее, с присутствующим в нем кислородом.

Общеизвестно, что в болотистой местности люди болеют значительно чаще тех, кто живет в сухих местах. Это приписывалось частым болотным туманам, которые, считалось, вызывают в человеческом организме такие болезни, как лихорадка и малярия. Лишь сравнительно недавно наука установила истинных виновников этих бед — комаров. Сегодня они как распространители инфекционных заболеваний уже не страшны.

Именно соображения безопасности и заставляли людей подыскивать для своих жилищ надежные, для врага недосягаемые места. При этом немаловажное значение придавалось и тому факту, что на болоте легче прокормиться. Это лишь на первый взгляд оно бесплодно. На самом деле тут растет различная ягода — морошка, брусника, голубика и, конечно же, клюква. В озерах, которых немало, раскинулось на болотных массивах, обычно в изобилии водится рыба. Наконец, тут много пернатой дичи — бекас, дупель, кулик, болотная курица и другие. Не случайно это обстоятельство всегда привлекало к болотам внимание охотников. И еще об одной категории людей, которые охотно шли на болото. Это — знахари, они собирали здесь лекарственные травы, растущие в изобилии. Специалисты единодушны во мнении, что болота, наравне с лугами и лесами, стали первыми природными аптеками. Собиратели трав и сегодня нередко держат путь в болотистую местность, чтобы набрать здесь корней аира и змеевика, лапчатку, череду, девясил и другие растения, которые растут обычно на богато увлажненных участках.