Глава 4. Геополитическое сжатие: сущность и основные технологии преодоления

Геополитическое сжатие, или контракция, это ухудшение количественных и качественных характеристик геополитических пространств77 определенного актора. Если экспансия – это приобретение, то контракция – это потеря. Классическая геополитика рассматривала контракцию применительно к географическому пространству государства и трактовала данный феномен как потерю некоторой части его объема в результате войны. Согласно постклассической геополитике контракция происходит также и в экономическом, информационно-кибернетическом и информационно-идеологическом пространствах, а ее субъектами являются не только государства, но и акторы негосударственной природы (например, экономические корпорации). Степень контракции также бывает разной: от абсолютной (гибель и полное подчинение актору-агрессору) до частичной (например, потеря определенного сектора рынка в экономическом пространстве или уступка некоторой части территории в пространстве географическом). Иерархия геополитических пространств в каждый конкретный момент истории также влияет на проявления контракции: в зависимости от приоритетности определенного пространства потери в данном пространстве будут наиболее болезненными и значимыми. В настоящее время определяющим для обществ и государств является информационно-идеологическое пространство в связи с громадным ростом его значения при информационной революции и сетевых войнах, характерных для постиндустриального мира.

Основные технологии преодоления геополитической контракции коррелируют с причинами и технологиями ее осуществления. По нашему мнению, контракция, как и экспансия, может выступать в двух основных формах: неуправляемая (естественная) и управляемая (спровоцированная). Неуправляемая контракция вызывается, как правило, непреодолимыми обстоятельствами, обычно внешнего характера, а также ошибками правящего класса в осуществлении экономической и социальной политики. Так, первая мировая война и неудачная внешняя и внутренняя политика России в начале ХХ века привели вначале к поражениям на фронте, а затем и к революциям, Февральской и Октябрьской, резко изменившим всю систему общественных отношений в России, причем страна потеряла часть своей территории. Управляемая контракция, на наш взгляд, имеет те же источники, но выступающие в несколько иной форме: целенаправленное внешнее воздействие и способствующая ему деятельность компрадорской части экономической, политической и культурной элиты внутри данного общества – с одной стороны и недовольство населения, вызванное объективно существующими факторами снижения уровня и качества жизни – с другой стороны.

Итак, каковы же основные причины контракции и соответствующие им технологии преодоления состояния геополитического сжатия? Рассмотрим данные факторы применительно к основным типам геополитических пространств.

В каждом их основных типов геополитических пространств контракция выражается и, соответственно, преодолевается по-своему.

Контракция географического пространства определенной страны выражается: 1) в утрате части ее территории (акватории) и переходе ее под юрисдикцию другого государства (государств), 2) в потере реального контроля над определенной внутренней территорией (акваторией), сохраняющей юридический статус принадлежности к данному государству. Пример первой формы контракции в географическом пространстве: отпадение от России в ходе распада СССР территорий бывших советских социалистических республик и преобразование этих территорий в самостоятельные международно-признанные государства. Пример второй формы геополитической контракции – утрата Россией в 1996—2000 гг., согласно Хасавюртовским соглашениям78, реального контроля над территорией Чеченской Республики, юридически остававшейся в составе РФ. Печально знаменитая «линия Бейкер-Шеварднадзе»79 отняла у России реальный контроль над 7,7 тыс. кв. км глубоководной акватории в центральной части Берингова моря и над 46,3 тыс. кв. км континентального шельфа в Чукотском и Беринговом морях при юридическом сохранении их в пределах РФ (соглашение ратифицировано в 1990 г. Конгрессом США, но не было ратифицировано ни Верховным советом СССР, ни Федеральным собранием РФ).

Особо подчеркнём, что контракция в географическом пространстве, как правило, сопровождается контракцией в пространстве экономическом и – особенно – информационно-идеологическом, превращаясь в последнем в ощущение (на уровне социальной психологии) и осознание (на уровне идеологии и науки) так называемой социальной травмы80, глубина которой соответствует размерам и значимости утраченной территории.

Контракция в географическом пространстве, особенно контракция ярко выраженная, непосредственно наблюдаемая большей частью общества, воспринимается социумом наиболее болезненно, что можно до некоторой степени сравнить с психологическими последствиями ампутации части биологического тела. Так, фактическое отторжение части тихоокеанской акватории России (линия Бейкер-Шеварднадзе) прошло практически незаметно для общества в целом. Однако отторжение Эльзаса и Лотарингии81, являвшихся частью территории Франции с XVII века, воспринималось французами как потеря части социального тела. Данная социальная травма зафиксирована фактом установки особого памятника «Лотарингия плачет на плече Эльзаса» во французском городе Нанси, бывшей столице Лотарингии, оставшейся в составе Франции после германской аннексии большей части территории провинции. Помимо всего прочего, присутствовал и военный аспект социальной фрустрации французов: переход Эльзаса и Лотарингии под юрисдикцию Германии открывал немцам относительно лёгкий путь к Парижу по равнинам между Арденнскими и Вогезскими горами, создавая постоянную потенциальную угрозу вторжения и войны.

Отторжение Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией в 1908 г.82 (Боснийский кризис 1908 – 1909 гг.) тяжело переживалось сербами, живущими на этой территории и надеявшимися на включение в состав независимого сербского государства83, что в конечном итоге привело к роковому выстрелу Г. Принципа в Сараево в 1914 г. и к началу Первой мировой войны.

«Пространственное чувство» нации (выражение Ф. Ратцеля84) настоятельно требует удовлетворения в виде возврата утраченного – или хотя бы некоей компенсации за него, заглаживающей нанесённую социальную травму. Это может быть достигнуто следующим образом: 1) буквальное возвращение утраченного географического пространства в состав данного государства; 2) установление реального контроля над утраченной территорией, юридически принадлежащей другому государству; 3) создание широкого политического и/или экономического союза, частично восстанавливающего если не контроль, то определённую степень влияния на политическую и экономическую сферу жизни государства, содержащего данную территорию в настоящий момент времени. Если продолжать сравнение утраты территории, т.е. своеобразной социальной травмы, с нанесённой физической травмой, то предложенные выше методы можно сравнить последовательно либо с буквальным восстановлением утраченной части тела, либо с созданием своеобразного протеза данной части. Как биологическое, так и социальное восстановление ампутированного/утраченного в его буквальной форме, как правило, невозможно.

Обращаясь к историческому опыту России, можно привести следующие примеры лечения географической травмы (контракции географического пространства) указанными выше тремя способами.

Первый способ: буквальное восстановление утраченной территории в составе данного государства. Это возможно либо посредством аннексии (и, скорее всего, войны), либо посредством сложного переговорного процесса. При этом надо особо отметить коннотацию термина «аннексия» – насильственное присоединение, т.е. возвращение в одностороннем порядке, через несогласие и даже сопротивление государства-оппонента. В этом смысле присоединение Крыма к России в 2014 г. – уникальный случай, который нельзя напрямую классифицировать как аннексию в ее классическом понимании. Вооруженное насилие в его буквальной форме применено не было, оно присутствовало как весомая потенциальная угроза. Наличествовало реально выраженное в правовом поле – через всенародный референдум – волеизъявление населения Крыма о возвращении в состав России (около 96% проголосовавших85). В то же время, разумеется, никакого согласия Украины на возвращение Крыма России не было, как, впрочем, и реальных попыток, насильственных или через двусторонний переговорный процесс, изменения сложившейся ситуации «ухода» Крыма из состава Украины. В плане выхода России из контракции, вызванной распадом СССР, возвращение Крыма явилось ярким воплощением возвращения статуса великой державы и заявкой на обретение в будущем статуса глобальной сверхдержавы.

Второй способ: установление реального контроля над утраченной территорией, юридически принадлежащей другому государству. Территория Польши, утраченная Россией после распада Российской империи в начале прошлого века, фактически вернулась под её полный контроль в 1944 – 1945 гг. после вступления советских войск на территорию Польши в ходе Второй мировой войны и создания в Москве Польского комитета национального освобождения (июль 1944 г.), взявшего на себя функции временного правительства Польши. Оставшись формально суверенным государством, Польша (1944 – 1952 гг. – Польская Республика, 1952 – 1989 гг. – Польская Народная Республика) находилась под плотным военным, экономическим и идеологическим контролем со стороны СССР вплоть до «бархатной революции» 1989 г.

Третий способ: создание широкого политического и/или экономического союза, частично восстанавливающего определённую степень влияния на политическую и экономическую сферу жизни государства, содержащего данную территорию в настоящий момент времени. Примером является создание Содружества независимых государств (СНГ) в декабре 1991 г. Первоначально формируясь как союз, противостоящий тогдашнему руководству СССР во главе с президентом М. С. Горбачёвым и его курсу во внутренней и внешней политике, в настоящее время СНГ является совокупностью государств, внутри которой Россия пытается осуществлять частичный контроль определённых экономических и политических процессов, включая сотрудничество в сфере обороны. В состав СНГ в настоящий момент входят Республика Азербайджан, Республика Армения, Республика Беларусь, Республика Казахстан, Кыргызская республика, Республика Молдова, Российская Федерация, Республика Таджикистан, Республика Узбекистан; Украина и Туркменистан на правах ассоциированного членства. Пример экономического союза государств – бывших республик СССР – Евразийский экономический союз (ЕАЭС). На официальном сайте ЕАЭС в качестве одной из его основных задач постулируется «проведение скоординированной, согласованной или единой политики в отраслях экономики»86. Государствами—членами Евразийского экономического союза являются Республика Армения, Республика Беларусь, Республика Казахстан, Кыргызская Республика и Российская Федерация.

Сжатие экономического пространства выражается в 1) значительном или даже катастрофическом спаде производства товаров и услуг; 2) утрате контроля над определенным сектором глобального или регионального рынка (рынков) или над данным рынком (рынками) в целом.

Управляемая (спровоцированная) контракция экономического пространства современной России является прежде всего следствием экономических санкций со стороны США, ЕС, Австралии, Канады, Японии и некоторых других стран, введённых в 2014 г. после присоединения Крыма к России. Под санкциями оказались практически все системообразующие банки страны, нефтедобывающие компании, основные предприятия ВПК. Санкции направлены прежде всего на ключевой сектор российской экономики – нефтяной комплекс. Блокируется доступ к технологиям для освоения арктических, сланцевых и трудноизвлекаемых месторождений нефти. Санкции, установленные в отношении российского банковского сектора, затрагивают довольно значительную его часть – более 50% суммарных активов. Произошло резкое сужение географической и продуктовой диверсификации российского агропродовольственного импорта, ослабление сырьевой и производственной базы пищевых отраслей87. Потери от санкций составили в 2015 г. 3,7% ВВП88.

Проблема ещё и в том, что уровень самообеспеченности отечественного рынка отдельными видами промышленной продукции и до введения санкций был крайне низок, и к 2020 г., тем более находясь под санкциями, его не удастся преодолеть89.

Санкции против России пали на «плодородную почву»: страна находилась в чрезмерной зависимости от импорта не только указанных продуктов промышленного производства, но и лекарств, изделий электроники, продовольствия, товаров широкого потребления. Так, в тяжёлом машиностроении доля импорта в 2014 г. составила 60—80%, станкостроение – свыше 90%, радиоэлектроника – 80—90%, медицинская промышленность и фармацевтика – 70—80%, лёгкая промышленность – 70—90%90. За период 2000—2014 объем ввозимой продукции увеличился в 8,4 раза.

Самыми высокими темпами импорт рос по следующим категориям:

– продовольствие и товары народного потребления;

– сельхозтехника, станки и оборудование;

– автомобили, пассажирские и транспортные авиалайнеры;

– лекарства;

– новые технологии;

– продукция для ВПК.91

Таким образом, страна уже испытывала – в сравнении с временами СССР – потерю значительной части объёма своего экономического пространства, но санкции Запада уменьшили объём российского экономического пространства ещё больше.

Говоря о контракции экономического пространства, вызванной некомпетентностью управленческого аппарата и неверной экономической политикой внутри страны (контракция «естественная»), необходимо отметить следующее: «Производство промышленной и сельскохозяйственной продукции к концу 90-х гг. составило лишь 20—25% от уровня 1989 г. Уровень безработицы вырос до 10—12 млн человек. Ориентация производства на экспорт привела к формированию новой структуры отечественной промышленности – ее основу составили предприятия добывающей и обрабатывающей промышленности. Страна потеряла лишь за 10 лет более 300 млрд долларов вывезенного капитала. Свертывание собственного промышленного производства привело к началу процессов деиндустриализации страны. Если в XX век Россия вступила в первой десятке промышленно развитых стран, то в 2000 г. она по производству промышленной продукции на душу населения оказалась на 104-м месте в мире, а по валовым показателям ее производства – во втором десятке. По совокупности основных экономических показателей Россия занимала к этому времени 94-е место. По ряду показателей Россия отставала теперь уже не только от развитых стран Запада, но и от Китая (втрое), Индии (вдвое) и даже от Южной Кореи»92. Такова цена распада СССР, отказа от плановой централизованной экономики, утраты значительной части объёма экономических связей между бывшими советскими социалистическими республиками, а также некомпетентности тогдашних управляющих структур, не имевших опыта руководства капиталистической экономикой.

Основных способов выхода из состояния экономической контракции два:

1) структурное преобразование экономики, направленное как на достижение состояния стабильного прогрессивного развития этой сферы, так и на уменьшение её зависимости от внешних экономических факторов;

2) импортозамещение: а) ориентация на новые рынки и новых экономических партнёров; б) организация самообеспечения «санкционными» товарами и услугами.

Не будучи экспертом в вопросах экономики, автор ограничится следующим толкованием сути и содержания структурных реформ в экономике: «Структурные реформы экономики – это… преобразования, способные обеспечить устойчивый экономический рост <…> В узком смысле структурные реформы включают направления, определяющие динамику институциональной среды развития бизнеса, как-то: приватизация и корпоративное управление, процедуры банкротства, рынок земли и недвижимость, рынок труда, конструкция налоговой системы, развитие финансовых институтов, внешнеэкономическая политика и политика в сфере инвестиций, регулирование специфических отраслей (естественные монополии, сельское хозяйство). Понимаемые в широком смысле, структурные реформы включают дополнительный комплекс вопросов, связанных с „расходной“ частью бюджета: бюджетный процесс, реформы в образовании, здравоохранении и жилищно-коммунальной сфере»93. Структурные реформы, как и всякие иные значимые социальные действия, проводятся на основе правовых актов. Подробное изложение сущности и «дорожных карт» осуществления структурных реформ в российской экономике содержится в Указе Президента РФ от 28 апреля 1997 г. N 426 «Об Основных положениях структурной реформы в сферах естественных монополий» (с изменениями и дополнениями)94, Стратегии инновационного развития РФ на период до 2020 г. (принята распоряжением Правительства РФ в 2010 г.)95, Стратегии социально-экономического развития страны до 2020 года96. В мае 2016 г. создана особая рабочая группа Экономического совета при Президенте Российской Федерации по направлению «Приоритеты структурных реформ и устойчивый экономический рост»97.

В рамках реализации в России политики импортозамещения также приняты определённые законодательные акты: Постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. №328 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации „Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности“»98 и Распоряжение Правительства РФ от 2 октября 2014 г. N 1948-р «Об утверждении плана мероприятий по содействию импортозамещению в сельском хозяйстве на 2014 – 2015 гг.»99. Работа ведется одновременно по двум направлением: стимулирование национальной промышленности и ограничивающе-запретительные меры по ввозу. Вносит свой вклад и девальвация рубля, естественным образом смещая фокус компаний на закупку отечественной продукции. Участникам импортозамещения власти оказывают финансовую и административную поддержку в следующих сферах: кредитование комплексных инвестиционных проектов, займы из Фонда развития промышленности, специальные инвестиционные контракты.100

Тотальное импортозамещение, как считает главный научный сотрудник Института экономики РАН Б. А. Хейфец, это путь к неэффективному использованию средств, предпочтительнее «селективная структурная политика». К примеру, Россия могла бы ориентировать своё сельское хозяйство на востребованное в мире производство экологически чистой продукции. Страна имеет большой потенциал экспорта транзитных транспортных, коммуникационных, туристических, строительных услуг.101 РФ имеет хорошие перспективы развития своего экономического пространства при вхождении в экономический сегмент проекта Нового Великого Шёлкового пути. Активное участие РФ в таких объединениях, как ЕАЭС, ШОС и БРИКС, создаёт определённые условия для решения проблем, связанных с навязанной контракцией экономического пространства России.

В пространстве информационно-идеологическом геополитическая контракция это замещение части традиционных ценностей и/или доминирующих идеологических конструктов данного общества ценностями и/или доминирующими идеологическими конструктами другого общества102 или превращение данных ценностей и идеологических конструктов в маргинальные при установившемся доминировании ценностей и идеологических конструктов другого общества.

В данном случае, на наш взгляд, особо важна именно технологическая сторона процесса замещения, и главную роль в ней играют так называемые «настройщики». (Термин предложен Г. Тардом в 1895 г.103) «Настройщики» – это источники психологических стимулов, действующих одновременно на всё общество или его значительную часть и тем самым работающие в качестве синхронизаторов настроений членов общества. «Настройщики» способствуют складыванию такого элемента массового сознания, как «чувство общности судьбы» (К. Левин)104. «Настройщики» создают на психологическом уровне массового сознания либо настроения социального пессимизма, либо настроения социального оптимизма. Если таковые настроения становятся массовидными и тем более господствующими, «общая судьба» рассматривается («чувствуется») данным социумом либо как несчастная – и тогда её стараются изменить или избежать, либо как удачная – и тогда она принимается и углубляется посредством соответствующих социальных действий.

Почему для преодоления геополитической контракции так важны именно настроения массового сознания? Это связано с их сущностью и способом их воздействия на политический процесс. Социальные настроения Д. В. Ольшанский определяет как особые психологические состояния, переходные от непосредственных эмоций к более или менее осознанным мнениям, которые вырастают из повседневных эмоций105. Они представляют собой субъективную оценку социально-политической действительности и выражаются, в частности, в настроениях психологической готовности к политическим действиям.

«Настройщиками», способствовавшими геополитической контракции России в информационно-идеологическом пространстве на рубеже XX – XXI вв., стали: 1) «перестройка» середины 80-х – начала 90-х годов прошлого века с её отказом от первенствующей роли КПСС и коммунистической идеологии в политике и общественном сознании, переход к «общечеловеческим ценностям», т.е. ценностям либеральной идеологии и практикам капиталистического способа производства и общества массового потребления; 2) распад СССР и мировой системы социализма, 3) десоветизация, деиндустриализация, а также деградация науки, системы образования и в целом социальной политики в постсоветской России. «Чувство общности несчастливой судьбы» сформировалось под влиянием как «фактов социальной жизни», так и целенаправленной пропаганды. Базовые ценности, традиционные для советского периода российской истории, полагались дефектными, не позволяющими строить счастливую жизнь как для российского социума в целом, так и для отдельного индивида. Информационно-идеологическое пространство России на рубеже XX – XXI вв. сжалось почти до минимального объёма. «Ценности теряют ценность <…> Верования отвергаются, вера подрывается, доверие исчезает, харизма терпит крах, идолы рушатся»106. Следствием сформированности фактора «общей несчастливой судьбы» – или, в иной терминологии, ощущения перенесённой глубокой социальной травмы – стала «своеобразная идеализация Запада, стремление сблизиться с ним вплоть до обретения единой идентичности»107. Имплантация западных идеологических конструктов и западных ментальных ценностей внутрь информационно-идеологического пространства постсоветской России была эффективной, поскольку, в том числе, строилась на компенсационной технологии преодоления социальной травмы – т. наз. инновационной стратегии, состоящей в быстром восприятии новых навязанных ценностей108.

Однако ни отдельный человек, ни социум не способны полноценно существовать в состоянии самоосуждения и социального унижения. Сами по себе эти массовидные настроения, длительно существующие, порождают вначале потребность, а затем и практики выхода из такого социально-психологического состояния.

В случае геополитической контракции информационно-идеологического пространства «настройщиками» выхода из этого состояния, т.е. событиями, создающими чувство общности великой и достойной «общей судьбы» и связанные с этим оптимистические настроения массового сознания, являются некие значимые социальные действия, выражающие и отражающие общие достижения большинства людей данного социума. Для России второго десятилетия нашего века такими настройщиками стали: 1) «война 08.08.08», которая со стороны России предстаёт формой вооружённой защиты грубо попираемых прав малого народа (осетин в Грузии); 2) прекрасно проведённая и ярко оформленная зимняя Олимпиада 2014 г., призванная утвердить за Россией имидж успешной страны с богатой и достойной историей; 3) присоединение Крыма в 2014 г., трактуемое как акт восстановления исторической справедливости в отношении русских в качестве «разделённого народа»; 4) вооружённая помощь Сирии в 2015 г. в борьбе с террористической организацией «Исламское государство»; 5) практика «Бессмертного полка» – ежегодного (с 2012 г.) и всё более массового шествия в День Победы с портретами предков, участвовавших в Великой Отечественной войне на стороне Красной армии. Известный кинорежиссёр К. Г. Шахназаров о значении акции «Бессмертный полк» (2015 г.): «Вообще у меня ощущение, что на наших глазах, если хотите – в прямом эфире, произошло рождение новой российской нации. Ведь начиная с 1990-х годов, после распада СССР, в России, на мой взгляд, нации не было. Это было растерянное, дезориентированное, неуверенное в себе и разбитое невзгодами население. А 9 Мая 2015 года возникла подлинная общность российских людей. Можно смело сказать, что появилась новая российская нация. <…> Мне нравится, что в основе нашей национальной самоидентификации лежит Победа. Между прочим, это не всякой нации дано. Нацию можно создать лишь на основе победы. <…> В этом смысле Россия абсолютно интуитивно пришла к той самой национальной идее, про которую четверть века все талдычили и которую все искали. Это идея Великого Подвига и Великой Победы»109.

Все эти месседжи продуцируют создание эмоции, которую генерал де Голль называл grandeur, величие, и без которой он не мыслил существования самодостаточной и успешной Франции. Данные месседжи «работают» на формирование grandeur россиян в целом, причём важно подчеркнуть, что русская составляющая grandeur в наибольшей степени встроена в православное сознание с его идеей социальной справедливости в качестве атрибута Божьего мира как такового. Исследование, проведённое Институтом социологии РАН в 2012 г., показало: россияне в своём большинстве считают, что «жить стоит только ради какой-то большой, общественно значимой цели»110, при этом «мечта о справедливом обществе выполняет для населения страны роль консолидирующей идеи»111. В то же время россияне воспринимают современное российское общество как «несправедливое» и «неправильное»112. Последнее свидетельствует о том, что в информационно-идеологическом пространстве процесс выхода из контракции начат, но не завершён. Для завершения этого процесса необходимы достижения не только в области внешней политики, но, прежде всего, успехи по выходу из контракции в экономическом пространстве, в том числе в сфере промышленного развития и социальной политики113. «Конец травмы», согласно концепции П. Штомпки114, на уровне общества знаменует собой создание новой групповой идентичности, т.е. формирование целостной системы ценностей, норм и убеждений, которые будут передаваться следующим поколениям. На личностном уровне он означает возрождение индивидуальной идентичности, связанной с ощущением своего места именно в данной социальной системе.

Информационно-кибернетическое пространство данного общества испытывает сжатие в форме вытеснения его программного продукта и кибернетических технологий с мировых и/или региональных рынков. Относительно российского информационно-кибернетического пространства можно сказать, что ситуация контракции здесь минимальна, поскольку этот тип геополитического пространства большим объёмом и не обладал. «Доля России на мировом рынке электронной техники и компонентов составляет не более 0,1—0,3%, на мировом рынке информационных услуг доля России составляет приблизительно 0,2%. Вклад ИКТ в экономический рост России заметно ниже (приблизительно в три раза!) соответствующих показателей развитых стран»115. При этом «основная часть оборудования, его материальной базы и программных продуктов производятся за рубежом и там закупаются»116. ИКТ (информационно-коммуникативные технологии) в России стали особенно интенсивно развиваться после «разоблачений Сноудена»117, касающихся степени развития кибер-шпионажа в мире. Было принято решение о создании собственных, российских, форм программного обеспечения и производства процессоров, создания новых вычислительных платформ, полностью построенных на отечественных комплектующих. В тренде реализации данного решения – современная конвергентная вычислительная платформа, выпущенная российской компанией IBS под брендом «СКАЛА-Р», которая поступила в продажу в 2015 г118. Тем не менее ещё до событий, связанных со Сноуденом, правительство РФ озаботилось развитием ИКТ119. В 2010 г. принята Государственная программа «Информационное общество (2011—2020 гг.)»120. В России имеются компании-разработчики ИКТ, работающие на мировом уровне. Например, «Т-Платформы» – российский разработчик широкого спектра ИТ-оборудования и ведущий поставщик решений и услуг для высокопроизводительных вычислений. Компания «Т-Платформы» создана в 2002 году, имеет центральный офис в Москве и региональные штаб-квартиры в Германии и Гонконге. Компания поставила более 400 систем для высокопроизводительных вычислений, 8 из которых вошли в рейтинг TOP-500 самых мощных суперкомпьютеров мира. Высокопроизводительные решения «Т-Платформы», защищенные десятками патентов, используются для проведения фундаментальных и прикладных исследований в биотехнологиях, физике, химии, математике, а также для решения ресурсоемких задач в промышленности, компьютерной графике и других областях.121 Идёт процесс импортозамещения на российском рынке программного обеспечения (ПО) – с 1 января 2016 года государственные органы обязаны закупать отечественное программное обеспечение, вошедшее в специальный список, при этом покупка иностранного ПО разрешена только в случае отсутствия российских аналогов. Подробное описание процесса развития российских ИКТ и достижений в этой сфере (по нашей терминологии – сведения об объёме и ландшафте информационно-кибернетического пространства РФ) можно найти на сайте Руксперт122. Информационно-кибернетическое пространство, являясь вспомогательным в отношении двух из трёх основных геополитических пространств – экономического и информационно-идеологического – выступает мощным фактором изменения уровня контракции в указанных пространствах, поэтому степень его развитости очень важна. «Интернет и связанные с ним технологии становятся информационной платформой экономики, фактически превращая её полностью в цифровую среду. Это значит, что производительность труда и управляемость отраслей народного хозяйства будут существенно зависеть от внедрённых ИКТ»123. Информационно-идеологическая война в современном мире также ведётся в основном в пространстве Интернета. Специальное подразделение Кибервойск США124, а именно цифровой медиадепартамент по социальным сетям (DIGIM) сформировано в конце 2015 г. на базе чешской штаб-квартиры Радио «Свобода»125. Его задача – «противостоять дезинформации в российской медиасфере» посредством различных соцмедиаплатформ (в частности, Facebook, Twitter, «ВКонтакте» и «Одноклассники»), в том числе вести постоянный и целенаправленный интернет-троллинг. Основным оружием в информационной борьбе с Россией выступают оригинальные программы и политическая сатира. Например, к таковым относится видеопроект Footage vs Footage («Съёмка против съёмки»), предназначение которого – «изобличать российскую телевизионную пропаганду». По линии DIGIM реализуется ещё один проект – канал на YouTube и сайт Rus2Web. Он является своего рода цифровым самиздатом – площадкой для российских журналистов и кинематографистов, чья работа сейчас «блокируется Кремлём»126.

Таким образом, геополитическая контракция имеет свои закономерности и технологии осуществления. Равным образом существуют закономерности и технологии выхода из состояния геополитической контракции. При этом на первое место – либо как первая цель геополитической агрессии в любом из геополитических пространств, либо как база выхода из геополитической контракции – выступает самоидентификация нации как победителя, т.е. нации, адекватно осознающей вызовы времени и успешно решающей встающие при этом задачи. В связи с этим отметим, что россияне – это одна из самых успешных наций мира. Русские, несомненно, относятся к числу великих этносов, формирующих ядро великих наций – в данном случае великой российской нации. У русских лучше всего получается освоение географического пространства – мы создали самое обширное по площади государство мира, мы первыми вышли в космос, мы победили в самой крупной войне за всю историю человечества. Однако освоение и защита обширного географического пространства абсолютно невозможны без освоения и защиты соответствующего объема экономического и информационно-идеологического пространства. К тому же, сегодня великие нации не воюют друг с другом по старинке, материальным оружием. Войны великих наций в настоящее время ведутся преимущественно в информационно-идеологическом пространстве, и они так же жестоки и так же нацелены на уничтожение противника, как и войны «горячие». Основное оружие в таких войнах – разрушение, с помощью клеветы и лжи, национальных духовных святынь и образов национальных героев, замалчивание или развенчание национальных достижений. Эти мощные информационные атаки мы и переживали в 90-е годы, когда абсолютно все ценности не только советского периода, но и всей российской истории были подвергнуты ревизии и моральному уничтожению, вследствие чего наше информационно-идеологическое, а вкупе с ним и все иные наши геополитические пространства подверглись значительной контракции. Достижение определенной степени экономической и политической стабильности в 2000-е годы привело, в том числе, к внутренней потребности выздоравливающей нации реализовать настоятельную потребность гордиться собой, своей историей и настоящим периодом развития, к стремлению восстановить свои геополитические пространства. Теперь нужно только, чтобы возрождающемуся «пространственному чувству народа» неизменно соответствовал «пространственный разум государства»127.