V

V

Приехав в одиннадцатый аул, Рустем Абикенов остановился у своей племянницы Айгуль.

— Весь аул, — рассказывала женщина, — переживает тревожные дни. Ходят слухи, Балабеков затерялся в урочище Чурук, которое наводнено бандитами.

Рустем знал, что в степи любой слух обрастает, как снежный ком, подробностями, иной раз совершенно неправдоподобными. Но в словах Айгуль могла быть и доля правды. «Надо побывать в урочище Чурук», — решил он. Вслух же сказал:

— Не знаю, как и быть. Сразу возвращаться домой не хочется: не успел еще повидаться ни с кем из близких людей. Да и коню трудно без отдыха. Но и оставаться опасно. Могут нагрянуть милиционеры, проверить документы.

— Оставайся, Рустем, — попросила Айгуль. — Бояться не надо. Тебя знают наши колхозники и могут поручиться…

— Нет, так не годится! Мне, как бывшему бойцу комотряда, известно, что для задержания есть все основания. Кроме старой справки аулсовета при себе никаких других документов не имею. Самое разумное — поспешить с отъездом.

Погостив немного, выпив пиалу кумыса, Рустем распростился с Айгуль, ее мужем Абдуллой и сказал, что поедет домой. Сам же повернул к урочищу Чурук.

Часа через два Рустем заметил, что его лошадь сильно устала. Да и сам он начал сдавать. Следовало отдохнуть и покормить коня. Но где? Здесь, в урочище Чурук, почти никто не живет.

Когда свечерело, Рустем подъехал к кистау и попросил разрешения переночевать. Хозяин, а его звали Казбек, пригласил гостя в землянку, спросил, кто он такой и куда путь держит.

— Возвращаюсь домой, — сказал Абикенов. — В ваш аул приезжал навестить родственников и купить у кого-нибудь пуда два пшеницы или проса. Но не нашел. Может, вы продадите или сменяете на вещи?

— У колхозников, — сказал Казбек, — нельзя купить ни зернышка. Наш аул с некоторых пор находится на особом положении.

— А что случилось?

— О-о-о! Большое следствие ведется. Говорят, бандиты убили в нашем урочище уполномоченного райкома партии Балабекова. Не слыхали?

Хозяйка кистау Гульсара резко оборвала мужа:

— Сколько надо просить, прекрати этот разговор. О гибели Балабекова тебе ведь ничего не известно, а болтаешь об этом каждый день.

— Так ведь слухи, — смутился Казбек.

Наступила неловкая пауза. Нервозность Гульсары заметил Рустем, и чтобы помирить жену с мужем, сказал:

— Не надо ссориться! Давайте поговорим лучше о чем-нибудь другом. Розыском убийц пусть занимаются чекисты. Это — их дело. Если можно, налей мне, хозяйка, чашечку чая.

Гульсара быстро собрала на стол. За чаем Казбек попросил Рустема рассказать о своих родственниках, которые живут в ауле.

— Во второй бригаде, — сказал Рустем, — есть колхозник Абдулла. Он женат на племяннице моей жены Айгуль, приходится мне зятем. Ну, чем не родня!

Гульсара преобразилась. Оказалось, Абдулла приходится ей каким-то дальним родственником.

— Айгуль мне часто рассказывала о вас, дорогой Рустем, — улыбнулась она. — Поговаривают, будто вы ворожей и фокусник?

— Ну что вы! — засмеялся Рустем. — Люди, как всегда, преувеличивают. Правда, в детстве я много вращался среди китайцев и они научили меня кое-чему. Но все это было давно. Сейчас я такими пустяками не занимаюсь!

— Не скромничайте, сват! — перебила Гульсара. — Я вам не верю, и сколько бы вы не отказывались, все же придется показать свои фокусы, поворожить для меня. За труды угощу вас жирным бесбармаком.

По настоянию Гульсары Рустем показал несколько простых фокусов с чашкой, ножом и куском сахара. Но они вызвали удивление хозяев кистау. Особенно восторгалась Гульсара.

После чая разговор о гибели Балабекова возобновился. Но теперь его начала сама Гульсара. Она интересовалась, будет ли продолжен розыск?

— Надо полагать, — ответил Рустем, — что чекисты не успокоятся до тех пор, пока не найдут преступников. Ну, а кто конкретно будет искать, сказать трудно. Нам, колхозникам, этого никто не скажет.

Гульсара принесла кумалаков и попросила Рустема поворожить. Абикенов разложил кумалаки на кошме, долго смотрел на них. Потом сказал:

— Дорогая сватья! Радоваться нечему. Кумалаки говорят: на вашем сердце лежит большая печаль. Она вас все время угнетает.

Гульсара молча выслушала Рустема, встала и пошла готовить бесбармак. Через две-три минуты, не проронив ни слова, вышел из землянки Казбек.

Оставшись наедине с гостем, Гульсара стала расспрашивать о том, как живет Айгуль с Абдуллой и, как бы между, делом, спросила, будут ли в поиске преступников, убивших Балабекова, участвовать сыскные собаки.

«Откуда она все это знает?» — подумал Рустем. И сказал:

— Трудно угадать, что думают власти. Здесь и кумалаки не помогут. Но мне один знакомый милиционер говорил, что запросили хорошую ищейку из Алма-Аты. Уж она-то обязательно найдет преступников.

Гульсара перевела разговор на религиозную тему. Ее, в частности, интересовал вопрос: «Нужно ли соблюдать уразу и совершать намаз больному человеку?» Потом спросила:

— Какую силу имеет клятва, данная на Коране? Говорят, человек, нарушивший такую клятву, будет долго болеть и умрет в страшных муках. Правда это?

— Я в религиозных вопросах, — ответил Рустем, — разбираюсь плохо. Знакомый мулла как-то говорил: клятвы бывают разные. Если человек, например, клянется совершить благородный поступок, то такую клятву надо сдержать. Ну, а если он поклялся кого-нибудь обмануть, ограбить или убить? Да за такую клятву аллах накажет, и силы она никакой не имеет.

— Рустем! — зашептала Гульсара. — Мне Айгуль говорила, ты человек мудрый и добрый. Я тебе, как родственнику, хочу поведать одну большую тайну. Ты никому об этом не скажешь и нас с мужем не выдашь?

Абикенов с укором посмотрел на сватью. Гульсара смутилась. Но ненадолго.

— Рустем, — снова сказала она. — Хочу просить у вас совета. На днях в нашем кистау было совершено страшное преступление.

И она рассказала, как несколько вооруженных человек привели к ним в землянку связанного Балабекова, раздели его, затем на веревке спустили под обрыв и живого закопали в землю. Через два дня труп выкопали и сожгли на костре. Ее и мужа заставили дать религиозную клятву в том, что никогда и никому не расскажут об убийстве Балабекова.

Исповедь Гульсары была прервана появлением Казбека. Жена бросилась к нему, запричитала:

— Казбек! Убей меня, растерзай. Но не могла я молчать. Не могла. Я все рассказала Рустему…

— Что ты наделала? Теперь мы погибли! — вскрикнул Казбек и заплакал. Но когда немного успокоился, сказал Рустему:

— Вы знаете, какие это люди? Если узнают, что мы их выдали, сожгут живьем, вместе с кистау.

— Успокойся, Казбек, — заметил Абикенов. — Я дал обещание Гульсаре никому ничего не говорить. Обещаю это и тебе. Поступайте, как хотите. Но на вашем месте я не стал бы скрывать преступление. Ведь чекисты обязательно его раскроют и тогда убийцы могут оговорить вас. Придется держать ответ за соучастие. Вот и решайте сами, как вам быть…

Ночью Абикенов не спал, был настороже. «Кто знает, — думал он, — что на уме у Казбека. Он может убить меня. Как могли руководители аула пойти на такое страшное преступление. Не иначе — это хорошо замаскированные враги Советской власти, связанные с бандитами».

Как только занялась утренняя заря, Рустем собрался и уехал. Через два часа он уже сидел в землянке и рассказывал Кульбаеву о том, что поведала ему в кистау Гульсара.

Сведения, поступившие от Рустема, помогли расследованию, которым занимался Кульбаев. Стали известны некоторые подробности преступления, фамилии тех, кто совершил убийства.