Палачи

Палачи

Утро 5 сентября выдалось тихое. Просвеченный солнцем туман заполнял улицы, и в нем темными тенями двигались сотни людей. Они брели к старым Кавалерийским казармам, толкая впереди себя ручные тележки и тачки с пожитками. Было много детей и стариков.

Юра Бондаревский, Витька Дурнев и Эдик Попов стояли на улице Анджиевского и вглядывались в лица проходивших мимо людей. Среди них были знакомые.

— Смотри, Женька! — Юра дернул Эдика за рукав.

Женя Каган учился с ними в одном классе. Он шел рядом с матерью, держа за руку четырехлетнюю сестренку. Девочка хныкала. Он сердито совал ей в руки плюшевого одноухого зайца.

— Перестань канючить. Скоро придем, там и достанем твоего Мурзика. Он у мамы в котомке сидит. И помалкивает, не то что ты.

Юра подошел к Жене.

— Слушай, Жека, ты вот что: сворачивай в первый же двор. Мы тебя спрячем. Ведь скоро наши придут.

Женя глянул на мать. Он колебался.

Тогда Бондаревский сказал:

— Анна Осиповна, отпустите Женю с Людкой…

— Зачем? — устало и безразлично спросила мать. — Уж если пропадать, так всем вместе.

— Ты, Юра, дальше не ходи, — сказал вдруг Женя. — Там оцепление…

В конце улицы, по обеим сторонам, выстроились солдаты с автоматами на изготовку. Некоторые из них держали на поводках рослых, откормленных овчарок.

Юра повернулся и пошел назад, до хруста сцепив зубы.

У Кавалерийских казарм, напротив кладбища, стояли десятки грузовиков, крытых зеленым брезентом. Просторный плац был оцеплен жандармами и полицаями.

Подъехала легковая машина. Из нее вышел штурмбаннфюрер Пфайфер с мегафоном в руке.

— Приказываю все вещи оставить здесь. Багаж будет доставлен следом за вами. За его сохранность отвечает командование. При посадке на машины соблюдать очередность и порядок.

И посадка началась.

Набитые до отказа машины одна за другой уходили с площади. К полудню около трех тысяч человек были доставлены в Минеральные Воды.

Ни в чем не повинных людей убивали с часу дня до позднего вечера. Руководил расправой штурмбанфюрер Пфайфер. Одним из самых ретивых его помощников был Колесников: он жаждал заслужить доверие оккупантов.