Долговое рабство в Древнем Риме

Одно из наиболее ужасных и отвратительных последствий ростовщичества - долговое рабство, т.е. превращение должника в раба заимодавца. В истории Древнего мира это был второй по значимости источник рабов после военных захватов пленных.

История долгового рабства восходит к древнему Вавилону. Правда, законы Хаммурапи ограничивали срок пребывания человека в долговом рабстве тремя годами; после этого он опять становился свободным, а его долг считался погашенным. При этом кредитор не мог продавать раба-должника иным лицам. Заемщик в качестве обеспечения своих обязательств мог предложить свою жену, но и она должна была быть возвращена по истечении трех лет.

В Древней Греции должник лишался гражданства, при необходимости вместе с членами своей семьи мог обращаться в рабство. Однако срок пребывания в рабстве ограничивался пятью годами. Раб-должник при этом имел некоторые права в отличие от обычного раба.

Существовало долговое рабство и у древних евреев. Мы читаем в Ветхом Завете (Книга Притчей Соломоновых): «Богатый властвует над бедным, а должник делается рабом заимодавца». Правда, в том же Ветхом Завете мы читаем, что взимание процента у древних евреев запрещено (по крайней мере в случае дачи займа еврею; в отношении инородцев такого запрета нет). Но в случае невозвращения основной суммы займа еврей также мог быть обращен в рабство. Однако у евреев существовали так называемые «юбилейные годы», когда долги обнулялись и долговые рабы получали свободу^[292].

Многие нормы римского права, имевшие отношение к проблеме долга и должников, учитывали практику других стран. Прежде всего - Древней Греции. Но в целом римские нормы были более жесткими.

В ранние периоды римской истории наказания должников за неполную и несвоевременную выплату долга были очень жестокими - даже хуже, чем обращение в рабство. Договор займа, по которому средством обеспечения являлось «мясо и кровь», назывался nexum (лат.), что значит «кабала». При нарушении ссудополучателем условий договора кредитор «налагал на должника руку» - заточал его в оковы, помещал в долговую яму. В течение 60 дней должник находился в колодках, и ему трижды предлагалось погасить долг. После этого должника могли предать смерти. Если у должника было несколько кредиторов, то его могли разрубить на части. Мы не знаем, в какой мере практически проводилась в жизнь такая мера (разрубание на куски), но нам известно, что Уильям Шекспир в своей пьесе «Венецианский купец» обыграл этот древний обычай, когда ростовщик Шейлок потребовал от должника фунт его плоти.

Как следует из древних источников, должник мог обращаться в раба и поступать в хозяйство кредитора или продаваться кредитором на рынке. При этом рабство могло быть пожизненным, раб-должник ничем не отличался от обычного раба, добытого в войнах.

Правда, римские законодатели оспаривали право ростовщиков превращать в рабов свободных граждан. Закон Петилия-Папирия (326 г. до н.э.) запретил обращать римских граждан в рабов за долги. Впрочем, этот закон не распространялся на жителей провинций, а также жителей метрополии, не имевших римского гражданства. Как отмечают исследователи, в провинциях, где ростовщичество действовало без тех ограничений, которые вводились в Риме (в провинциях процент достигал 48% в год), долговое рабство существовало еще несколько веков после принятия указанного закона.

Следует иметь в виду, что долговое рабство в провинциях возникало не только на почве ростовщического кредита, но также в результате неуплаты налогов в римскую казну. Впрочем, две эти причины долгового рабства в провинциях были тесно между собой связаны: в случае, если налогоплательщик в провинции оказывался неспособным уплатить налог или часть его, ростовщик (или откупщик налогов) предлагал этому человеку кредит. А через некоторое время, когда налогоплательщик (и он же должник по кредиту) окончательно оказывался неплатежеспособным, его превращали в раба. Когда по распоряжению Сената Рима у Никомеда, царя Вифинии (северо-запад Малой Азии), потребовали выделить отряд ополченцев для римской армии, он ответил, что у него нет здоровых подданных, ибо все они забраны в качестве рабов римскими откупщиками налогов^[293].

В любом случае должник не освобождался от необходимости уплаты долга: он должен был погашать его личным трудом. При необходимости использовался также личный труд членов семьи должника.

Также подлежало взысканию за долги имущество должника. Как правило, наиболее ценным имуществом была земля. Ростовщичество стало эффективным средством перераспределения земли в Древнем Риме в пользу ростовщиков (всадников), а отчасти и аристократов-землевладельцев. В конечном счете ростовщичество способствовало имущественной поляризации и люмпенизации римского общества.

Развитие ростовщичества оказывало влияние на все стороны жизни римского общества. История Древнего Рима - это не только история борьбы между патрициями и плебеями, свободными и рабами, аристократами и всадниками и т.п., но также история противостояния ростовщиков и их должников. Законодательные нормы, регулировавшие порядок выдачи и погашения ссуд, ответственность кредиторов и должников, менялись в зависимости от соотношения сил между этими социальными группами римского общества.

Также следует иметь в виду, что в римском классовом обществе длительное время существовала система «двойных стандартов». Те наказания, которые применялись в отношении должников-плебеев, не распространялись на должников-патрициев. Ответственность последних ограничивалась их имуществом, но не личной свободой.

Кстати, такую же систему «двойных стандартов» в сфере кредитнодолговых отношений мы имеем и сегодня. Если частное лицо имеет непогашенные долги (по банковским кредитам, по налогам, по коммунальным платежам и т.п.), то оно несет ответственность перед кредитором всем своим личным имуществом, а если его оказывается недостаточно, - то может оказаться в тюрьме. Это случай «личного банкротства».

А могут быть случаи «корпоративного банкротства». Те граждане, которые являются акционерами (пайщиками, партнерами) в компаниях, в случае банкротств этих компаний чаще всего выходят «сухими из воды». Как правило, это компании «с ограниченной ответственностью». Это означает, что не происходит взыскания с акционеров их личного имущества, они отвечают по своим обязательствам в пределах величины акционерного капитала и корпоративного имущества. Уголовная ответственность руководителей и хозяев компании возникает лишь в случаях откровенного мошенничества.

Жертвами «личных банкротств» становятся миллионы простых граждан. Долг каждой такой жертвы может исчисляться сотнями или тысячами (долларов, рублей, фунтов стерлингов и т.п.). При этом могут ломаться их жизни: они становятся «бомжами», нищими, пополняют ряды членов преступного мира, проводят многие годы в тюрьмах, продают себя в рабство и т.д.

А на другом полюсе общества - «жертвы» «корпоративных банкротств» в лице крупных акционеров. Долг каждой такой «жертвы» может исчисляться миллионами или миллиардами (долларов, рублей, фунтов стерлингов и т.п.). Иногда эти лица (крупные акционеры) могут быть и дважды, и трижды «банкроты». Они преуспевают, они у всех на виду, они уважаемые люди. И почему-то после очередного «корпоративного банкротства» становятся еще богаче. Почему? Потому, что у этих «корпоративных банкротств» есть настоящие (без кавычек) жертвы. Это, например, физические лица, размещающие депозиты в банках. Теряя свои средства при банкротствах банков, они делают хозяев банков еще богаче (последние незаконно присваивают средства клиентов и перед очередным ложным банкротством выводят фактически уворованные средства в безопасные «гавани»). Французский писатель Тристан Бернар очень остроумно назвал «корпоративное банкротство» «законной процедурой, в ходе которой вы перекладываете деньги в брючный карман и отдаете пиджак кредиторам».

Таким образом, в вопросах долговой ответственности современные законы и суды также четко дифференцируют граждан на две группы - «плебеев» и «патрициев». И это идет со времен Древнего Рима. Как гласит римская поговорка, «QuodlicetJovi, nonlicetbovi» («Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку»).