Сны наяву

…Изумление перед жизнью не оставляет меня. Говорят, “скучно жить на этом свете, господа!” Нет, выиграть возможность посещения планеты Земля, вытянуть этот билет, правда, с обязательством ее покинуть, – это крупный выигрыш! Я как бы прилетел с другой планеты, и все, что скрывается здесь, – потрясает.

Вот я сижу за столом в своей комнате в доме творчества “Сенеж”. И в окне передо мной – береза.

Через густую крону редкими жемчужинками сверкает небо. Первые дни первого осеннего месяца августа, и она еще во всей красе. Цвет некрупных листьев холодный – окись хрома с ультрамарином, а те листья, которые видят солнце, сияют сиренево-золотыми бликами. Ствол безупречно белый и, как рейсфедером, исчерчен строгими параллельными штришками. “Не смотрится, слишком скромно!” – сказала природа и пригласила некоего экспрессиониста, который, орудуя острым ножом, стал рассекать белую кожу вертикальными надрезами – где крупней, где мельче, где чаще, где реже. Затем он, этот темпераментный экспрессионист-декоратор, пастозно (толстым слоем) набросал в эти “раны” черную краску. “Раны” эти, между прочим, не были болезненны, и береза, тихо шелестя листьями, шептала вместе с природой: “Вот теперь хорошо!” А рядом черный, словно замшевый, ствол липы – вроде монашки! Золотая сосна и лиловатая ель. И травы, и воды, и птицы. Какое счастье жить. Какое счастье все это видеть и изумляться тороватости природы.

У меня в мастерской на окне три-четыре горшка с растениями. Они учат меня жизни больше, чем любая книга. Искусству быть самим собой, добиваться формы в листе, в цветке, расти и жить, невзирая ни на что, на то, что я забыл их полить, что жжет солнце или его мало. Как они стараются не погибнуть, как поворачивают листья к свету, какая умелая экономия жизненных ресурсов! На это нельзя смотреть без слез и волнения. Какая воля к жизни, к творчеству! Из маленького ростка, из зернышка, земли и света может развиться фантастически прекрасное дерево, каждый лист которого неповторим. Какая фантазия, преобразующая и творящая!

Я произнес слово “фантазия”, творческая воля. И у меня, что естественно для человека, всю жизнь связанного с театром, возникают театральные ассоциации. Творческая воля. Об этом писал К.С. Станиславский в своем учении об актерской этике. Великие мысли всегда шире своего первоначального узкопрофессионального назначения. Так и положения этики К.С. Станиславского, по существу, суть нравственный кодекс интеллигентного человека, то есть человека, обладающего мужеством и духовностью.

“У нас создался веками какой-то еще нигде не виданный, высший культурный тип, которого нет в целом мире, – тип всемирного боления за всех”, – писал Достоевский. Но ведь болеть за всех не на словах, а на деле – для этого нужно много сил и знаний, энергии доброжелательства и требовательности к себе. Это К.С. Станиславский и называл творческой волей. Именно творческой, так как духовно высокая жизнь человека – всегда творчество. И прежде всего – сотворение самого себя, своей личности, индивидуальности. Творческое накопление той силы, которая станет потом опорой дли других.

Все это не падает с неба, не рождается вместе с человеком. Огромная работа над собой предстоит каждому, кто вступает в жизнь, кто намерен жить осознанно и не бесплодно. И это вне зависимости от того, в какой профессии себя развивать. Ведь на любом месте всегда лучше проявиться как личность, как индивидуальность, чем как нечто бездуховное и безликое.

К.С. Станиславский провозгласил принцип доброжелательности как основополагающий в процессе организации подлинно творческого самочувствия и правильного восприятия окружающего. Он говорил об актере, но это равным образом касается и всех нас.

“Если вы вообще не обладаете доброжелательством к людям, работайте над ним… Нет… несчастных волею судеб. Есть несчастные, носящие в себе унылое упорство воли вместо любви к жизни и к человеку, ставя себя центром жизни… Следите за собой, и вы постоянно будете расти в своих талантах… Самый тяжелый камень преткновения для творчества… – это склонность так направлять свое внимание, чтобы всегда видеть в соседях плохое, выпирающие недостатки, а не скрытое в них прекрасное, это вообще свойство малоспособных и малоразвитых натур – всюду видеть плохое…”

Эти слова К.С. Станиславского, вероятно, всем хорошо известны, однако далеко не все им следуют. Силы прекрасного, потребность в прекрасном, умение различать его в жизни и вбирать в себя и породили тот особый мир, созданный только человеком, его мощной творческой энергией, его беспредельной фантазией, мир, который существует на земле столько же, сколько живо человечество, и который мы называем искусством. Ведь почему-то захотел человек создать, например, не просто круглую чашу для питья, а и украсить ее орнаментом, рисунком, особым изгибом ручки. В искусстве люди всегда находили источник веры в добро и красоту жизни, источник воли к жизни – и его творцы, и те, для кого творят художники.

Уверен, что мало какой вид деятельности человека можно в этом смысле поставить рядом с искусством, которое незаменимо в процессе самостроительства человеческой личности, ее нравственного мира. Я не хочу говорить всем надоевшее слово “воспитание”. И ни в какой другой деятельности так мощно не проявилась доброжелательная и сострадательная созидающая сила человека – фантазия. Это она лежала в основе всех творческих свершений человека. Это она “спроектировала” материальную культуру и искусство, конечно, согласно материальным и социальным потребностям человечества.

Фантазия человека – его сны наяву, какие-то таинственные вспыхивания человеческого мозга и души. Поразительное свойство человеческого сознания. Достаточно быть обыкновенным человеком, чтобы столкнуться с самыми настоящими чудесами. Чудеса начинаются и в снах наших. Иногда вы их помните, иногда не помните; сны бывают невероятной силы и странности. Но зачем-то нам их показывают? Кто их показывает? Какой в них смысл? Есть сны, которые становятся действительностью. Откуда они, эти сны, которые я не могу забыть? Что это за тайна? Искусство – это дневные сны человеческой фантазии, которая стала жить своей жизнью, как жизнь природы, как реальность человеческого бытия. Творения искусства, существующие тысячелетия, стали второй природой, второй объективной реальностью и вторым хлебом насущным. За этим “хлебом” и приходят люди в театры, кино и на выставки.

Есть такое понятие – ви?дение художника, правда воображения, правда вымысла. Видение художника, писателя, который создает свой, им вымышленный мир и заставляет нас жить этим вымыслом, который весьма опосредованно и условно соотносится с реальностью.

Искусство – некое иносказательное выражение существа мира, своеобразная знаковая система. Искусство – непрерывное исключение из реальной действительности целого ряда факторов. Недаром говорят, что творить – это изменять.

И все же, как ни условно искусство по отношению к действительности, как далеко ни уводила бы нас сила воображения, в самых фантастических наших снах наяву мы все равно оперируем знаками реальности. Могущество творческой фантазии так или иначе питается реальной жизнью, конкретным жизненным опытом. Вот и еще один удивительный парадокс.

И вот сейчас, в Доме творчества “Сенеж”, перед лицом желтеющей густой березы за окном, тихо падающих желтых листьев, ритмом легких волн на озере в березовых просветах мое прошлое пробивается через тяжеленный “культурный слой” толщиной в шесть с лишним десятков лет.

Каждого из нас формирует вся наша жизнь, люди, встречавшиеся на пути. Я художник. И моя память хранит свои впечатления, свои источники творчества, осуществление себя в профессии. Ведь с самого детства жизнь щедро предоставляла мне право выбора “натуры”, питала мою фантазию.

С чувством большого интереса, нет, страсти к видимому я живу и сейчас. Страсть к живому телу жизни, изумление перед ее фантастической грандиозностью и в большом, и в малом заставляла и заставляет меня пытаться отразить ее, эту страсть, в моей работе – и в театре, а теперь – главным образом в живописи.