Дантон

Черную я вижу гильотину

В глубине туманных вещих снов,

А кругом базарные корзины,

Полные отрубленных голов.

Чуть дымилась голова Дантона,

И она успела мне шепнуть:

— Берегись затрагивать короны,

Не вступай на мой несчастный путь.

Продолжала голова с улыбкой,

С горьким и циничным шутовством:

— Совершил я страшную ошибку:

Не дружил с Верховным существом.

Нет прощения и нет примера

Для ошибки пагубной другой:

Не хотел я скрыть, что Робеспьера

Презираю всей своей душой.

Франция не скрыла, что в Дантона

Влюблена за громовую пасть,

И пришлось мне именем закона

В ящик окровавленный упасть.

Разлучиться с телом неуклюжим,

Полным грубой силы и огня!

Признаюсь, лежать в кровавой луже

Очень неприятно для меня.

Некогда был яростным и целым,

Был живым неистовый Дантон.

Обладая головой и телом,

На суде смеялся дерзко он:

— Вы считаете меня шпионом,

Сводником для мерзостных услуг.

Робеспьер, глотай скорей Дантона,

Но не подавись, любезный друг!

А забавно ведь, что не Людовик —

Робеспьер расправился со мной.

Кто хоть раз глотнул горячей крови,

Не напьется пресною водой.

Кровь он пьет не чересчур ли часто,

Трус, чувствительный к людской молве.

Пудреную голову отдаст он

Пожирающей всех нас вдове.

Ну, а я народные надежды

Унесу навек с собой туда…

И с загадочной улыбкой вежды

Голова сомкнула навсегда.

28–29 октября 1953