Пропущенный удар

В ночь с 12 на 13 декабря в штабе 31-й армии было неспокойно. В 02:15 приказом № 40 были поставлены задачи стрелковым дивизиям на день. Так, 250-я сд, усиленная 143-м отб и 6-м олб, должна была овладеть Аксинькино, затем обойти с запада район Бурашево, Салыгино и к исходу дня выйти на линию Селино, Малое Куркино. Её левому соседу, 247-й сд с приданными 159-м отб и 21-м олб, предписывалось выйти на фронт Старково, река Каменка и далее наступать в направлении Сушково. Лыжные батальоны требовалось держать в качестве эшелона развития успеха.

119-я сд должна была, сковывая противника подразделениями 920-го сп на фронте Щербинине, Чуприяново, выйти на фронт р. Каменка, Цветково и наступать на Езвино. 54-й кд было приказано, выдвинувшись в район боевых действий стрелковых дивизий, выйти на тылы противника и нарушить его коммуникации, не допуская отхода на юг.

262-я сд должна была освободить Федосово и Кузьминское, а затем перейти в наступление на Старый Погост, 5-я сд – овладеть Городище и наступать на Полукарпово. Наступление всех дивизий планировалось начать в 12:00[272].

В тот момент командарм ещё не знал, что буквально двадцатью минутами ранее И. В. Сталиным и Б.М. Шапошниковым была подписана директива Ставки № 005658 о задачах 31-й армии, которая требовала «частью сил армии совместно с 29-й армией немедленно окружить и пленить противника в районе г. Калинин, предложив немцам сдачу и обещав им сохранить жизнь, в противном случае истребить их до единого»[273].

Пока директива была получена штабом фронта, и на ее основании составлен приказ

командующего Калининским фронтом № 015/ОП, прошло несколько часов. Лишь утром В.А. Юшкевичу через начальника штаба армии было передано указание, коренным образом менявшее задачи дивизий. Теперь 256-я, 250-я, 247-я и 119-я сд, а также 54-я кд должны были наступать в направлении Салыгино, Лебедево, Мамулино с целью «окружить Калинин»[274].

В связи с поступлением новых указаний штабу 31-й армии пришлось срочно менять все планы. Приказом № 41, подписанным в 09:30, наступление переносилось на 14:00. Согласно документу, оборонявшаяся 256-я сд передавала свой 930-й сп соседней 250-й сд, которая, освободив Аксинькино, теперь должна была наступать на Мозжарино, Лебедево, то есть фактически в противоположном направлении по сравнению с предыдущим приказом. 247-й сд предписывалось наступать от Гришкино на Раслово, Курово, а затем на Мамулино. Кардинально поменялась и задача 119-й сд, которая силами 920-го сп должна была занять Обухове, а остальными частями – район Салыгино, Бурашево. От 54-й кд приказ требовал выйти в район Трояново, а затем Никулино, не допуская отхода противника на юг. Задачи 262-й и 5-й сд не претерпели существенных изменений, так как Ставка этого не требовала[275].

Таблица 6.

Боевой и численный состав 31-й армии по состоянию на 13.12.1941 г.*

* ЦАМО РФ. Ф. 386. Оп. 8583. Д. 38. Л. 84.

Для того, чтобы понять, какими средствами располагало командование 31-й армии для реализации задуманного, можно оценить боевой и численный состав её частей и соединений на 13 декабря.

В целом, 13 декабря в наступление должны были перейти дивизии с изрядно поредевшим боевым составом. Ко всем их проблемам прибавилась штабная неразбериха со сменявшими друг друга указаниями вышестоящих инстанций.

Именно в этот момент противник нанес удар силами 251-й ид. На её левом фланге в направлении Салыгино, Гуськино наступал 451-й пи, в центре 459-й пп атаковал на Игнатово, правее действовал 471-й пп. Пехоту поддерживали штурмовые орудия 3-й батареи 189-го дивизиона.

Для частей 247-й сд, готовившихся к наступлению, немецкий контрудар оказался полной неожиданностью. Утром они были отброшены от Гришкино, а уже к полудню подразделения 459-го пп полностью заняли Игнатово. В 13:30 штаб 247-й дивизии, располагавшийся в 1 километре севернее Игнатово, подвергся атаке 3-го батальона 459-го пп, идентифицированного в советских документах как «группа автоматчиков». В ходе боя комбриг А. Н. Рыжков был ранен, а представитель штаба армии майор К. С. Шах погиб[276]. Штаб дивизии отошел в Никифоровку, потеряв управление частями. Одновременно 471-й пп разгромил артиллерию 247-й сд, уничтожив расчеты 2-й батареи артполка и захватив 6 76-мм орудий.

После этого подразделения 471-го пп при поддержке штурмовых орудий атаковали в направлении Марьино. Вначале их продвижение шло не слишком быстро из-за советских «стрелков на деревьях» (одна из многочисленных версий «кукушек», популярных по обе стороны фронта) и необходимости вступать в ближний бой с отельными группами красноармейцев в лесистой местности. Однако, как выяснилось позже, занятые днем ранее с огромным трудом частями 119-й сд населенные пункты Марьино и Щербинине… просто не оборонялись. В данном случае перегруппировка полков дивизии, предписанная приказом штаба армии № 40, имела фатальные последствия. Оставив Марьино и Щербинино, штаб дивизии поручил закрепиться в них «специальным командам из тыловых и спец, подразделений полков»[277].

Судя по всему, после ухода стрелковых полков никакой обороны населенных пунктов организовано не было, и «группы автоматчиков» противника легко их заняли, после чего частям 119-й сд пришлось разворачиваться назад и снова штурмовать немецкие опорные пункты.

Реакцию советских штабов на происходившие события сложно назвать быстрой. В 14:00 штаб 31-й армии сообщил начальнику штаба фронта о «появлении автоматчиков в районе Игнатово, где в лесу находился КП Рыжкова. Рыжков якобы ранен, данные еще не проверены, отдается распоряжение о выдаижении в данный район лыжников». На вопрос о готовности соединений и частей армии к наступлению по приказу № 41 А.А. Кацнельсон получил бодрый ответ: «Все в порядке, за исключением автоматчиков»[278].

Впрочем, наступление 251-й пд вермахта развивалось успешно далеко не на всех участках. 451-му пп так и не удалось взять Гуськино, его подразделения продвигались крайне медленно. Во многом такому развитию событий способствовало наличие на данном участке танков 159-го отб. Усиленные лыжниками 21-го батальона и пехотой 1-го сп 247-й сд, танкисты перешли в контратаку на Игнатово, отбросив оборонявшийся на дороге между Гуськино и Игнатово взвод немецких противотанковых орудий. Немцы отметили прорыв двух танков, что заставило усилить противотанковую оборону населенного пункта. Одной из «тридцатьчетверок», вероятнее всего, командовал парторг 159-го отб старший политрук С.Д. Николаев[279]. Уже в ночь с 13 на 14 декабря сводный отряд завязал бои за Игнатово.

Тем временем 471-му пп 251-й пд удалось перерезать коммуникации 250-й сд, отрезав её штаб в Никифоровке от частей, изготовившихся к наступлению. Положение дивизии П.А. Степаненко осложнилось ещё и тем, что во второй половине дня против её полков начали наступление подразделения 254-го пп, подчиненного 129-й пд. Две роты 3-го батальона 254-го пп пересекли Тургиновское шоссе и устремились в восточном направлении, на фланге их поддержал 2-й батальон 255-го пп[280].

В этой сложной обстановке комдиву к 16:20 все же удалось наладить радиосвязь со своими частями и, не обращая внимания на угрозы с фронта и тыла, в 16:25 начать запланированное ранее наступление на Аксинькино[281]. Нужно отдать должное полковнику Степаненко, который явно учёл жестокие уроки событий недельной давности. Наступление его полков поддержали танки 143-го отб. Из 8 боеготовых машин (6 Т-34, 2 Т-60) в атаке, судя по немецким данным, участвовали 4[282].

Первые две атаки советских частей были отбиты 3-м батальоном 254-го пп, однако само по себе мощное давление на пытавшуюся ранее наступать немецкую пехоту заставило её к вечеру отойти на исходные позиции. При этом отмечались жалобы на отказы в работе пулеметов из-за замерзания механизмов[283]. К 21:35 922-му сп 250-й сд удалось занять 10 домов на восточной окраине Аксинькино[284], к полуночи в результате очередной атаки стрелки отбили у немцев еще два дома.

Таким образом, контрудар XXVII армейского корпуса буквально за несколько часов привел к острому кризису на правом фланге советской 31-й армии, снова обнажив проблемы стрелковых соединений Красной Армии – низкую устойчивость к атакам противника с применением бронетехники, слабо организованную связь и, как следствие, быструю потерю управляемости частей и подразделений. На следующий день штаб корпуса запланировал окончательное уничтожение советских войск в районе «севернее Игнатово» объединенными усилиями 129-й и 251-й пехотных дивизий с дальнейшим построением обороны по линии Игнатово, Митяево[285].

Несложно представить, как развивались бы события в случае наличия у командования 9-й полевой армии хотя бы одного сколь-нибудь боеспособного подвижного соединения. С другой стороны, даже оказавшись в столь сложном положении, ряд советских командиров на местах смогли взять ситуацию под контроль, а на участке 250-й сд даже удалось начать запланированное наступление.

К вечеру до штаба Калининского фронта начали постепенно доходить сведения о масштабах бедствия. Выслушав донесение штаба 31-й армии о бесчинствах, творимых «двумя ротами автоматчиков с минометами, двумя танками и несколькими противотанковыми орудиями», начальник штаба фронта задал назревший вопрос: «По имеющимся у нас данным, в штабе армии существует какая-то нервозность в работе. Командующий войсками интересуется: чем она вызвана?»

На этот вопрос был получен весьма оригинальный ответ: «Нервозность в работе создается, во-первых, руководством, которое не ставит задач штабу, вмешивается во все детали, вплоть до указаний, как записывать в конспектах его распоряжение, дергает штаб… В общем, обстановка нездоровая. К тому же, штаб не укомплектован, назначены на штабные должности командиры крайне низкой квалификации и совершенно неподготовленные к работе в таком трудном штабе». А.А. Кацнельсон потребовал «использовать все возможности и все силы для того, чтобы направить работу штаба на выполнение приказа командующего»[286].

Сам И. С. Конев в ходе переговоров с В.А. Юшкевичем также поинтересовался происходящим: «Доложите, что у Вас за паника. Чем объяснить, что две роты немцев дезорганизовали боевой порядок трех дивизий? Командиры дивизий бегают в паническом страхе, не выполняют боевых приказов. Знаете ли Вы фактическое положение войск на данное время?»

Получив ответ о положении дивизий 31-й армии и отстранении от командования командира 54-й кд И. С. Есаулова за невыполнение поставленных задач, командующий фронтом заявил командарму: «Ваша армия не только не выполнила задачу дня, но утратила ряд выгодных пунктов. Предупреждаю Вас, товарищ Юшкевич, что если Вы не наведете порядка, и не будете со всей настойчивостью смело выполнять боевые приказы, и не будете твердо держать своих командиров дивизий в руках, то будете сами отстранены от занимаемой должности». Прошёлся Конев и по комдивам: «Рыжков и Степаненко за бегство с поля боя заслуживают самого строгого наказания, но, учитывая, что сейчас немедля их некем заменить, предупредите их, что если они не выполнять боевого приказа сегодняшнего дня, то будут привлечены к ответственности по суду»[287].

Главной причиной сложившейся ситуации И.С. Конев видел плохо организованную разведку (что было, судя по всему, недалеко от истины). Задачи, поставленные армии утренним приказом, он потребовал решить к вечеру 14 декабря. Кроме того, командующий фронтом предложил вернуть А.Д. Березина на должность командира 119-й сд, так как, по его словам, «командиры дивизии бежали, а Березин был с частями». Конев раскрыл и своё видение тактики, применение которой должно было привести войска к успеху: «Вьюга и мороз для наших бойцов под руководством храбрых начальников – самое благоприятное время для разгрома немецких оккупантов. Фашистские оборванцы сидят сейчас по деревням. При хорошо организованной разведке специальными отрядами сегодня ночью можно окружить и уничтожить ряд населенных пунктов…»[288] Судя по описанию, речь шла о надежде на применение штурмовых групп, однако способы их формирования в течение нескольких часов командующий, по всей видимости, решил оставить в секрете.

Таким образом, вся вина за события дня была возложена на комдивов, что быстро повлекло за собой кадровые перестановки. Командиром 247-й сд вместо комбрига А.Н. Рыжкова был назначен подполковник С.П. Тарасов, в 54-ю кд был направлен новый командир подполковник Я. Г. Царьков. К командованию 119-й сд вернулся генерал-майор А.Д. Березин[289].

Левофланговые дивизии 31-й армии в течение дня 13 декабря пожинали плоды отхода 86-й пд вермахта на новую линию обороны. Согласно приказу штаба XXVII армейского корпуса, этот отход происходил в два этапа. К ночи с 13 на 14 декабря требовалось отойти на линию Труново, Старый Погост, Чуприяново, Щербинино, удерживая ее 14 декабря. На следующую ночь планировался отход на указанную ранее линию южнее[290].

Советские дивизии во второй половине дня 13 декабря перешли в запланированное наступление. Так, 262-я сд, обходя Федосово и наступая на Бакшеево Старый Погост силами 940-го и 950-го сп, батальонами 945-го сп в течение дня вела бой за Кузьминское [291]. В ночь с 13 на 14 декабря 950-й сп занял Федосово, а 945-й сп – Кузьминское[292].

На участке 5-й сд противник начал отход еще в ночь с 12 на 13 декабря, что позволило 336-му сп к 10:00 занять Смолино и Городище. Перейдя в наступление, части дивизии в течение дня и последующей ночи освободили населенные пункты Голениха, Воскресенское, Самодуровка, Кошелево, Миснево, Сентюрино, Меженино, Лукино, Межево, Новенькое, Полукарпово[293].

46-я кд, включенная в состав Калининского фронта, 13 декабря заняла оставленные противником Коромыслово, Городню, а также Новое Мелково и Старое Мелково, к утру следующего дня освободив Редкино.

С одной стороны, отход частей 86-й пд и 252-го пп дал им возможность сохранить боевой порядок и избежать окружения, с другой, немцам пришлось бросить часть военного имущества. Например, 262-я сд заявила в качестве трофеев три пушки и три танка (судя по всему, в руки советских бойцов попали неисправные самоходки 189-го дивизиона штурмовых орудий)[294]. Так или иначе, фронт снова пришел в движение.

Соединения 29-й армии 13 декабря также стремились выполнить указания Ставки об окружении калининской группировки противника. В 11:00 командармом И. И. Масленниковым был подписан приказ № 048, в соответствии с которым 246-я сд при поддержке 924-го сп, двух батальонов 174-й сд, одного батальона 183-й сд должна была наступать на Даниловское, чтобы перерезать пути отхода частей вермахта на запад и юго-запад, а затем наступать на Калинин[295].

Судя по боевому составу, наиболее сильной из задействованных в наступлении стрелковых дивизий по-прежнему оставалась 252-я сд. Именно ей (правда, без 924-го сп, переданного 246-й сд, но при поддержке тяжелых танков) было поручено освободить северо-западную часть Калинина. Впрочем, для этого было необходимо провести перегруппировку, что, в свою очередь, требовало времени, в том числе на подвоз горючего для танков КВ-1.

Таблица 6.

Боевой и численный состав 29-й армии по состоянию на 13.12.1941 г.*

ЦАМО РФ. Ф. 384. Оп. 8529. Д. 24. Л. 47.

К 21:30 914-й сп 246-й сд, переправившись через Волгу, сумел снова выбить противника из Красново, о чем штаб 29-й армии тут же известил командование фронта[296]. Из показаний четырех пленных выяснилось, что в деревне оборонялся 1-й батальон 255-го пи 110-й пд. Судя по оперативной сводке штаба армии, в подвале одного из домов, подожженном немцами, советским подразделениям удалось освободить из плена 70 красноармейцев (все они были бойцами 915-го сп), 30 из которых тут же влились в состав полка, еще 40, лишенные в плену зимнего обмундирования и обуви, начали «приводить себя в порядок»[297].

После получения сведений об этом успехе И.И. Масленников отдал приказ командиру 252-й сд наступать на Даниловское и Борихино, начиная с вечера 14 декабря[298].

В ходе вечерних переговоров с И.С. Коневым командарм сумел добиться привлечения к наступлению на Калинин (после соответствующей перегруппировки) свежей 375-й сд, переданной ранее Ставкой в состав КФ и постепенно разгружавшейся на станции Кулицкая[299].

В целом, армия генерал-лейтенанта И.И. Масленникова вполне могла занести день 13 декабря себе в актив. Зацепившись за многострадальное Красново, вполне можно было развивать наступление на Даниловское, перерезая важнейшее для противника Старицкое шоссе. Впрочем, как показали бои предыдущих дней, сделать всё это было далеко не просто.