Виртуальная нереальность номер восемь

Виртуальная нереальность номер восемь

Наверное, первыми авторами военных альтернатив были штабные офицеры, составлявшие планы операций. Ведь еще Мольтке заметил, что план любой операции существует только до первого выстрела, а дальше начинается форменная альтернатива. Но им это хотя бы положено по должности, да и делают это они профессионально, фантазируют, так сказать, в рамках дозволенного, логично и обоснованно. Зато когда за дело берутся литераторы — тогда берегись, легкость в мыслях сразу проявляется прямо-таки необыкновенная. Тут уже ни логика, ни здравый смысл, что называется, не ночевали.

Главный грех подавляющего большинства произведений так называемой «альтернативной истории» это то, что они являются попыткой подогнать условия задачи под заранее известный ответ. Берется нехитрая исходная формула «некто победил» (вместо «некто» подставляются по желанию немцы, японцы, занзибарцы, марсианцы), и далее следуют пятьсот страниц словоблудия, с помощью которых автор пытается обосновать свой нехитрый тезис. Собственно, уже в этот момент альтернатива теряет право называться альтернативой, потому что вместо иного, но реального развития ситуации нам предлагают совершенно фантастические измышления.

Все эти авторы не учитывают одного очень простого обстоятельства — исторические процессы обладают колоссальной инерцией, поэтому ни легкий толчок, ни даже титанические усилия, скорее всего, не повернут ход истории с магистрального пути. События, в лучшем случае, вильнут немного в сторону — и все возвратится на круги своя. Возьмем любимейшую тему альтернативщиков — Ватерлоо. Ну, выиграл бы Наполеон это сражение, и что дальше? Ведь союзные державы договорились выставить против него в общей сложности чуть ли не миллион солдат, и первые армии уже начали движение. Поэтому самое большое, на что мог рассчитывать император, это пара месяцев отсрочки, а потом его неизбежно разгромили бы где-нибудь под Льежем или Кельном, только и всего. Ну, перетопят японцы при Мидуэе все три американских авианосца, это каким-нибудь образом повлияет на исход войны? Ни в коей мере. Любителям подобных «альтернатив» я рекомендую посмотреть не на то, что американцы построили в ходе войны, а на список аннулированных заказов. Так что максимум, чего добьются японцы, это выигрыш нескольких месяцев, лишнего года они получить никак не могли.

Гораздо хуже получается, когда в основу «альтернативы» кладется абсолютно фантастическое допущение, употреблять слово «бредовое» мне кажется неполиткорректным, хотя и более точным. Ладно, Марк Твен, когда писал «Янки при дворе короля Артура», откровенно посмеялся. Но не будем же мы всерьез рассматривать эпопею «Седьмого авианосца»? Кстати, ее автор заимствовал часть идей в романе Саке Комацу «Похитители завтрашнего дня», хотя там автор изобразил это гораздо веселее. Война современных флотов при невзрывающемся порохе! «Фантомы», которые сбрасывают на головы неприятеля гранитные глыбы… Ракетные фрегаты с приваренными шпиронами для таранных ударов… Вот как альтернативить надо!

А теперь возьмем роман «Вариант «Бис». Итак, «ахалай-махалай!» — и в 1944 году у нас на Балтике образуются линкор «Советский Союз», линейный крейсер «Кронштадт» и авианосец «Чапаев». Это не считая пачки легких крейсеров, эсминцев и прочих кораблей. Пардон, но ведь автор сам говорит, что идет тяжелейшая война, что наши войска успешно громят фашистского супостата тысячами танков и десятками тысяч самолетов, где уж тут успеть достроить корабли? Но нет, судостроительная промышленность трудится с полным напряжением сил. И не важно, что за семьдесят лет своего существования она провалила все программы до единой. В «альтернативе» она сработала с колоссальным опережением графика.

Впрочем, если автор в качестве кладезя знаний использует форумы Интернета, удивляться не приходится, хотя лучше было бы заглянуть, скажем, в монографии А. Васильева, детально изложившего историю создания линкоров типа «Советский Союз». Ведь, судя по всему, даже при самых благоприятных обстоятельствах, даже в мирное время мы достроили бы этот корабль году примерно к 1950-му или около того. Явно не раньше.

Ведь именно на подобных форумах люди мыслят широко и масштабно. Вся морская авиация — это дурной нонсенс, уже сто лет все флоты мира идут по неправильному пути. Достаточно поставить на сухопутную машину тормозной крюк — и готов авианосный самолет. В свое время глупые американцы с японцами зря тратили время и силы. «Зеро» — мусор, «Хеллкэт» — дрова, «Авенджер» — вообще непонятно зачем существует. Вот Як-9 с крючком — это в натуре круто!

Дальше — больше. Если достройку кораблей еще можно объяснить пусть бредовой, но альтернативой, то появление целой эскадры сразу посреди Атлантики становится возможным разве что после изобретения телепортации. Кстати, в этот момент автору фантазия явно отказывает. Ставим «Советский Союз» посреди Потомака напротив Белого дома, а «Кронштадт» на Темзе под стенами парламента, «сим-салабим!» — и через пять минут война закончена, расточились врази его.

Кстати, всем своим героям Анисимов отказывает в праве на элементарную логику, хотя бы где-то в пределах второго класса начальной школы, она недопустима у военного и политического руководства союзников. Черчилль и Рузвельт должны вести себя, как клинические идиоты. (Напомню: идиотизм — это медицинский термин, означающий крайнюю степень слабоумия.) Впрочем, другие действуют ничуть не умнее. Так видишь примерно такие диалоги:

УЗЕЛ 1941.07 — БЕРЛИН. ИЮЛЬ 1941 ГОДА, ГДЕ-ТО В НЕДРАХ РЕЙХСКАНЦЕЛЯРИИ

Гиммлер: Достал меня этот старый зануда Редер. Все ему неймется, хочет тоже с русскими повоевать.

Шелленберг: А кто же ему мешает?

Гиммлер: Да сами русские и мешают. Не хотят, видите ли, в море выходить, «Тирпица» боятся. А старому дураку хочется большого боя и большой славы. Типа, дайте ему русский линкор потопить.

Шелленберг: По моим агентурным данным линкор еще не достроен.

Гиммлер, непонимающе: Какой линкор?

Шелленберг: Обои.

Гиммлер: Которые?

Шелленберг: Наш «Тирпиц» и ихний «Советский Союз».

Гиммлер: И кто же нам… и им тоже, мешает?

Шелленберг: Да мы и мешаем. Никак из Швейцарии оборудование не доставить.

Гиммлер выжидательно протирает пенсне.

Шелленберг, торопливо: Для «Тирпица» купили партию эрликонов, надо ставить как можно быстрее. А русские не могут вывезти турбины, валы, редукторы и все такое прочее.

Гиммлер: Саботаж?! Устранить в кратчайший срок!

Шелленберг: Яволь, repp рейхсфюрер. Будет исполнено. Есть у меня проверенный кадр, штандартенфюрер Штирлиц. Ему поручим.

Гиммлер: Что поручим?

Шелленберг, уверенно: Все! Эрликоны сюда доставит по каналам пастора Шлага. А турбины и всякое там разное для русских вывезет через Турцию.

Гиммлер: А как же русские их из Турции в Петроград доставят?

Шелленберг: А это уже их проблема.

Гиммлер: Вы мне это прекратить! Обеспечить и доложить!

Шелленберг, устало: Яволь, герр рейхсфюрер.

УЗЕЛ 1944.06 — ВАШИНГТОН, ГДЕ-ТО В НЕДРАХ БЕЛОГО ДОМА

Рузвельт: Я тут проснулся и подумал с утра: а что бы нам Советскому Союзу войну объявить? Нет, переговоры мы, конечно, начнем, но войну все равно объявим, если не сделают то, что потребуем. А если сделают — тем более объявим.

Черчилль: Но ведь их так много…

Рузвельт: Ничего, мы с Адольфом уже договорились. Он нам поможет.

Черчилль: Так ведь он же того… Жадный.

Рузвельт: Ну и что? Дадим все, что попросит. Францией больше, Францией меньше, жалко что ли? Ведь не Арканзас же потребовал.

Черчилль, осторожно: А от нас что он потребует?

Рузвельт, равнодушно: Не знаю. Только я все равно уже всё отдал.

Черчилль, робко: И меня не спросили?

Рузвельт, высокомерно: Еще не хватало. Одно плохо, война на носу, а у них воевать с нами нечем. Самолеты какие-то плохие, радиостанций не хватает. Да и с кораблями плохо.

Черчилль: Это так. Но мы русским как раз под это дело линкор «Ройял Соверен» отправляем. Чтобы было чем с нами воевать.

Рузвельт: Поторопитесь, а то ведь не успеете.

Черчилль: Сделаем все, что от нас зависит. И эсминцев им подкинем. А вообще, как классно получится. Они у нас только из Скапа-Флоу выйдут, а Флот Метрополии уже тут как тут! Ни одно корыто до Архангельска не доберется!

Рузвельт: А мы бомбардировщиков новых побольше пошлем. «Бостонов» там всяких, «Кобр». Одно нехорошо. Я совсем было собрался наладить поставки высокооктанового бензина, как Рокфеллер уперся, проклятый жидо-масонский заговорщик. Не желаю, говорит, чтобы «Стандарт Ойл» на комиссаров работала. Гулага на него нет!

Черчилль, растерянно: Я только сейчас вспомнил. А как быть с Японией? Она ведь в союзниках у Германии ходит.

Рузвельт, недоуменно: Ну и что? Разве это мешает нам воевать вместе с Германией против русских и вместе с русскими против Японии? Большая политика — дело тонкое. Надо только успеть из Атлантики все авианосцы убрать, не с кем-нибудь, с самим Сталиным воевать начинаем.

Но давайте попытаемся представить, как все это могло выглядеть в виртуальной, но все-таки реальности.

УЗЕЛ 1944.10, ГДЕ-ТО В НОРВЕЖСКОМ МОРЕ

Адмирал Левченко злился и пил, пил и злился. Закрывшись в адмиральской каюте на борту «Советского Союза», он мрачно, с каким-то мазохистским наслаждением глушил теплую водку, но никак не мог отогнать проклятые мысли. Причем самое обидное — ему некого было обвинять во всем случившемся, кроме самого себя. Вляпался в дерьмо по самые уши, и удастся ли вывернуться, адмирал совершенно не представлял. Дважды ему крупно повезло. Хотя, как сказать, в первый раз, когда он вместе с Козловым и Мехлисом погубил Крымский фронт, адмирал загремел под суд, и немедленный расстрел казался ему тогда вполне даже приемлемым итогом. Ho! Выкрутился. Разжаловали в каперанга и засунули в Кронштадт, грязные портянки считать. Хозяин оказался милостлив, вскоре вернули адмиральские звезды, хотя Левченко задним числом узнал, что адмирал Кузнецов был категорически против. Левченко это ему надолго запомнил, поклявшись втихую рассчитаться при первом же удобном случае. Во второй раз все обошлось вообще легким внушением. Ну, подумаешь, не сумел взять какой-то там островок, расположенный чуть ли не в прямой видимости от Кронштадта, так и другие адмиралы показали себя ничуть не лучше.

Но вот сейчас мало того, что операция проваливается с громким треском, так еще его собственная судьба напрямую зависит от того, чем она завершится. А, судя по всему, завершится она гибелью Эскадры Открытого Океана, ее флагманского линкора «Советский Союз» и заодно командира эскадры вице-адмирала Левченко. Сволочь Кузнецов! «Мне не нужна героическая гибель эскадры…» Что же эту эскадру еще может ждать? Вот он, Левченко, не имел всей информации, когда так твердо поддержал безумный выход в Атлантику, зато Кузнецов прекрасно знал все, знал до последней точки. Он лишь старательно подпевал Хозяину, рассказывая, как крейсер-бандит будет терроризировать конвои союзников, а под конец ловко подставил Левченко, предложив его в командиры эскадры. Ведь отлично знал, что операция не подготовлена, причем началось все это не вчера и даже не позавчера.

Левченко мутно посмотрел на бутылку. Да, каша заварилась еще три года назад, когда кораблестроители очень ловко впарили липу с этим плавучим авиасараем проекта 71 и морякам, и Хозяину. Заявили одни характеристики, а потом, по ходу дела, внесли изменения в проект «для улучшения мореходных и боевых качеств». Интересно, действительно им кто-то украл чертежи этого японского, как его… Только у него трубы вбок торчат. Говорили про два уровня ангара и 45 самолетов, а в результате остались только 30. «Чтобы не опрокинулся», блин.

Затем летчики продолжили, подсунули самолеты всех времен и народов, оставив куцый авианосец фактически без оружия. Су-6, мать их поперек, сунь и вынь! Бомбовая нагрузка 400 килограммов, да еще только набором соток. Троих пилотов угробили, когда пытались заставить поднять самолет в перегрузе с полтонной, после чего представитель КБ с постной миной сказал, что машина на такое не рассчитывалась. И дальность вдвое меньше, чем у американцев. Что он этими сотками топить будет?! Транспорты, в самом лучшем случае.

Ну, Яковлев так просто законченная гадина! Век бы ему в его велосипедной мастерской сидеть, нет, помог черт вынырнуть. «Не уступает, не уступает…» Да во всем, в чем только можно, уступает его сраный Як-9ДД — в скорости, в дальности, в вооружении. В лучшем случае, эти драные самолеты смогут защитить эскадру, в худшем… Ну, про худший и думать не хотелось. Конечно, самое главное и самое хреновое — дальность от минус пятисот до минус семисот километров по сравнению с американскими самолетами. И какой там еще мудак кричал, что лучший авианосный самолет — это переделка сухопутного?! Сумели корабль построить, сумели бы и самолеты под него сделать, а то сейчас расхлебывай то, что этот поганый зятек натворил! Вроде еще Як-3 насовали для защиты эскадры… С их-то дальностью! Да этим еропланам опасно за пределы прямой видимости улетать, вернуться уже горючки не хватит.

Левченко продолжал накручивать себя, представляя, как сейчас поднимется в рубку и отведет душу на первом, кто подвернется. Адмирал давно заметил в себе эту особенность: стоит от души наорать на кого-нибудь, да еще с боцманским загибом, и внутри сразу становится теплее, даже лучше, чем еще одна бутылка.

А потом продолжилось. Гнида очкастая Молотов уверял, что обдурит всех этих мудаков, и они будут до последнего дня гнать конвои с техникой и снабжением. Как же, обдурил. Последний конвой союзники прислали в апреле, а потом как отрезало. И повод нашли вполне пристойный — в Нормандии видите ли высаживаются, значит у них просто сил нет лишних. Самое хреновое было то, что проклятые англичане задержали у себя команды, присланные для приемки кораблей, которые обещали временно выделить вместо итальянских. И линкор не получили, и несколько тысяч моряков задарма потеряли. Нет, конечно, союзники никого не расстреляют, но, по слухам, уже отправили в Канаду. Оттуда не сбежишь.

Впрочем, один линкор все-таки получили! Левченко от души выматерился. С помощью англичан немцы в короткие сроки отремонтировали «Тирпиц», поврежденный как раз в том же самом апреле английскими же самолетами. Вот только этого ему не хватало — «Тирпиц» в составе Флота Метрополии.

А сколько электроники потеряли — подумать страшно. Сейчас на всю эскадру только одна РЛС «Редут», которую пришлось спешно везти с Черного моря, да еще два «Гюйса», причем ни одну станцию нельзя использовать для управления огнем. Ученые сволочи обещали, обещали, обещали, обещали… Кого-то там расстреляли, Курчаткина, что ли, чтобы не болтал, но кораблям от этого лучше не стало. А у английских гадов на каждом катере по радару, вот и воюй с ними. Да и матросы освоить технику толком не сумели.

В общем, подготовка — ни в жопу. И все это Кузнецову было известно в деталях, но ведь он, Левченко, ни о чем подобном не подозревал, когда поддержал идею броска в океан. Впрочем, до океана еще добраться надо, даже странно, почему англичане до сих пор тянут с атакой. Вахта уже не раз докладывала, что радары видят неизвестные самолеты, но попытка направить истребители наперехват ничего не дала. Три раза поднимали дежурное звено, но удалось завалить только одну летающую лодку «Сандерленд», которая, совсем обнаглев, подлетела к эскадре чуть ли не вплотную. Остальные благоразумно держались за пределами прямой видимости, полагаясь на бортовые радары для слежения. Офицер наведения из кожи вон лез, но сделать ничего не мог. Истребители даже успели заметить какой- то самолет, кажется, «Либерейтор», но тот сразу нырнул в ближайшее облако, и в этом непроглядном молоке наши пилоты ничего увидеть не могли. Тем и закончилось.

Операция, кстати, тоже с самого начала пошла наперекосяк. Трибуц, сволочь, пообещал развернуть в океане несколько лодок, 2-й дивизион Шулакова специально перевели в Ольборг. Ну так, где сели, там и слезли. Первой была отправлена К-51 кавторанга Дроздова, которая пошла, но никуда не пришла В море лодка вышла 5 ноября, а в ночь на 7 ноября успела кое-как передать последнюю радиограмму. Лодка шла в надводном положении, чувствуя себя в полной безопасности, опыт борьбы с немцами и финнами успокаивал, ни разу их самолеты не бомбили лодки в ночное время. Однако бороться с англичанами оказалось гораздо сложнее. Дроздов ничего не опасался, как вдруг внезапно яркий световой столб уперся прямо в рубку, а вокруг разорвались четыре бомбы. Тут же стал слышен шум моторов, видимо, англичанин до этого выключил их, чтобы его не услышали, и планировал до сброса бомб. Прямых попаданий не было, однако осколками посекло прочный корпус в районе центрального поста. Имелось бы время, сумели бы что-то придумать, но времени им не дали. Сразу после этого сбросил бомбы еще один самолет, снова прямых попаданий не было, но теперь одна бомба разорвалась совсем рядом, и был сдвинут с фундамента правый дизель, а в дизельном отсеке открылась уже серьезная течь. Дроздов приказал поворачивать назад, в надежде спастись. Но это не удалось. Через 3 часа на сцене появились несколько британских фрегатов, которые открыли огонь по лодке издали, пользуясь своими радарами и помощью самолетов, которые постоянно пускали осветительные ракеты. Англичане явно осторожничали, наверное, зная о мощной артиллерии «Катюши», а К-51 могла стрелять только целясь по вспышкам выстрелов, что было, разумеется, бесполезно. Поэтому дуэль затянулась, хотя сомнений в ее исходе не было ни у кого. Дроздов отправил последнюю радиограмму, а потом затопил лодку.

Ну, о судьбе К-51 хотя бы было достоверно известно, а вот К-52, К-53, К-54 просто пропали без вести. Англичане предпочитали помалкивать, резонно предполагая, что самое лучшее — держать противника в неведении. Левченко не без оснований предполагал, что их тоже просто не выпустили в Атлантику. Но на этом тягостные размышления Левченко были прерваны самым бесцеремонным образом. Загремели колокола громкого боя — воздушная тревога.

Сволочи, сволочи, сволочи…

Как ни плох был «Редут», как ни зелены были операторы, однако они сразу обнаружили большую группу самолетов, приближающуюся с северо-запада, причем их было много, слишком много. Штаб адмирала Левченко сначала предполагал, что самолеты могут взлететь с какого-нибудь одиночного авианосца из состава наспех сформированной оперативной группы. Собственно, на роль такого одиночки мог претендовать лишь С V-20 «Беннингтон», завершивший испытания и готовящийся к отправке на Тихий океан. Целью атаки могло стать нанесение повреждений советским кораблям, чтобы позволить линкорам Флота Метрополии спокойно добить их. Ну на что они могли рассчитывать, кроме как на повторение истории с «Бисмарком»?

Однако, как очень быстро стало понятно, что могли, потому что приближавшихся самолетов было слишком много, экран буквально рябил от бликов. Левченко полагал, что половину истребителей американцы должны были оставить для защиты своего авианосца, но потом вспомнил нелегкие размышления и решил, что вряд ли они так поступят, используя большую дальность своих самолетов, противник вполне может оставить для защиты своего корабля лишь пару звеньев. Да, собственно, от чего им защищаться? От шестерки ублюдочных штурмовиков? А вот ему сейчас понадобятся все двадцать четыре истребителя.

Левченко приказал немедленно катапультировать разведчики с обоих тяжелых кораблей, а «Чапаеву» — развернуться против ветра и начать поднимать истребителей. Разведчики должны были проверить сектор в направлении, с которого прилетели самолеты, а истребители… Ну, с ними все ясно. И все-таки в этом налете было что-то неправильное, чего не должно было случиться. Командир линкора контр-адмирал Иванов торопливо взял тихо звякнувшую трубку телефона, которая что-то проквакала, и дернул щекой. Подойдя к Левченко, он прошептал на ухо:

— Их слишком много, понимаете, слишком. По оценкам, около сотни.

— Не может быть. Ведь не мог он послать в атаку все самолеты до последнего, — растерялся Левченко.

— Не мог, — подтвердил Иванов. — А что если там не он, а они?

— Несколько авианосцев?

— Да.

— Откуда?

— Англичане, Флот метрополии.

Левченко громко выматерился, но, как ни странно, ему совсем не полегчало, вероятно, потому, что весь заряд был выпущен в пространство, а не на чью-то конкретную голову. Действительно, их пасли так давно и плотно, что лишь последний дурак мог надеяться на прорыв в океан без боя. Наверняка гады собрали все, что только поблизости лежало.

Офицер наведения смог дать лишь общее направление на противника, ни высоты, ни скорости, ни даже примерной численности он указать не сумел. Поэтому, когда все три эскадрильи поднялись в воздух, командирам пришлось гадать, что делать дальше, так как вражеских самолетов не было видно. По всем канонам тактики атаку должна была выполнять сводная группа истребителей и ударных самолетов. Сейчас торпедоносцам полагалось спуститься вниз, к воде, и ложиться на боевой курс, но их не было.

С некоторым запозданием комэск-1 посмотрел вверх и высоко, слишком высоко, увидел черные точки. Вражеские самолеты шли на высоте более шести километров, что было совершенно нереально для Яков. Нет, собственно подняться туда они могли, но ископаемая «Испано-Сюиза», даже превратившаяся в М-105ПФ, попав на такую высоту, начинала захлебываться и катастрофически теряла в мощности. Додумать эту мысль командир уже не успел, так как черные точки начали стремительно снижаться. Вражеские истребители начали пикировать, выиграв преимущество первого удара. Слава богу, верткие Яки сумели увернуться от удара и завязать маневренный бой, но все равно 4 русских истребителя, охваченные пламенем, полетели вниз.

К счастью, сказалась неопытность американцев, которые позволили втянуть себя в заведомо проигрышную схватку, что облегчало русским атаки на виражах. Но здесь сказалось другое качество американских самолетов — сбить «Хеллкэт» оказалось трудновато. Истребитель выдерживал такое количество попаданий, от которого любой «Мессер» давно разлетелся бы на куски, и все-таки пятерка «Ведьм» отправилась следом за Яками. Однако их было слишком много, вдвое больше, чем Яков, что несколько удивило русских летчиков.

Впрочем, удивиться всерьез они не успели, так как появились новые игроки. Сверху начала пикировать вторая группа вражеских истребителей, ничуть не менее многочисленная, чем первая. От полного и немедленного уничтожения русские истребители спасло лишь то, что они перемешались с американскими, и атакующим было очень сложно целиться, так как шансы завалить собственный самолет практически равнялись шансам сбить русского.

Левченко, следивший за воздушным боем с мостика линкора, только скрипел зубами. Он сразу понял, что означают эти дымные полосы в небе, и не питал никаких иллюзий относительно исхода. Противник превосходил его истребители по численности в четыре раза, и мастерство пилотов могло лишь оттянуть неизбежный конец, особенно если учесть заметное превосходство «Хеллкэтов» в скорости.

Бой продолжался около получаса, потом вражеские истребители дружно развернулись и исчезли. Русские истребители начали возвращаться к своему авианосцу, но как мало их осталось! Взлетели три эскадрильи — восемь Як-9 и шестнадцать Як-3, вернулись соответственно три и шесть. Искать сбитых пилотов Левченко не собирался. Прежде всего, этим должны заниматься эсминцы, а эсминцев у него как раз не было. К тому же установка была следующей: в ледяной воде Северной Атлантики человек выжить не может, и, значит, нет никакого смысла попусту терять время. Адмирал приказал связисту:

— Пусть «Девятые» остаются в воздухе. Посадить, заправить и перевооружить «Тройки». Если сейчас вдруг появятся торпедоносцы, у нас будет хоть какое-то прикрытие с воздуха. И запросите, с кем это они сражались.

Капитан-лейтенант козырнул, и его словно сдуло с мостика.

— Ну, какие будут мнения? — кисло поинтересовался Левченко у Иванова. — Мы даже не вышли в океан, а уже потеряли больше половины авиагруппы. Если дальше все пойдет таким темпом, уже завтра нас возьмут голыми руками.

— Вы рассчитываете на завтра? Давайте, дождемся сообщений разведчиков, и уже тогда будем решать, — предложил Иванов.

Левченко молча кивнул.

Примчался связист, на котором буквально не было лица. Наконец-то адмирал получил достойную мишень для своего гнева, что он и объяснил капитан-лейтенанту. Но на того красочная тирада адмирала не произвела особого впечатления. Слегка заикаясь, он сообщил, что, по мнению летчиков, сбито около тридцати американских и английских самолетов, в бою участвовали только истребители «Хеллкэт», ни пикировщиков, ни торпедоносцев пилоты не видели. В бою погибли два командира эскадрилий из трех.

Антенны радаров лихорадочно крутились, обшаривая горизонт, однако он был совершенно чист. Левченко разрешил сажать «Девятые», так как Як-3 уже были готовы к взлету. Теперь оставалось лишь дождаться сообщений от разведчиков, но сообщений не было. Почему? Адмирал начал терять терпение, тем более, что возбуждение боя схлынуло и осталась лишь тупая головная боль от выпитой водки. Он сам пошел в радиорубку, чтобы сразу узнать новости. Наконец рация загукала и затрещала, выплевывая нечленораздельную морзянку. Хотя летающие лодки совершили вылет на предельную дальность, они не заметили никаких признаков вражеской эскадры. При этом одна из них на обратном пути нарвалась на звено возвращающихся на свой авианосец «Хеллкэтов» и была сбита. Это подтверждало две печальные истины: направление поиска было выбрано правильно, но дальности полета не хватило.

Левченко, набычившись, посмотрел на рацию так, словно она была его личным врагом, подумал еще немного, а потом приказал:

— Свяжите меня с «Чапаевым».

Разговор с командиром авианосца был коротким. Приказано поднять всю шестерку штурмовиков и отправить в том направлении, куда улетели «Хеллкэты». Разведчики ничего не увидели? И не могли ничего увидеть при их дальности. «Сушки» полетят до конца, понимаете, до конца. Все равно сейчас у них имеется прекрасный шанс погибнуть вместе с кораблем, так пусть хоть погибнут с пользой, все равно пилоты летают без парашютов, сами же из кабины выбрасывают.

Через полчаса шестерка Су-6 сорвалась с палубы авианосца и взяла курс на северо-запад.

На борту флагмана Соединения W авианосца «Имплейкебл» тоже царило нервное возбуждение. Адмиралу Муру еще никогда не приходилось командовать столь зеленым соединением. Ему передали только что завершившие испытания авианосцы «Имплейкебл» и «Индефетигебл», прибывший из Америки «Беннигтон». Совершенно неожиданно в состав флота был включен недавно завершивший ремонт в Барроу «Тирпиц». И, несмотря на все его протесты, авианосец «Викториес» с наиболее опытной командой и авиагруппой был отправлен в Индийский океан.

После долгих колебаний Мур решил действовать примерно так же, как во время операции «Тангстен», и разделил свою эскадру на две: авианосное соединение и линейный флот. В Соединение I, которым командовал сам Мур, вошли линкоры «Дьюк оф Йорк», «Энсон» и «Тирпиц», как ни дико смотрелся он в одном строю с недавними врагами, а также легкий крейсер «Белфаст» и 6 эсминцев. Авианосным Соединением II командовал контр-адмирал Ла Т. Биссет, который имел в своем распоряжении три упомянутых авианосца, крейсера «Шеффилд» и «Роялист» и 8 эсминцев. Кроме «Беннигтона» и «Тирпица» все остальные корабли были английскими.

Между Муром и Биссетом состоялся долгий спор относительно тактики будущих действий. Биссет предлагал позволить русским выйти подальше в океан и уже там наверняка покончить с ними, используя превосходство в силах. Мур был категорически против, он не желал идти на такой риск. Мало ли что там может случиться, и если хоть один из русских кораблей потеряется, вся система атлантических конвоев окажется подвешенной в воздухе. К тому же атака в пределах Норвежского моря позволяла нанести удар по возвращающимся русским кораблям силами базовой авиации. В конце концов, Мур просто закончил спор, отдав приказ.

Зато во втором вопросе никаких разногласий не возникло. Оба британских адмирала решили сначала держаться на расстоянии около 270 миль от русских, чтобы избежать обнаружения их самолетами. Соединение I планировалось выдвинуть вперед на 20 миль, чтобы в непредвиденном случае оно оттянуло на себя все угрозы от авианосцев.

Биссет предложил провести первую атаку силами исключительно истребителей, использовав все «Хеллкэты», имевшие большую дальность полета, оставив для прикрытия авианосцев «Сифайры», хотя бояться было решительно нечего. Численное превосходство должно было помочь справиться с русскими пилотами, которые имели колоссальный опыт боев с таким трудным противником, как немецкие летчики- истребители.

Идея оказалась очень мудрой. Хотя со стороны союзников в бою участвовали самолеты 82-й американской и 1840-й и 1841-й британских эскадрилий, насчитывавших в общей сложности 85 «Хеллкэтов», они не только не смогли уничтожить полностью русские истребители, но и сами потеряли 25 самолетов. Биссет лишь тяжело вздохнул, когда ему доложили о потерях, и сразу приказал готовить самолеты к новому вылету. Если бы он послушал Мура и включил в состав группы хотя бы «Авенджеры», потери наверняка оказались бы еще выше. Но теперь уже в атаке должны были участвовать не только истребители, но и торпедоносцы с пикировщиками. Вместе с «Хеллкэтами» отправлялись английские и американские «Авенджеры» и «Хеллдайверы» с американского авианосца. Увы, Биссету пришлось оставить на «Имплейкебле» «Барракуды» 828-й эскадрильи, которым не хватало дальности. Однако, поколебавшись, он приказал готовить и эту эскадрилью к вылету, рассчитывая поднять ее через два часа для атаки в сумерках. Риск, конечно, сохраняется, неуклюжие «аэропланы» были совершенно беспомощны в случае встречи с русскими истребителями, и летчики прекрасно помнили, чем закончилась атака эскадрильи Юджина Эсмонда. Но адмирал полагал, что к этому времени русский авианосец будет тем или иным способом нейтрализован. Либо он пойдет на дно, либо остатки его авиагруппы будут уничтожены, ведь пилоты «Хеллкэтов» доложили, что у русских осталось не более десятка самолетов.

В 13.30 вторая ударная волна взлетела и направилась к цели, за которой продолжали следить «Либерейторы» с аэродромов на Шетландских островах. Это колоссально облегчало задачу летчиков, так как место русской эскадры было известно совершенно точно. Биссет даже позволил себе немного посмеяться над наивностью русских, которые, похоже, всерьез намеревались незамеченными проскочить в Атлантику. И это в 1944 году! Уж если четыре года назад переловили все немецкие рейдеры, не имея и половины сегодняшних сил…

Вторая волна состояла из 60 «Хеллкэтов», 32 «Авенджеров» и 15 «Хеллдайверов». Мур хотел вооружить часть истребителей бомбами, но здесь Биссет отказался наотрез. Если при четверном превосходстве союзники потеряли больше истребителей, то что может произойти, если превосходство будет всего тройное? Лучше уж гарантировать себе шестикратное превосходство и наверняка покончить с русской авиагруппой. Биссет не заблуждался относительно возможностей своих ударных самолетов, их было слишком мало, чтобы уничтожить русских, а осенний день в Норвегии слишком короток, чтобы успеть организовать третью атаку, о чем сразу предупредил командующего. Поэтому Мур отправил радиограмму в штаб Берегового Командования КВВС, требуя подготовить к вылету не менее трех эскадрилий базовых торпедоносцев, чтобы ночью нанести удар по поврежденным русским кораблям. Одновременно с вылетом второй волны Соединение I увеличило скорость и пошло на сближение с противником, при этом Мур твердо рассчитывал на ночной артиллерийский бой, он собирался использовать свои преимущества в системах управления огнем. Хотя русские и секретили все, что только можно, глава военно- морской миссии уверенно заявлял, что ничего подобного радару типа 282 они не создали, и даже если что-то имеется, это «что-то» работает на порядок хуже британских радаров и уступает даже FuMO 27, стоящему на «Тирпице».

А в это время адмирал Левченко решал тяжелую проблему. Эскадре предстояло выдержать второй налет вражеской авиации, но на сей раз он был совершенно уверен, что в нем будут участвовать ударные самолеты. Какой ордер выбрать? Какой корабль спасать? Он был уверен, что американцы прежде всего вцепятся именно в «Чапаева» и, скорее всего, авианосец обречен. Но сколько будет самолетов? Будет ли их достаточно, чтобы заняться всеми кораблями эскадры сразу? По оценкам летчиков, которые вели бой, им противостояли истребители не менее чем с трех авианосцев, значит, следует ожидать до семидесяти ударных самолетов. Может, вообще повернуть на обратный курс? И так уже совершенно ясно, что операция провалилась, американцы не выпустят эскадру в Атлантику, ни через Фарерскую брешь, ни через Датский пролив прорваться не получится. Однако Левченко прекрасно знал, чем кончается «невыполнение приказа в боевой обстановке», причем с адмиралов в таких случаях спрашивают гораздо жестче, чем с лейтенантов. Хотя куда уж там жестче. Хозяин желает увидеть, как его любимый крейсер-бандит будет потрошить конвои. Ладно, нам приказывают, мы исполняем. Так и не придумав ничего путного, адмирал махнул рукой, и эскадра продолжала следовать прежним курсом все в том же строю кильватера: «Советский Союз», «Кронштадт», «Чапаев».

Когда в 15.10 снова взвыли ревуны, Левченко испытал какое-то странное облегчение, словно лопнул застарелый нарыв, мучивший его последнюю неделю, и вместе с гноем стремительно уходила боль. Операторы радара постарались и засекли появившиеся самолеты на расстоянии около 80 миль, поэтому времени, чтобы приготовиться к отражению атаки, было более чем достаточно. «Чапаев» поднял оставшуюся девятку истребителей, хорошо хоть удалось быстро исправить все повреждения, Яки после боя оказались изрядно потрепаны. Но механики совершили чудо, хотя иногда даже чудеса бывают бесполезными.

На этот раз вражеские летчики избрали другой строй. Все самолеты шли на высоте четыре километра, около сорока истребителей были выдвинуты немного вперед, остальные держались чуть выше торпедоносцев. Зато «Хеллдайверы» поднялись на высоту шесть километров без всякого сопровождения, правильно угадав, что у русских осталось слишком мало самолетов и атаковать они будут, конечно же, главную угрозу — торпедоносцы.

Бой получился коротким и жестоким. Снова сказалось огромное численное превосходство противника, которое стало еще больше после первого столкновения. Никакое мастерство не поможет, если перед тобой шестеро врагов, а уходить ты не имеешь права. Русские летчики сделали все и даже больше, пятнадцать «Хеллкэтов» были сбиты в считаные минуты. Какой-то безумный Як, кажется это был как раз уцелевший после первой схватки комэск-2, даже прорвался к торпедоносцам. Меткая очередь по мотору ведущего «Авенджера» — и тот, волоча за собой толстый хвост черного дыма, почти отвесно пошел вниз. Но на хвосте уже висела четверка «Ведьм», а левое крыло уже было изодрано в клочья тяжелыми пулями «Кольтов». И тогда русский пилот сделал последнее, что ему оставалось, он направил свой истребитель прямо в лоб лидеру второй эскадрильи «Авенджеров». Тяжелый самолет судорожно заметался, Пытаясь увернуться от столкновения — напрасно…

Воздушный бой завершился. Снова союзники потеряли вдвое больше самолетов, и снова бой завершился победой союзников, так как ударные самолеты сейчас могли спокойно разбираться с русскими кораблями. Моряки на надстройках, наблюдательных постах, у зенитных орудий замерли в напряженном ожидании, однако противник не торопился. Почему-то торпедоносцы начали выписывать круги, держась на пределе прямой видимости эскадры, но приближаться не торопились.

Впрочем, загадка разрешилась довольно быстро. Потрепанные истребительные эскадрильи противника перестроились и бросились на линкор. Загрохотали зенитные орудия, выплевывая струи раскаленного металла в сторону «Хеллкэтов», которые с воем пикировали прямо на «Советский Союз». Чуть помедлив, открыл огонь и «Кронштадт», но его четыре спаренных сотки, да еще расположенные в кормовой части корабля, мало чем могли помочь. Вскоре к резким ударам соток примешался треск счетверенных 37-мм автоматов. Воздух был исполосован сеткой голубоватых трасс, но, увы, самолеты противника казались заколдованными. Они играючи проскочили казавшуюся непроницаемой огненную завесу, и вот уже струи пуль ударили по надстройкам линкора. Да, прямым попаданием 100-мм снаряда один из «Хеллкэтов» был разорван в клочья, еще один истребитель резко дернулся в сторону, задымился, но остальные сделали свое дело — отвлекли на себя огонь зениток. К счастью, даже броня автоматов выдерживала пулеметные очереди. Здесь стала ясна серьезная ошибка, которую допустил адмирал союзников. Если бы хоть часть истребителей была вооружена ракетами или бомбами, штурмовой удар был бы гораздо эффективнее. Но Левченко не знал, что адмирал Биссет предпочел играть с минимальным риском.

Ведущая эскадрилья торпедоносцев разделилась, забирая «Советский Союз» в клещи, десять торпедоносцев оказались на правом крамболе, семь — на левом. Перекрывая захлебывающийся треск мелкашек, ударили 152-мм башни. Они стреляли на недолетах, ставя водяную завесу на пути приближающихся «Авенджеров». Если бы торпедоносец врезался в водяной столб, поднятый разрывом снаряда, он был бы обречен. Однако американцы не собирались действовать согласно русским наставлениям, «Авенджеры» даже не подумали прижиматься к поверхности моря и ниже ста метров не спускались, и поставленная завеса оказалась просто бессмысленной.

Все-таки один из торпедоносцев был сбит, однако остальные сбросили торпеды и дистанции около 600 метров. Громадный линкор, накренившись, начал описывать широкую циркуляцию, стараясь уклониться от сброшенных торпед. Офицеры-зенитчики намеревались перенести огонь на следующую волну торпедоносцев, однако те продолжали с издевательским спокойствием кружить на горизонте, выжидая результатов первой атаки.

Пенные дорожки торпедных следов, казалось, еле движутся, и линкор с легкостью от них увернется, это ему почти удалось. Но только «почти», потому что две торпеды все- таки попали в правый борт. Хваленая система Пульезе не выдержала. Если попадание в районе миделя еще было нейтрализовано и в котельных отделениях ощутили лишь сильнейший удар, выбивший предохранители электрических цепей, то попадание в корму, чуть впереди кормовой башни главного калибра, оказалось гораздо более серьезным. В обшивке образовалась огромная пробоина, фильтрационная переборка не выдержала и дала течь. В считаные минуты корабль принял около 3000 тонн воды и получил небольшой крен на правый борт. Это пока не вызывало опасений, но порадоваться Левченко не успел, потому что теперь в атаку бросилась вторая эскадрилья торпедоносцев. Адмирал уже понял, что кто-то из вражеских офицеров руководит действиями авиагруппы, координируя и направляя атаки, о такой тактике он пока еще не слышал. Видимо, американцы тоже имели что скрывать.

Но в этот момент, как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. Резкий отворот «Советского Союза» поставил на пути торпедоносцев «Кронштадт», послушно следовавший за флагманом. «Чапаев» благоразумно держался поодаль, сразу заметив, что целью вражеской атаки стал именно линкор.

Конечно, «Кронштадт» был маневреннее линкора, но его зенитная батарея была слабее, да и атака получилась какой-то спонтанной, к ней не были готовы ни пилоты, ни командир крейсера. И все-таки летчикам сориентироваться и изменить план действий было гораздо легче. Эскадрилья британских «Авенджеров» разделилась аккуратно пополам, семь самолетов зашли с правого борта, семь с левого. Опыта отражения подобных атак у русских не было. Конечно, на маневровых планшетах отрабатывалось нечто подобное, но совсем иное дело в море, с настоящим противником. Поэтому «Кронштадт» получил сразу пять попаданий — четыре в левый борт и одно в правый. Что самое скверное, две торпеды ударили практически в одно место — прямо под носовую надстройку. ПТЗ не выдержала, и вода хлынула в котельные отделения левого борта. Крейсер сразу получил большой крен и резко сбавил ход.

А что пикировщики? Оказалось, они только выжидали удобного случая и дождались — командир «Чапаева» слишком оторвался от артиллерийских кораблей. Вот тогда «Хеллдайверы», перестроившись в колонну, начали пикирование. Немногочисленные зенитки авианосца не могли остановить противника, но корабль сохранил маневренность легкого крейсера, поэтому большинство бомб безвредно разорвались в воде, засыпав осколками артиллеристов. Лишь одна попала в кормовой элеватор и взорвалась в ангаре. Тяжелая плита, подброшенная взрывом, взлетела в воздух и с лязгом рухнула на полетную палубу. В ангаре после двух воздушных боев не осталось ни одного самолета, система заправки бензином была осушена, поэтому возникший было небольшой пожар удалось быстро потушить.

Когда вражеские самолеты убрались, Левченко облегченно вздохнул и чуть было не перекрестился, забыв о том, что он правоверный коммунист. Хотя, если говорить честно, радоваться особенно было нечему. Правда, командир аварийной партии доложил, что повреждения удалось локализовать, однако поступление воды в корме не прекращалось, и был затоплен погреб кормовой башни главного калибра. Линкор сел кормой на метр, но крен удалось выровнять контрзатоплением и, в общем, никаких особых неприятностей не имелось, разве что полная скорость снизилась узла на полтора. Командир «Чапаева» сообщил, что повреждена полетная палуба, корабль больше не может принимать самолеты, хотя возможность взлета сохранилась. Впрочем, это было чисто схоластическое замечание, все равно ни поднимать, ни принимать было нечего. И лишь в этот момент Левченко вдруг вспомнил об отправленных в никуда штурмовиках. Как они там?

Как раз в этот момент в боевую рубку влетел флагманский связист. Если раньше он был просто бледным, то сейчас цвет лица иначе как иссиня-зеленым назвать было нельзя.

— Сообщение командира эскадрильи пикировщиков!

— Что там? — недовольно буркнул Левченко.

— Обнаружена вражеская эскадра!

— Сколько?! — Левченко понял, что дал петуха.

— Три линкора и восемь эсминцев… И еще какие-то корабли. Дистанция около 250 миль.

— Сколько??!!

— Три линкора и восемь эсминцев, — убито повторил связист. — Скорость более двадцати узлов, идут прямо на нас.

— Та-ак… — протянул командующий. — И что прикажете делать? — повернулся он к командиру линкора и начальнику штаба.

— Уходить, — еле слышно произнес Иванов. — Эти звери нам сейчас не по зубам.

— А «Кронштадт»?

— Пусть выкручивается сам. Пытаясь спасти крейсер, мы погубим и два остальных корабля. Причем уходить надо в любом случае, если они успеют провести третью атаку, нам всем конец, потому что теперь бомбы будут нести абсолютно все.

— А вы знаете, что с нами за это сделают? — снова фальцетом взвизгнул Левченко.

— Знаю, — еще тише ответил командир линкора. — Но так мы хотя бы спасем два корабля. Останемся — и сами погибнем, и корабли погубим.

— Новое донесение! — визгливо сообщил капитан-лейтенант. — Обнаружены четыре авианосца и многочисленный эскорт. Еще он передал: «Вижу истребители, атакую».

— И что дальше?

— Дальше ничего.

Левченко вдруг ощутил прилив неконтролируемого бешенства. Он вдруг размахнулся и со всего плеча врезал связисту по зубам, тот покатился по палубе, плюясь кровью. Но, странное дело, облегчения адмирал не ощутил.

С «Кронштадта» тем временем сообщили, что крен удалось уменьшить до 12 градусов, корабль сохраняет ход 14 узлов. Левченко сжал ладонями виски и глухо застонал, потом выпрямился и хрипло скомандовал:

— Курс SSO, скорость 25 узлов. Передайте на «Кронштадт» — действовать самостоятельно.

Вскоре крейсер, над которым стоял высокий столб дыма, остался далеко позади, поврежденные линкор и авианосец уходили. Левченко уже никак не отреагировал на сообщение «Кронштадта», что он атакован еще одной эскадрильей торпедоносцев, на этот раз британскими «Барракудами», и получил еще три торпедных попадания. Крейсер окончательно потерял ход.

Адмирал заперся у себя в каюте, где очень кстати нашлась еще бутылка. Ночью его разбудило робкое звяканье телефона.

— Что там? — недовольно буркнул он.

— Это мостик. Из радиорубки сообщают: принята радиограмма «Кронштадта». Ведут бой с вражескими линкорами.

— Ясно, — буркнул Левченко и швырнул трубку.

Теперь ему действительно все было ясно. Не осталось никаких вопросов, никаких сомнений. Операция провалена, потерян крейсер-бандит, линкор и авианосец вышли из строя. Причем даже их еще нужно привести в базу, а удастся ли это, сказать никто не может.

Левченко усмехнулся почти весело. Там, в левом верхнем ящике стола. Он обманет всех, он всех обманет. Надо только взять себя в руки и не раздумывать, ни в коем случае не раздумывать…