Часть вторая Лето 1940 года – весна 1942 года

Часть вторая

Лето 1940 года – весна 1942 года

ОБЗОР БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

Базы подводных лодок в Атлантике

Во второй половине 1940 года факторы, способствующие успеху операций подводных лодок, обрели более чем благоприятный характер.

До падения Франции и оккупации портов на ее Атлантическом побережье подводные лодки были привязаны к базам в Северном море. Небольшие глубины этого района позволяли врагу минировать судоходные пути и полностью доминировать в узком проходе между Шотландией и Норвегией.

Когда были заняты Лориент, Сент-Назер, Брест, Ля-Палис и Бордо, субмарины получили возможность действовать с баз, расположенных куда ближе к главным морским артериям Британии, и из-за глубоководья врагу стало куда труднее ставить минные заграждения.

В этих портах, начиная с Лориента, сразу же началось сооружение мощных укрытий для подлодок, непробиваемых бомбами. Они были настолько надежны, что после того, как бетон затвердел, их не могли разрушить ни самые мощные бомбы, изобретенные к концу войны, ни серия бомб, падающих в одну и ту же точку.

Более того, иностранные рабочие, трудившиеся в этих портах под руководством немецких инженеров, обрели такое профессиональное мастерство, что в конечном итоге портовые службы стали работать столь же надежно, как и в самой Германии. Зимой 1940 года количество подводных лодок, патрулировавших в открытом море, упало до самого низкого за время войны уровня, но уже следующей весной, благодаря этим и другим мерам, новые конструкции привели к сокращению потерь, и все новые и новые флотилии вступали в строй.

Угроза вторжения в Англию

Лишь к лету 1940 года Британия, набираясь опыта, стала выстраивать эффективную систему противолодочной обороны. Но хотя она требовалась и раньше, необходимость заставила англичан вывести эсминцы из состава конвоев и перебросить в Ла-Манш, чтобы предотвратить угрозу высадки немцев.

В результате в этот период конвои шли под слабой защитой, и подлодкам удавалось добиваться внушительных успехов. Нападая по ночам группами в надводном положении, они проводили ряд кратких, но убийственных по своим результатам атак, в результате чего целые конвои бывали едва ли не полностью уничтожены. Например, в октябре 1940 года за ночь было потоплено тридцать одно судно в составе одного и того же конвоя (173 тысячи тонн водоизмещением); на следующую ночь – еще семнадцать судов (110 тысяч тонн), а за оставшиеся дни суда из разгромленного конвоя[3] (43 тысячи тонн).

Те времена, когда каждая лодка, возвращаясь на базу, рапортовала о потоплении сорока или пятидесяти тысяч тонн, были звездным временем таких асов-командиров субмарин, как Прин, Кречмер, Шейке, Фрауэнхайм, Кунке, Шульц и Эндрас.

Растущая мощь обороны

Но в сентябре 1940 года Соединенные Штаты перебросили в Англию пятьдесят эсминцев, и те сразу же вышли на боевое дежурство, а поскольку с наступлением зимы угроза вторжения с каждым днем становилась все менее вероятной, английские эсминцы начали возвращаться к несению конвойной службы. И благоприятные для подводных лодок условия стали сходить на нет.

В следующем году были организованы и подготовлены специальные группы сопровождения конвоев, со стапелей в массовом порядке стали сходить новые типы охотников за подлодками. Среди них были корветы, корабли, уступающие эсминцам по размерам, но вооруженные глубинными бомбами с усовершенствованными взрывателями и счетверенными артиллерийскими установками. Набирали силу, и количественно и качественно, воздушные противолодочные патрули. Летающие лодки сами по себе теперь входили в состав конвоев – и на новых конвойных крейсерах (которые впервые появились в сентябре 1941 года), и на некоторых торговых судах.

В конечном итоге враг обрел умение избегать ночных атак подводных лодок с поверхности. Окружающее пространство постоянно освещалось световыми бомбами, подвешенными на парашютах. Теперь редко удавалось застать конвой врасплох и заставить его рассеяться, как это бывало несколько месяцев назад. Капитаны торговых судов строго соблюдали свой порядок следования и каждый раз все с большей точностью и исполнительностью поддерживали контакт с военным сопровождением в соответствии с обговоренными планами. Не было никаких примет паники; часто, даже теряя корабль за кораблем, караван продолжал плавание, успевая подобрать почти всю команду тонущих судов, и, с приключениями добравшись до Британии, суда были готовы снова выйти в море навстречу неизвестной судьбе.

Новое поколение командиров подлодок

Таким образом, атакуя конвои, подлодки действовали в куда менее благоприятных условиях, чем раньше. Даже самые удачливые командиры, остававшиеся в море, чувствовали, что с трудом приспосабливаются к скорости и размаху изменений. Несмотря на то что экипажи буквально на глазах совершенствовали свое мастерство и повышали выносливость, подлодкам приходилось постепенно отходить от образцов безрассудной лихости своих недавних действий: если они пытались добиться хоть каких-то успехов, продолжать действовать по-старому было бы глупо.

К сентябрю 1941 года большинство представителей старшего поколения, которые командовали подлодками еще до войны, или погибли, или больше не выходили в море. Часть из них занималась береговой подготовкой, другие приняли на себя командование новыми флотилиями подводных лодок или с повышением перешли в штаб адмирала Деница. Три выдающихся командира – Прин, Шепке и Кречмер – пропали без следа за несколько мартовских дней 1941 года. Лодка Прина «U-47» была уничтожена со всей командой 8 марта 1941 года британским эсминцем «Вулверин», когда пыталась атаковать конвой. Кречмер, завоевавший звание «Лучшего стрелка» уничтожением судна в 300 тысяч тонн водоизмещением, был захвачен и взят в плен во время нападения на конвой 17 марта, когда ему и части экипажа удалось спастись из тонущей «U-99». В том же сражении погиб Шепке со своей подлодкой «U-100».

Из поколения, которое наследовало этим ветеранам, некоторые начинали ходить в море первыми лейтенантами при своих предшественниках. Как, например, Эндрас у Прина на «U-47» и Сарен при Шульце на «U-48». Другие же были новичками в подводном флоте.

РАЗМАХ ОПЕРАЦИЙ ПОДВОДНОГО ФЛОТА

Южная и срединная Атлантика

Поскольку Объединенные Нации, в 1941 году заняв Исландию и Азорские острова, развернули на них свои военно-воздушные базы, они получили возможность патрулировать с воздуха гораздо более обширные районы. Чтобы обрести оперативный простор, подлодкам приходилось уходить далеко в южную и срединную Атлантику, где необозримые океанские пространства способствовали скорее обороне, чем нападению. В этих районах действовали главным образом крупные подлодки класса IX семьсот сорок тонн водоизмещением из 2-й флотилии, базировавшейся в Лориенте.

Средиземноморье

В ноябре 1941 года немецкие подлодки впервые появились в Средиземном море. Итальянцы доказали, что они не в силах защищать морские пути, по которым шло обеспечение африканского корпуса Роммеля; с таким же успехом они пытались атаковать и британские коммуникации. На помощь им была брошена флотилия немецких подлодок. Взамен в Бордо был послан отряд итальянских подлодок для действий в Атлантике. Как и предполагалось, двадцать четыре из тридцати пяти немецких субмарин успешно прошли Гибралтарский пролив и достигли Италии. База подводных лодок в Ла-Специи и часть доков были предоставлены в их распоряжение.

Позже они успешно базировались в Поле, Саламисе (Греция) и Тулоне.

В сравнительно узком внутреннем Средиземном море с его прозрачной водой и отсутствием частых штормов действовать подводным лодкам было особенно трудно и обходилось довольно дорого – особенно когда за ними шла активная воздушная охота, против которой они на первых порах могли обороняться лишь зенитками итальянского производства «бредас», установленными на мостике в водонепроницаемых контейнерах.

Арктика

После вторжения в Россию операции подлодок захватывали все новые районы. Корабли арктической флотилии со своих баз в Северной Норвегии атаковали английские, а потом англо-американские конвои, идущие в Мурманск и Архангельск. В этих широтах трудности усугублялись постоянным днем в летние месяцы и постоянной ночью – в зимние.

Сеть коммуникаций подводного флота

Некоторым экипажам подлодок доводилось в свое время бывать и в Средиземном море, и в арктических районах, но в течение этого периода войны центр их оперативной деятельности находился в устье внутренней гавани Лориента, напротив города-крепости Порт-Луи. Тут Дениц, адмирал подводного флота, организовал свою скромную штаб-квартиру вместе с капитаном, а позже вице-адмиралом Годтом, начальником оперативного штаба, который всю войну был его ближайшим советником. Позже штаб-квартира была переведена в Анже, в ста пятидесяти километрах к юго-западу от Парижа, затем в Берлин, а в 1944 году она расположилась недалеко от Бернау и, наконец, во Флесенбурге на границе Германии и Дании.

Где бы ни действовали подводные лодки, из любой точки мира они поддерживали радиосвязь со всеми этими штаб-квартирами и их региональными отделениями. Таким образом донесения от всех патрульных подлодок сходились в одно место, где разрабатывались оперативные планы и выдавались в форме приказов.

Тактика «волчьих стай»

К июню 1941 года количество подлодок, действовавших в открытом море, увеличилось до тридцати двух, и адмирал Дениц получил возможность реализовать свою так называемую тактику «волчьих стай».

Едва только информация о выходе какого-либо конвоя поступала в его штаб-квартиру, подводные лодки, поджидавшие по соседству, получали приказ вести разведку на курсах, которыми конвой, скорее всего, должен был проследовать. Как только визуальный контакт с конвоем был установлен, заметившая его подлодка должна была немедленно сообщить позицию конвоя, его курс и скорость, а также время, когда его удалось впервые заметить. Тогда все остальные подлодки в этом районе, если они при получении сообщения о конвое еще не действовали по своей инициативе, должны были сбиться в стаю для нападения.

Сначала каждая из них действовала самостоятельно, но потом вошло в практику, что сигнал к атаке поступал из штаб-квартиры, которая убеждалась, что стая собрана, конвой находится в поле зрения и нападение имеет все шансы на успех.

Едва только почувствовав запах опасности, конвой, конечно, предпринимал все, чтобы обмануть преследователей и стряхнуть их со следа. Подлодки находились в постоянной связи и между собой, и со штаб-квартирой, каждая получала сигнал о готовности. Хотя враг был не в состоянии расшифровать сложные коды радиопередач, он мог установить их источник, и таким образом часто получал предупреждение о приближении подводных лодок и успевал уклониться от встречи с ними. На первых порах радиопеленгаторы не могли работать на коротких волнах, что и использовали подлодки, поддерживая между собой связь. Но, сближаясь с конвоем, они вводили режим радиомолчания.

В этот период наблюдение за британскими конвоями упрощалось тем фактом, что они использовали довольно примитивную кодовую систему сигналов, которую в штаб-квартире смогли расшифровать, и эта информация передавалась «волчьим стаям». Немецкая военно-морская разведка и дальше оказывала помощь, пока наконец линия конвоя не оказывалась в поле зрения подлодок. Сначала за ней велось наблюдение через перископ, а потом с помощью воздушного змея с наблюдателем, который тащила за собой на буксире подлодка, поднявшаяся на поверхность.

Сезон отстрела американцев[4]

Эта фаза подводной войны относится к так называемому сезону отстрела американцев, то есть периоду, когда после начала враждебных действий между Германией и Соединенными Штатами корабли у западного побережья Атлантики тонули один за другим. Это совпало с уменьшением числа успешных операций подводных лодок в целом, поскольку росли трудности, которые им постоянно приходилось преодолевать. Но необходимо сказать несколько слов о событиях, которые привели к германо-американской войне.

Американский Акт о нейтралитете, принятый перед началом Второй мировой войны, гласил, что в случае вооруженного конфликта в Европе накладывается эмбарго на поставки военных материалов и предоставление кредитов странам – участникам военных действий. Товары, не включенные в список военных материалов, по статье «плати наличными и забирай» этого Акта, оплачиваются наличными, и покупатель вывозит их из Соединенных Штатов. Президент Рузвельт, который еще раньше пытался аннулировать эмбарго на поставки оружия, теперь сумел убедить конгресс возобновить статью «плати наличными и забирай», которой не было весной 1939 года, и таким образом, вместо того чтобы способствовать эмбарго на вооружение, как сначала предполагалось, статья стала истолковываться как замена его.

В то время только союзники могли воспользоваться преимуществами, которые предлагала эта статья «плати наличными и забирай», что, без сомнения, соответствовало намерениям Рузвельта, когда он добивался ее возобновления.

Но это было далеко не единственным его отступлением от политики строгого нейтралитета. С самых первых дней войны американские военно-морские силы стали по своей воле помогать английским военным усилиям – без одобрения конгресса, с подчеркнутым пренебрежением к международному праву. Они вели неослабное наблюдение за немецкими торговыми судами, которые, оказавшись к началу войны в американских портах, делали попытки прорваться домой сквозь английскую блокаду. Под предлогом сопровождения американские суда не выпускали их из поля зрения и регулярно сообщали открытым текстом свое местонахождение – и соответственно немецких кораблей – американским береговым станциям, или, иными словами, британскому адмиралтейству. В результате английский флот мог без больших трудов находить и перехватывать немецкие суда, у которых оставался лишь один выход – открыть кингстоны и идти на дно.

В сентябре 1940 года состоялась передача Британии пятидесяти эсминцев – совершенно вопиющее нарушение американским правительством своего собственного Акта о нейтралитете, а также положений Гаагской конвенции. В результате американцы получили право взять в аренду на девяносто девять лет Бермудские острова. В то время английские военно-морские силы были совершенно не в состоянии собственными средствами оберегать морские пути поставок продовольствия и военных материалов, чтобы поддерживать сопротивление островной нации; и можно только предполагать, как бы сложилась ситуация, не подоспей американские эсминцы.

Президент Рузвельт не остановился на этой «необходимой помощи» одной из воюющих сторон. Прошло не так уж много месяцев, и статья «плати наличными и забирай» была, в свою очередь, отвергнута, как совершенно недопустимое ограничение его поставок Англии. Он объявил конгрессу, что самый насущный и конструктивный вклад, который Соединенные Штаты могут сделать для блага человечества, – это предоставить свои арсеналы странам, которые воюют с «государствами-агрессорами». «Цель будет достигнута куда скорее, – утверждал он, – когда им больше не придется платить наличными за эти вещи (под ними Рузвельт подразумевал оружие на многие миллиарды долларов, которое он продолжал экспортировать). Но мы не имеем права, – продолжил он, – и мы не скажем им, что они должны капитулировать по одной-единственной причине: они временно оказались не в состоянии платить за оружие, в котором спешно нуждались».

С апреля 1941 года морские и военно-воздушные силы США открыто помогали Британии в войне на море, выслеживая корабли Оси и открытым текстом сообщая об их местонахождении. А тем временем последние, среди которых были «вспомогательные крейсера» или коммерческие рейдеры, все еще не имели разрешения на ответные действия.

Америка пока еще воздерживалась от проявления открытой враждебности, но государственный секретарь Холл объявил:

«Должны быть найдены пути и средства обеспечить такое положение дел, при котором помощь, что мы посылаем Британии, приходила бы к месту назначения в максимально больших количествах и в самое короткое время». Полковник Нокс, секретарь по военно-морским делам, был более откровенен: «Мы не можем себе позволить стоять в стороне и наблюдать, как наши грузы гибнут в пути. В таком случае мы проиграем, потому что это сражение – наше сражение».

Очередным шагом к открытой войне стала оккупация Америкой в июле 1941 года Исландии, мимо которой проходили конвои транспортов, курсирующих между Англией и Америкой. В то же время силы Соединенных Штатов взяли под защиту английские конвои на этом отрезке их пути от Америки до Исландии, а два месяца спустя – во всей западной Атлантике.

Хотя Америка официально все еще считалась нейтральной, деятельность ее вооруженных сил не отличалась от действий открытых врагов стран Оси. Тем не менее, американская пропаганда продолжала муссировать тему нейтралитета. И действительно, чего ради, как она считала, надо было спешить обретать статус воюющей стороны? Американцы воспринимали войну как возможность уменьшить безработицу, и тем временем Америка с минимальным риском получала большие доходы. Помогая Британии сопротивляться Германии, она одновременно поставила своего соперника, промышленность Англии, в зависимое от себя положение.

Со своей стороны Германия старалась избегать любых действий, которые могли быть истолкованы Японией как действия, спровоцировавшие вступление Соединенных Штатов в войну, поскольку в таком случае Япония могла бы считать себя свободной от всех обязательств по Тройственному пакту[5].

Ситуация, сложившаяся к лету 1941 года, могла привести к инцидентам, хотя командиры немецких подлодок получили строгие приказы не нападать на американские военные корабли, хотя и поведение, и внешний вид последних настолько напоминали английские, что часто бывало просто невозможно отличить их друг от друга. Они тесно сотрудничали с королевскими военно-морскими силами в защите английских конвоев и, сталкиваясь с немецкими субмаринами, без промедления атаковали их. Их опознание затруднялось еще и тем, что пятьдесят эсминцев, сконструированных и построенных в Америке, теперь плавали под британским флагом.

Так, 4 сентября 1941 года эсминец преследовал лодку «U-52», забрасывая ее глубинными бомбами. Немецкий командир лодки успел выпустить две торпеды, обе из которых прошли мимо целей. И лишь на следующий день он понял, что его противником был USS[6] «Грир».

Американские пресса и радио немедленно разразились криками возмущения, «германских пиратов» осуждали с моральной точки зрения – они посмели напасть на нейтральное судно. На самом деле этот инцидент предоставил Рузвельту давно ожидаемую возможность, и в радиопередаче 11 сентября, после оповещения, что немецкая лодка совершила преднамеренное нападение на американский эсминец, он перешел к теме знаменитого приказа «Стреляй первым!», заявив с пафосом: «Морским и военно-воздушным силам США больше не придется ждать, пока подводная лодка, вынырнув из моря, осуществит свое смертельное намерение…»

15 сентября полковник Нокс объявил, что военно-морским силам США приказано «преследовать и уничтожать любой рейдер, который попытается помешать океанским путям сообщения, будь то надводный корабль или подводная лодка».

В следующем месяце эсминец США «Керни» был торпедирован немецкой подлодкой, а другая подлодка потопила эсминец «Рейбен Джеймс».

Наконец 13 ноября большинством в восемнадцать голосов палата представителей одобрила законопроект, внесенный президентом, который аннулировал ту часть все еще действующего Акта о нейтралитете, который запрещал вооружать оборонительным оружием американские торговые суда, а также находиться американским кораблям и гражданам в зонах, враждебно настроенных к ним.

Таким образом Рузвельт и его окружение достигли своих целей, и, хотя официально Америка не участвовала в войне, с практической точки зрения она вошла в число открытых врагов сил Оси.

Теперь, чтобы добраться до конвоев, подводным лодкам пришлось бы атаковать американские корабли так же, как английские. Возник вопрос, что предпочтительнее – вообще отказаться от подводной войны или же начать открытую войну с Америкой.

Германия все еще обдумывала эту мрачную альтернативу, когда 7 декабря 1941 года Япония атаковала американский флот в Пёрл-Харборе. Теперь дилемма была решена. Последовало объявление войны Германией Соединенным Штатам, и подводные лодки наконец получили возможность наносить ответные удары врагу, который давно уже воевал под покровом нейтралитета.

Тем не менее американская система обороны была совершенно не готова к появлению немецких субмарин у западного Атлантического побережья, главным образом потому, что их количество недооценили. На первых порах в прибрежных водах Северной Америки и затем все дальше на юг к Карибам условия действий подлодок куда более способствовали успехам, чем на путях конвоев в северной Атлантике.

Здесь не составляло труда найти конвой и выйти на него, не было мощного и хорошо подготовленного сопровождения. Большинство встречавшихся кораблей шли в одиночку, и на эсминцах сопровождения не стояли «асдики». Да они и действовали далеко не столь умело и решительно, как британские эсминцы.

Это время, когда субмарины действовали на открытых якорных стоянках и в неохраняемых портах, было для них настоящим Эльдорадо, и количество потопленных судов выросло до немыслимых размеров: за шесть с половиной месяцев на дно ушли суда водоизмещением более 2,5 миллиона тонн. Вокруг было такое обилие целей, что подлодкам чаще не хватало торпед, чем топлива, что и заставляло их разворачиваться в сторону дома.

Но «рай подлодок», как его называли англичане, не мог длиться вечно, и, когда американцы, в свою очередь, создали эффективную систему обороны, подлодкам опять пришлось уходить в новые районы поиска, и чем дальше они были от своих баз, тем меньше у них было шансов на успех.

А тем временем, хотя общее количество подлодок в строю продолжало расти, весна 1942 года ознаменовала поворотный пункт в волне успехов. Пик потопленного за всю войну тоннажа пришелся на ноябрь 1942 года, но объем приходящегося на одну лодку стал сокращаться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.