Начало: первая попытка окружения Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция 8 января – 20 апреля 1942 г.

Начало: первая попытка окружения

Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция 8 января – 20 апреля 1942 г.

Попытку ликвидировать немецкую группировку войск на центральном стратегическом направлении советское командование предприняло уже в период оформления ржевско-вяземского выступа во время Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции в начале 1942 г. Одна из самых масштабных операций Великой Отечественной войны, о которой написано уже очень много, до настоящего времени не получила полного и объективного освещения. Ее история заслуживает отдельной книги. Мы, по возможности, рассмотрим ее основные этапы и наиболее значительные операции и сражения. При этом использованы в основном известные, опубликованные материалы и потому существует опасение, что они не всегда отражают реальные события.

Главная цель Ржевско-Вяземской наступательной операции – завершить разгром немецкой группы армий «Центр». В директиве Ставки ВГК от 7 января 1942 г. планировалось охватывающими, сходящимися ударами войск правого крыла Калининского фронта из района северо-западнее Ржева на Сычевку и Вязьму и войск левого крыла Западного фронта на Юхнов, Вязьму в ходе одновременного наступления других войск фронтов на Ржев, Сычевку, Гжатск «окружить, а затем пленить или уничтожить всю можайско-гжатско-вяземскую группировку противника». Для окружения Вязьмы планировалась помощь воздушного десанта западнее города. Судя по опубликованной схеме замысла Ставки ВГК, планировалось чуть ли не двойное окружение, так как войска 3-й и 4-й ударных армий Северо-Западного фронта должны были продвинуться до Рудни (60 км западнее Смоленска) и перерезать железную дорогу Смоленск – Полоцк (схема 3). Это была первая попытка масштабной операции войск Красной Армии на окружение группировки противника на московском направлении. Составной частью этой стратегической операции были фронтовые операции. В справочной литературе советского периода давалось описание Сычевско-Вяземской 8 января – 20 апреля, Торопецко-Холмской 9 января – 6 февраля, Вяземской воздушно-десантной 18 января – 28 февраля операций, назывались Ржевская и Болховская наступательные операции. В 1998 г. «Военно-историческим журналом» список фронтовых операций был уточнен и расширен: Сычевско-Вяземская наступательная 8 января – 28 февраля, Ржевская наступательная 3 марта – 20 апреля войск Калининского фронта, дополнительно названа Можайско-Вяземская наступательная 10 января – 28 февраля войск Западного фронта. Последняя датировка не очень понятна: разве после 28 февраля войска Западного фронта не вели наступательных действий?

Планы вермахта на московском направлении зимой 1941/42 гг. определялись «Директивой ОКХ относительно задач сухопутных войск на Востоке» от 8 декабря 1941 г.: «Группа армий «Центр» после завершения операций в районе Москвы должна так эшелонировать свои войска, чтобы быть в состоянии отразить удары русских против участка фронта, выдвинутого в направлении Москвы, и против своего левого фланга. Для защиты растянутого фланга группа должна предусмотреть приведение в боевую готовность резервов в районе южнее Осташкова».

Схема 3. Положение сторон на московском направлении 7–8 января 1942 г. Замысел Ставки Верховного Главнокомандования на наступление

Наступление Красной Армии осуществлялось войсками Западного (генерал армии Г. К. Жуков) и Калининского (генерал-полковник И. С. Конев) фронтов при содействии войск Северо-Западного и Брянского фронтов. В составе двух фронтов в операции первоначально принимали участие войска четырнадцати армий (22-я, 29-я, 30-я, 31-я, 39-я Калининского, 1-я ударная, 5-я, 10-я, 16-я, 20-я, 33-я, 43-я, 49-я, 50-я Западного фронтов), трех кавалерийских корпусов, фронтовые ВВС с привлечением дополнительных военно-воздушных сил. Если прибавить 4-й воздушно-десантный корпус, 3-ю и 4-ю ударные и 61-ю армии, переданные в ходе операции соответственно в Калининский и Западный фронты при том, что 1-я ударная армия была переброшена на другой участок фронта, силы были задействованы внушительные (схема 4). В состав группы армий «Центр» (генерал-фельдмаршал Г. Клюге) входили в то время войска 9-й, 4-й полевых, 3-й и 4-й танковых армий.

В количественном выражении, по данным последнего издания Военной энциклопедии, советские войска насчитывали свыше 688 000 чел., имели 10 900 орудий и минометов, 474 танка, войска вермахта – около 625 000 чел., около 11 000 орудий и минометов, 354 танка.

Первый этап наступления с 8 января до конца месяца, несмотря на некоторое замедление в середине января, был для советских войск достаточно успешным.

Первыми 8 января 1942 г. вступили в операцию войска Калининского фронта. Ударная группировка фронта в составе соединений 39-й (генерал-лейтенант И. И. Масленников) и 29-й (генерал-майор В. И. Швецов) армий и 11-го кавалерийского корпуса (полковник Н. В. Горин, с 17.01 полковник С. В. Соколов) должна была охватить противника с запада. Прорвав немецкую оборону западнее Ржева, дивизии 39-й армии по немецким тылам устремились на юг. Вклинившись в глубь территории противника на 80 км, уже в 20-х числах января они вели ожесточенные бои за Сычевку и западнее ее. У противника даже был отбит вокзал железнодорожной станции Сычевка. И хотя еще 12 января из Сычевки в Вязьму перебрался штаб немецкой 9-й армии во главе с генерал-полковником Штраусом, немцы упорно обороняли город, ведь через него шло снабжение армии.

Схема 4. Ржевско-Вяземская наступательная операция 8 января—20 апреля 1942 г.

Командующий 29-й армией генерал-майор В. И. Швецов. Конец 1940-х гг.

12 января в прорыв были введены 11-й кавалерийский корпус и 29-я армия. Но сколько ни авантюрным был план прорыва конной подвижной группы на дальнее расстояние в тыл противника по заснеженным лесам и болотам, несмотря на некоторую задержку в середине месяца, он удался: 11-й кавалерийский корпус в составе всего 5800 человек, 5000 лошадей, двух 122-мм гаубиц, 47 орудий 37-мм и 45-мм, 35 минометов 82-мм и 120-мм калибров продвинулся на 110 км, 26 января вышел к автомагистрали западнее Вязьмы и перерезал ее, тем самым выполнив свою задачу.

Дивизии 29-й армии начали охват Ржева с запада. В первые дни наступления была надежда на скорое освобождение Ржева. Основания для этого были: до Ржева с запада было всего 8 км, а в городе в это время были только немецкие обозы и тыловые части. В директиве Ставки ВГК от 11 января командующему Калининским фронтом было приказано: «…в течение 11 и ни в коем случае не позднее 12 января овладеть г. Ржев… Ставка рекомендует для этой цели использовать имеющиеся в этом районе артиллерийские, минометные, авиационные силы и громить город Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями города». Несмотря на то что для овладения Ржевом были повернуты фронтом на север и северо-восток и отданы 29-й армии три дивизии 39-й армии (взамен 39-й армии – 2 из 29-й), ни в эти, ни в последующие дни город взять не удалось, хотя бои были жесточайшие (схема 5). Ветеран 183-й стрелковой дивизии П. О. Быстров, бывший командир роты, вспоминал о боях за д. Перхурово, что в 9 км западнее Ржева. После того как первая атака захлебнулась, в роте у Быстрова осталось шесть бойцов. «Наутро нам придали батальон лыжников, имеющий 15 пулеметов. И снова наша атака была отбита. Я остался с четырьмя красноармейцами. А приказ надо выполнять. Отыскал командира лыжников и предложил ночью обойти деревню и ворваться с тыла. Оставив с фронта прикрытие, за ночь обошли деревню и скрытно подошли к крайним домам. Тут нас заметил патруль, открыл огонь, но было поздно. Мы ворвались на улицу и пошли в штыковую. Все перемешалось. Кололи штыками, били из пистолетов, гранатами… К утру рота заняла оборону за деревней. Немцы бросили на Перхурово танки. Наши отступили, но ночью мы снова выбили фашистов, однако деревни уже не было, остались одни пепелища».

Бой за населенный пункт. Январь 1942 г.

Атака советских войск. Начало 1942 г.

Атака красноармейцев. Начало 1942 г.

Схема 5. Бои за Ржев в январе 1942 г. Немецкая версия

Бои в ходе Торопецко-Холмской операции. Январь 1942 г.

15 января начала наступление 22-я армия (генерал-майор В. И. Вострухов). Несмотря на некоторое опоздание, что не содействовало продвижению соединений 39-й армии, армия Вострухова продвинулась на юг и юго-восток на 120 км и глубоко охватила оленинскую группировку немецких войск. В результате действий трех армий в районе Оленино было окружено семь немецких дивизий. Их снабжение командование 9-й армии было вынуждено осуществлять с помощью транспортных самолетов. Часть дивизий 22-й армии начали бои за Белый. Вместе с войсками 39-й армии они «сжали» бельскую группировку врага вдоль дороги Белый – Духовщина, которую противник превратил в неприступную территорию.

31-я армия (генерал-майор В. А. Юшкевич) слева от 29-й своим наступлением обеспечивала продвижение главной группировки и не позволила противнику снять с позиций части для переброски под Ржев. 30-я армия (генерал-майор Д. Д. Лелюшенко) совместно с правофланговой армией Западного фронта должна была уничтожить лотошинскую группировку противника и активно наступала на погорело-городищенском направлении.

9 января перешли в наступление 3-я и 4-я ударные армии Северо-Западного фронта, с 22 января переданные Калининскому фронту. В начале Торопецко-Холмской операции (карты-схемы 6, 7), в январе, их войска действовали достаточно успешно: за 25 дней боев они продвинулись почти на 250 км, освободили п. Пено, города Андреаполь, Торопец, Западную Двину, перерезали железную дорогу Ржев – Великие Луки, обошли с юга демянскую группировку врага и в целом продвинулись глубоко в тыл группы армий «Центр», нарушив ее оперативное взаимодействие с группой армий «Север». Американский журналист Г. Кэссиди писал: «На Калининском фронте русские продвинулись глубоким выступом через Торопец. Весь следующий год это было словно острый гвоздь в боку у немцев». Соединения этих армий вышли к городам Холм, Велиж, Демидов и вели бои на их улицах.

Санитары 31-й армии Калининского фронта вывозят раненых с поля боя. Начало 1942 г. Фото Б. Вдовенко

Схема 6. Торопецко-Холмская наступательная операция в январе-феврале 1942 г.

Схема 7. Наступление Калининского фронта на Вязьму и Велиж в конце января 1942 г.

Войска Западного фронта вступили в операцию 9–10 января. Главный удар, как и было приказано Ставкой, наносился на вяземском направлении армиями левого крыла фронта. В ходе ожесточенных боев юхновская группировка противника была охвачена с трех сторон. Части 50-й армии (генерал-лейтенант И. В. Болдин) и 1-й гвардейский кавалерийский корпус (генерал-майор П. А. Белов) обошли Юхнов с юга и юго-востока, а с севера и северо-востока его обошли войска 43-й (генерал-майор К. Д. Голубев) и 49-й армий (генерал-лейтенант И. Г. Захаркин). По директиве фронта, подписанной еще в начале января, «ударная группа Белова» должна была, взаимодействуя с ржевской группировкой, сыграть «главную роль» в окружении немецких 4-й и 9-й армий. В середине января соединения группы Белова начали бои в районе Варшавского шоссе, 27 января пять кавалерийских дивизий прорвались через него в тыл противника и, по словам П. А. Белова, «начался рейд на Вязьму». По данным П. А. Белова, Варшавское шоссе перешло около 7 тысяч человек. Стрелковые дивизии, артиллерия, средства ПВО, тылы корпуса остались за линией фронта. Уже в первых числах февраля корпус Белова завязал бои за город (схема 8).

Определенную помощь соединениям Белова оказали десантники 201-й воздушно-десантной бригады 5-го воздушно-десантного корпуса и 250-го отдельного стрелкового полка, десантированные 18–22 января южнее Вязьмы (схемы 9, 10). С 27 января началась высадка 8-й воздушно-десантной бригады 4-го воздушно-десантного корпуса. Прошла она неудачно: из выброшенных в районе Озеречни 2300 человек удалось собрать только 1300. Примерно только от 30 до 50 % грузов удавалось собрать в первые 2–3 дня после выброски. Около 25 % самолетов вернулось на аэродром, не выполнив задание. Учитывая это, а также то, что командование 4-го воздушно-десантного корпуса не получило от командования фронта распоряжений по тыловому обеспечению десантников, так как не рассчитывало на длительные действия десанта в тылу врага, десантирование было приостановлено. Высадившиеся десантники попытались выполнить задачу корпуса: оседлать железную дорогу и автодороги западнее Вязьмы, но были окружены, и частям 1-го гвардейского кавалерийского корпуса пришлось их выручать. Позднее они перешли в подчинение к генерал-майору П. А. Белову, командиру корпуса.

Схема 8. Наступление соединений Западного фронта на Вяземском направлении в январе – конце февраля 1942 г.

Командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенант П.А. Белов. 1942 г.

Кавалерийская часть на марше. Зима 1941–1942 гг.

Схема 9. Обстановка в районе Вязьмы к началу операции 4-го воздушно-десантного корпуса 27 января 1942 г.

Схема 10. Воздушный десант юго-восточнее Вязьмы в январе 1942 г.

Наступавшие части 33-й армии 19 января овладели городком Верея, прорвали оборону врага. 30 января приказом командующего фронтом ударной группе армии предписывалось «в течение 1–1,5 суток преодолеть расстояние от 25 до 90 км и в дальнейшем во взаимодействии с группой ген. Белова овладеть Вязьмой». Приказ был выполнен, и 1 февраля дивизии 33-й армии начали бои в 7–8 км южнее и юго-восточнее Вязьмы. По разным данным, в прорвавшихся 4 дивизиях и других частях было от 10 до 16 тысяч человек.

Здесь опять можно высказать удивление авантюрностью решений о посылке в глубокий вражеский тыл ослабленных и измотанных долгими наступательными боями дивизий, особенно кавалерийских, отсутствием простого здравого смысла. Но командование фронтов действовало в соответствии с приказом начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова от 8 декабря 1941 г.: «При встрече с опорными пунктами противника оставлять на их фронте небольшие заслоны, а всеми силами стремительно развивать наступление на фланговых стыках и в промежутках его боевых порядков…». Эти опорные пункты предписывалось уничтожать «действиями вторых и последующих эшелонов», каковых зачастую просто не было.

На правом крыле Западного фронта еще 6 января 1942 г. директивой Г. К. Жукова было приказано прорвать немецкую оборону на р. Лама. Созданная на основе усиленной за счет соседней 20-й армии (генерал-лейтенант А. А. Власов) ударная группировка начала наступление 10 января, и, несмотря на трудности, после отвода немецких войск были освобождены 16 января Лотошино, 17 января – Шаховская, 20 января – Можайск, железная дорога Москва – Ржев была перерезана. Но в момент активных наступательных действий Ставка вывела в свой резерв 1-ю ударную армию, а управление 16-й армии с армейскими частями по приказу Г. К. Жукова было переброшено в район Сухиничей. Эти действия ослабили наступательные возможности армий правого крыла фронта, и 25 января они были остановлены на подготовленном врагом гжатском оборонительном ру-беже.

Последним успехом Западного фронта на этом этапе было освобождение 29 января после ожесточенных боев Сухиничей войсками 10-й армии (генерал-лейтенант Ф. И. Голиков).

Начавшееся наступление сил Брянского фронта – Болховская наступательная операция – уже 14 января было приостановлено. Ставка приказала перейти к обороне по всей полосе и прикрыть левый фланг Западного фронта.

В начале операции положение немецкой группы армий «Центр» было очень тяжелое. Уже с 4 января в дневнике Ф. Гальдера идут записи об обострении положения, а запись 13 января почти полностью посвящена положению на участке Ржев – Вязьма: «Наиболее тяжелый день!.. Положение группы армий стало еще более серьезным… «Штопка дыр!» Ожидать успеха не следует». К. Типпельскирх писал позднее, что 4-я танковая, 9-я армии и «располагавшаяся между ними 3-я танковая армия стояли, казалось, перед катастрофой… Силы русских прорвались на стыке 9-й и 16-й армий на Белый. Оттуда они зашли глубоко в тыл 9-й и 4-й танковой армий. Передовые отряды проводившего охват противника достигли района северо-западнее Вязьмы. 9-я и 4-я танковая армии были почти окружены. Если бы… железная дорога была перерезана между Смоленском и Вязьмой, то судьба обеих армий была бы решена».

15 января А. Гитлер дал разрешение на отвод войск. В директиве говорилось: «После того, как не удалось закрыть разрывы, возникшие севернее Медыни и западнее Ржева, я отдал главнокомандующему группы армий «Центр» в силу его ходатайства приказ: фронт 4-й армии, 4-й танковой армии и 3-й танковой армии отвести к линии восточнее Юхнова – восточнее Гжатска – восточнее Зубцова – севернее Ржева. Руководящим является требование, чтобы дороги Юхнов – Гжатск – Зубцов – Ржев оставались свободны в качестве поперечной связи сзади фронта наших войск… Линию нужно удерживать…». Гитлер признавал: «В первый раз в эту войну мною отдается приказ о том, чтобы отвести большой участок фронта».

Рубеж, на который были отведены войска, был уже укреплен. Еще в первой декаде января, когда полки и дивизии были обескровлены (по данным Х. Гроссмана, на 10 января в 206-й пехотной дивизии 23-го армейского корпуса насчитывалось 2283 пехотинца, в 102-й – 2414, в 253-й – 2380), в боях использовались вспомогательные части. Например, западнее и юго-западнее Ржева сражалась группа, сформированная из снабженческих и строительных частей, маршевых батальонов, соединений авиационного корпуса. Но уже в январе сюда, на центральный участок советско-германского фронта, были срочно переброшены новые дивизии из Западной Европы. Командующий 9-й армией генерал-полковник Штраус 16 января был заменен более решительным и жестким генерал-полковником танковых войск В. Моделем, который сразу же перешел к решительным действиям.

Солдаты вермахта. Начало 1942 г.

Схема 11. Закрытие бреши в немецкой обороне западнее Ржева 22–23 января 1942 г. Немецкая версия

21–22 января немецкие войска юго-западнее и западнее Ржева начали наступление с целью деблокирования окруженных в районе Оленино войск, закрытия бреши, через которую шло снабжение 29-й, 39-й армий и 11-го кавалерийского корпуса, блокирования соединений 29-й армии. 23 января им удалось встречными ударами из Ржева и из района Оленино закрыть горловину прорыва (схема 11). Войска армий Масленникова и Швецова оказались в полуокружении: пришлось поддерживать связь с фронтом через узкий коридор между городами Нелидово и Белый.

Командующий Калининским фронтом видел опасное развитие ситуации. 21 января он приказал генералу Лелюшенко перебросить 30-ю армию «со всеми ее тылами» с левого на правый фланг фронта к исходу 23 января. Командующий 30-й армией обратился с донесением к народному комиссару обороны о нецелесообразности такого решения. В качестве аргументов назывались нереальность сроков, необходимость прохождения через коммуникации трех армий, малочисленность оставшихся в армии трех дивизий (из-за ожесточенных боев в большинстве полков насчитывалось 80—120 активных штыков). Говорилось, что «ожидаемого тов. Коневым эффекта» «армия дать не может». Но Ставка ВГК поддержала командующего фронтом, и переброска 30-й армии была осуществлена в район западнее Ржева. Вместе с двумя переданными ей дивизиями 29-й армии 30-я армия начала бои фронтом на юг, а 29-я армия – на север для соединения с основным фронтом.

Немецкие обозы. Зима 1941–1942 гг.

Можно говорить о том, что в конце января относительно удачный этап наступательной операции советских войск закончился. Их положение значительно ухудшилось, измотанные длительным наступлением в условиях суровой зимы, обескровленные войска при ощутимой нехватке материально-технических средств утратили свои наступательные возможности. Так, общие потери только армий Калининского фронта (без 3-й и 4-й ударных) приближались к 80 000 человек. В то же время противник, несмотря на большие потери, сумел противостоять натиску Красной Армии и выстоять в очень серьезной ситуации. По словам К. Рейнгардта, в конце января немцы вновь создали «стабильный фронт»: «В конце января 1942 года вследствие недостатка сил русское контрнаступление также выдохлось, как и немецкое наступление 5 декабря 1941 г.».

Но Ставка ВГК требовала продолжения наступательных действий. Ввиду общности задач Западного и Калининского фронтов, с целью более тесной координации их действий 1 февраля было восстановлено главное командование Западного направления. Его возглавил Г. К. Жуков. В директиве о создании командования направления подтверждалась прежняя задача операции: «Задачей ближайших дней Западного направления наряду с занятием г. Вязьмы считать окружение и пленение ржевско-сычевской группы противника…». Но условия для выполнения этой задачи уже не были такими благоприятными, как в начале операции.

В начале февраля начинается второй этап Ржевско-Вяземской операции, когда немецкие войска нанесли контрудары по всем главным направлениям действий советских армий. Особенно ухудшилось положение частей, прорвавшихся в немецкий тыл. Командование группы армий «Центр», опасаясь потери Вязьмы как важного железнодорожного узла на главной снабженческой артерии германских войск в центре Восточного фронта, уже к началу февраля сосредоточило под Вязьмой до шести дивизий. Атаки ослабленных советских войск, у которых практически закончились боеприпасы, продовольствие, фураж, были встречены организованной системой огня, контратаками пехоты, поддержанной танками и авиацией. Ф. Гальдер 2 февраля дал характеристику этим боям: «5-я танковая дивизия уничтожает группы противника, просочившиеся в наш тыл. Эти бои за линией фронта носят комически уродливый характер и показывают, что война как таковая начинает вырождаться в драку, далекую от всех известных ранее форм ведения войны».

Овладеть Вязьмой советские войска не смогли. Части 11-го кав. корпуса были отброшены от автострады, и немецкие коммуникации западнее Вязьмы были восстановлены. 2–3 февраля гитлеровским войскам удалось также ликвидировать прорывы севернее и южнее Юхнова. Части 33-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и 8-й воздушно-десантной бригады Западного фронта также оказались в окружении.

На Калининском фронте 5 февраля дивизии 29-й армии были отрезаны от частей 39-й армии, и им пришлось сражаться в полном окружении (схема 12).

Схема 12. Окружение 29-й армии в феврале 1942 г. Немецкая версия

Схема 13. Бои в районе деревень Ножкино и Кокошкино западнее Ржева в феврале 1942 г. Немецкая версия

В результате в ходе операции южнее и севернее Вязьмы оказались окруженными или полуокруженными крупные группировки советских войск. Но с начала февраля, по словам К. Рейнгардта, «прорвавшиеся в тыл немцев советские войска оперативной угрозы уже не представляли».

На севере и юге оформившегося ржевско-вяземского выступа развернулись бои за деблокирование окруженных частей. Западнее Ржева соединения 30-й армии пытались прорвать вражескую оборону в районах деревень Ножкино, Кокошкино навстречу частям 29-й армии. После войны ветераны обеих воюющих армий вспоминали об этих боях с ужасом (схема 13). Иногда до окруженных частей, которые пытались пробиться на север, оставалось 3–4 км. К середине февраля, по мнению главкома Западного направления, «противник успел подтянуть достаточно средств и сил, чтобы не пустить армию Лелюшенко на юг», а потому он приказал, продолжая бои на прежнем участке, произвести перегруппировку в полосу соседней 22-й армии, где противник был слабее. Оттуда 19 февраля перейти в наступление на юг.

Но командующий Калининским фронтом И. С. Конев уже приказал генералу Швецову «отходить в общем направлении на Ступино», то есть на юго-запад к частям 39-й армии. Было приказано «выводить войска организованно; если не удастся вывести материальную часть артиллерии, станковые пулеметы, минометы, таковые зарыть в лесу». Для помощи выходящим частям в ночь на 17 февраля в район окружения был выброшен небольшой (по разным данным, от 300 до 400 человек) воздушный десант, но он «существенного значения не сыграл» (схема 14). Также к окруженным была выслана танковая группа из 10 танков и 100 автоматчиков и саперов 81-й танковой бригады. Пройдя по вражеским тылам, этот десант окруженных войск на указанном месте не нашел. Подобрав группу в 120 человек, в основном раненых, к свом войскам вернулись всего 2 танка и 8 автоматчиков.

Схема 14. Район десантирования 4-го батальона 204-й воздушно-десантной бригады 17–22 февраля 1942 г.

Выход окруженных соединений армии Швецова к войскам 39-й армии начался в ночь на 18 февраля и проходил в течение нескольких следующих дней. Вышедших из окружения размещали в медсанбаты. По воспоминаниям А. Н. Захаровой, бывшей медсестры 449-го медсанбата, большинство поступили с обморожениями и ранениями, «здоровых – ни одного». Отдельные группы выходили и в полосе действий 30-й армии. Замполит отдельной минометной роты 1211-го стрелкового полка А. Я. Ширяев вспоминал, что перед выходом из окружения он с несколькими товарищами, израсходовав боеприпасы, скрывался в лесу. Костров не разжигали, чтобы не обнаружить себя, питались мороженым мясом павших лошадей, корой и корнями деревьев. 24 февраля он был ранен. «На нас набрели местные партизаны и вывели к своим. Набралась довольно многочисленная группа, не менее сотни человек. На немецкие заслоны решили идти психической атакой. На рассвете наткнулись на пулеметные посты. Ринулись на кинжальный огонь с отчаянным «ура»… От преследования успели скрыться в лесу и отсидеться до темноты… Наконец, мы перешли линию фронта. Сдавая на проверку документы, я обнаружил: партийный билет настолько пропитан кровью, что едва можно было различить номер».

На лесном аэродроме. Калининский фронт, начало 1942 г. Фото Б. Вдовенко

Из шести тысяч человек, попавших в окружение, на 28 февраля вышло 5200 человек, из них 800 раненых. Потери 29-й армии с 16 января по 28 февраля составили 14 тысяч человек.

Командование Западного фронта также пыталось помочь своим отрезанным войскам. Командующий фронтом вначале потребовал от командующего 43-й армией восстановить положение под Юхновом. Потом были подключены войска 49-й и 50-й армий. Активные бои вели окруженные дивизии. Командующий фронтом обещает Ефремову и Белову: «Дня через три-четыре к вам будут подходить части Голубева и Болдина». Виновных в том, что не были удержаны фланги прорыва 33-й армии, он приказывает «арестовать, судить и расстрелять на месте независимо от количества». Но командование группы армий «Центр» усилило оборону своих войск под Юхновом, и все попытки прорвать ее извне не удались. Не удалось и частям генерала Белова в середине февраля соединиться с частями 11-го кав. корпуса Калининского фронта, хотя их разделяло всего 6 км. Также в середине февраля, по воспоминаниям П. А. Белова, когда они с М. Г. Ефремовым хотели создать общий фронт, штаб Западного фронта прислал ему странную телеграмму: «Локтевая связь с пехотой (33-я армия) вам не нужна». Возможно, позднее это будет одной из причин гибели частей 33-й армии.

Получают задание. Калининский фронт, начало 1942 г. Фото Б. Вдовенко

Положение с продовольствием и боеприпасами у окруженных становилось катастрофическим, к тому же Г. К. Жуков дал указание «продовольствие искать на месте, подавать его не будем, нет самолетов, искать снаряды также на месте». Окруженным частям пришлось переходить на самообеспечение и взаимодействие с партизанами. 9 февраля И. Сталиным был подписан приказ о мобилизации военными советами армий лиц в возрасте от 17 до 45 лет на освобожденной от оккупации территории. Это позволило окруженным частям увеличить свою численность. Они стали активно действовать на коммуникациях противника, захватывали склады с оружием, продовольствием, а партизаны помогали регулярным частям. 15–16 февраля партизанские отряды, действовавшие южнее и юго-западнее Вязьмы, освободили г. Дорогобуж. Партизаны и части генерала Белова удерживали несколько станций, а движение по железной дороге Занозная – Вязьма было вообще прервано на четыре месяца. В результате в тылу группы армий «Центр» образовался район, где успешно действовали части 1-го гвардейского кавалерийского, десантники 4-го воздушно-десантного корпусов, партизанские отряды. В конце февраля все эти части и партизанские отряды, кроме частей 33-й армии, были подчинены генералу Белову. Немецкий генерал Бутлер писал: «Войска противника, находившиеся в районе Дорогобужа в течение нескольких месяцев, создавали настоящую угрозу тыловым коммуникациям 4-й танковой и 9-й полевой армий, временами даже нарушая их. Они сковывали крупные силы немцев, спешно снятые с фронта и брошенные сюда».

16 февраля появилась новая директива Ставки ВГК, в которой войскам Западного направления ставилась прежняя задача: «разгромить и уничтожить ржевско-вяземско-юхновскую группировку противника и к 5 марта выйти и закрепиться на нашем старом оборонительном рубеже с готовыми противотанковыми рвами», т. е. на рубеж Оленино, р. Днепр, Ельня, далее по р. Десне и до Брянска, что в тех условиях было явно нереально. Данный документ вызывает удивление и сомнение в том, что Ставка знала истинное положение дел.

С этой директивы 16 февраля можно выделить третий этап операции: возобновление активных наступательных действий советских войск, их постепенное затухание и завершение операции 20 апреля. В феврале Ставка ВГК выделила дополнительные силы из резерва: Калининский фронт получил гвардейский стрелковый корпус, семь стрелковых дивизий и четыре авиаполка, Западный фронт – гвардейский стрелковый корпус, три стрелковые дивизии, две воздушно-десантные бригады, 200 танков, 40 самолетов и 60 000 человек маршевого пополнения. Запись в дневнике Ф. Гальдера за 11 февраля свидетельствует, что немецкая разведка обнаружила переброску этих резервов.

На Калининском фронте центр тяжести теперь, после выхода из окружения частей 29-й армии, переносился на уничтожение оленинской группировки врага силами трех армий. В приказе командующего фронтом 19 февраля усиленной 22-й армии было приказано уже к «исходу дня 23.2 овладеть районом Оленино», 22 февраля захватить Белый. 30-я армия должна была уже 22 февраля выйти в район Чертолино, а 39-я армия 23-го – соединиться с 30-й армией. 31-й армии приказано было «к исходу дня 23.2 овладеть районом Зубцов». Назначенное на 20 февраля наступление вовремя начала только 31-я армия, другие армии – позже, причем в разные дни, например, 39-я только 25 февраля. На ее участке в наступлении участвовала и группа Швецова – вышедшие из окружения части 29-й армии. Начались каждодневные изматывающие атаки советских войск, в том числе на улицах Белого, не приносящие реальных результатов. Но соединения вермахта стояли намертво. В начале марта 30-я армия Лелюшенко была усилена, но и это не принесло больших результатов.

Войска Западного фронта также активизировали наступательные действия.

17–23 февраля было продолжено десантирование частей 4-го воздушно-десантного корпуса. Западнее Юхнова было сброшено более 7 тысяч человек 9-й и 214-й воздушно-десантных бригад, а также боеприпасы, вооружение, продовольствие и снаряжение. В тыл врага переправились командование и штаб корпуса. Во время атаки немецкого истребителя командир корпуса генерал А. Ф. Левашов был убит, несколько офицеров ранены. Командование корпусом принял начальник штаба полковник А. Ф. Казанкин. Десантники должны были соединиться с наступавшей им навстречу, в направлении Вязьмы, 50-й армией (схема 15).

Армии Западного фронта из-за опоздания пополнений переходили в наступление также разновременно, в течение десяти суток. Ни на одном из намеченных участков прорыва не удалось создать необходимого превосходства над противником.

В начале марта была предпринята попытка окруженных частей 33-й армии изнутри и ударной группы 43-й армии извне прорвать кольцо окружения. Немецкое командование перебросило сюда дополнительные силы. Расстояние между советскими войсками сократилось до 2 км, но преодолеть их не удалось. С этого времени положение окруженной группировки 33-й армии стало ухудшаться с каждым днем. На 11 марта в окруженных соединениях и частях 33-й армии насчитывалось 12 789 человек, в группе Белова к концу марта – 17 тысяч человек. В спецсообщении начальника особого отдела НКВД Западного фронта от 8 апреля 1942 г. говорилось о чрезвычайном положении со снабжением боеприпасами, продовольствием в ударной группе 33-й армии: «…Значительная часть артиллерии законсервирована из-за отсутствия горючего и боеприпасов… Потери с 1.02 по 13.03.1942 года составляют убитыми – 1290 человек; ранеными – 2531 человек. Пополнение личным составом не производится… Питание… состоит из небольшого количества разваренной ржи и конины. Соли, жиров и сахара совершенно нет… На почве недоедания участились случаи заболевания бойцов… В ночь на 15 марта… умерли от истощения два бойца…». На документе имеется резолюция: «Об изложенном для принятия мер сообщено Военному совету Западного фронта». Но даже в таком положении окруженные части 33-й армии оттягивали на себя значительные силы противника.

Схема 15. Положение войск Западного фронта к середине февраля 1942 г. Новая задача 4-го воздушно-десантного корпуса

Единственным реальным успехом войск фронта на этом этапе стало освобождение 5 марта Юхнова. Действия десантников 4-го воздушно-десантного корпуса все-таки отвлекли на себя часть сил юхновской группировки противника. В то же время в полосах наступления всех 12 армий двух фронтов, несмотря на почти месячные кровопролитные бои, продвижение было минимальным. Попытки соединиться с окруженными войсками опять успехом не увенчались. По мнению К. Типпельскирха, «наступательная сила русских была сломлена» уже 21 февраля.

Тем не менее, 20 марта Ставка вновь потребовала от фронтов энергичнее продолжать выполнение ранее поставленной задачи, заявив, что «ликвидация ржевско-гжатско-вяземской группировки противника недопустимо затянулась». На Калининском фронте усиленной 30-й армии было приказано во взаимодействии с 22-й и 39-й армиями уничтожить оленинскую группировку противника. Основная же часть армии должна была повернуть на восток и вместе с вновь укомплектованной 29-й и 31-й армиями 5 апреля захватить Ржев. Одновременно ударной группе из дивизий 22-й и резерва 4-й ударной армий приказано было 3 апреля овладеть Белым. На Западном фронте 43-я, 49-я и усиленная 50-я армии 27 марта должны были соединиться с окруженными войсками 33-й армии и группы Белова. 5-я армия 1 апреля должна была овладеть Гжатском. В то же время 16-й и 61-й армиям было приказано наступать на брянском направлении и уничтожить жиздринско-болховскую группировку противника. Зримое распыление сил на обоих фронтах…

При чтении этой директивы, приказов командующих фронтами и знании реальной ситуации опять возникают сомнения в информированности Ставки и Генерального штаба об истинном положении войск, понимании ими ситуации и, вообще, в разумности решений высоких военных и государственных мужей.

Можно было бы выделить с 20 марта еще один этап операции по разгрому ржевско-гжатско-вяземской группировки немецких войск, но здесь налицо лишь попытки активизации наступательных действий советских войск. Армии, начав наступление в конце марта – начале апреля, ни на одном из направлений успехов не достигли. Объяснялось это общим истощением войск в ходе длительного наступления. Так, например, 22-я армия с начала наступления в январе дважды теряла свой состав. Маршевое пополнение в январе – апреле 1942 г. во фронтах Западного направления, хотя по численности было большим, чем в декабре в 5,6 раза, было неподготовленным и сразу «сгорало» в боях. Артиллерия имела в марте – апреле от 0,1 до 0,3 боекомплекта снарядов и по 10 мин на миномет. Ощутимого ущерба обороне противника она нанести не могла. В апреле к тому же началась распутица.

Калининский фронт. Весна 1942 г.

Командование 31-й армии. Зубцовское направление, весна 1942 г.

Более активно действовал и противник. Е. П. Тарасов, ветеран 234-й стрелковой дивизии, воевавшей с конца марта в районе Белого, вспоминал: «Враг непрерывно атаковал. Авиация противника буквально не давала поднять головы. В начале апреля были дни, когда на наши позиции совершались сотни самолето-вылетов. Особенно ожесточенно нас бомбили 3–5 апреля. Когда стараешься восстановить в памяти конец марта – начало апреля 1942 года, то многие дни сливаются в один и весь этот нескончаемый день тянется безмерно трудный бой. Почти ежедневная карусель из немецких бомбардировщиков над головой. Построившись в круг, они поочередно, с пикирования, включая сирены, бомбили и обстреливали нас. Никогда не забыть плотный минометный огонь, который обрушивали на нас, не жалея мин, вражеские минометчики, и тяжелую, не проходящую усталость от постоянного недосыпания и нервного напряжения».

Завершающим аккордом этой операции стала гибель окруженных частей 33-й армии. Немецкое командование, укрепив позиции в центре Восточного фронта, стало больше обращать внимание на ликвидацию советских частей в своем тылу. Так, против 11-го кав. корпуса в конце марта были брошены две немецкие дивизии. Частям корпуса и 39-й армии пришлось вести тяжелые бои в полуокружении, но удобный плацдарм советских войск между Сычевкой и Белым в этот период был сохранен. Их уничтожение, по словам К. Типпельскирха, было оставлено на предстоящую летнюю кампанию.

Против дивизий генерала Ефремова командование группы армий «Центр» бросило части семи дивизий. Кольцо окружения сузилось до размеров 10х25 км. В апреле, наконец, было дано разрешение генералам Ефремову и Белову на выход из окружения. Генералу Ефремову было указано выходить лесами через партизанские районы в направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника. Но полуголодные люди, среди которых было много раненых и больных, в условиях весенней распутицы преодолеть 150–180 км вряд ли смогли бы. Генерал Ефремов выбрал более короткий путь прорыва к главным силам фронта. Эта попытка в середине апреля успеха не имела: основная часть шедших на прорыв с генералом Ефремовым – около 2 тысяч человек – погибла. Командующий 33-й армией генерал-лейтенант М. Г. Ефремов отказался улететь на самолете, при прорыве был ранен и застрелился. Окруженная группировка 33-й армии численностью около 10 тысяч человек перестала существовать. Безвозвратные потери армии за два с половиной месяца составили более 8 тысяч человек, в том числе во время выхода из окружения – около 6 тысяч бойцов и командиров.

Навстречу прорывающимся частям группы Белова 14 апреля пыталась наступать 50-я армия. Был момент, когда между ними было 2 км, но уже 15 апреля немцы отбросили части 50-й армии и наступление затухло.

Командующий Калининским фронтом И.С. Конев в 31-й армии. Зубцовское направление, весна 1942 г. Фото Б. Вдовенко

Днем завершения Ржевско-Вяземской наступательной операции считается 20 апреля 1942 г., когда Ставка приказала войскам фронтов перейти к обороне на достигнутых рубежах. Это была крупнейшая наступательная операция зимней кампании 1941/42 гг. и всего первого периода войны. Разгром группировки противника на московско-смоленском направлении в замыслах Ставки занимал центральное место. В ходе операции советскими войсками были полностью освобождены Московская, Тульская области, часть Калининской области, но ее главная цель – уничтожение немецкой группы армий «Центр» – не была достигнута. На расстоянии 150–300 км от Москвы продолжала стоять мощная группировка немецких войск, правда потерявшая с 1 января по 30 марта более 333 тысяч человек. Ее соединения были измотаны и обескровлены: по данным Ф. Гальдера на 1.5.42 г. по группе армий «Центр»: «укомплектованность пехоты – 35 % от прежнего уровня… Степень подвижности… для глубокой наступательной операции будет недостаточной». Часть войск немецкой центральной группировки занимала крайне невыгодное оперативное положение – ржевско-вяземский выступ, охваченный с запада, севера и востока советскими армиями. Полного разгрома она смогла избежать только в результате переброски 12 дивизий и 2 охранных бригад из Западной Европы.

Очень большими были потери советских войск. Сегодня Ржевско-Вяземская операция 1942 г. считается одной из самых кровопролитных операций Великой Отечественной войны. Официально Западный и Калининский фронты потеряли в операции 776 889 человек, военный историк С. Н. Михалев определяет потери в 948 тысяч человек.

Причины незавершенности операции в исторической литературе названы достаточно полно. В советское время их делили на объективные и субъективные. Первоначально большее внимание уделялось объективным причинам, в 1980–1990-е годы акцентировалось внимание на субъективных. Главными называются гигантские планы и отсутствие учета реальной действительности, преувеличенное представление о возможностях наших войск и недооценка противника, начало операции без оперативной паузы после наступления под Москвой, отсутствие общего превосходства в силах над противником и преимущества в техническом оснащении войск, распыление сил, большая растянутость во времени поступления в войска резервов и маршевого пополнения, ввод их в бой зачастую с ходу, по частям, без достаточной подготовки, постоянная и острейшая нехватка вооружения, особенно боеприпасов (часто приводятся слова из воспоминаний Г. К. Жукова: «Вероятно, трудно поверить, что нам приходилось устанавливать норму расхода… боеприпасов 1–2 выстрела на орудие в сутки. И это, заметьте, в период наступления!»), утрата оперативного господства в воздухе, отсутствие у командного состава опыта в организации и проведении крупных наступательных операций, крупномасштабных операций на окружение, недостаточная гибкость в управлении войсками, недостаточно детальная разработка операций фронтов, усталость войск из-за непрерывного наступления, возросшая сопротивляемость врага за счет сокращения его фронта, отошедшего на заранее подготовленные рубежи, усиленного резервами, и другие.

«Похоронка»

При определении персональной ответственности за неудачи и большие потери в операции существует несколько точек зрения.

Первая, у истоков которой стоит Г. К. Жуков, – это утверждения, что в неудачах Ржевско-Вяземской операции виноват исключительно Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин. Это он распылил силы, начав в январе 1942 г. наступление на всех фронтах, вместо того чтобы сосредоточить силы на фронтах западного направления и вести здесь более мощное наступление, как это предлагал автор данной точки зрения. «Весь замысел о переходе во всеобщее наступление на всех направлениях – это, конечно, не идея Генерального штаба, не замысел Шапошникова… Это исключительно замысел был лично Сталина». Этой точки зрения придерживались многие советские историки. Так, известный историк Н. Г. Павленко, поддерживая Г. К. Жукова, писал: «Самым убедительным показателем несостоятельности решений Сталина было то, что на главном направлении кампании, то есть на западном направлении, мы не имели никаких результатов».

Вторая точка зрения очень активно высказывается в последние 15 лет в первую очередь авторами, которые так или иначе связаны с судьбой 33-й армии Западного фронта лично, а также авторами, выступающими против апологетики Г. К. Жукова. По их мнению, главным виновником гибели в окружении частей 33-й армии и генерала М. Г. Ефремова был лично главком Западного направления Г. К. Жуков. Используя для доказательств своей точки зрения анализ операций 33-й и 43-й армий, проведенный группой операторов оперативного управления Генштаба КА под руководством полковника К. А. Васильченко, они в ошибках всей операции также винят Г. К. Жукова: «В нашем понимании Ржевско-Вяземская… операция – одна из неудачных страниц в боевой биографии маршала Жукова. И хотя он первоначально возражал против ее проведения, однако к исполнению принял, тем самым взяв на себя ответственность за ее выполнение». Этими авторами иногда используются очень резкие, эмоциональные выражения: «В оперативном отношении Ржевско-Вяземская операция была проведена с грубейшими ошибками», «…Бросила к Вязьме властная рука Г. К. Жукова 33-ю армию Ефремова на погибель… Шла имитация операции с громким именем: «Наступательная ржевско-вяземская операция». А операции как таковой не было. Шла игра. Был грандиозный обман». Утверждается, что Жуков сознательно принес Ефремова в жертву, боясь конкуренции. Кстати, сам Г. К. Жуков однажды дал основание так утверждать. Говоря об операциях частей Ефремова и Белова, он заявил на встрече с историками «Военно-исторического журнала» в августе 1966 г.: «Там, собственно говоря, и операции никакой не было. Прорвались… Их отсекли… Она началась против Вязьмы и прекратилась… Так что о затухании операции здесь не может быть и речи, они просто не имели возможности вести таковую». Странное утверждение, если вспомнить приказы главкома Западного направления этим войскам и то, что окруженные дивизии входили в состав его фронта. Получается, что бывший командующий сам себя высек.

Но все эти авторы, в том числе и Г. К. Жуков, говорят только о действиях 33-й армии и не учитывают действия всех армий двух фронтов, которые принимали участие в Ржевско-Вяземской наступательной операции. Кстати, сам Г. К. Жуков вину за гибель частей 33-й армии возложил на М. Г. Ефремова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.