Глава 7 ДОПРОС

Глава 7

ДОПРОС

Москва, 15 декабря 1994 года, 23 часа 50 минут

В резиденцию РУОПа на Шаболовку Цируля привезли в целости и сохранности. Его сразу подняли на третий этаж. Уже приехал начальник РУОПа, все его заместители, несколько генералов из ГУОПа МВД.

Цируля сразу провели в кабинет к руководству. Оперативников туда, естественно, не допускали, кроме Рогозина и еще одного штатского из ГУОПа.

Андрей не знал, о чем там говорили. Разговор продолжался минут тридцать. Наконец в кабинет, где они сидели, вбежал Сашка и, держась за живот, обратился к Андрею:

– Представляешь, Андрюха, какая хохма получилась! – Он быстро оглянулся по сторонам, проверяя, не слышит ли их кто. – Представляешь, операцию сломали важную!

– Какую операцию?

– Оказывается, только что приехали фээсбэшники, с ними несколько следователей из Следственного комитета России, в звании не ниже полковников и с такой претензией к нашему руководству!

– Из-за чего?

– Оказывается, они его два года пасли! Два года Павел Васильевич Захаров был в разработке ФСБ и Следственного комитета! А тут Московский РУОП поторопился и все им сломал! Представляешь? Они там кричат друг на друга, – давясь от смеха, говорил Александр.

– Что делать – поспешили так поспешили, – сказал, улыбаясь, Андрей. – Давай пойдем выпускать Павла Васильевича!

– Сейчас там такой скандал будет! Вот увидишь, погоны полетят!

– С какой стороны – с нашей или с их?

– А это уж как карты лягут, – ответил Александр, садясь за стол.

Карты в дальнейшем легли плавно: никто не пострадал. Конечно, было недоразумение по поводу нестыковки планов двух спецслужб в отношении фигуранта по одному и тому же уголовному делу Павла Васильевича Захарова. Ну что ж, бывает брак в любой работе! Особенно если она связана с секретными функциями.

К тому времени Андрей уже знал, что начались активные допросы всех, кто находился на вилле Цируля. Всех привезли на Шаболовку и стали усиленно допрашивать. Андрею не хотелось идти домой.

Ему, наоборот, было любопытно узнать, действительно ли произошла серьезная разборка между фээсбэшниками и руоповцами. Он взял листок бумаги и по коридору пошел в направлении кабинета, где сидело руководство РУОПа. Листок бумаги он взял не случайно – как будто шел за подписью. На самом деле было бы смешно подписывать какие-либо документы около полуночи. Но тем не менее он шел.

Он приблизился к самым дверям кабинета, когда оттуда вышли люди в штатском, разгоряченные, с красными лицами. Видимо, это и были фээсбэшники и следователи. За ними шел Рогозин. Увидев Андрея, он остановился и, окликнув его по фамилии, подозвал к себе.

– А ты что тут делаешь? – спросил он.

– Как что – работаю.

Полковник взглянул на листок.

– А это что за бумага?

– Да вот, подписать надо.

– Что, ночью подписывать будешь? Иди отдыхай. Ты же жаловался, что недосыпаешь, что у тебя работы много, что дежуришь, а после дежурства тебя на операцию вызывают, – вот и иди, отдыхай! Завтра приходи. А если хочешь, отпросись у начальства, может быть, они тебе отгул на завтра дадут.

Тем временем из предбанника вышел заместитель начальника РУОПа. Увидев Андрея, он подошел к нему и сказал:

– В самом деле, Грушин, давай-ка домой на боковую! Без тебя тут разберутся!

– А утром мне на работу приходить?

– А силы у тебя есть?

– Есть, товарищ полковник.

– Тогда приходи.

Через несколько минут Андрей покинул здание РУОПа и поехал домой. За трое суток работы, двое из которых он провел в интенсивном режиме – дежурство и штурм виллы Цируля, – Андрей безумно устал. Как только он пришел домой, тут же бухнулся на кровать и моментально отрубился.

На следующее утро он поехал на Шаболовку. Его одолевало любопытство – что же произошло за это время с Цирулем, как складывались события.

Он вошел в кабинет. Там уже сидели все ребята, в том числе и Сашка. Андрей спросил:

– Как тут дела?

– Голова пока цела, – с улыбкой ответил Александр.

– А с этим, нашим главным фигурантом, как?

– Все в порядке. Вот держи, читай, – и Александр протянул Андрею листок. На официальном бланке было написано:

«Оперативная справка, секретно

В результате оперативно-розыскных мероприятий в поселке Жостово Мытищинского района в своем коттедже был задержан авторитет преступной среды, вор в законе П. В. Захаров, 1939 года рождения, уроженец Москвы, бомж, ранее неоднократно судимый.

Во время обыска у Захарова изъята обойма от пистолета «ТТ» с восемью патронами. При доставлении задержанного в РУОП ГУВД по ул. Шаболовка, дом 6, у него под подкладкой кожаного пальто обнаружен пистолет «ТТ» № РАО 03668 иностранного производства».

Андрей отложил листок.

– Вот видишь, коллега, – обратился к нему Александр, – 218-я статья Павлу Васильевичу обеспечена, а это три года по УК.

– Посмотрим, что дальше набежит. А где сам-то?

– На Петровку отвезли, в ИВС, часа через два опять к нам привезут, на допрос. Да, слушай, Андрюха, – продолжил Александр, – по-моему, Рогозин на тебя накапал нашему. Иди к Саркисянцу, он тебя с утра спрашивал.

Андрею стало не по себе. Неужели Рогозин действительно нажаловался на него за то, что он помешал ему пристрелить Цируля? В конце концов, это смешно. Наверное, просто наговорил, что мешал ему в разработке.

Андрей медленно направился в кабинет начальника отдела.

Как ни странно, тот встретил Андрея приветливо:

– Ну что, как дела?

– Немного устал, но ничего, товарищ майор, все нормально.

– Может, тебе домой поехать? – спросил майор.

– Да нет, все в порядке, я буду работать.

– Чем заниматься собираешься?

– Что скажете, то и буду делать.

– Вот и прекрасно! – улыбнулся Саркисянц. – Бери бумаги, подготовленные на арест Цируля, и езжай в Москворецкую прокуратуру, возьми санкцию на его арест.

– А где бумаги?

– Они в твоем кабинете лежат, по-моему, ты их уже читал, – Саркисянц показал свою осведомленность.

– Хорошо, сейчас съезжу. А к какому судье идти?

– Там есть судья Лукошина, полненькая такая блондинка. Знаешь? Наши сыщики с ней все время заигрывают. По-моему, она к нам и сама неровно дышит.

– К кому к нам? – переспросил Андрей. – К руоповцам?

– Да, к ребятам нашим. Я думаю, тебе она не откажет, все подпишет. Только долго там не задерживайся, сразу же обратно.

– Есть, – ответил Андрей и вышел из кабинета.

Через несколько минут он был в своем кабинете. Взяв со стола листок, он аккуратно убрал его в папку и направился в Москворецкую прокуратуру. Это заняло немного времени – не более тридцати минут.

Он прошел по длинному коридору и отыскал табличку с надписью «Судья Лукошина».

Приоткрыв дверь, он прислушался. Вероятно, судебное заседание еще не началось, поэтому в зале было пусто. Он прошел через зал и открыл еще одну дверь. Это была судейская комната, где сидели судья, народные заседатели и секретарь суда. Постучав, Андрей открыл дверь.

Лукошина сидела за столом и что-то писала. Ей на вид было около сорока лет. Пышная крашеная блондинка с большим бюстом, большими черными глазами и яркими ресницами заполняла какие-то бланки. Подняв взгляд на Андрея, она заулыбалась:

– Сыщики приехали! Что, опять кого-то задержали?

– Да, на этот раз известную личность – Цируля, – и Андрей протянул ей бумаги.

– Слышала, слышала! Вся Москва говорит о штурме с участием бронетехники!

– Какая еще бронетехника? – недоуменно переспросил Андрей.

– Как же! Ворота ведь выбивали чуть ли не броневиком!

– Да никакого броневика не было! Просто взрывники взорвали. А вы знаете, какие ворота были?

– Да все знаю. Сегодня во всех газетах были сообщения об этом.

Лукошина быстро пробежала бумаги глазами.

– Ну что, – сделав небольшую паузу, сказала она, – голубчики, я эту бумагу подписывать не буду.

– То есть как? – переспросил Андрей.

– А очень просто. Санкции на арест Цируля я не дам.

– Почему?

– Да потому, что у вас все на воздухе держится, никаких серьезных аргументов для его задержания не нахожу.

– Между прочим, – сказал Андрей, – он еще может проходить по статье «использование поддельных документов». – И он привел случай, когда Цируль по поддельным документам лежал в ЦКБ. – Кстати, там лечится руководство всей страны.

– И что из того? – сказала Лукошина. – Это мелкое преступление, и за него человека арестовывать нельзя. Подписку о невыезде – пожалуйста. Но это вы и сами можете сделать, без нас. А арестовывать я его не буду.

Андрей стал лихорадочно вспоминать имя-отчество судьи.

– Даже и не проси, – повторила она.

– Хорошо. А могу я пойти к председателю суда?

– Да ради бога, иди! Он в курсе дела и полностью поддержит мою позицию.

Андрей вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Создавалось странное впечатление. Казалось, проведена такая кропотливая работа, и тут – прокуратура против задержания Цируля. Что же теперь – выпускать его?

Вот смеху-то будет – на следующий день после такого громкого задержания Цируль выходит на свободу! Все газеты нас опозорят!

«А может быть, – подумал Андрей, – действительно, сработала система безопасности Цируля? Ведь есть же у него покровители, которым он отчисляет деньги, с которыми дружбу водит? Наверное, именно они и сработали. На прокуратуру стали нажимать. Ладно, доложу начальству, а они пускай разбираются».

Вскоре Андрей снова был в штаб-квартире РУОПа. Войдя в кабинет Саркисянца, он увидел, что кабинет пуст. Тогда Андрей пошел в кабинет начальника РУОПа.

Войдя в предбанник, он спросил у сидящей за столом секретарши:

– А Саркисянца тут нет?

– Здесь он. Привез санкцию на арест? – спросила секретарша. – Проходи, – и она показала ему на дверь в кабинет.

Войдя в кабинет, Андрей заметил, что там, кроме Саркисянца, был Рогозин.

– Ну что, привез санкцию? – спросил Саркисянц.

– Лукошина отказала в выдаче.

– Как? – удивился Саркисянц.

– Ну и работнички у вас! – с раздражением проговорил Рогозин. – Даже самого элементарного сделать не может – санкцию на арест достать у обыкновенного районного судьи! А все активность проявлял, под ногами путался при задержании!

Андрею стало не по себе. Действительно, создалась глупейшая ситуация.

– А к председателю суда ходил? – спросил после небольшой паузы начальник РУОПа.

– Не ходил, но Лукошина сказала, что он поддерживает ее мнение. Вероятно, с ним все было уже согласовано. Я думаю, что, скорее всего, кто-то на них нажал.

– А ты поменьше думай! – перебил его Рогозин. – Лучше приказы выполняй и инструкции, которые тебе не мешало бы повнимательнее почитать.

– Ладно, не наезжай на парня, – неожиданно вмешался в разговор начальник РУОПа. – Он у нас, между прочим, лучший из лучших.

– Я вижу, – иронично сказал Рогозин. – Что же вы без нас делать будете? – Он подвинул к себе стоящий на столе начальника белый телефонный аппарат. – Сейчас позвоним одному человечку из городской прокуратуры, думаю, получим санкцию.

Рогозин уже набирал номер. Андрей видел, что номер он знает на память, вероятно, часто обращался за помощью или личная дружба связывала Рогозина с этим человеком.

Затем Рогозин после короткого приветствия стал излагать собеседнику суть дела.

– Вот нужна твоя помощь – санкция на арест Цируля. В районную прокуратуру? Нет, не обращались, решили сразу к вам. РУОП-то – организация городская. Почему мы не можем напрямую обратиться в городскую прокуратуру?.. Что? Повтори еще раз! А у тебя это точные сведения?.. Все, сейчас наш человек выезжает, минут через пятнадцать будет у тебя. Жди… Ну что, командиры и начальники, знаете, что мне только что сказали в прокуратуре города? – сказал Рогозин, положив трубку.

– Они санкцию на арест подпишут? – спросил начальник РУОПа.

– Подпишут, подпишут, вопросов нет, – сказал Рогозин. – Дело в другом. Прокурор Мытищинского района уже подписал адвокату Цируля постановление об освобождении его под залог.

– Как это?

– Да вот так. Видишь, как быстро работает аппарат господина Цируля? Ладно, мы ему сейчас устроим залог! – сказал Рогозин. – Ты срочно пошли кого-нибудь к моему человеку, – он взял листок и написал фамилию и внутренний телефон сотрудника прокуратуры, – пусть получит санкцию на арест Цируля. Только это надо сделать очень быстро, а то адвокат опередит – привезет санкцию на освобождение, и вы не успеете. Давай!

Саркисянц взглянул на Андрея:

– Лети в городскую прокуратуру.

– Нет, – неожиданно сказал Рогозин, – только не его! А то опять что-нибудь не так сделает – или опоздает, или по дороге санкцию потеряет. А нам сейчас время дорого.

– Да ладно тебе, что ты парня обижаешь? – вступился за Андрея начальник РУОПа. – Что вы не поделили?

Рогозин молчал, Андрей – тоже.

– Разрешите идти? – тихо спросил Андрей.

– Иди, иди, отдыхай. Кстати, можешь участвовать в допросе, – сказал начальник РУОПа, желая хоть немного подбодрить парня.

Андрей молча вышел в коридор.

Пройдя несколько метров, он увидел идущего навстречу Александра.

– Ну что, у начальника был? Что там? Лукошина отказала, что ли?

– Да, отказала, – угрюмо буркнул Андрей.

– Ну вот, не было у тебя личного контакта! – улыбнулся Александр.

– Да при чем тут это!

– Ладно, дуй в 306-й кабинет, там Цируля допрашивают. Иди послушай!

Андрей приоткрыл дверь нужного кабинета. Там за столом сидели Цируль в своем кожаном пальто, оперативник, который вел запись, и семь или восемь других оперативников. Кто разбирал оружие, кто просматривал какие-то бумаги, кто-то сидел за компьютером. Видно было, что их интересует не их занятие, а прежде всего допрос.

– Итак, Павел Васильевич, – говорил сидевший за столом оперативник, – вы отказываетесь признать, что «ТТ» принадлежит вам?

Цируль немного помолчал и, сплюнув на пол, сказал:

– Менты подбросили. Зачем мне волыну с собой таскать? Любой, по моей указке, что хочешь сделает.

Все улыбнулись. Цируль оглянулся и сказал:

– Смеетесь? Вот и мне смешно.

Андрей подошел к столу и взял завернутый в полиэтиленовый пакет запечатанный пистолет «ТТ», который был найден в подкладке пальто Цируля, подержал в руках.

На вес «ТТ» с полным боекомплектом весит почти килограмм – 910 грамм. А перед доставкой Цируля на Шаболовку его несколько раз обыскивали. Конечно, трудно поверить, что оперативники могли не заметить предмет весом около килограмма.

Внимание Андрея привлек другой оперативник, жестами подзывавший его к своему столу. Андрей положил пистолет на место и подошел к нему.

– Что интересуешься? – спросил оперативник. – Посмотри, мы свеженький документик получили, – и он протянул Андрею листок бумаги, на котором сверху было написано: «Характеристика на Павла Васильевича Захарова».

Характеристика была из мест лишения свободы, где последний раз отбывал наказание Цируль. На листке Андрей прочел следующий текст:

«В период пребывания в учреждении П. В. Захаров зарекомендовал себя как злостный нарушитель режима отбытия наказания. Активно поддерживал воровские традиции, пользовался авторитетом среди заключенных. Являлся лидером группировки отрицательной направленности».

– Ну и что? Характеристика как характеристика. А ты что хотел, чтобы он там активно участвовал в воспитательной работе и помогал администрации колонии перевоспитывать осужденных?

– Ладно, – махнул рукой оперативник.

Тем временем допрашивающий продолжал:

– Ладно, Павел Васильевич. А теперь скажите нам не для протокола, почему вы все же не решились идти в Бутырку вместе с другими уголовными авторитетами и даже отговаривали их от этого?

– Смысла в этом никакого не было, – ответил Цируль. – Я отговаривал и Тенгиза, и Сибиряка от похода в Бутырку. Баловство это все!

– Тенгиза какого – Пицундского? – уточнил оперативник.

Но Цируль промолчал.

– Хорошо, – продолжал оперативник. – Павел Васильевич, скажи нам по старой дружбе, как вы с Бархошкой, с известным вором в законе, наркотики распространяли?

На сей раз Цируль ответил быстро:

– Бархошка никакой не вор. Он наркотик возил, нам помогал, но никогда не продавал, я это точно знаю. – Затем он вздохнул и затянул свою старую песню: – Мы люди больные, нас лечить нужно. В других государствах так и делают. А у нас страна такая – некогда этим заниматься, все время несчастья. Вот и вам приходится действовать по-другому – искать, ловить. Но я ничего, не в обиде, я понимаю – это ваша работа.

– Вот-вот, – сказал один из оперативников, – ты это правильно понимаешь. Лечить мы тебя, конечно, не будем, хотя, с другой стороны, сейчас приедет главный доктор и будет тебя лечить.

– Какой еще доктор? – переспросил Цируль.

– Да твой доктор! Ты его должен знать, хотя бы заочно.

– Кого имеешь в виду, начальник?

– Сергей Новоселов из Следственного комитета МВД России. Он работал с твоими дружками. Он вашего брата насквозь видит, очень хорошо знает!

Цируль тут же съязвил:

– Ну, если насквозь видит, так пусть в рентгеновском кабинете работает!

– Ты чего это хамишь, Павел Васильевич? – неожиданно спросил оперативник.

– Я не хамлю, а шучу, – спокойно парировал Цируль.

– Кстати, относительно твоего заявления. Можешь опознать собровцев, которые избили тебя в твоем доме?

– Они же в масках были, – ответил Цируль.

– Мы обязаны предъявить тебе людей на опознание, даже в масках. Они скоро придут.

Андрей молча вышел из кабинета. Он увидел, как к кабинету шли четыре здоровых парня в серой камуфляжной форме. Это были собровцы. Перед дверью они надели маски.

– Чего это вы? – спросил Андрей.

– На опознание идем к твоему Цирулю.

– А почему он мой?

– Ты ж его охранял, – хмыкнул один из собровцев. Все четверо вошли в кабинет.

Андрей вернулся в свой отдел. Там никого не было. Он сел за стол, посмотрел в окно на улицу, по которой грохотал трамвай, спешили машины. Минут через пять вошел Сашка. Он был чем-то расстроен.

– Чего ты такой взъерошенный? – спросил у него Андрей.

– Да Цируля могут забить.

– Как это? Я же только что его видел.

– Вот именно – только что. А сейчас на опознание этих костоломов привезли, собровцев, они ему устроили опознание.

– Что, опять бьют?

Минут через пятнадцать-двадцать, проходя по коридору, Андрей увидел, как Цируля, еле живого, выносили на носилках сотрудники СОБРа.

– Куда вы его? – поинтересовался Андрей.

– В 20-ю больницу.

– Все, добили законника! – грустно сказал Александр.

Двадцатая больница была так называемой тюремной, где содержались подследственные с ранениями или тяжело избитые.

– Там они его и кончат, – продолжил Сашка. – Введут какое-нибудь лекарство, и Павел Васильевич отправится на небеса, в мир иной.

Андрей ничего не ответил.

В конце дня их вызвал начальник отдела.

– Хлопцы, берите машину, нашего технаря Гришу и срочно езжайте в коттедж в Жостово. Вы дорогу знаете.

– А что там делать надо?

– Там сейчас следственная бригада проводит повторный обыск.

– А мы тут при чем?

– Нужно снять наши «жучки». Они больше не понадобятся.

Через довольно продолжительное время машина плавно остановилась у знакомого особняка в Жостово.

Целью повторного обыска являлся не поиск наркотиков и оружия, а общака славянских группировок. По оперативным данным, в доме Цируля находилось пять потайных сейфов, в которых лежали деньги – по одним данным, сто тридцать миллионов долларов, по другим – сто семьдесят.

Поэтому следственные оперативные бригады МВД и ФСБ прибыли для проведения обыска. В их состав входило шесть следователей, двенадцать оперативных сотрудников и более десятка понятых.

Дом Цируля осматривали в течение полутора суток. Для обнаружения тайников фээсбэшники привезли специальную аппаратуру, которая занимала целый автобус. Во время обыска с использованием технических средств нашли всего-навсего пять пустых сейфов, тщательно встроенных в стены и полы, а также два подземных туннеля, один из которых вел за пределы участка. Причем сейфы размещались в необычных местах: один размещен был под лестницей на втором этаже.

Кстати, его удалось взломать только после того, как бронированный ящик расстреляли из винтореза.

Когда Андрей с Сашкой приехали в коттедж, Саша с Григорием сразу пошли снимать «жучки», которые были установлены на вилле сотрудниками РУОПа, переодетыми электромонтерами.

Андрей пошел смотреть, как происходит обыск. Но основное уже было упущено. Из допроса младшего брата Цируля Валентина Захарова, которого тут же опрашивали оперативники из ФСБ, Андрей узнал, что на следующее утро после задержания хозяина виллы в Жостово приехала кавалькада иномарок.

Валентин Захаров затруднялся сказать, кто именно это был – «погоны» или братва, но гости особо не церемонились с ним и заперли его в туалете на первом этаже, а сами часа два грузили на машины какие-то вещи. Затем они уехали.

Единственное, что удалось найти фээсбэшникам, – это ключи от автомобилей Цируля.

В доме оставались те, кто присутствовал при штурме виллы, – жена Паши Роза, которая, как и все остальные, была выпущена с Шаболовки, 6, на следующее утро после задержания – так как никаких оснований для привлечения их к уголовной ответственности у оперативников не было.

Когда вся работа с Гришей была закончена, прослушка была снята, сели в машину. Всю обратную дорогу Андрей думал о том, кто же все-таки вывез деньги из сейфов Цируля. А денег, видимо, было очень много. Кроме валюты, там было золото, бриллианты, акции различных фирм. С одной стороны, это могла сделать братва. Но, с другой, после того, как прошел штурм и в коттедже осталась охрана, как они могли пробиться через охрану и войти на виллу? Это было странно. Неужели какие-то спецслужбы забрали общак? Нет, такого не могло быть.

В этот же вечер он все же поделился своими соображениями об исчезновении общака со своим начальником.

Тот с большим интересом отнесся к новой версии исчезновения общака и после небольшого раздумья обратился к Андрею:

– А что если тебе попробовать заняться поисками денег? По крайней мере попытка не пытка. Как ты сам думаешь?

– Это было бы очень интересно, – ответил Андрей. – Я с удовольствием занялся бы.

– А с чего бы ты начал?

– Хотелось бы поговорить непосредственно с Павлом Васильевичем.

– А ты думаешь, он будет разговаривать с тобой на эту тему?

– Думаю, будет.

– Почему ты так считаешь?

– Как-никак, я ему жизнь спас, – и он рассказал тот случай, когда Рогозин пытался застрелить лежащего под капельницей Цируля, а Андрей помешал ему.

– Вот и хорошо, – сказал начальник отдела, – все у тебя складывается нормально, так сказать, в цвет. Езжай к нему в больницу. Кстати, купи сока, фруктов каких-нибудь, войди с ним в контакт. Может, он и расколется, где деньги лежат. Конечно, рассчитывать на это нельзя, – продолжил начальник отдела, – но кто знает, вдруг он умирает, вдруг даст показания? Попробуй, Андрей!

– Слушаюсь! – ответил Андрей.

– Держи разрешение, – начальник отдела быстро выписал ему разрешение и поставил печать, – на встречу с подследственным. Езжай и действуй!

Дорога до 20-й больницы, которая находилась в Медведково, заняла около часа.

Больница, как ее называли, тюремная, была обычной больницей. Только один этаж в ней был отведен для содержания подследственных.

Обычно туда направлялись люди с тяжелыми ранениями, с травмами, полученными при задержаниях, когда они оказывали сопротивление сотрудникам милиции, или с болезнями, требующими хирургического вмешательства, чего нельзя было сделать в больницах, расположенных в следственных изоляторах.

Приехав в больницу, предъявив удостоверение, Андрей прошел к специальному лифту и поднялся в тюремный отсек. Там его снова встретила охрана. В комнате, которая находилась слева от входа, сидели несколько милиционеров. Одной из них была женщина.

Посмотрев удостоверение Андрея и разрешение на встречу, милиционеры сказали:

– Иди прямо по коридору, вторая дверь направо.

– Он один в палате? – спросил Андрей.

– Да, один.

– Как его самочувствие? Говорить может?

– Да все в норме! Однако жестоко его побили. Но разговаривать может. Даже шутить начал, – сказал один из охранников.

Взяв пакет, в котором лежали яблоки и два пакета сока, Андрей накинул белый халат и пошел к двери палаты, где лежал Цируль.

Павел Васильевич Захаров лежал на кровати и молча смотрел в потолок. Синяки и ссадины от ушибов покрывали его лицо. Многие были замазаны зеленкой, чем-то желтым. Андрею стало жаль этого пожилого, можно сказать, пенсионера, избитого собровцами.

– Павел Васильевич, как здоровье? Узнаешь меня? – спросил Андрей.

Цируль повернул к нему голову. Конечно, он его узнал, это было видно. По крайней мере на лице не было той ненависти и злости, так заметной на Шаболовке. Он кивнул.

«Наверное, говорить трудно», – подумал Андрей. Присев на стул рядом с кроватью, он протянул Цирулю пачку сока и выложил на тумбочку яблоки.

– Вот тебе, на поправку здоровья.

Цируль тихо проговорил:

– Вы что, пряник и кнут чередуете? Сначала избили, а теперь сладостями кормите?

– Я просто поговорить с тобой приехал, – ответил Андрей, – за жизнь. Ты не против?

– За жизнь поговорить можно, тем более не для протокола.

– Какой протокол? У меня ничего с собой нет, – и Андрей зачем-то похлопал себя по карманам.

– Ладно тебе, опер, вижу, что пустой. И вообще я вижу – ты правильный мент. Не то что твои коллеги.

– Ладно, не суди их строго, работа у них такая. Они ведь тоже, между прочим, и под пули лезут, и жизнью рискуют, – сказал Андрей, как бы оправдывая действия собровцев.

– Слушай, – спросил Цируль, – за что они, твои менты, меня отдубасили? Я же, когда меня принимали, не сопротивлялся, не бычарился, а лежал себе под капельницей и принимал лекарство через трубку. – Он показал вшитую в шею трубку.

– А от чего лекарство-то?

– Да врачи прописали, – продолжил Цируль, – у меня же злокачественная опухоль легкого обнаружена. А тут ваши борзые влетели и как начали дубасить.

– Что дубасить! – сказал Андрей. – Тебя вообще могли влегкую, – и оглянулся по сторонам, не подслушивают ли их разговор, – просто завалить, и все.

– Да я уже понял. А ты ничего мент, правильный! – снова повторил Цируль.

– Павел Васильевич, мне интересно, а откуда ты кличку свою получил? Много легенд ходит, а мне хотелось бы от тебя узнать.

– А что, тебе это очень интересно?

– Конечно.

– Может, книгу про меня собираешься писать?

– А что? Вот на пенсию выйду и напишу про известного российского старосту преступного мира Пашу Цируля.

– Вот и название придумал! – пошутил Цируль.

– А что, хорошее название.

– Давно это было, – продолжил Паша, – я еще пацаном был. Помню, привезли меня на пересылку на Красной Пресне, знаешь такую?

– Знаю, она до сих пор стоит.

– Там тогда четыреста воров сидело и семнадцать фраеров. А мне восемнадцати еще не было, а уже на спец посадили, к ним. Потом в баню повели. Вот там – одного вора, Аграма, по-моему, – хотели выпускать на свободу, – он спрашивает: кто мне волосы подровняет? Я и думаю – дай пощелкаю. Начал – чик-чик, – и ухо ему задел. А тот схватился за голову, оттолкнул меня в сторону и закричал: цируль, твою мать! С тех пор и пошло – Паша Цируль.

Андрей улыбнулся:

– А ухо-то не отхватил ему?

– Да вроде нет. За это Цирулем меня и прозвали.

– Странная кличка.

– У каждого ведь кличка есть. Ты уйдешь, а я тебе могу погоняло заочно приставить, – улыбнулся Цируль.

Андрей чувствовал, что контакт налаживается. Теперь нужно было найти такую тему, которая была бы близка Паше, и он решил идти ва-банк.

– Знаешь, у тебя повторный обыск сделали, – сказал Андрей, внимательно глядя на Цируля.

Тот сразу замолчал. Вероятно, он соображал про себя, что это – подстава или выяснение вопроса о деньгах, проверка? Будет ли он интересоваться, взяли ли у него деньги или нет? Но внешне он никак не отреагировал.

– Так вот, – продолжил Андрей, – там нашли много ключей от автомашин. Смотрю, ты любитель автомобилей?

– Да, – со вздохом сказал Цируль, – люблю тачки поводить. У меня, между прочим, то ли одиннадцать, то ли двенадцать машин, даже сам не помню. Ты хоть одну видел?

– Видел, – улыбнулся Андрей, хотя не видел ничего.

– Вот какая умная вещь машина, «мерс», например, – продолжал Паша, – шестисотый, знаешь такой?

– Конечно, много раз видел.

– А мой видел?

– Ну, видел.

– В нем и холодильник, и бар, и музыкальный центр, и кондиционер, и аэрбэк!

– Это что такое?

– Воздушная подушка на случай столкновения; и куча других прибамбасов. Что может быть круче?

– Только машина Цируля, – улыбнулся Андрей.

– Точно.

– А подземные ходы зачем вырыл, да еще целых два?

– Погоди, еще не вечер! Я там еще и озеро выкопаю.

– Озеро тебе зачем?

– А я там подводную лодку поставлю. Как вы, менты, появитесь, сразу уплыву. – Цируль улыбался. Потом спросил: – Небось все там, псы поганые, переломали мусора, все попортили?

– Нет, все на своих местах стоит, – ответил Андрей, но ничего не стал говорить по поводу того, что денег не нашли.

Цируль опять стал каким-то угрюмым, вероятно, размышлял про себя о деньгах. Нужно было как-то снять напряженность.

– Слушай, а ты знаешь, с твоим арестом хохма получилась, – сказал он.

– Какая еще хохма? – удивился Цируль.

– Представь себе, журналист, по-моему, из «Коммерсанта», перепутал тебя с Александром Захаровым.

– С Шуриком из Балашихи?

– Ну. Пишет – арестован вор в законе Александр Захаров, но имел в виду тебя.

– И что?

– Кипеш поднялся в Балашихе, братва приехала к корреспонденту. Говорят, опровержение написали, мол, ошибка вышла, для репутации Шурика Захарова старались.

– Шурику хорошо, он на свободе гуляет, а я тут вот, – помрачнел Цируль.

Тогда Андрей подколол его:

– А что тебе неволя? Тюрьма же для тебя – дом родной.

– Это точно, – сказал Цируль, – в тюрьме я типа генерального секретаря, по-вашему.

– Да ладно, у нас генеральных секретарей уже давно нет.

– А маршалы остались?

– Осталось несколько штук.

– Ну, тогда и я – маршал.

– Маршал преступного мира? – улыбнулся Андрей.

– Слушай, мент, ты хоть и правильный, но жизнь ты знаешь? Ты что думаешь – вот вы всех воров в законе переловите и с преступностью покончите? Я вот что тебе, парень, скажу: хоть ты и правильный мент, но должен понимать, что сколько бы вы воров ни ловили, все равно жулики и воры в законе, преступность будет вечной. Вам никогда ее не задавить.

В этом Цируль, наверное, был прав. Действительно, преступность существует давно. Просто иногда бывает всплеск, а иногда – наоборот.

Неожиданно их беседу прервал какой-то шум в коридоре, топанье сапог. Дверь палаты открылась, и они увидели несколько оперативников из СОБРа.

– А ты тут что делаешь? – удивленно спросил Андрея один из них.

– Я разговариваю с пациентом.

– А теперь и нам с ним поговорить надо.

Андрей почувствовал, что разговор может иметь другую направленность и ему лучше не присутствовать при этом, а то получится, что он говорил с ним по душам, и тут же его опять начинают молотить. Он сказал:

– Ладно, Павел Васильевич, я тебя навещу.

Но тот понимал, что скорее всего за ним уже приехали.

– Слышь, – обратился он к Андрею, – я не знаю, как тебя зовут…

– Андреем.

– Ты найди меня обязательно, приходи. Мы с тобой дальше за жизнь поговорим! Конечно, если жив буду.

– Будешь, будешь, – ухмыльнулся один из оперативников, – если будешь себя правильно вести.

Андрей вышел, медленно спустился на первый этаж и открыл дверцу машины. Неожиданно у него возникло чувство тревоги, решил вернуться. Он пошел по дворику больницы, пытаясь отыскать машину, на которой приехали оперативники.

Наконец увидел черную «Волгу» со знакомыми номерами. Машина была прикомандирована к РУОПу. Тогда он подогнал свою машину вплотную к той и, не выключая двигателя, стал ждать.

Вскоре он увидел, как из служебного входа больницы вышел один из оперативников, огляделся по сторонам и дал сигнал. Тут же три оперативника под руки выволокли Пашу Цируля во дворик и потащили к машине.

Двое оперативников шли рядом и держали руки в карманах. Андрей понял, что в карманах у них было оружие.

Подтащив Цируля к машине, оперативники не стали сажать его в салон, а открыли багажник и свалили его туда, захлопнув крышку.

Андрей не выдержал, выскочил из машины и подбежал к ним.

– Что вы делаете? Зачем его так?

– А ты знаешь, что прошла информация, что в больницу должна нагрянуть братва, отбивать Цируля собираются? Вот мы и вывозим его таким путем.

– А почему не на автозаке?

– Так спокойней и надежней. А в автозаке повезем – где-нибудь в темном переулке перегородят дорогу несколько иномарочек, постреляет нас братва из автоматов, а Паша будет на свободе. Потому мы и решили так сделать. А что, мы тебе тут работу сломали, что ли?

– Да нет, не сломали, – ответил Андрей. Хотя он и лукавил, но прекрасно понимал, что все, что он говорил и делал, эти костоломы свели на нет. Стоило чуть-чуть установить контакт с Цирулем – приехали оперативники и контакт нарушили. Случайно это? Или чья-то рука направляет их, не дает Андрею зацепиться?

– Куда его повезете? – поинтересовался Андрей.

– В тюрьму, в его дом родной.

– На Петровку, что ли?

– Совсем не туда. В СИЗО номер два, в Бутырку, – ответил оперативник, усаживаясь в машину. – Ладно, командир, бывай, мы поехали.

Андрей сел в свою машину. Но, отъехав немного, остановился и стал размышлять. Теперь у него созрело четкое и единственное правильное решение. Цируль – кремень, он ничего не расскажет, если даже и знает, кто вывез общак.

Надо пытаться установить его окружение, с кем он общался из братвы, и, если представится возможность, даже внедриться к ним в бригаду. Хотя бы вызвать их на разговор. Если общак вывезла не братва, а «погоны», братва наверняка будет искать деньги. Значит, они тоже будут заинтересованы в информации, которую можно им дать. А если наоборот, общак вывезла братва, тогда что? Все равно нужно искать.

«Пока Цируль будет отдыхать на нарах, я буду к нему ходить», – подумал Андрей. Но мысль о том, чтобы внедриться в группировку или по крайней мере выйти на людей из близкого окружения Цируля, завладела им очень сильно.

Осмотревшись по сторонам, он вспомнил, что находится в Медведково, где жила одна из его подруг, Татьяна, с которой он учился в одном институте. С Татьяной у него был небольшой студенческой роман. Как-то недавно он встретил ее. Она за это время успела выйти замуж и развестись. Сейчас жила одна.

Она оставила ему свой телефон. Тогда Андрей уже работал в РУОПе, и она знала об этом. «А что, – подумал Андрей, – в конце концов, за эти три дня я очень устал. Надо как-то расслабиться. Дай-ка позвоню ей! Попытка не пытка, товарищ Берия!» – подмигнул он сам себе.

Андрей подошел к телефону-автомату, достал записную книжку и набрал номер Татьяны. Через несколько мгновений услышал знакомый голос:

– Слушаю вас!

– Татьяна, это я.

– Кто?

– Андрей.

– Привет. Как дела?

– Нормально. Я случайно тут рядом оказался, недалеко от тебя.

– А где ты?

– Около метро «Медведково».

– Действительно, недалеко. Хочешь зайти ко мне в гости?

– Да.

– Записывай адрес.

– Я запомню, говори.

Татьяна продиктовала адрес и объяснила, как добраться до ее дома. Через несколько минут Андрей уже стоял возле дверей ее квартиры. В руках у него была бутылка шампанского и цветы. Татьяна открыла ему дверь. Она была веселая, улыбающаяся. Андрей вошел в квартиру…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.