IV.

IV.

[В чем вина Протопопова. Обращение к милосердию (8 июня).]

Господин Председатель.

Наша родина проходит через время необыкновенное, которое случается не раз в век, а раз в тысячелетие.

Ваш подвиг примирит справедливый гнев народа на людей виновных и причастных к пережитым и переживаемым им испытаниям — с милосердием, ради особых условий бывшего строя. Полномочия ваши велики: у вас карающий меч народа русского, что развяжете вы — развяжет народ, что свяжете вы — будет связано им.

Я глубоко чувствую свою вину: она не в деле Перрена, не в бездействии или превышении власти; не те или другие люди виновны в ней, — вина моя во мне самом. Я виноват, что пошел к делу громадному, мне неизвестному; раз я пошел — правонарушения стали неизбежны; я виноват, что осуждал своих предшественников с великою самоуверенностью, думая, что смогу сделать добро, непременно его сделаю и этим покрою свое честолюбие. Я опирался на Распутина, прошел по его желанию и отчета себе в своем деянии не отдавал; в этом моя вина, и, может быть, вина условий того времени.

Быстро осужденный, окруженный яростными нападками, оторванный от своих, я не понял, почему это произошло. Моею средою оказались люди правые — я стал проводником их взглядов б. царю. Вина моя громадна, и я не оправдываюсь. Я ищу милосердия. Малую искру надежды на таковое дает мне моя прошлая жизнь. Тысячи народа работали со мною в течение 27 лет, я их не обижал, и меня любили. Земля под выгоны, прогоны и пастьбу, вода — были даровые; избы строились на моих усадьбах даром; выстроены школы, больницы, приюты; 9 лет в Думе я работал усердно. Я все убил в последние месяцы. Я прошу милости, а на милость образца нет. Прежде источником милосердия были цари. Я теперь, в вашем лице, молю великодушие русского народа. Знаю, что прежде совершившие преступление искупали свою вину в первых окопах, — отдавая свою кровь за родину. Мне 50 лет, бывший офицер; я здоров; я прошу милости: разрешите мне итти в окопы рядовым, в заразные бараки или санитары или другое место, где нужна человеческая жизнь.

После войны, когда я вернусь — судите меня.

Да вложит в сердце ваше, господин председатель, ходатайство обо мне господь:

А. Протопопов.