ОЧЕРК ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ

ОЧЕРК ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ

Освобождение. Жертвы Катастрофы

1

Михаил Розенберг: "Мне было десять лет… Во время своих скитаний я заболел, была запущенная чесотка, люди шарахались от меня – худой, страшный. Брезговали даже подать воды. Так я скитался два года – больной, холодный, голодный, пока наши места не освободила Красная армия. В 1943 году я попал на фронт, стал сыном полка и был на фронте до 1945 года…"

Михаил Индикт: "Я прожил в яме под полом два с половиной года. Последние месяцы мои нервы не выдерживали. Много раз жена предлагала мне, чтобы вместе отравиться‚ но я ее отговаривал..." Надежда Индикт, русская: "Я говорила мужу: "Давай умрем спокойно. Я не могу жить и видеть это". Муж отвечал, что мы всё переживем и будем жить с нашими… В последние дни он начал заговариваться, твердил только одно слово, пока не терял сознания: "Переживем, переживем…" Мы пережили и дождались прихода наших войск…"

Клара Арончик: "Всюду, куда бы мы ни приходили, на нас сбегались посмотреть, на еврейских девушек, оставшихся в живых… Советский офицер... обнял нас, заплакал, начал целовать. Его фамилия была Левшин. Всю его семью уничтожили под Минском…"

Наум Эпельфельд: "На выходе из оврага нас остановил окрик часового: " Стой‚ кто идет?.." Я обнимал‚ целовал солдатскую‚ пахнущую дымом и потом шинель‚ слезы текли ручьем из глаз‚ говорить я не мог; испуганный солдат пытался оторвать меня от себя‚ освободиться от ошалелого паренька. Ему это удалось с большим трудом. А дальше сплошное‚ ни с чем не сравнимое чувство абсолютного счастья..."

2

К концу 1944 года немецкие войска отступили с оккупированных территорий Советского Союза; подошло время подсчитывать жертвы той Катастрофы, но исследователи сразу же столкнулись с неразрешимой проблемой: как определить с абсолютной точностью количество погибших евреев?

Недостаточно собрать донесения немецких карательных отрядов, которые не всегда проводили подсчет уничтоженных, а потому записывали в отчетах приблизительные цифры. Недостаточно использовать заключения Чрезвычайных государственных комиссий, которые сообщали об убийстве "советских граждан" и часто не указывали национальность погибших. Да и как сосчитать тех, кого убивали на улицах гетто, кто умирал от голода и болезней, погибал при перевозках в железнодорожных составах, чтобы быть выброшенным из вагона на безымянных станциях или полустанках? Как подсчитать тех, которые замерзали в полях и лесах, были застрелены при облавах, брошены в колодцы, сожжены в бараках, утоплены в морях и реках, засыпаны во рвах несчитанным множеством, а потому не попали в списки неисчислимых жертв?..

По очень приблизительным подсчетам, погибло за годы Катастрофы на оккупированных территориях не менее 2 миллионов 700 000 евреев Советского Союза (в границах 1941 года). На Украине уничтожили примерно 1,5 миллиона евреев – более 60% еврейского населения, находившегося там к первому дню войны, в Белоруссии – 800 000, до 80% еврейского населения, в Литве – 220 000, 95% довоенного количества, в РСФСР – до 170 000, в Латвии – около 75 000 евреев. Уцелела часть евреев в Черновцах и в гетто Транснистрии, уцелели евреи в партизанских отрядах и семейных лагерях, скрывавшиеся по поддельным документам, прятавшиеся у местных жителей, а также те немногие, которым удалось выжить в рабочих лагерях и лагерях уничтожения.

Историки подсчитали, что на захваченных территориях СССР погибло не менее 13,7 миллионов советских граждан разных национальностей. Из них преднамеренно истребленных – 7,4 миллиона, умерших на принудительных работах в Германии – 2,2 миллиона, погибших от жестоких условий оккупационного режима – 4,1 миллиона. Среди преднамеренно истребленных евреи составили более 35%, среди общего количества жертв в годы оккупации – около 20%. (С 1941 по 1945 год народы СССР потеряли на фронте, в оккупации и в тылу 26,6 миллиона человек; евреи составили среди них более 10% общих людских потерь, насчитывая перед войной 2,5% населения СССР).

Георг Фридман (гетто Риги):

" Для более глубокого понимания каждый на время должен как бы выйти из своего настоящего "я". Он должен вообразить, что именно он сам, его мать, его отец, сын, дочь, муж, жена сейчас, именно в эту минуту, идут в колонне в свой смертный путь; их бьют, выволакивают, пристреливают; раздетых на морозе подгоняют к массовой могиле, и они видят душераздирающие сцены. Слышат стоны и крики умирающих. Потом ты сам, читатель, и твои близкие… падаете в яму на массу уже пораженных колышащихся тел. Твои предсмертные стоны и крики смешиваются с криками других, твоя кровь перемешивается с другой кровью. Ты или родной тебе человек еще в сознании, но на вас падают всё новые и новые тела. Не могу продолжать – продолжи сам!

Вот тогда-то каждый приблизительно поймет, что скрывается за сухими словами "истребление рижского гетто" в частности и "истребление европейских евреев" вообще… И глубоко- глубоко в подсознании меня не покидает смутное, непостижимое умом чувство вины оттого, что я жив, а они давно мертвы…"

Корсунь: "Погибли целые семьи: Аткач‚ Базилевские‚ Богуславские‚ Вода‚ Гринберги‚ Гольдберги‚ Друзи‚ Когосовы‚ Козловы‚ Литвинские‚ Лещинские‚ Магицкие‚ Мельниковы‚ Москаленские‚ Островские‚ Почтаревы‚ Слезовы‚ Спиваки‚ Резниковы‚ Рувинские‚ Петрушанские‚ Табачниковы‚ Фельдманы‚ Хинчины‚ Чудновские..."

Бар: "Самуил Гольдман, 77 лет. Злота Гольцман, 97 лет. Песя Гринштейн, 74 года. Туба Губерман, 89 лет. Хаим Котляр, 82 года. Эстер Трактман, 92 года. Бася Тифенберг, 78 лет…"

Местечко Романов: "Шестимесячная Люся Литвак‚ ее ровесница Броня Розенблюм‚ трехмесячный Симха Шамис‚ двухмесячный Миша Гольдман‚ одномесячная Рая Аксень‚ восьмидневная Дора Пех..."

"Кузнецы, переплетчики, ткачи, бондари, портные, сапожники, меховщики, часовые мастера, шорники, пекари, извозчики, столяры, шапочники, грузчики, фотографы, механики, электротехники, маляры, воспитательницы детских садов, рыбаки, кожевники, мясники, жестянщики, каменщики, садовники, модистки, слесари, литейщики, парикмахеры, продавцы, кассиры, токари, печники, наборщики в типографии… Полеводы, зоотехники, агрономы, механизаторы, животноводы, пчеловоды… Раввины, канторы, врачи, аптекари, акушерки, зубные техники, санитарки, учителя, бухгалтеры, инженеры, ученые, журналисты, писатели и поэты…"

"У каждого был свой путь к яме..."

3

"Над нашими головами полетели снаряды советской артиллерии‚ и мы аплодировали им..." – "Когда наступило освобождение‚ я был уже не в силах двигаться. Опухший от голода‚ я даже не мог разговаривать. Бойцы Красной армии покормили меня‚ вызвали врача и так спасли мне жизнь..."

Маша Рольникайте (из узников концлагеря Штутгоф):

"Нас впускают в сарай… Прямо на земле, в смеси отрубей, сена и навоза лежат умирающие и умершие. Им уже всё равно…

Почему такой шум? Почему все плачут? Куда они бегут? Ведь растопчут меня! Помогите встать, не оставляйте одну!

Никто не обращает на меня внимания. Хватаясь за голову, протягивая вперед руки, женщины бегут, что-то крича. Спотыкаются об умерших, падают, но тут же встают и бегут из сарая. А я не могу встать.

Вот одна умерла. Сейчас и я умру, если меня не поднимут.

За сараем слышны мужские голоса. Красноармейцы?! Неужели они?! Я хочу туда! К ним! Как встать?..

На шапке блестит красная звездочка. Как давно я ее не видела!.."

Местечко Зиньков, Украина. Несколько евреев прятались в фосфоритных шахтах до прихода Красной армии. Рассказывали: после освобождения некий офицер-еврей долго звал их на идиш у входа в шахту, но они боялись и не выходили наружу.

Бася Пикман из Мозыря:

"Я видела гетто в Орше. Оно было еще страшнее минского. Замерзающие старухи копошились среди трупов. Девушки в кровоподтеках‚ распухшие от голода‚ спрашивали: "Когда за нами придут?" – смерть казалась им избавлением...

Я видела лагерь в Смоленске. Тени людей должны были закапывать умерших – по триста–четыреста трупов в день. В городе Починке меня арестовали. Меня пытали‚ желая узнать‚ не еврейка ли я. Я молчала. Меня стегали плетью‚ выбили мне зубы.

В Починке я видела‚ как вешали русских. Я видела немцев‚ которые грабили‚ убивали и смеялись над горем. Я шла на восток‚ голодная‚ разутая. Я собирала в поле колосья‚ я нищенствовала. Немецкая машина переехала меня‚ сломала мне ногу‚ я заболела сыпняком и просила врача‚ чтобы он меня не лечил... И вот я увидела чудо: красную звезду на шапке красноармейца..."

4

Немецкие войска отступили с территории СССР, однако евреи Советского Союза продолжали погибать в лагерях уничтожения на территории Польши, Австрии, Германии до последних дней той войны.

Бухенвальд в Германии – основан в 1937 году. Лагерь располагался возле старинного города Веймара, и ему присвоили поэтическое название, означавшее в переводе "Буковый лес". В центре Бухенвальда возвышался гигантский трехсотлетний бук; под ним, по преданию, любил отдыхать Гете, гордость немецкого народа, – рядом с этим деревом соорудили виселицу, на которой казнили заключенных. Через Бухенвальд прошло 240 000 человек‚ погибло 57 000 евреев и советских военнопленных; на воротах лагеря узников встречала надпись: "Каждому свое".

Майданек – создан в Польше‚ возле города Люблина, осенью 1941 года. Среди первых там уничтожили 2000 советских военнопленных‚ а затем стали прибывать поезда с евреями Польши‚ Словакии и других стран Европы. В Майданек свозили также поляков и советских граждан; по подсчетам исследователей‚ в лагере погибло от невыносимых условий существования и в газовых камерах не менее 350 000 евреев и представителей других национальностей. За один лишь день, 3 ноября 1943 года, в Майданеке убили 18 400 евреев – под громкую бравурную музыку, которая звучала из репродукторов.

К лету 1942 года заработали на полную мощность лагеря смерти Белжец, Собибор и Треблинка на востоке Польши. Каждый лагерь обслуживали десятки эсэсовцев, занимавшихся до этого ликвидацией " неполноценных" немцев; помогали им украинцы-военнопленные, которые прошли предварительную подготовку в тренировочном центре СС в Травниках, возле Люблина. В Белжеце, Собиборе и Треблинке уничтожено около 1,7 миллиона человек, а потому эсэсовцы называли их "исправно работавшими конвейерами смерти". У обреченных забирали одежду, деньги и вещи, вырывали золотые коронки, у женщин срезали волосы для изготовления матрацев – всё это сортировали и отправляли в Германию.

В Белжеце действовали сначала три газовые камеры, которые не могли вместить возрастающего количества заключенных, – тогда построили новые камеры, большего размера. В этом лагере было уничтожено около 600 000 евреев и тысячи цыган. (В августе 1942 года в Белжец прибыл железнодорожный состав – в нем было 6700 евреев. 1450 из них погибли в пути.)

"Поезда отходили ночью. У людей отнимали всю одежду. Многие в пути выламывали доски вагона и выскакивали из поезда. Голые‚ они бежали по полям. Немецкая охрана‚ находившаяся обычно в последнем вагоне‚ стреляла в них залпами. Железнодорожное полотно от Львова‚ через Бруховицы- Жулкень до Равы Русской покрыто было трупами евреев… В пятнадцати километрах от Равы Русской и Белжеца евреев выводили из вагонов..."

Собибор – лагерь в Польше неподалеку от Люблина. Первые партии евреев были убиты там в мае 1942 года, а затем лагерь работал без остановки до октября следующего года. Очередной железнодорожный состав подходил к станции; люди выходили на перрон, у них забирали ценные вещи и весь багаж, после чего приказывали раздеться, загоняли в камеры и пускали выхлопной газ от работавшего танкового мотора. В течение полутора лет в Собиборе уничтожили примерно 250 000 евреев из разных стран Европы‚ а также поляков, цыган и советских военнопленных. На мемориальной доске, установленной в Собиборе после войны, поместили библейские слова: "Земля, не закрой моей крови!"

Треблинка – лагерь северо- восточнее Варшавы. Первый транспорт с обреченными прибыл в Треблинку 23 июля 1942года; из него выгрузили 7300 евреев из гетто Варшавы, которых немедленно уничтожили в камерах выхлопными газами от танкового мотора. По еврейскому летосчислению, это был девятый день месяца ав, день поста, молитв и траура по разрушенным Иерусалимским Храмам. Назавтра прибыл второй транспорт – 7400 человек, а затем поступали практически ежедневно, транспорт за транспортом – 10 085, 10 672, 13 596 евреев. В Треблинке могли уничтожить за день до 15 000 человек, но тогда – по признанию эсэсовца – "приходилось работать до полуночи". Из показаний узника Треблинки: "Вся процедура – раздевание и путь в газовую камеру – продолжалась для мужчин 8–10 минут, для женщин 15 минут… потому что до газовой камеры им еще стригли волосы".

Дорогу к газовым камерам Треблинки эсэсовцы называли Гиммлерштрассе. По пути людей били, кололи ножами, чтобы быстрее бежали; летом слышались крики и плач на пути к камерам, зимой люди не плакали: голые, при двадцатиградусном морозе, они бежали к зданию, чтобы укрыться от холода. Когда камера наполнялась, запирали двери, люди кричали внутри: "Папа! Мама! Шма, Исраэль!.." – родители звали своих детей. Минут на двадцать включали гигантский мотор, который гнал в камеру газ, затем мотор отключали и ждали еще четверть часа; наконец поступала команда: " Открыть двери!" Однажды, когда выносили тела, из газовой камеры вышла девочка лет двенадцати. Она стояла посреди трупов и говорила: "Хочу к маме…" Ее отвели к ямам и там застрелили.

Василий Гроссман, из очерка "Треблинский ад": "Ни одному человеку не разрешалось приблизиться к этому лагерю. Стрельба по случайным прохожим открывалась без предупреждения за один километр. Самолетам германской авиации запрещалось летать над этим районом. Жертвы, подвозимые эшелонами… до последней минуты не знали о ждущей их судьбе… Экскаваторы работали, урчали, рыли день и ночь огромные, на сотни метров длины и темной, многометровой глубины рвы. И рвы стояли незасыпанные. Ждали. Недолго ждали…"

За годы существования Треблинки было уничтожено около 800 000 человек, подавляющее большинство которых составили евреи; в этом лагере убили также несколько тысяч цыган. Крематориев не было, а потому трупы укладывали рядами на железные колосники и сжигали под открытым небом. Из штаба СС в Берлине прислали поздравительное письмо коменданту Треблинки (август 1942 года): "С большой радостью узнал из вашего сообщения, что в течение четырнадцати дней ежедневно привозили в Треблинку по 5000 представителей избранного народа".

Яков Верник (Треблинка): "Маленькие дети, совершенно голые и разутые, простаивали на морозе по многу часов в ожидании очереди в переполненные газовые камеры. Обмороженные ступни примерзали к ледяной земле. Многие плакали. Некоторые замерзали насмерть…"

В Терезине (Терезиенштадте) в Чехии немцы создали "показательное" гетто для евреев из стран Центральной и Западной Европы. Там были больницы, дома для престарелых, школы для детей, в театрах ставили спектакли, музыканты выступали на концертах, работала библиотека и всевозможные кружки; в Терезине даже ввели в обращение местные почтовые марки и денежные ассигнации, на которых был изображен Моисей со скрижалями Завета. В июле 1944 года в Терезин пригласили комиссию Международного Красного Креста, чтобы "опровергнуть" слухи о массовом уничтожении еврейского населения Европы. К приезду комиссии отправили в Освенцим тысячи обитателей гетто для ликвидации невероятной скученности, открыли магазины и кафе, повсюду высадили цветы, отрепетировали с узниками их ответы на возможные вопросы; члены комиссии сфотографировали чистеньких приветливых детей, которые улыбались в объектив, и признали обращение с евреями гуманным. Визит комиссии запечатлели на пленку, а затем показывали пропагандистский фильм "Новая жизнь евреев под защитой Третьего рейха".

Через гетто Терезина прошло примерно 140 000 евреев, из них около 90 000 отправили в лагеря уничтожения, более 30 000 умерли в гетто от эпидемий. Советские войска освободили Терезин в мае 1945 года; врач Красной армии вспоминала: "Тот день, когда я впервые оказалась в Терезине, до сих пор кажется мне самым страшным в моей жизни… Люди буквально выползали из казарм. Истощенные. Страшные. Подростки передвигались на четвереньках, старики обхватывали колеса наших машин, целовали их… Это был ужас! Еще долгое время казалось: никогда больше не улыбнусь…"

В Терезине побывало 15 000 детей и подростков до шестнадцати лет, в живых осталось не более ста. Из письма Томаша Елинека (погиб, когда ему было одиннадцать лет): "Я здоров и молод. У меня впереди будущее…"

5

Рядом со знаменитыми лагерями, "прославившимися" огромным количеством жертв, существовали и более "скромные": Берген-Бельзен, Заксенхаузен, Шлоссенбург, Флоссенбург, Гузен, Гросс-Розен, женский лагерь Равенсбрюк, Моринген, Нидерхаген, Натцвейлер, Гинцер, Нейенгамме, Ораниенбург, Маутхаузен в Австрии, Кайзервальд и Саласпилс в Латвии, Клооге и Вайвара в Эстонии, Хелмно и Штутгоф в Польше, Малый Тростянец в Белоруссии… – в сотнях больших и малых лагерей убивали пулей, петлей, голодом, непосильной работой.

Не забывали при этом и про удобства персонала, обслуживавшего лагеря. Высаживали кустарники возле домов эсэсовцев, разбивали клумбы с цветами, следили за чистотой и порядком; для заполнения их досуга создавали на территории концлагерей оркестры из заключенных, сооружали кинотеатры, зоопарки, кафе, казино и бассейны; собирали охранников за накрытыми столами, чтобы отметить юбилейную дату, повышение в чине или рождественский праздник неподалеку от газовых камер, – в Освенциме существовал даже публичный дом.

Из воспоминаний заключенного: "В Освенциме не было возможности дождаться не только следующего дня, но и следующего часа. Смерть стерегла каждого ежеминутно…" Освенцим (Аушвиц) юго-западнее Кракова – создан в 1940 году. Самый большой концентрационный лагерь, на воротах которого поместили надпись: "Arbeit macht frei" ("Труд делает свободным"). Освенцим поставлял заключенных в десятки подчиненных ему рабочих лагерей; их обитатели работали до двенадцати часов в сутки, получали в день кусок хлеба и миску жидкого супа; когда они не могли уже выполнять работу, их уничтожали и присылали взамен новых работников из очередного транспорта.

Труд заключенных был чрезвычайно выгоден – бесплатная рабочая сила, которую использовали на заводах крупнейшие немецкие фирмы Крупп, Тиссен, Флик, Сименс-Шуккерт, И. Г. Фарбениндустри и многие другие, производившие военную технику. Фирмы вносили в кассу СС заранее оговоренную оплату за каждого подневольного работника, что приводило к самоокупаемости концентрационных лагерей; за счет узников не только содержали места их заключения, но также платили зарплату многочисленным охранникам, строили газовые камеры и крематории, закупали газ "Циклон- Б".

Освенцим не мог справиться со всё возрастающим количеством заключенных, большая часть которых подлежала уничтожению, а потому неподалеку выстроили Биркенау – Освенцим 2 (а следом за ним и Освенцим 3). Это был гигантский, хорошо отлаженный конвейер смерти с огромными газовыми камерами; в Биркенау можно было одновременно умертвить за день до 12 000 человек – тела сжигали в крематориях и на кострах.

Из стихотворения неизвестного подростка в Освенциме:

Воронье наши трупы сгложет?

Уничтожат ли нас дотла?

В какую могилу меня положат?

Я хочу лишь свободы, Боже,

И немного тепла…

Галина Биренбаум: " Отец был в полувменяемом состоянии, мать, как всегда, спокойна. Она даже улыбнулась мне и прошептала на ухо: "Не бойся… Мы умрем вместе, так что не пугайся, это не так уж страшно…"

В мае–июле 1944 года в Освенцим отправили из Венгрии более 400 000 евреев; среди них был и будущий лауреат Нобелевской премии писатель Эли Визель: "Вдруг наши двери открылись. Какие-то странные типы, одетые в полосатые рубахи и черные штаны… ворвались в вагон. Они начали колотить направо и налево с криком: "Всем выйти! Вон из вагона! Быстро!" Мы выскочили… Перед нами пылал огонь. В воздухе носился смрад горящей плоти. Время, должно быть, близилось к полуночи. Мы прибыли в Биркенау, приемный центр Освенцима…"

Мордехай Цирульницкий – об уничтожении венгерских евреев: "Газовые камеры пропускали тогда ежедневно по 20-26 тысяч человек. Крематории были не в состоянии справиться с таким количеством трупов, и вокруг лагеря день и ночь пылали костры. Казалось, что всё вокруг охвачено пламенем, отовсюду доносился запах горелого человеческого тела… Мы вдыхали этот запах, этот дым – он душил, сводил нас с ума…"

Последних евреев привезли в Освенцим из Берлина 5 января 1945 года. 18 января эсэсовцы погнали тысячи заключенных в Германию: это был марш смерти, в результате которого многие остались лежать на дороге, застреленные охранниками. 27 января части Красной армии освободили Освенцим – в живых насчитали сотни обессилевших, изможденных узников. Исследователи полагают, что в Освенциме было уничтожено не менее 1,2 миллиона человек, среди них более 1 миллиона евреев, а также десятки тысяч поляков, цыган, советских военнопленных, людей разных национальностей.

Тринадцатилетняя Эва Хейман, Венгрия (из дневника): " Боже, ведь это так, не правда ли? Ведь Ты случайно не обратил внимания, когда убивали Марту, но теперь Ты охраняешь нас?.." – "Дорогой дневник, я никогда так не боялась… Я не хочу умирать, потому что еще почти не жила!.." Эва погибла в Освенциме.

Врачи под руководством Й. Менгеле проводили эксперименты над узниками Освенцима; подобные опыты производили также в Бухенвальде, Равенсбрюке и в других лагерях. Эсэсовцы в белых халатах удаляли у детей лимфатические узлы и вводили им в легкие возбудителей туберкулеза. Кастрировали мужчин и облучали женские половые органы рентгеновскими лучами. По заказу Гиммлера вырабатывали способы массовой стерилизации женщин для будущего "обезлюживания" покоренных территорий. Обследовали внутренние органы близнецов, изыскивая пути увеличения рождаемости у немецких женщин. Помещали обреченных в камеры с пониженным давлением для определения условий выживания летчиков на больших высотах. Определяли, сколько времени здоровый человек может прожить в ледяной воде. Заражали заключенных желтой лихорадкой, оспой, тифом, холерой, дифтеритом и изучали воздействие этих болезней на организмы без предохранительных прививок. Проводили опыты по пересадке костей, по заражению открытых ран бациллами газовой гангрены и столбняка. Наносили фосфорные ожоги на тела и изыскивали способы их лечения. Для обучения будущих врачей СС оперировали здоровых людей, порой без наркоза, делая их калеками. Медицинские опыты проводили на заключенных разных национальностей, которых затем немедленно уничтожали, – на допросе после войны один из врачей сказал, что для него "не было принципиальной разницы между евреями и животными".

Шарлотта Дельбо, французская писательница (в прошлом – узник Освенцима): "Можно представить себе самое худшее, но как представить непредставимое?.."

6

О сопротивлении узников в лагерях уничтожения известно очень мало: почти все они погибли, и память о них не сохранилась. 22 октября 1942 года в Заксенхаузе группа заключенных бросилась на охранников возле газовых камер – их всех уничтожили. 2 августа 1943 года произошло восстание в Треблинке. Заключенные вынесли тайком из оружейного склада гранаты и винтовки, подожгли лагерные постройки и кинулись на прорыв заграждений, убивая охранников на своем пути. Почти все восставшие погибли, сумели спастись несколько десятков, но с этого момента Треблинка перестала существовать: эсэсовцы взорвали газовые камеры, уничтожили печи, разобрали даже подъездные железнодорожные пути, а территорию лагеря перепахали.

Следующее крупное восстание произошло в Собиборе. Восстали евреи-заключенные, которых возглавлял Александр Печерский. Он попал в плен под Вязьмой в 1941 году. Бежал, был пойман, отправлен в трудовой лагерь в Белоруссии; там обнаружили, что он еврей, перевели в Минский рабочий лагерь СС, а оттуда в Собибор.

Из воспоминаний Печерского:

"В лагерь смерти Собибор (Польша) я прибыл из Минска в сентябре 1943 года, в эшелоне нас было 2000 человек. Четверо суток мы были в пути без воды и продуктов, в забитых вагонах по 70–80 человек в каждом. Когда мы прибыли в Собибор, из нашего эшелона отобрали 80 столяров и плотников для производства срочных работ, а остальных в этот же день удушили в газовых камерах и сожгли на кострах…

Весь лагерь был окружен тремя рядами проволочного заграждения высотой в три метра, затем пятнадцать метров минированного поля и еще ряд проволочного заграждения. Нас охраняли 14 эсэсовских офицеров и 250 вахманов.

С первых же дней нашего прибытия в лагерь старые узники Собибора предложили нам войти в их подпольную группу для организации восстания и побега. После нашего согласия… руководство поручили мне… Восстание было назначено на 14 октября 1943 года, на 22-й день после нашего прибытия в Собибор…"

Это произошло 14 октября, в праздник Суккот. В тот день, перед началом всеобщего восстания, заключенные пригласили эсэсовцев на примерку в швейные и сапожные мастерские. Иегуда Лернер сообщил: "Ровно в 4.00 появился Иоганн Нуманн, исполнявший обязанности начальника лагеря. Он вошел в мастерскую, снял портупею и положил ее на стол. Когда портной нагнулся, чтобы пометить мелом шов, я занес над нацистом топор и со всей силой ударил его по голове… Мы быстро задвинули тело под стол, портные тщательно вытерли следы крови на полу, и минут через десять в мастерскую вошел второй немец. Он оглянулся в недоумении, так как в мастерской было темно, и вдруг спросил: "Вас ис дас?" Оказывается, он наступил на руку Нуманна, которая торчала наружу. В ответ он получил удар обухом по голове…"

Таким же способом ликвидировали эсэсовцев в сапожной мастерской, в комендатуре и на той площадке, где сортировали одежду. Печерский: "У нас почти всё шло по намеченному плану. Мы уничтожили 11 фашистских офицеров, одни заключенные захватили оружейный склад, остальные бросились к заминированным полям, перерезая проволочное заграждение. Часть людей там погибла…"

Лернер: " Все бросились бежать, как одержимые, в разные стороны. Была повалена колючая ограда, через канаву переброшены доски… В воздух взлетали тела людей, подорвавшихся на минах. 250 метров отделяли лагерь от леса, но весь этот путь был усеян трупами…" За лагерные ограждения вырвалось около 400 человек; одни подорвались на минах, другие погибли от пуль охранников, в лесах их убивали партизаны польской Армии Крайовой – прихода Красной армии дождались 50 человек. После восстания в Собиборе эсэсовцы ликвидировали газовые камеры и бараки, на территории лагеря посадили деревья.

Печерский: "Я со своей группой ребят из Советского Союза на пятый день перешли реку Буг и вступили в партизанский отряд…" В отряде Александр Печерский был подрывником; после соединения с частями Красной армии его, бывшего военнопленного, отправили в штрафной батальон, где он был ранен и – как сказано в документе – "свою вину перед родиной искупил кровью".

Из воспоминаний узника Освенцима (начало 1944 года): "В одном из транспортов, доставленных из Франции, была молодая еврейская женщина. Когда ее, уже голую, повели к газовой камере, она стала умолять рапортфюрера Шилингера… оставить ее в живых. Шилингер стоял, засунув руки в карманы, и покачиваясь на ногах, смеялся ей в лицо. Сильным ударом кулака она свалила Шилингера на землю, выхватила его револьвер, выстрелами наповал убила его и еще одного эсэсовца, а одного ранила…"

В октябре 1944 года восстали заключенные в Освенциме, занимавшиеся сожжением трупов; это были греческие евреи во главе с Йосефом Барухом. Им удалось поджечь крематорий, убить несколько эсэсовцев – все восставшие, очевидно, погибли.

7

Закончились боевые действия. Германия капитулировала. Жертвами нацистов оказались граждане разных национальностей стран Европы и Северной Африки, но лишь еврейское население повсюду убивали планомерно, систематически, беспощадно – за то, что они родились евреями. Спасения не было никому. Каждый еврей, даже принявший иную веру, считался врагом от рождения и был приговорен к уничтожению. Общее количество погибших евреев принято оценивать в 6 миллионов человек (по оценкам разных исследователей – от 5,3 до 6,2 миллиона). Среди них – более 1 миллиона детей.

Из обвинительной речи генерального прокурора Израиля Г. Хаузнера на процессе А. Эйхмана (Иерусалим, 1961 год): "На кого обрушилась эта вакханалия кровожадных убийц?.. Разрушена горделивая община Амстердама, прибежище испанских маранов… Погибла община Праги, существовавшая с десятого века, с ее великолепными синагогами… Гибель постигла общину Вены, насчитывавшую более тысячи лет… Исчезли цветущие еврейские центры в Польше во главе с прославленной общиной Варшавы, средоточием польско-еврейского мира… Погибло еврейство Львова, выдающегося центра… еврейского воспитания и патриотизма… Стерта с лица земли еврейская община Лодзи, города фабрик и ремесел, искусного труда и богатой культуры. Нет больше еврейской Вильны, этого Иерусалима Литвы, столицы мудрости и учения, о которой сказал поэт: " Город духа, город правый, город в раздумье глубоком"... Нет более общины Каунаса… Нет еврейской общины Одессы, духовной колыбели Менделе Мойхер- Сфорима, Ахад га-Ама и Бялика. Истреблена еврейская община Киева… Погибла древнейшая община Салоник, где евреи прожили два тысячелетия… Уничтожено еврейское местечко Восточной и Южной Европы… в котором теплился огонек еврейского духа, передаваемый из поколения в поколение до последнего дня… Их больше нет…"

Катастрофа лишила еврейский народ неисчислимого количества погибших талантов, на долю которых пришлось то время. Она лишила его и всех тех, кто не появился на свет, так как их отцы и матери были убиты, – а ведь они могли стать учеными, композиторами, художниками, поэтами и писателями, искусными мастерами своего дела с их несостоявшимися открытиями во всех областях науки и техники. Катастрофа уничтожила еврейские культурные и духовные ценности – разрушены синагоги, сожжены свитки Торы, старинные книги и рукописи, разорены повсеместно еврейские кладбища с могилами великих раввинов, праведников, евреев многих и многих поколений, похороненных на той земле.

Шесть миллионов евреев были уничтожены‚ и современник восклицал с болью и отчаянием: "1945 год... Неужели это всё‚ что от нас осталось?.. Из каждый четырех европейских евреев трое погибли. Из каждых пяти евреев мира двух уже не существует... Что ждет нас после Катастрофы? Ночи отчаяния без тени надежды? Вопли от неутихающей боли? Бесконечная печаль? Жизнь‚ полная горечи‚ история воспоминаний о погромах и резне? Неужели мир действительно потерял свою душу? Неужели Освенцим лишил нас и будущего?.. Удастся ли народу раздавленному‚ растоптанному‚ искалеченному‚ пронзенному мечом препоясаться силой и продолжить свое существование?.. "

Р. Гесс, комендант лагеря Освенцим: "Я с детства был воспитан в безоговорочном послушании взрослым, родителям, учителям, священникам…" – "Фюрер приказывает – мы повинуемся… Любой приказ фюрера, а для нас также и рейхсфюрера СС (Гиммлера) всегда был правильным и справедливым…" – "Моей семье было хорошо в Освенциме. Выполнялось каждое желание моей жены и детей. Дети могли играть, сколько хотели, у жены было так много любимых цветов, что она чувствовала себя как в раю… Самой большой радостью для детей было, когда и я купался вместе с ними. Но у меня было слишком мало времени для моих детей…"

Из дневника Гесса: "Я не испытывал чувства ненависти (к уничтожаемым)…" В предсмертном письме он завещал своим детям уважать мать, ибо "любовь и забота матери есть самое прекрасное и ценное из всего, что существует на свете". По приговору суда Гесс был повешен на территории Освенцима.

***

После войны одного из командиров в концлагере Равенсбрюк, отличавшегося особой жестокостью, приговорили к смертной казни. Его родственники и друзья посылали письма в его защиту, в которых указывали: "дорогой добрый Людвиг был не способен обидеть даже животное…" – "во время прогулок за городом он делал иногда странные маленькие прыжки, чтобы не раздавить попавшую ему под ногу улитку или ящерицу…" – когда у его тещи умерла канарейка, "он бережно положил птичку в коробку, прикрыл ее розой и зарыл под розовым кустом".

Гиммлер (в беседе с любителем охоты): "Как вы можете находить удовольствие в стрельбе из засады по бедным зверюшкам, которые пасутся на опушке леса, невинные, безоружные, не ожидающие никакого зла? Ведь это, по сути дела, обычное убийство… Природа так прекрасна, и каждый зверь имеет право на жизнь…"

***

Из стенограммы Международного военного трибунала в Нюрнберге: "При открытии первого крематория (в Биркенау)… присутствовали важные гости из Берлина. "Программа" состояла из умерщвления газом и сжигания 8000 евреев из Кракова. Гости, среди которых были офицеры и гражданские лица, остались чрезвычайно довольны результатами и не отходили от смотрового окошечка, которое было специально вделано в дверь газовой камеры. Гости стремились превзойти друг друга в похвалах в адрес вновь построенных сооружений".

Из донесения Гиммлеру профессора Страсбургского университета: "Мы имеем обширную коллекцию черепов почти всех рас и народов. И только черепов евреев так мало, что их исследование не может дать надежных результатов. Война на Востоке дает нам возможность пополнить их количество… Ответственный за сохранение материала… после умерщвления еврея, чья голова не должна быть повреждена, отделяет голову от туловища и отправляет ее в консервирующем растворе… к месту назначения…"

Из "секретного документа государственной важности" – о создании коллекции скелетов: "Всего было отобрано 115 лиц, в том числе 79 евреев, 2 поляка, 4 азиата и 30 евреек… Для дальнейшей обработки необходимо этих людей немедленно перевести в концлагерь Натцвейлер…"

Из переписки фармакологической фирмы "Байер" с комендантом Освенцима: "Мы были бы благодарны Вам, если бы Вы, в связи с нашими испытаниями нового снотворного средства, передали нам некоторое количество женщин…" – "Цена 200 марок за одну женщину кажется нам всё же завышенной. Можем предложить не более 170 марок за голову…" – "Получили 150 женщин… Опыты проведены. Все женщины умерли. В ближайшее время свяжемся с Вами насчет новой доставки…"

***

После освобождения лагеря Берген-Бельзен британский солдат увидел на обочине дороги три трупа. Все трое были убиты выстрелами в затылок. Немка объяснила ему: "Это отставшие от колонны, проходившей здесь несколько дней назад. У них не было сил идти дальше". – " Почему их застрелили?" – спросил солдат. "А что было с ними делать? – ответила женщина. – Ведь это евреи".