Глава 4 ОЖЕСТОЧЕННАЯ ОБОРОНА

Глава 4

ОЖЕСТОЧЕННАЯ ОБОРОНА

Сэр Ричард наотрез отказался повернуться к врагу спиной, заявив, что предпочтет умереть, чем обесчестить себя, свою страну и корабли ее величества.

«Английские путешествия»

Уолтера Рэйли Хаклита

Следующие конвои PQ-13 и QP-9, состоявшие из 19 судов каждый, вышли, соответственно, из Исландии и Мурманска 20 и 21 марта. И снова адмирал Товей вывел в море свои главные силы, чтобы обеспечить защиту от возможного нападения кораблей противника. На этот раз прикрытие осуществляли крейсер «Славный» – флагманский корабль адмирала Кертиса, линкор «Герцог Йоркский» и авианосец «Победный». Обратный конвой проделал весь путь без приключений, а его эскорт записал на свой счет уничтожение немецкой подводной лодки «U-655». Ее потопил минный тральщик «Снайпер». Идущему в Россию конвою повезло значительно меньше. Через четыре дня после выхода из порта он попал в свирепый шторм, который разметал суда по большому участку моря. Непогода утихла спустя четыре дня, и когда старший офицер эскорта решил, что пора собирать своих подопечных, то не увидел ни одного. Суда конвоя оказались разбросанными на 150-мильном пространстве. Судно коммодора конвоя танкер «Река Эфтон» оказался не в силах бороться с непогодой, его отнесло к Лофотенским островам. В восточном направлении дальше всех оказалось судно «Эмпайр Рейнджер»: оно находилось в 80 милях от мыса Нордкап. В 40 милях за его кормой находилось сразу б торговых судов в сопровождении оснащенного вооружением китобоя, в 35 милях к западу – пароход «Гарпальон» и эсминец «Ярость». В 65 милях от них обнаружилась еще одна группа из б судов в сопровождении эсминца «Затмение», китобоя «Сумба» и траулера «Пейнтер». Крейсеры «Тринидад» и «Нигерия» разыскивали потерявшихся на площади 100 квадратных миль к юго-востоку от Медвежьего. Наступивший день был ясным и солнечным, но временами налетали снежные шквалы. Суда конвоя оставались рассеянными по огромной площади, когда на крейсере «Тринидад» заметили немецкий самолет-разведчик. Противник не терял времени зря, и уже через час появились первые бомбардировщики. Воздушный налет продолжался с короткими перерывами целый день. В результате два судна затонули – «Эмпайр Рейнджер», оказавшийся впереди конвоя, и «Рейсленд», который непогода забросила далеко на восток.

Тем временем адмирал Шмундт отправил из Киркенеса эсминцы «Z-25», «Z-26» и «Z-24» с заданием обнаружить и атаковать конвой. Они должны были пройти на запад по наиболее вероятному пути конвоя, сохраняя между собой дистанцию в три мили. В 22.45 на одном из них заметили спасательные шлюпки с «Эмпайр Рейнджер» и взяли на борт уцелевших моряков. В полночь «Z-26» наткнулся на заблудившийся пароход «Бато». Немцы сняли с него экипаж и потопили артиллерийским огнем. От моряков они получили сведения о состоянии конвоя и величине эскорта. Еще около часа эсминцы вели поиски в том же районе, после чего на высокой скорости отправились на юго-восток, в результате чего оказались значительно южнее всех судов конвоя. Погода начала стремительно ухудшаться, пошел снег, сопровождавшийся шквалистым ветром, видимость стала почти нулевой. В таких условиях полчаса спустя крейсер «Тринидад» и эсминец «Ярость», продвигавшиеся в восточном направлении на помощь четырем отставшим торговым судам, нос к носу столкнулись с тремя немецкими эсминцами. Огонь был открыт незамедлительно, и очень скоро головной эсминец «Z-26» вспыхнул. Но сразу после этого англичане прекратили огонь, поскольку на «Тринидаде», чтобы увернуться от торпед, перешли на сложный зигзаг. Через двадцать минут поврежденный эсминец, судя по всему потерявший контакт со своими собратьями, был снова обнаружен и обстрелян. Желая раз и навсегда покончить с противником, с «Тринидада» выпустили торпеду, которая из-за роковой случайности (скорее всего, это было связано с жестокими морозами) прошла мимо цели, после чего изменила курс, вернулась и ударила крейсер в левый борт, вызвав серьезные разрушения. «Тринидад» остался на плаву, но был вынужден снизить скорость до 8 узлов. Эсминец «Затмение», сопровождавший восемь торговых судов из конвоя, два советских эсминца, вышедшие навстречу конвою из Кольского залива, и эсминец «Ярость» вступили в бой с поврежденным «Z-26». Сражение велось в ужасающих условиях: взрывы снарядов поднимали над кораблями тучи брызг, которые оседали и тут же замерзали на палубах, мостиках, орудиях. Удача окончательно отвернулась от немецкого корабля: он получил новые повреждения и был вынужден застопорить ход. Эсминец «Затмение» начал подготовку к торпедной атаке, чтобы отправить немца на дно, но тут появились два других немецких эсминца, и ему пришлось поспешно уйти, причем в него угодили два снаряда из 5,9-дюймового орудия, которые проделали дыру в корпусе выше ватерлинии и снесли главные антенны. У эсминца было на исходе топливо, к тому же на борту 9 человек нуждались в срочной медицинской помощи. Поэтому он взял курс на Кольский залив, куда прибыл на следующее утро, имея в танках всего 40 тонн топлива. Немецкие эсминцы подобрали уцелевших моряков с «Z-26» и вернулись на базу. Поврежденный «Тринидад» под охраной эсминца «Ярость» добрался до Кольского залива на следующий день.

Теперь конвой состоял из двух групп: в одной было восемь судов, в другой – четыре (еще четыре судна не было найдено) и шел к месту назначения, не подозревая об ожидающих его приближения немецких подводных лодках. В результате были торпедированы два судна, но эсминец «Ярость» потопил одну из субмарин – «U-585». Одним из погибших судов оказалась «Индуна», которая в течение нескольких дней тянула на буксире китобой «Сила». У него кончилось топливо, и в ночь с 28 на 29 марта он застрял в тяжелых льдах. Оттуда он выбрался с помощью «Индуны», и оба направились к Кольскому заливу. Спустя пять часов буксирный конец оборвался, и «Сила» исчезла в очередном снежном заряде. Не обнаружив объект буксировки, «Индуна» пошла дальше и на следующее утро была торпедирована и потоплена немецкой подводной лодкой. Из уцелевшей части экипажа несколько человек погибли от переохлаждения в спасательных шлюпках, которые были обнаружены русским минным тральщиком только спустя трое суток. «Сила» была найдена эсминцем «Ориби», после чего она продолжила рейс на буксире у минного тральщика «Хэрриер». Только 1 апреля последнее из 15 уцелевших судов пришвартовалось у причала Мурманска.

В целом немецкое командование было удовлетворено результатами атаки на конвой, но при этом был потерян эсминец «Z-26», что явилось серьезным уроком для штаба ВМФ. Был сделан вывод о необходимости усилить осторожность при использовании надводных кораблей против конвоев. Эту точку зрения не разделял адмирал Шмундт, считавший, что для этого необходимы крупные боевые корабли и эсминцы.

Пока конвой PQ-13 завершал свой богатый событиями рейс, 33 бомбардировщика «Галифакс» предприняли очередную безуспешную попытку вывести из строя «Тирпиц».

Переход от полярной ночи, сопровождающейся постоянной темнотой, к полярному дню повлек за собой пересмотр условий плавания конвоев. С каждым днем немецкой авиации становилось легче обнаруживать плывущие суда – теперь этим можно было заниматься круглосуточно. Кроме того, немцы значительно усилили свои военно-морские и военно-воздушные соединения, базирующиеся в Северной Норвегии. Все перечисленное означало, что конвои теперь будут подвергаться более серьезной опасности: немцы явно намеревались закрыть этот маршрут. А силы сопровождения союзников оставались слишком малыми. В ответ на обращение адмирала Товея адмиралтейство пообещало флоту метрополии подкрепление из числа кораблей Западной группы. Подобные меры очень напоминали короткое одеяло: натянешь на голову – мерзнут ноги, натянешь на ноги… И все же число кораблей эскорта оставалось далеким от реально необходимого. К тому же у эсминцев Западной группы было частично снято палубное вооружение, чтобы они могли взять большее количество глубинных бомб. Этот факт снижал их значение для сражений с надводными силами противника. Также они имели очень слабое противовоздушное вооружение, что было характерно для многих эсминцев. Установка на них орудий двойного назначения, способных вести огонь как под малым, так и под большим углом, началась только после начала войны, поэтому эти суда в своем подавляющем большинстве были почти бесполезны для отражения атак с воздуха.

Адмирал Паунд был отлично осведомлен о трудностях, которые требовалось преодолеть, чтобы продолжать доставлять грузы в Россию по северному маршруту в условиях возросшего сопротивления противника и увеличившейся продолжительности светового дня. Он довел свое мнение до сведения комитета по обороне в начале апреля и предупредил, что потери на этом маршруте вполне могут сделать его экономически невыгодным.

Следующие два конвоя – PQ-14 на восток и QP-10 на запад – вышли в море, соответственно, 8 и 10 апреля. Первый состоял из 24 судов, второй – из 16. В эскорт PQ-14 был включен крейсер «Эдинбург», несущий флаг контр-адмирала Бонэм-Картера. На крейсер были погружены стальные листы для ремонта поврежденного «Тринидада» – у русских нужного материала не оказалось. Маршрут конвоя был выбран с расчетом на то, что граница кромки льдов начала отодвигаться на север, хотя в действительности она была даже южнее, чем обычно. Конвой попал в полосу льдов к юго-западу от острова Ян-Майен, и в результате 16 судов и 2 минных тральщика из эскорта были вынуждены вернуться в Исландию для ремонта. 8 судов продолжили свой путь. Несколько раз они попадали под бомбежки, не причинившие им вреда, но утром 16 апреля судно коммодора конвоя Э. Риса «Эмпайр Говард» было торпедировано немецкой подводной лодкой к востоку от острова Медвежий и взорвалось. Командира не обнаружили в числе уцелевших. Оставшиеся 7 судов утром 19 марта благополучно вошли в Кольский залив благодаря тому, что плохая видимость помешала авиации продолжить бомбардировки. Конвой QP-10 подвергся нападению не только авиации, но и вражеских подводных лодок и потерял 4 судна.

В это время Гитлер обсудил сложившуюся ситуацию с адмиралом Редером. Он заявил, что видит настоятельную необходимость в самолетах-торпедоносцах. После длительной задержки, вызванной нежеланием флота отдавать авиации свое уникальное оружие – торпеды, Геринг получил зеленую улицу. Первые 12 экипажей, которые должны были пройти обучение новой тактике атаки, были отправлены на аэродром Бардуфосс, расположенный на севере Норвегии, чтобы сесть за штурвалы «Не-111» и «Ju-88», модернизированных для приема торпед. Вскоре за ними последовали другие. Гитлер особо акцентировал необходимость направить все усилия на то, чтобы англо-американская помощь не попала в СССР. Конвои должны были стать главными целями флота, для чего фюрер предложил разработать план ряда совместных операций авиации и флота, после чего отправить в рейд «карманный» линкор «Шеер». Редер был вынужден доложить об ухудшении ситуации с топливом. Резервные запасы снизились до 150 тысяч тонн, а румынские поставки прекратились.

Возвращение большого числа груженых судов из конвоя PQ-14 в Исландию вызвало сверхнормативное скопление грузов, ожидающих отправки в Россию северным путем. Началось сильное политическое давление, имевшее целью увеличить число судов в следующем конвое. Адмирал Товей был категорически против такого решения. Он считал, что «эти конвои, если их невозможно отложить до передвижки кромки льда на север, должны быть значительно уменьшены в размерах». Давая такую рекомендацию, командующий больше имел в виду погоду, чем угрозу со стороны противника. Мы уже видели, что жестокий шторм, в который попал предыдущий конвой, так раскидал суда, что эскорт не мог оказать им никакой помощи, тем более в противовоздушной обороне, где сплоченность – главное условие. В адмиралтействе произвели научный анализ потерь в атлантических конвоях, который показал, что число судов, потопленных во время атаки постоянной интенсивности, остается более или менее постоянным, поэтому чем больше конвой, тем меньше процент потерь. Этот аргумент, подкрепленный политическим давлением и соображением, что теперь погода начнет улучшаться, оказался более весомым, чем рекомендации адмирала Товея. Адмиралтейство приняло решение, что в следующем конвое PQ-15 будет 25 судов и он выйдет в море 26 апреля. Конвой QP-11, состоящий из 17 судов, выйдет в море на два дня позже. Для этих конвоев усилили эскорт. PQ-15 должны были сопровождать 4 эсминца, 4 траулера, специальный корабль ПВО «Алстер Квин» (переоборудованное ирландское почтовое судно), а также корабль с катапультой «Эмпайр Морн». Последний был обычным грузовым судном, на борту которого была смонтирована катапульта, способная выбросить в воздух истребитель «харрикейн». Они были созданы, чтобы сбивать немецкие самолеты-разведчики, которые всегда держались за пределами дальности выстрела палубных орудий и долго преследовали конвой, докладывали о его скорости и курсе, вызывали подводные лодки. Выполнившему свою миссию пилоту «харрикейна» оставалось только покинуть самолет и, прыгнув с парашютом где-нибудь поблизости от кораблей эскорта, молиться, чтобы его успели спасти из ледяной воды раньше, чем он насмерть замерзнет. Создание судов с катапультами было вынужденной мерой, вызванной недостатком авианосцев для охраны конвоев. Необходимости в них никто ранее не предвидел. Ближнее прикрытие конвоя осуществляли крейсеры «Нигерия» (под флагом контр-адмирала Баррафа) и «Лондон» с двумя эсминцами.

Эскорт следовавшего на запад конвоя составляли б эсминцев, 4 корвета и траулер, ближнее прикрытие осуществлял крейсер «Эдинбург» – флагманский корабль контр-адмирала Бонэм-Картера. В течение первых двадцати четырех часов пути конвой должны были также сопровождать корабли 1-й флотилии минных тральщиков, базировавшейся в Кольском заливе, и два советских эсминца.

Силы флота метрополии значительно уменьшились из-за отправки части кораблей к Мадагаскару. Но в это время подоспело подкрепление от американцев, состоявшее из нового линкора «Вашингтон», крейсеров «Вичита» и «Тускалуза», авианосца «Оса» и эскадры из б эсминцев. Все крупные корабли, за исключением «Осы», вышли в море вместе с «Королем Георгом V» (флагманский корабль адмирала Товея), авианосцем «Победный» и крейсером «Кения», а также 10 эсминцами (из них 4 были американскими), чтобы составить дальнее прикрытие двух конвоев. В качестве дополнительной меры предосторожности к норвежским берегам были отправлены 4 субмарины, которые имели приказ идти на северо-восток «в ногу» с конвоем, чтобы иметь возможность перехватить немецкие корабли, если они выйдут в море из Тронхейма. Позже к ним должна была присоединиться пятая субмарина. 2 мая произошел прискорбный инцидент: одна из этих субмарин – «Р-551» с польской командой на борту – была потоплена эскортом каравана PQ-15, поскольку она сбилась с курса, отклонилась от своей позиции на 100 миль и не была опознана.

Конвой QP-11 вышел в море, как и было запланировано, 28 апреля. В тот же день он был обнаружен воздушной разведкой и подводными лодками. На следующий день крейсер «Эдинбург», следовавший зигзагом впереди конвоя, был торпедирован подводной лодкой «U-456». Одна торпеда попала в корпус в районе миделя, другая – в корму, уничтожив рулевое устройство. Эсминцы «Форсайт» и «Форестер» вместе с двумя советскими эсминцами окружили поврежденный корабль, который предпринял попытку вернуться в Кольский залив, до которого было 250 миль. Капитан корабля X. Фолкнер попробовал идти на главных двигателях, но развороченную взрывом корму заливала вода, и корабль не держался на курсе. Из-за постоянного рыскания продвинуться в нужном направлении на значительное расстояние не удавалось. Тогда адмирал Бонэм-Картер приказал «Форестеру» взять крейсер на буксир. Но очень скоро буксирный конец оборвался. Решили попробовать наоборот: чтобы «Эдинбург» взял на буксир «Форсайт», который стал бы своеобразным стабилизирующим плавучим якорем. Так дело пошло лучше, и в течение следующих шестнадцати часов процессия двигалась весьма успешно. Никто не подозревал, что все это время за кораблями тихо скользила вражеская подводная лодка «U-456». У советских эсминцев кончилось топливо, и они вернулись на базу. «Эдинбург» расстался со своим импровизированным плавучим якорем, чтобы дать возможность «Форсайту» присоединиться к группе эсминцев, сформировавших противолодочный экран. Присутствие эсминцев помешало немецкой подводной лодке покончить со своей жертвой. В течение следующих двадцати четырех часов, благодаря умелому использованию машин, «Эдинбург» медленно продвигался на восток – опытные моряки сумели справиться с поврежденным крейсером. За время вахты с мостика в машинное отделение передавалось более 60 приказов! Вечером 1 мая к крейсеру подошли минные тральщики «Гончая», «Легкий», «Найгер» и «Гусар» вместе с советскими торпедным катером и буксиром из Кольского залива. К сожалению, у буксира не хватило мощности для крейсера, но он, тем не менее, оказался полезным в условиях поврежденного рулевого управления.

Конвой QP-11 продолжал свой путь к родным берегам с уменьшившимся эскортом. 1 мая в 5.40, находясь в 150 милях к востоку от Медвежьего, конвой был атакован самолетами-торпедоносцами, правда без особого успеха. Это была первая атака модернизированных самолетов, позже ставших настоящим бедствием для арктических конвоев. Существовало опасение, что вслед за конвоем идут 4 вражеские подлодки, поэтому была сделана попытка сбить их со следа, резко изменив курс. Вокруг плавало много больших и малых льдин, периодически налетали снежные заряды, в результате чего видимость резко снижалась. Неожиданно с эсминца «Беверли», следовавшего на левом траверзе конвоя, доложили: «Вижу противника». Немцы, полностью уверенные в собственной безопасности, выслали эсминцы «Герман Шоманн», «Z-24» и «Z-25» на поиски почти не защищенного, как они считали, конвоя. Немецкие корабли, имевшие десять 5,9-дюймовок и пять 5-дюймовок, были значительно лучше вооружены, чем британские эсминцы, у которых было шесть 4,7-дюймовых и три 4-дюймовых орудия. После получения доклада с «Беверли» старший офицер конвоя коммандер М. Ричмонд на эсминце с красноречивым названием «Бульдог» немедленно начал концентрировать свои корабли. Несмотря на численное превосходство, немцы так и не сумели пробиться к конвою: все их попытки наталкивались на отчаянное сопротивление мужественных защитников. Пять раз немцы начинали атаки, рассчитывая отвлечь корабли эскорта и беспрепятственно приблизиться к безоружному конвою, но благодаря отваге защитников конвоя под командованием М. Ричмонда были вынуждены удалиться несолоно хлебавши. В итоге конвой проследовал своим курсом, а эсминцы получили новый приказ – добить поврежденный «Эдинбург» – и отошли.

До того как я продолжу рассказ о дальнейших приключениях трех немецких эсминцев, вернемся ненадолго к конвою PQ-15. Два дня спустя в 250 милях к востоку от острова Медвежий он был обнаружен немецким самолетом, однако атака последовала только через три дня. Бомбардировка была неудачной для немцев, один из «юнкерсов» был сбит. 3 мая в 1.30, едва разойдясь с конвоем QP-11, идущий в СССР конвой снова был атакован шестью самолетами-торпедоносцами, которые, воспользовавшись легкой дымкой, подошли незаметно. Радары обнаружили их только на расстоянии б тысяч ярдов[7] от конвоя. Самолетам противника удалось потопить три судна, в том числе судно коммодора конвоя, который, к счастью, был спасен вместе с 137 матросами и офицерами. Противник потерял три самолета. За конвоем постоянно шли подводные лодки, но не приближались и не делали попыток атаковать.

В 22.30 последовала еще одна бомбардировка, при которой был сбит один «юнкере». В конвое потерь не было. Вечером 4-го налетел сильный юго-восточный ветер, принесший с собой метель. Под ее прикрытием конвой благополучно прибыл в Кольский залив. Это произошло на следующий день в 21.00.

2 мая в 6.30 три вражеских эсминца приблизились к «Эдинбургу», который шел своим ходом, делая около 3 узлов. Держаться на курсе ему помогали советский буксир и эсминец «Легкий». Первыми вражеские корабли заметили на «Гусаре» и сразу открыли огонь. В соответствии с полученными ранее от адмирала Бонэм-Картера инструкциями, капитан Фолкнер немедленно удалился от своеобразного буксирного каравана и вступил в бой. Корабль, лишенный рулевого управления, медленно кружился на месте. Полученные серьезные повреждения не повлияли на боевую мощь крейсера, поэтому очень скоро на «Эдинбурге» отметили попадание в идущий впереди немецкий корабль «Герман Шоманн». Эсминец остановился и начал тонуть. К этому времени в бой вступили эсминцы «Форестер» и «Форсайт». Сражение, по правде говоря, больше напоминало игру в прятки. Корабли периодически исчезали в снежных зарядах и дымовой завесе, созданной эсминцами для прикрытия «Эдинбурга». В 6.50, выпустив три торпеды по врагу, «Форестер» тоже получил три попадания, причем одним из снарядов убило капитана – лейтенанта-коммандера Г. Хаддарта. Эсминец остановился. «Z-24» тоже выпустил несколько торпед, которые прошли под килем «Форестера» и направились к лишенному возможности маневра «Эдинбургу». Одна из них угодила в целый борт крейсера. В результате корабль почти раскололся пополам, но не перестал вести огонь по врагу. Однако адмиралу и командиру флагманского корабля теперь стало ясно: надежды спасти крейсер нет. В это время коммандер Солтер на «Форсайте», поставивший свой корабль между атакующим противником и поврежденным «Форестером», вызвал на себя концентрированный огонь вражеских кораблей с расстояния 4 тысячи ярдов. Затем он собрался уйти на полной скорости, воспользовавшись дымовой завесой, но четыре попадания, причем одно – в котельное отделение, заставили его остановиться. Один из четырех минных тральщиков ушел в Кольский залив, чтобы привести на помощь советские эсминцы, а три оставшиеся вели себя, как позже пошутил адмирал, «словно три молодых терьера», с безрассудной храбростью наскакивая на противника. К всеобщему удивлению и облегчению, вражеские эсминцы подобрали уцелевших моряков с «Германа Шоманна», затем затопили его и на большой скорости удалились с поля боя. Скорее всего, в условиях плохой видимости они приняли минные тральщики за эсминцы, иначе они, безусловно, довершили бы начатое и уничтожили все британские корабли.

Некоторое время поврежденные «Форестер» и «Форсайт», по очереди прикрывая друг друга, выполняли ремонтные работы, вскоре они снова были на ходу. Однако конец «Эдинбурга» был очевиден. Адмирал приказал экипажу, в котором, к счастью, не было тяжелораненых, перейти на минные тральщики. У него в лазарете находилось несколько раненых матросов с торговых судов, которые плыли домой. Их с возможной осторожностью тоже перенесли на тральщики, доставившие людей в Ваенгу. Когда на крейсере никого не осталось, адмирал приказал потопить его оставшейся торпедой с «Форсайта». В итоге британский флот потерял 4 офицеров и 74 матроса убитыми, 43 – ранеными.

В предыдущей главе кратко описывались условия, в которых жили люди на берегу в Ваенге. Поэтому вряд ли стоит удивляться трудностям, с которыми сталкивались уцелевшие моряки с военных кораблей и погибших торговых судов союзников. Однако советские власти не могли предложить ничего лучшего. В северных областях катастрофически не хватало продовольствия; рацион, который получало население, любой нормальный человек счел бы явно недостаточным, чтобы душа осталась в теле. Поэтому, когда уцелевшие моряки с «Эдинбурга», не видевшие горячей пищи в течение сорока восьми часов и промерзшие до костей, высадились на берег, им смогли предложить только по миске водянистой похлебки и куску жесткого ржаного хлеба. На этой диете, с добавлением малостей, которыми могли поделиться заходящие в порт иностранные суда, они просуществовали до возвращения. По прибытии в лагерь каждому человеку выдали по одеялу и куску синтетического мыла. Капитан Фолкнер очень переживал, что его люди вынуждены существовать в таких условиях, но ничего не мог изменить.

В это время бомбардировщики союзников возобновили атаки на «Тирпиц», но снова не достигли успеха.

На этом неприятности не кончились. В мае линкор «Король Георг V», находясь в море с силами прикрытия, в густом тумане протаранил и потопил эсминец класса «Трибальд» «Пунджа-би». Когда он тонул, на нем начали взрываться глубинные бомбы. Они так сильно повредили линкор, что ему пришлось стать в док для ремонта. Его место занял линкор «Герцог Йоркский», на который перенес свой флаг вице-адмирал Кертис.

Вечером 13 мая крейсер «Тринидад», который благодаря материалам, доставленным неудачливым «Эдинбургом», был отремонтирован, смог выйти в море и даже развить скорость до 18 узлов. Он отправился в Соединенные Штаты под флагом контр-адмирала Бонэм-Картера. Его сопровождали эсминцы «Сомали», «Бесподобный», «Форсайт» и «Форестер». Последние два только что вышли из ремонта. «Нигерия» под флагом контр-адмирала Баррафа, а также крейсеры «Кент», «Норфолк» и «Ливерпуль» осуществляли патрулирование к западу от Медвежьего, прикрывая проход эскадры. Дальнее прикрытие осуществляли корабли флота метрополии, вышедшие из Скапа-Флоу 15 мая. Советские представители обещали обеспечить прикрытие истребителями на протяжении первых 200 миль перехода. Но на деле для выполнения задания прибыли три самолета, которые в течение сорока пяти минут кружили над кораблями, а потом вернулись на базу. Немецкий самолет-разведчик обнаружил крейсер и его эскорт 14 мая, когда они были в 100 милях от берега, и в тот же вечер корабли были атакованы 25 «юнкерсами», но неудачно для немцев. В 22.37 на подмогу авиации прибыли 10 самолетов-торпедоносцев и сбросили свой смертоносный груз. Спустя восемь минут на крейсер спикировал одинокий «юнкере», появившийся из низких облаков, и сбросил серию бомб, одна из которых достигла цели. Она пробила мостик и взорвалась на нижней палубе, вызвав пожар в междупалубном пространстве прямо под мостиком. Другая бомба, разорвавшаяся рядом с бортом, сорвала временную заплату, наложенную на пробоину в корпусе. В результате оказались затопленными пороховой погреб и несколько других помещений, корабль получил крен. Пожар, вызванный взрывом первой бомбы, распространялся довольно быстро, но корабль оставался на ходу и смог уклониться от серии торпед, сброшенных перед взрывом бомбы. Он также избежал встречи со следующей серией торпед, сброшенных пятнадцатью минутами позже. Но к этому времени пожар уже бушевал вовсю. Корабль оказался в незавидном положении – окруженный подводными лодками, постоянно атакуемый с воздуха. Стало ясно, что спасти его не удастся. Адмирал согласился с предложением капитана покинуть корабль. Экипаж перешел на эсминцы; затем адмирал приказал «Бесподобному» затопить крейсер. В результате погиб один офицер и 60 матросов. По несчастливому стечению обстоятельств находившиеся на крейсере раненые моряки с затонувшего «Эдинбурга» тоже погибли. Их было 20 человек.

Почти одновременная потеря двух крейсеров заставила адмирала Товея глубоко задуматься. Он обсудил сложившуюся ситуацию с контр-адмиралом Бонэм-Картером, и они пришли к выводу: если не удастся нейтрализовать вражеские аэродромы на севере Норвегии, отправку конвоев следует отложить до наступления полярной ночи, когда суда будут следовать под защитой темноты. «Если отправка конвоев будет продолжаться по политическим соображениям, – заявил Товей в адмиралтействе, – неизбежны тяжелые потери». Первый морской лорд придерживался того же мнения – отправка конвоев в Россию должна быть отложена до наступления осени, иначе потерь не избежать.

Однако компетентное мнение военных – это одно, а политические амбиции – совсем другое. Первым протоколом, регулирующим поставки в СССР и подписанным в Москве 1 октября 1941 года лордом Бивербруком и Гарриманом, были определены точные объемы грузов, которые должны были быть поставлены до 30 июня 1942 года. Советская сторона требовала, чтобы упомянутый протокол был выполнен до последней буквы. После некоторой задержки американцы объявили о своей готовности выполнить свою часть обязательств: в их распоряжении уже были нужные грузы и суда. 30 апреля президент официально проинформировал премьер-министра, что в настоящее время не менее 107 судов «погружены или находятся под погрузкой в Великобритании и Соединенных Штатах и будут готовы выйти в море до 1 июня». Непреложный факт заключается в том, что, игнорируя мнение экспертов, высшие политические круги взяли на себя совершенно неоправданные обязательства. В сентябре 1941 года британские и американские эксперты в области морских перевозок грузов приступили к разработке альтернативного маршрута через Персидский залив. Но только когда господство немцев в Арктике сделало северный маршрут запредельно дорогим, политики обратили внимание на мнение специалистов.

Черчиллю пришлось объяснить американскому президенту причины невозможности ускорения отправки конвоев, чтобы ликвидировать скопление судов и грузов. Он сказал, что вопрос заключается не в переводе кораблей сопровождения от атлантических конвоев к арктическим, а дело в том, что существует постоянная и реальная угроза атаки со стороны крупных кораблей и эсминцев противника. Черчилль высказал американцам просьбу не оказывать давление и не вынуждать британский флот действовать за пределами своих возможностей. «Три конвоя каждые два месяца, – сказал он, – с 35 или 25 судами в каждом, как следует из опыта, являются нашим пределом». Но даже это решение шло вразрез с мнением первого морского лорда.

Через несколько дней британский премьер получил сообщение о том, что 90 судов уже погружены и ожидают отправки. Одновременно Сталин направил Черчиллю официальное требование «принять все возможные меры, чтобы обеспечить прибытие этих жизненно важных для советской страны грузов в течение мая, поскольку это чрезвычайно важно для фронта». В это время немецкие армии снова пришли в движение, началось наступление на юге – к нефтяным месторождениям Кавказа, что добавило настойчивости советским требованиям. В своем ответе премьер обещал, что «мы пробьемся к вам и доставим максимальное количество необходимых для фронта грузов», после чего высказал просьбу оказать содействие в защите конвоев с воды и с воздуха. У советских ВВС, как и у люфтваффе, не было опыта взаимодействия с флотом. Однако они могли отгонять немецкие подводные лодки, патрулирующие у входа в Кольский залив. Черчилль изложил комитету начальников штабов проблему следующим образом: «Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт теперь будут возражать против дальнейших задержек в отправке конвоев. Русские сейчас находятся в тяжелом положении и вправе ожидать от нас помощи, даже если это связано с риском. Американские суда ждут. Лично я считаю, хотя и чувствую при этом нешуточную тревогу, что конвой (PQ-16) должен отправиться 18-го. Риск будет оправданным, даже если до порта назначения дойдет только половина конвоя. Если же мы не сделаем эту попытку, то ослабим свое влияние на главных союзников. К тому же не стоит забывать, что существуют случайности, я имею в виду погоду и удачу, которые могут нам помочь. Поверьте, я разделяю ваши опасения, но чувствую, что мы должны выполнить свой долг». Для офицеров и матросов судов из следующих конвоев «путь к славе» оказался гибельным, как и ожидало адмиралтейство.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.