В поисках преемника

В поисках преемника

Американо-российские отношения, безусловно, в определенной мере зависели и от внутриполитической ситуации в каждой из стран. По мере приближения конца второго президентского срока Путина на двусторонних связях все больше сказывались интриги по поводу выбора преемника российского президента, а также неопределенность в том, как именно Кремль организует вторую по счету в посткоммунистической России передачу власти. Согласно российской Конституции, Путин должен был оставить президентский пост, хотя ему не возбранялось в последующем снова претендовать на него. Система преемственности власти на протяжении тысячелетней российской истории была сложной. В царские времена трон переходил по наследству сыну или дочери царя (или царицы), хотя порой преемником оказывался кто-то другой вследствие заговора придворных или убийства законных наследников. В советскую эпоху пять лидеров страны занимали свой пост вплоть до смерти, одного – Никиту Хрущева – сместили собственные соратники в ходе переворота, и еще один – Михаил Горбачев – подал в отставку, поскольку государство, которым он руководил, перестало существовать. Были надежды, что в постсоветское время процесс передачи власти в России станет наконец прозрачным и получит институциональное закрепление. Хотя Путин и был формально всенародно избранным президентом, его кандидатуру заранее подобрала «семья» Ельцина в ходе совсем не прозрачных процедур и ему была гарантирована победа на выборах.

В период второго президентского срока Путина Кремль порядочно встревожили «цветные революции», и все внимание власти было сосредоточено на том, чтобы исключить малейший шанс, что народные волнения ослабят жесткую хватку Кремля. Процесс выбора преемника начался на фоне укрепления «вертикали власти» и растущей нетерпимости властей к критике. Ограничения на свободу печати и деятельность иностранных неправительственных организаций быстро усиливались. Те, кто позволял себе критиковать действия власти, исчезали с каналов государственного телевидения, а деятели оппозиции подвергались устрашению.

В 2006 году случились два резонансных убийства, вновь поставивших перед международной общественностью вопрос: куда же все-таки идет Россия? 7 октября 2006 года была застрелена Анна Политковская, влиятельный оппозиционный журналист и правозащитник, бескомпромиссный и последовательный критик российской политики на Северном Кавказе. Она была убита в подъезде своего дома, когда возвращалась с покупками из овощного магазина. Убийца явно был профессионалом. Запугать Политковскую пытались не раз, а двумя годами ранее, когда она летела в Беслан освещать захват в заложники учеников местной школы, ее попытались отравить. Особенно резко она критиковала жестокий режим, который установил в Чечне Рамзан Кадыров. Рамзан, только что отметивший тридцатилетие, стал по решению Кремля руководить разоренной войной Чечней. Он жестокими, диктаторскими методами насаждал порядок, опираясь на верные ему отряды силовиков, и особенно люто ненавидел Политковскую. Хотя многие горячие поклонники Политковской в России и за рубежом громко выражали негодование ее убийством, Путин вначале обошел это событие молчанием. Затем, через несколько дней, он высказал предположение, что журналистку убил кто-то из противников режима, чтобы бросить на него тень, а потом высказал во всеуслышание, что думает об Анне Политковской: «Ее влияние на политическую жизнь в России было минимальным… Это убийство наносит действующей власти больший урон и ущерб, чем ее публикации»{365}.

Еще больший резонанс, причем международный, вызвало убийство Александра Литвиненко, в прошлом офицера ФСБ, работавшего на изгнанного из России Бориса Березовского и получившего политическое убежище в Лондоне. Среди прочих дел Литвиненко расследовал обстоятельства убийства Политковской. 1 ноября 2006 года Литвиненко встречался в ресторане лондонского отеля Millennium с бывшим сотрудником КГБ Андреем Луговым и еще одним россиянином. Вскоре после встречи Литвиненко заболел, и его состояние начало быстро ухудшаться; тремя неделями позже он скончался. Люди, сочувствовавшие ему, обнародовали леденящую кровь фотографию Литвиненко на смертном одре. В последние минуты его жизни лондонские врачи поставили ему диагноз: отравление полонием-210. Это сильнодействующее радиоактивное вещество, которое производится практически только в одной лаборатории в России. Было установлено, что на авиалайнере, на котором вернулись в Россию собеседники Литвиненко на той роковой встрече, остались отчетливые следы полония, как и в лондонском гостиничном ресторане, где они разговаривали. Убийство Литвиненко было актом ядерного терроризма, совершенным на британской земле иностранными агентами. Британские службы безопасности заключили, что смерть Литвиненко – «спонсированное государством убийство, совершенное под руководством российских органов безопасности»{366}. Российские заговорщики намеревались замаскировать применение яда, чтобы никто никогда не узнал, чем вызвана смерть Литвиненко, но убийцы неправильно обращались с полонием. Тем не менее убийство прозвучало грозным предупреждением россиянам, которым вздумалось бы выступить против режима Путина как внутри страны, так и за ее пределами. Россия отклонила требование экстрадировать главного подозреваемого, Лугового, и оградила его от преследований мандатом депутата Государственной думы. Сам Литвиненко, будучи при смерти, заявил, что приказ о его убийстве отдал Путин. Кремль ответил на эти обвинения, что противники режима – люди, связанные с Борисом Березовским, на которого работал Литвиненко, – сами и заказали это убийство, чтобы опорочить Путина{367}.

На этом фоне ужесточения государственной машины и акций устрашения против его оппонентов возникли три претендента на президентский пост – министр обороны Сергей Иванов, глава «Российских железных дорог» Владимир Якунин и глава администрации президента РФ Дмитрий Медведев. Из этих троих самым вероятным кандидатом изначально считался Сергей Иванов, в прошлом генерал КГБ (Путин имел лишь звание подполковника). Иванов работал в Европе, бегло изъяснялся на английском языке – который, по его собственному признанию, освоил, слушая записи «Битлз», – и хорошо разбирался в вопросах безопасности. Кондолиза Райс вспоминает, как предсказывала дальнейшую судьбу Иванова в 2005 году, на праздновании 60-летия окончания Второй мировой войны, когда он, стоя на Красной площади, отдавал честь проходившим парадом российским войскам: «Путин ни за что не позволит ему стать президентом, – думала я. – Он не захочет иметь сильного преемника и соперника в притязаниях на Кремль, когда в конце концов решит вернуться»{368}.

Поскольку Путин, придя в Кремль, создал новую политическую систему, с трудом верилось, что если он отойдет от власти, система продолжит работать так же, как и при нем. У российской элиты имелись серьезные интересы, и Путин выступал их гарантом. Это дало пищу слухам, что Путин внесет изменения в Конституцию и останется в Кремле. Сам он раз за разом отрицал это, заявив на встрече с участниками клуба «Валдай» в 2007 году: «Меня самого беспокоит, что сегодня многое зависит в России только от одного человека. И я хочу расширить эту площадку. Но когда я сказал, что правы и те и другие, это значит, что я не собираюсь исчезать вообще куда-то. Я не собираюсь эмигрировать на постоянное место жительства в другую страну. Я люблю свою страну, я русский. <…> Моя цель заключается в том, чтобы власть в России была стабильной. И у меня есть все основания полагать, что так оно и будет»{369}.

Осенью 2007 года «игра в угадайку» приобрела еще больший накал. На парламентских выборах в декабре правящая партия «Единая Россия» набрала 64,3 % голосов избирателей, хотя присутствовавшие на выборах наблюдатели из ОБСЕ и Совета Европы объявили, что выборы были проведены нечестно, без соблюдения общепризнанных демократических норм. Вскоре после выборов Путин поразил своих сограждан и весь зарубежный мир, объявив, что президентом будет Дмитрий Медведев, а сам он займет пост председателя правительства. У власти в России будет «тандем». Это был неожиданный и умный ход. Путин не нарушил Конституцию, но все же ухитрился сохранить за собой место во власти.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.