Глава 14 Необходимость встретиться

Глава 14

Необходимость встретиться

Наступила полоса явных неудач в Северной Африке. Хотя инициатива принадлежала нам и мы использовали преимущество внезапности, сосредоточение сил происходило неизбежно медленно. Нехватка судов диктовала жесткие ограничения. Разгрузке препятствовали воздушные налеты на Алжир и Бон. Не хватало дорожного транспорта. Одноколейная береговая железная дорога протяженностью 500 миль находилась в плохом состоянии, железнодорожное полотно проходило через сотни мостов и кульвертов, каждый из которых мог быть уничтожен актом вредительства. После прибытия большого количества немецких войск, переброшенных воздушным путем в Тунис, началось упорное, весьма организованное и ожесточенное сопротивление. Французские войска, которые теперь присоединились к нам, насчитывали более 100 тысяч человек. В большинстве это были хорошо обученные туземные войска, но они были плохо оснащены и неорганизованны. Генерал Эйзенхауэр передал под командование Андерсона все американские части, какие он только мог наскрести. Мы посылали все, что могли. Английская пехотная бригада совместно с частью американской 1-й бронетанковой дивизии предприняла наступление на Меджез и заняла его, а 28 ноября почти достигла Джедейды, находящейся всего в 12 милях от Туниса. Это был кульминационный пункт зимней кампании.

Наступил период дождей. Лило как из ведра. Наши импровизированные аэродромы превратились в болота. Немецкая авиация, хотя еще не многочисленная, действовала с хороших аэродромов, которые можно было использовать при любой погоде. 1 декабря немцы контратаковали, сорвав запланированное нами наступление, и через несколько дней английская бригада была вновь отброшена к Меджезу. Материалы можно было подбрасывать передовым частям только по морю и в небольшом количестве. И действительно, едва удавалось накормить их, не говоря уже о том, чтобы накопить какие-то запасы. Только ночью 22 декабря удалось возобновить наступление. На первых порах оно увенчалось некоторым успехом, однако на рассвете начался ливень, продолжавшийся три дня. Наши аэродромы стали непригодными, а автомашинам приходилось двигаться только по малопригодным дорогам.

На совещании в сочельник генерал Эйзенхауэр решил отказаться от плана немедленного захвата Туниса и до тех пор, пока не удастся снова начать кампанию, сохранять передовые аэродромы на той общей линии фронта, которая была уже установлена. Хотя немцы несли большие потери на море, численность их войск в Тунисе продолжала возрастать. К концу декабря численность войск достигла 50 тысяч.

* * *

В то время как развивались эти операции, 8-я армия прошла огромное расстояние. Роммелю удалось оттянуть свои потрепанные войска из Эль-Аламейна в Эль-Агейлу. Его арьергарды испытывали сильный нажим, но попытка оттеснить его дальше к югу от Бенгази потерпела неудачу. Он остановился в Эль-Агейле в то время, как Монтгомери после длительного наступления сталкивался с теми же трудностями транспорта и снабжения, о которые споткнулись его предшественники. 13 декабря Роммель был выбит со своих позиций и почти отрезан в результате широкого обходного маневра новозеландской 2-й дивизии. Он понес жестокие потери, а авиация, находившаяся в Пустыне, уничтожила огромное количество его транспорта на прибрежной дороге. Монтгомери мог преследовать его вначале только подвижными частями. 8-я армия прошла 1200 миль от Эль-Аламейна. Заняв в первый день Рождества Сирте и его посадочные площадки, наши войска подошли к следующей линии главных укреплений Роммеля возле Буэрата в последний день года.

* * *

В телеграмме президента Рузвельта на мое имя от 26 ноября содержалось предложение провести трехстороннее совещание между представителями трех штабов.

Президент Рузвельт – бывшему военному моряку

26 ноября 1942 года

Я полагаю, что, как только мы выбьем немцев из Туниса, мы должны созвать военно-стратегическое совещание с участием Великобритании, России и Соединенных Штатов.

Я предложил бы провести совещание в Каире или Москве, с тем чтобы каждый из нас был представлен небольшой группой, причем совещание должно проходить совершенно секретно. Решения совещания, конечно, должны быть одобрены нашей тройкой.

Сообщите мне, пожалуйста, как только сможете, что Вы думаете о моем предложении.

Я ответил в тот же день, заявив, что, по-моему, совещание экспертов не отвечает нашим требованиям.

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

26 ноября 1942 года

В принципе я полностью согласен с тем, что должно быть проведено совещание с русскими. Однако весьма сомневаюсь в том, что совещание между офицерами, посвященное общей военной политике, а не какому-нибудь специальному вопросу, принесло бы большую пользу. Ведь если русская делегация прибыла бы в Каир, что я считаю маловероятным, она была бы настолько скована в своих действиях, что ей пришлось бы запрашивать по каждому существенному вопросу Сталина в Москве. Если бы совещание состоялось в Москве, было бы меньше проволочек, но я думаю, что до того, как английская и американская миссии отправились бы в Москву, они должны были бы выработать общую согласованную точку зрения, которая могла бы послужить по крайней мере основой для переговоров. Я надеюсь также, что если бы Вы послали генерала Маршалла, то он непременно заехал бы в Англию.

Мне кажется, я могу заранее сказать Вам, какова будет советская точка зрения. Они заявят нам обоим: «Сколько немецких дивизий вы будете сковывать летом 1943 года? Сколько дивизий вы сковывали в 1942 году?» Они, конечно, потребуют открытия мощного второго фронта в 1943 году путем массового вторжения на континент либо с запада, либо с юга, либо с обоих этих направлений. Такого рода аргументация, которой я достаточно наслушался в Москве, требует ответа либо со стороны главных руководителей, либо со стороны военно-морских авторитетов и специалистов в области судоходства, которые, несомненно, должны были бы присутствовать. Было бы весьма трудно на данном этапе послать всех наших начальников на такой длительный срок.

Сталин говорил со мной в Москве о том, что он готов встретиться где-либо с Вами и со мной в течение этой зимы, и упоминал при этом Исландию. Я указал, что расстояние до Англии не больше и что встретиться там не менее удобно. Он не согласился с этим предложением, но и не отверг его. В то же время, если не считать климата, многое можно сказать в пользу проведения новой тройственной атлантической конференции в Исландии. Наши суда могли бы стать вместе на якорь в Хвальс-фиорде, и мы предоставили бы в распоряжение Сталина подходящее судно, на котором временно был бы поднят советский флаг. Он с довольно большим увлечением говорил о своем желании лететь самолетом и об уверенности в русских машинах. Только встреча между главными руководителями даст реальные результаты. Как насчет того, чтобы предложить собраться в январе? К этому времени Африка должна быть очищена и исход великой битвы на юге России решен.

Я могу добавить, что если бы мне удалось убедить Вас приехать в Исландию, то я непременно настоял бы на том, чтобы Вы до возвращения на родину заехали на наш островок.

* * *

3 декабря президент снова телеграфировал мне:

Президент Рузвельт – бывшему военному моряку

3 декабря 1942 года

Я много думал о предполагаемом совместном совещании с русскими и согласен с Вами в том, что единственным приемлемым методом принятия жизненно важных стратегических решений, которых требует военное положение, является наша личная встреча со Сталиным. Я считаю, что каждый из нас смог бы приехать в сопровождении весьма небольшого штата – наших начальников штабов армии, военно-воздушных сил и военно-морского флота.

Позволю себе усомниться в целесообразности приезда Маршалла и других в Англию перед совещанием, потому что я не хочу, чтобы у Сталина создалось впечатление, что мы обо всем договорились между собой, прежде чем встретиться с ним.

Я думаю, что это совещание вполне может привести к более быстрому разгрому Германии, чем это предполагалось. Как Вам известно, Сталин уже согласился на проведение чисто военного совещания в Москве, и я послал ему сегодня телеграмму, в которой убеждаю его встретиться с Вами и со мной. Я думаю, что он согласится.

Я ответил немедленно:

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

3 декабря 1942 года

1. Я восхищен Вашим предложением, которое представляет собой единственный способ выработать хороший план на 1943 год.

2. Все же я возражаю против посылки наших военных представителей в Москву. Это лишь завело бы нас в тупик и испортило бы дело. Мы по-прежнему считаем, что Маршалл, Кинг и Арнольд должны приехать сюда заранее, с тем чтобы по крайней мере мы имели какие-то определенные планы в качестве основы для переговоров, когда мы все встретимся в январе «где-нибудь в Африке». В противном случае Сталин встретит нас вопросом: «Так, значит, у вас нет никакого плана открытия второго фронта в Европе, который вы обещали мне на 1943 год?»

Премьер-министр – премьеру Сталину

4 декабря 1942 года

Президент сообщает мне, что он предлагает нам втроем встретиться в январе где-нибудь в Северной Африке.

Это гораздо лучше, чем исландский проект, о котором мы говорили в Москве. Вы смогли бы прибыть в любой желаемый пункт через три дня, я – через два дня и президент – приблизительно через такое же время, что и Вы. Я твердо надеюсь, что Вы согласитесь. Мы должны решить в самый ближайший момент вопрос о наилучшем способе нападения на Германию в Европе всеми возможными силами в 1943 году. Это могут лишь решить между собой главы правительств и государств совместно со своими высококвалифицированными авторитетами, которые будут у них под рукой. Только путем подобной встречи можно распределить все бремя войны в соответствии с возможностями и имеющимися силами.

Премьер Сталин – премьеру Черчиллю

6 декабря 1942 года

…Приветствую идею встречи руководителей правительств трех государств для установления общей линии военной стратегии. Но, к большому моему сожалению, я не смогу уехать из Советского Союза. Должен сказать, что время теперь такое горячее, что даже на один день мне нельзя отлучиться. Теперь как раз развертываются серьезные военные операции нашей зимней кампании, и в январе они не будут ослаблены. Более вероятно, что будет наоборот.

Жду от Вас ответа на мое предыдущее послание в части, касающейся открытия второго фронта в Западной Европе весной 1943 года.

Как под Сталинградом, так и на центральном фронте бои развиваются. Под Сталинградом мы держим в окружении большую группу немецких войск и надеемся довести до конца их ликвидацию.

В ответ на идентичное послание президент выразил Сталину свое глубокое разочарование. Он переслал мне 17 декабря следующее последнее известие, полученное им от Сталина:

Я также должен выразить глубокое сожаление по поводу того, что не могу покинуть Советский Союз ни в ближайшем будущем, ни даже в начале марта. Дела на фронте, требующие моего постоянного присутствия вблизи наших войск, абсолютно исключают такую возможность.

Пока я не знаю, каковы точно проблемы, которые Вы, г-н президент, и г-н Черчилль намереваетесь обсудить на нашем совместном совещании. Я думаю над тем, нельзя ли обсудить эти проблемы путем переписки между нами. Пока нет возможности организовать нашу встречу, я считаю, что между нами не будет никаких разногласий.

Позвольте мне также выразить уверенность в том, что время не тратится попусту и что обещания об открытии второго фронта в Европе в 1942 году и во всяком случае весной 1943 года, данные Вами, г-н президент, и г-ном Черчиллем, будут выполнены и что второй фронт в Европе действительно будет открыт объединенными силами Великобритании и Соединенных Штатов Америки весной будущего года.

* * *

Вскоре президент прислал мне с курьером весьма теплое письмо с просьбой ответить «да» или «нет».

Белый дом, Вашингтон

14 декабря 1942 года

Дорогой Уинстон,

Я не получил ответа на мое второе приглашение нашему дяде Джо, но, предполагая, что он снова откажется, я считаю, что, несмотря на это, мы с Вами должны встретиться, поскольку есть вещи, которые, безусловно, могут быть решены только Вами и мной на совещании с нашими штабниками.

В целях экономии времени Рузвельт передал основное содержание этого письма также и по телеграфу:

Несмотря на то что Сталин не может встретиться с нами, я думаю, что мы должны немедленно подготовить совещание с нашими соответствующими военными штабами. Я хотел бы встретиться в Африке примерно 15 января. Приемлемое и надежное место имеется, по-моему, к северу от Касабланки. Было бы разумно, если бы кто-нибудь из наших военных приехал за несколько дней до нас, чтобы подготовить почву. Я думаю, что за четыре-пять дней мы могли бы покончить со всеми нашими делами. Сообщите, что Вы думаете об этом.

Я, естественно, был доволен таким решением вопроса.

* * *

Комитет начальников штабов подготовил для военного кабинета два документа, в которых изложил свою точку зрения на будущую стратегию. Формулируя свои выводы, он подчеркнул серьезные расхождения во взглядах между ним и американскими коллегами. Они скорее касались того, на что следовало сделать упор, нежели затрагивали принципы. По существу целью предстоящего совещания должно было быть достижение общего соглашения. Английские начальники штабов считали, что наилучшей политикой было бы энергично провести операцию «Торч» в сочетании с возможно более широкой, в рамках «Болеро», подготовкой к операции «Раунд-ап», в то время как американские начальники штабов предпочитали, чтобы мы сосредоточили свои основные усилия в Европе главным образом на операции «Раунд-ап» и твердо удерживали свои позиции в Северной Африке. В своем первом документе английские начальники штабов, комментируя американские предложения, наметили следующие пункты:

«Мы считаем, что наша политика должна заключаться в следующем:

1. Развернуть операцию “Торч” возможно энергичнее, с тем чтобы

а) вывести Италию из войны;

б) вовлечь Турцию в войну и

в) не давать державам Оси никакой передышки для восстановления сил.

2. Усиленная бомбардировка Германии.

3. Продолжение поставок России.

4. Развертывание “Болеро” в самых широких масштабах, какие только возможны при проведении вышеупомянутых операций, для того чтобы мы были готовы снова вступить на континент в августе или сентябре 1943 года, бросив туда примерно 21 дивизию, если налицо будут благоприятные перспективы на успех.

Мы полагаем, что эта политика принесет быстрейшее и наибольшее облегчение России, как прямое, так и косвенное, чем если бы мы сосредоточили все внимание на “Болеро” в ущерб всем другим операциям, учитывая, что в лучшем случае мы не могли бы сосредоточить более 25 дивизий на континенте в конце лета 1943 года».

Я информировал Сталина о планах нашей встречи. Он ответил:

Премьер Сталин – премьер-министру

5 января 1943 года

…Благодарю за извещение о предстоящей беседе между Вами и президентом. Буду признателен за сообщение о результатах этой беседы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.