Читайте также
Н. Я. Мандельштам – В. В. И В. Г. Шкловским-Корди и Н. Г. Корди 6 января <1963 г., Псков>
Варенька, Люся, Таля – девочки мои! Что вы без меня делаете? Как Люсино здоровье? Что вам говорил Ник. Ив.? Что делали под Новый год? Откликнитесь.Страшно приятно было получить Юлю.
Н. Я. Мандельштам – В. В. и В. Г. Шкловским-Корди <29 марта 1963 г., Псков>
Варюшенька! Очень рада, что за кофточку 5+. Вы в ней не были уверены, пока ваши подружки не заклохтали.А что мне Коля не отвечает? Получил он “Алексея”? Не понравился? Пусть так и скажет.Очень
Н. Я. Мандельштам – Н. Е. Шкловскому-Корди 1 апреля <1963 г., Псков>
Никитушка! Спасибо тебе за письмо. Это очень мило с твоей стороны, что ты меня вспомнил среди жизни, полной бурных развлечений. Хотелось бы знать, как ты развлекаешься, но я понимаю, что для этого надо
Н. Я. Мандельштам – В. Г. Шкловской-Корди <12 мая 1963 г., Псков>
Я страшно на вас сержусь, что вы не пишете.В Ленинграде меня часто спрашивали о Коле. Он там произвел впечатление. В прошлом письме я наконец решилась написать про Тарусу, но тут же получила письмо
Н. Я. Мандельштам – В. В. Шкловской-Корди <3 июня 1963 г., Псков>
Милая Варенька! Опустите эту записочку и книжку, которая придет с ней, в ящик к Коме Иванову[246].Как я рада, что похолодало, и как вы, Люся с Талей, наверное, недовольны.Мне осталось три недели работы и месяц
Н. Я. Мандельштам – В. Г. Шкловской-Корди <конец 1963 – начало 1964 г., Псков>
Дорогая Люся! Получила оба письма. Спасибо.Эдик волнует меня со своих, а не ваших позиций – я не за вас беспокоюсь, а меня тревожит, что он Тряпкин… Но он написал мне прелестное письмо. Особенно
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой <начало сентября 1962 г., Псков>
Юленька! Я работаю уже четыре дня. Всё это скоро лопнет… А жаль: проработала бы 10 лет и купила бы себе на старость дом в Тарусе. Вот была бы жизнь!Юлечка, мне очень хочется вас видеть. Где вы? Что с вами?
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 2 октября <1962 г., Псков>
Юлинька! Как бы сделать, чтобы вы меня не забыли? Ведь мы никак не можем повидаться и поговорить.Мне почему-то кажется, что Псков вас приманит. А что, если в самом деле приехать толпой (Миша[491], Настя[492], вы,
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 9 дек<абря 1962 г., Псков>
Юленька! Неужели вы никогда не напишете? Я очень хочу вас видеть. Неужели стихи из “Дня поэзии”[493] будут переведены в том же виде, в каком их соблаговолили напечатать. Они выкинули половину из “Стансов”
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 20 декабря <1962 г., Псков>
Юленька! Я буду страшно рада, если вы приедете ко мне. Я свободна субботу и воскресенье.Хотела вам телеграфировать, но сообразила, что надо много просить.1. У меня обострение язвы и нужны травы. (Ради бога,
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 6 января <1963 г., Псков>
Юленька! Ужасно жаль, что вы уехали[495]. Без вас Псков не в Псков. Я поняла, почему я была такая растерянная: я не могла понять, почему вы уезжаете, а я остаюсь.Еще раз крепко целую.Спасибо, что приезжали.
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 20 февраля <1963 г., Псков>
Юленька! Не забывайте, что у вас есть одна знакомая старая учительница, которая уже успела затосковать в Пскове…Откликнитесь!Узнайте мне, как писать Риполино[497] и сколько в нем “п”… Я вас очень целую
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 2 апреля <1963 г., Псков>
Юленька, ненаглядушка!Я чувствую, чт? вам нужно было преодолеть, чтобы раскачаться и написать письмо. И я сама знаю, как это трудно, если не живешь в провинции. Даже из Тарусы – ведь это столица – писать
Н. Я. Мандельштам – И. Д. Рожанскому и Н. В. Кинд 12 мая <1963 г., Псков>
Дорогие Иван Дмитриевич и Наташа! (Боже! Надо было сначала написать – женщину – Наташу! Но она мне простит мою старческую слабость к мужчинам.) Спасибо большое за книгу. Она меня очень обрадовала.
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 1 декабря <1963 г., Псков>
Юленька! Спасибо за подарочек.Хоть бы вы меня иногда вспомнили
Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 29 декабря <1963 г., Псков>.
Юленька! Спасибо вам за дружбу, за всё и за подарки. Я пишу Нике, что нужно было, чтобы вы все подросли, чтобы разбить то страшное одиночество, в котором были мы с Анной Андреевной. Только сейчас вокруг нее