4.3. Тираническая природа нашей политической системы

4.3. Тираническая природа нашей политической системы

В Советском Союзе, Польше и других коммунистических странах все должны были учить марксизм-ленинизм. Нас учили, что человеческая история развивалась по законам детерминизма и что решения коммунистической партии морально оправданы. Тем, чьи родные стали жертвами диктатуры пролетариата, внушали, что ошибки на пути к «светлому будущему» неизбежны. Так было до того, как Хрущев в своей речи в 1956 году разоблачил сталинские преступления. Эта речь и книги Солженицына шокировали и стали драматическим откровением. Многие люди впервые увидели тираническую природу нашей политической системы.

До Второй мировой войны Солженицын тоже был ярым коммунистом. Он, как и все, был порождением сталинского режима. Но как можно понять западных интеллектуалов, которые защищали Сталина? Они, наверное, верили, что послереволюционное развитие было выбрано на основе открытых прений партийных вождей. Это было, конечно, не так. Начиная с 1930-х годов, Сталин взял контроль и над партией, и над государством. Идеология перестала управлять политическими решениями, а стала средством их оправдания.

Западные интеллектуалы принимали сталинское утверждение, что классовая борьба только обостряется после революции. Этот ничем не оправданный тезис использовался, чтобы объяснить террор; миллионы кулаков (зажиточных крестьян) были либо убиты, либо сосланы умирать в концентрационных лагерях. Большинство большевистских вождей, включая близких друзей Сталина, были обвинены в шпионаже, названы врагами народа и казнены. То же самое произошло с высшим составом Красной Армии; из 286 человек казнили 214. Кто из них был действительно врагом народа? Это – одна из загадок 1930-х годов.

Сталин скрывал свое личное участие в кровавых преступлениях диктатуры пролетариата, претендуя оставаться на стороне справедливости и морали. Многие его жертвы верили, что преступления против советских людей совершались у Сталина за спиной, в то время как в действительности Сталин активно участвовал во всех действиях «карательных органов». Согласно Хрущеву, Сталин собственноручно подписывал многочисленные смертные приговоры. Но я не знал всего этого в 1952 году. Сталин умер в 1953 году, а его преступления были разоблачены в 1956 году.

В 2010 году произошло удивительное совпадение; в нашей университетской библиотеке проходила книжная выставка. На ней были представлены 70 книг, включая мою собственную, написанных преподавателями нашего университета. На том же столе я заметил одну книгу на русском языке, изданную в этом году. Две статьи в ней принадлежали российским авторам, М и Г, а одна статья была написана Ф, преподавателем нашей кафедры английского языка. Все три автора утверждали, что Хрущев очернил и оболгал Сталина.

Неужели они считают, что то, что писал Солженицын и другие, чудом уцелевшие в сибирских лагерях, тоже ложь? Однако мы с Ф обменялись книгами. Его книга называлась «Загадочный 1937: Обесславленный Сталин». Согласно предисловию этой книги: «Критика Хрущевым Сталина была первым залпом атаки на социализм». Я не могу с этим согласиться. Хрущев подтвердил то, что говорила мне мама об отце, что говорили своим детям миллионы советских матерей. Наши отцы стали жертвами всеобъемлющего террора.

Завтра будет первый день работы комиссии по распределению тех, кто решил не идти в аспирантуру. Меня назначили в эту комиссию представителем от партии. У меня нет никакого разумного плана действий; некоторые студенты будут вынуждены работать не по специальности. Комиссия, состоящая в основном из профессоров, имеет право заставить студентов согласиться на работу, имеющуюся в наличии. Но разве это морально или экономически оправдано заставить кого-то работать не по специальности? Я думаю, что это не правильно. Вот почему я определенно буду против такого принуждения. Председатель комиссии, профессор К, тоже член партии. Если будет необходимо, я скажу ему, что экономика будет страдать, если люди, назначенные на работу, не будут к ней подготовлены. Человек должен любить свою работу, тогда он будет работать хорошо. Большинство этих студентов – мои друзья. […]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.