Глава 2. «Битва за Британию». Июль — ноябрь 1940 г
Глава 2. «Битва за Британию». Июль — ноябрь 1940 г
После капитуляции Франции Истребительное командование RAF постаралось извлечь уроки из своих ошибок, чтобы во всеоружии встретить надвигающуюся угрозу. Основательно потрепанные эскадрильи были пополнены летным составом и новыми машинами. Вновь сформированные подразделения проходили ускоренное обучение, а многие ветераны Французской кампании были направлены в тренировочные центры, где должны были передать столь тяжело приобретенный боевой опыт вновь призванным необстрелянным летчикам-истребителям. Кроме того, высокого уровня в Британии достигла наземная противовоздушная система обнаружения и слежения, а также система управления истребительной авиацией.
Моральное состояние войск можно было бы охарактеризовать словами — осторожный оптимизм. Несмотря на разгром Франции, истребительная авиация Королевских ВВС не считала себя побежденной. Теперь ей предстояло, что называется, «играть на своем поле» и выполнять именно те оборонительные функции, для которых она, собственно, и создавалась. Правда, Люфтваффе продолжали сохранять пока численное превосходство в воздухе, инициатива тоже еще принадлежала немцам, из-за чего они могли свободно выбирать время, место и силы для нанесения удара. Однако многие факторы, определявшие успех немецких ВВС ранее, в небе над Англией теперь отсутствовали.
Британская система раннего обнаружения значительно снижала вероятность неожиданного и разрушительного нападения с воздуха. То есть был нейтрализован именно тот фактор, которым Люфтваффе удачно пользовались во время французской кампании. Отсутствие наземной угрозы аэродромам в Британии, безопасность военно-воздушных баз означали, что достаточно обеспечено одно из главных требований успешного ведения войны англичанами. К тому же, в отличие от всех предыдущих кампаний, где Люфтваффе выполняли свою основную задачу — поддерживали с воздуха наступление сухопутных войск, — теперь немецким ВВС предстояло выполнять роль стратегических сил. А к этой роли они не были подготовлены ни морально, ни материально, так как у них в распоряжении не имелось ни соответствующих самолетов, ни нужного количества обученных пилотов
Обнаружение и контроль
Первой линией обороны Британии являлись 18 радиолокационных станций высотного контроля (РСВК), которые располагались большей частью на побережье Южной и Восточной Англии. РСВК обнаруживали подлетающие цели на средних и больших высотах на расстоянии до 200 км, однако очень приблизительно определяли их количество и высоту полета Против низколетящих самолетов эти станции были малоэффективны, и для того, чтобы восполнить недостатки коротковолновых радаров, были задействованы радиолокационные станции контроля за низкими высотами (РСНКУ Это дало возможность следить за воздушным пространством на дистанции от 200 метров до 70 км, исключая высотные цели.
Радарные станции слежения контролировали морское пространство. А вся территория Англии находилась в зоне ответственности Корпуса воздушных наблюдателей с его системой постов, расположенных на расстоянии пяти миль друг от друга. Радарные станции и посты наблюдения обеспечивали большой поток информации. Она собиралась в определенном месте и подвергалась тщательной фильтрации, чтобы исключить дублирование и ошибки. После этого считанная информация поступала в штабы авиагрупп, а оттуда немедленно на командные пункты секторов, которые и наводили затем эскадрильи на подлетающего противника. На все это уходило не более четырех минут, за которые бомбардировщики могли пролететь около 19 км. Поскольку за такой короткий промежуток времени курс изменить было невозможно, перехватить противника представлялось достаточно простым делом.
Штабы авиагрупп, имея перед глазами полную картину воздушной обстановки, осуществляли центральное руководство и передавали указания на КП секторов, ответственных за тот или иной сектор территории, какую именно эскадрилью поднимать в воздух и какое именно соединение бомбардировщиков перехватывать. Хотя, следует отметить, и секторные командные пункты обладали определенной долей самостоятельности при выборе решения.
Организация
В составе Истребительного командования имелись четыре авиагруппы, организованные по территориальному принципу. 11-я авиагруппа прикрывала Лондон и Юго-Восточную Англию, 12-я авиагруппа защищала Восточную и Центральную части Англии, а 13-я авиагруппа отвечала за Северную Англию и Шотландию. В зоне ответственности 10-й авиагруппы, созданной в июле 1940 года, находились Юго-Западная Англия и Уэльс. Основной задачей каждой авиагруппы была оборона своей территориальной зоны, но при необходимости эскадрильи разных авиагрупп могли действовать совместно.
Зоны ответственности авиагрупп делились на сектора, каждый из которых имел свою базу с оперативным штабом, таким же, как и в штаб-квартире авиагруппы. Базы секторов располагали одним или несколькими аэродромами. И хотя на карте видно, что границы секторов совпадали с географическими районами, на самом деле это ничего не значило. Эскадрильи, базировавшиеся в любом секторе, могли действовать по всей территории зоны ответственности авиагруппы и даже вне ее.
Для того чтобы отслеживать передвижение эскадрилий истребителей, применялось особое радиоустройство — маяк. Оно монтировалось на одном истребителе в каждой эскадрилье и каждую минуту в течение 14 секунд передавало опознавательный сигнал, с помощью которого на земле следили за местоположением подразделения, наводя его на цель. Таким образом, командный пункт сектора мог «вести» одновременно четыре эскадрильи, хотя, как правило, их было меньше.
Цели
Выражение «Битва за Британию», использованное премьер-министром Уинстоном Черчиллем вскоре после Дюнкерка, преследовало цель сплотить нацию У этой битвы, конечно, были начало и конец, но о датах до сих пор спорят историки. Однако воздушные сражения, которые велись летом и осенью 1940 года, правильнее было бы назвать не битвой, а полноценной военной кампанией, в ходе которой бывали и напряженные смертельные схватки, и относительно спокойные дни, когда происходили только мелкие военные стычки. «Битва за Британию» означала прежде всего, за редким исключением, борьбу за господство в небе над Юго-Восточной и Южной Англией, а вовсе не над всеми Британскими островами. Но надо согласиться, что выражения «Битва за Кент» или «Битва за Юго-Восточную Англию» не несли соответствующего эмоционального оттенка.
Целью Люфтваффе летом 1940 года было обеспечение условий для осуществления успешного вторжения в Англию. Так как военный флот Германии уступал по своей мощи британскому, единственной возможностью нейтрализовать англичан являлись воздушные атаки. Однако для этого необходимо было добиться превосходства в воздухе над Истребительным командованием. В свою очередь, перед английскими ВВС стояла задача сохранить собственную боеспособность и одолеть в схватке Люфтваффе. Следует признать, что, по крайней мере до начала вторжения, первый пункт был более важным для британцев.
Отношение пилотов Люфтваффе к этому вопросу было несколько иным. Вдохновленные своими предыдущими успехами, немецкие летчики рассчитывали на скорую победу. Ас Германии Гельмут Вик, имевший на счету много сбитых самолетов, говорил: «Я хочу сражаться и умереть в бою, прихватив с собой как можно больше врагов!» Если бы какой-нибудь летчик Королевских ВВС начал выражаться подобным образом, ему наверняка приказали бы принять холодный душ и затем немножко полежать. Британские пилоты прекрасно понимали, что они должны воевать с немцами и при этом дожить до победы. Смерть, пусть даже самая героическая, воспринималась как большое несчастье.
Самолеты в сражении над Англией
Сравнение основных тактико-технических характеристик самолетов дает основание утверждать, что немецкий истребитель Мессершмитт Bf.109Е во многом превосходил «Спитфайр», а «Харрикейн» просто уступал им обоим. Однако когда начались воздушные бои, эта разница стала не сильно заметна. Всего в «Битве за Британию» принимали участие 28 эскадрилий, вооруженных самолетами «Харрикейн», и 18 эскадрилий, оснащенных «Спитфайрами». В целом их соотношение в боях составляло примерно 60:40. Недавние исследования показали, что 638 сбитых немецких истребителей можно записать на счет эскадрилий «Харрикейнов», а 511 самолетов сбили «Спитфайры». То есть тут соотношение другое: 55:45. Причина этого, вероятно, в том, что эскадрильи «Спитфайров» находились в бою более длительное время, главным образом потому, что эти машины обладали большим запасом живучести. Из приведенных цифр можно сделать вывод, что и «Спитфайры», и «Харрикейны» были достаточно хороши, чтобы на равных бороться с немецкими самолетами, просто «Харрикейны» из-за своих более низких летных данных оказались более уязвимы.
В более поздние периоды «Битвы за Британию» на «Спитфайры» возлагалась задача связать боем немецкие истребители сопровождения, в то время как летчики на «Харрикейнах» начинали атаку бомбардировщиков. Подобная тактика дала новый повод к возникновению мифов, связанных со «Спитфайрами». Существовало распространенное мнение, что истребители сбивать очень трудно, а бомбардировщики представляли собой гораздо более легкие цели. Отсюда делался вывод о том, что у эскадрилий «Харрикейнов» задача была значительно проще. Увы, реальность оказалась не столь простой. Одноместные истребители были более уязвимы в воздушном бою, чем бомбардировщики. Пилот, мотор самолета и баки с горючим находились практически в одном месте, поэтому часто одно-единственное попадание имело фатальные последствия и для машины, и для ее пилота. Особенно, если самолет летел по прямой и при атаке на него не нужно было делать никакого упреждения.
Таблица 4. Тактико-технические характеристики истребителей, принимавших участие в «Битве за Британию».
После начала маневренного боя шансы на поражение самолета противника значительно снижались. И хотя британские истребители практически на всех высотах превосходили «Мессершмитты» в поединках на виражах, подобная выгода означала меньшее, чем принято думать. Средний летчик-истребитель был, как правило, и средним стрелком, поэтому при угле упреждения более пяти градусов у него было крайне мало шансов попасть в цель. И только очень талантливые снайперы умели вести прицельный огонь на виражах.
С бомбардировщиками дело обстояло иначе. Они летали, главным образом, в составе больших формирований под защитой своих пулеметов и имели к тому же еще истребительное прикрытие, находящееся поблизости. Совершить внезапное нападение на группу бомбардировщиков не представлялось возможным, так как члены экипажей тяжелых самолетов внимательно следили за воздушным пространством Поэтому британским летчикам, по традиции предпринимавшим атаку сзади, приходилось преодолевать еще и мощную стену заградительного огня, а качество немецких авиационных пулеметов всегда было очень высоким.
Командир эскадрильи «Харрикейнов» Том Глив описывал немецкие трассирующие пулеметные очереди как «настоящую клетку из позолоченной проволоки». А необстрелянный летчик Эллис Эйрис, впервые встретившись с немцами на своем «Спитфайре» и увидев, как со стороны бомбардировщиков к нему тянутся отливающие металлом линии, нарушил молчание в эфире возгласом: «Чего это они бросаются в меня проволочками?!»
«Вражеские стрелки своей отличной стрельбой преподали нам жестокий урок».
Иннз Уэстмакотт (3 победы),
56-я эскадрилья.
«Догнав пятерку Ju.87, пристраиваюсь им в хвост и открываю огонь. Двое людей выбрасываются с парашютом с пятого самолета… Затем еще двое с четвертого».
Джим Хеллоуз (17 побед),
пилот «Харрикейна», 43-я эскадрилья,
18 августа 1940 г.
Двухмоторные немецкие бомбардировщики были значительно более крупными целями, чем Bf.109, и при полете по прямой сбить их было легче. С другой стороны, они могли выдержать гораздо больше попаданий и остаться в строю. Некоторые тяжелые самолеты Люфтваффе возвращались на базу, имея до 200 пробоин. Иногда они падали на землю только после совместной атаки нескольких истребителей. Одним словом, калибр пулеметов на британских самолетах был слишком мал, чтобы быстро сбить такой бомбардировщик.
Таблица 5. Лучшие асы «Битвы за Британию», 1 июля —31 октября 1940 г.
* Юлиус Нойман, летавший на Мессершмитте Bf.109Е, был уверен, что его сбил Джим Хеллоуз 18 августа 1940 г. Если это так, то приведенные цифры следует увеличить на единицу.
** Последней жертвой Дандеса стал сбитый им 28 ноября немецкий ас Гельмут Вик. Сразу после этого Дандес был сбит ведомым Вика, Руди Пфланцем, и погиб.
Единственное исключение составляли пикирующие бомбардировщики Юнкере Ju.87. Они были одномоторными, а значит, более тихоходными, чем тактические бомбардировщики. К тому же у них в экипаже имелся только один стрелок, что делало эти самолеты чрезвычайно уязвимыми в бою. Особенно это становилось заметно, когда в результате атаки противника их строй нарушался или когда они возвращались домой, лишившись поддержки истребителей
В итоге можно сделать вывод о том, что хотя шесть эскадрилий «Спитфайров» лидируют по числу сбитых самолетов, рекорды всех асов дают совершенно другую картину Из 19 летчиков, одержавших десять и более побед, девять человек летали на «Спитфайрах», еще девять — на «Харрикейнах», а один — на обеих машинах. И хотя «Спитфайр», конечно, был значительно лучшим истребителем, на самом деле все решал все-таки человек, а не машина.
«Харрикейны» лучше всего было использовать против бомбардировщиков. Они имели лучшую устойчивость при стрельбе и выдерживали большее количество попаданий в бою, что придавало им особое значение, если учитывать плотность заградительного огня, который приходилось преодолевать английским летчикам. В то же время нет никаких сомнений в том, что скоростные и юркие «Спитфайры» лучше справлялись с «Мессершмиттами».
Что, если бы…
Ход «Битвы за Британию» часто подвергается критике со стороны послевоенных историков, сидящих в тишине и уюте своих кабинетов. Поэтому следует расставить все точки над «i», отказавшись от некоторых старых стереотипов. Официально признано, что «Битва за Британию» началась 10 июля 1940 года, и в ней были задействованы 19 эскадрилий «Спитфайров». Однако на наиболее угрожающем участке в зоне ответственности 11-й авиагруппы находилось только пять из них. И это несмотря на то, что считалось необходимым для достижения максимального эффекта разместить на юго-востоке страны все имевшиеся в наличии самолеты этого типа. Существовали очень важные причины, по которым этого не произошло. В сентябре 1940 года стало ясно, что для участия в боях готовы менее 50 «Спитфайров». А через две недели их число составило всего 38 машин. Ввести в боевые действия сразу все эскадрильи, оснащенные «Спитфайрами», означало бы тут же понести огромные потери. К тому же было сомнительно, что для удовлетворения нужд 19 эскадрилий хватило бы пилотов и самолетов. Да и качественное улучшение Истребительного командования существенно задержалось бы, а это имело бы непредсказуемые последствия в надвигающемся 1941 году.
Подобной же критике подверглось и крайне незначительное количество истребительных эскадрилий, которые вели операции против Люфтваффе на юге острова. Неужели на подвергавшейся явной угрозе территории нельзя было сосредоточить большее количество авиаподразделений? В конце концов, там имелось значительное число аэродромов других командований, например Морского, и на них вполне могли бы на всякий случай базироваться истребители. Уже значительно позднее окончания войны, сэр Кейт Парк, бывший командующий 11-й авиагруппой летом 1940 года, дал ответ на этот вопрос. На упомянутых аэродромах, по его словам, не имелось подходящих средств связи, а без хорошей связи дополнительные эскадрильи просто не смогли бы эффективно действовать. К тому же, там они подвергались бы большому риску. Кроме того, зоны ответственности 12-й и 13-й авиагрупп вообще оказались бы оголенными, оставшись без прикрытия истребительной авиации. И вражеские бомбардировщики, даже без истребителей сопровождения, могли бы совершенно безнаказанно долетать до промышленных центров в Средней Англии и на севере страны. Сопротивление им оказала бы только зенитная артиллерия. Базирование в этих районах истребительных эскадрилий в будущем принесло свои щедрые плоды.
Имеется еще один не выясненный до конца вопрос Как известно, самолеты на земле значительно более уязвимы, чем в воздухе. Почему же тогда Истребительное командование не подвергло массированным атакам известные им немецкие аэродромы? Ведь авиация Люфтваффе довольно часто совершала налеты на военно-воздушные базы в Англии. Ответ один — в данном случае риск значительно превышал возможные выгоды от таких действий.
Немцы возвели маскировку своих аэродромов на уровень искусства, а легких зениток там размещалось так много и их огонь был настолько плотным, что результаты налета в любом случае выглядели бы неясными. По сравнению с противником, английские аэродромы в этот период войны испытывали постоянный некомплект, были плохо замаскированы и очень слабо защищены с земли. Между тем, следует помнить, что «Мессершмитты», обстреливавшие английские базы с бреющего полета, также не достигли существенного успеха. И если бы Истребительное командование пошло по такому пути, то оно вполне могло бы потерять за один вылет до 50 летчиков, а то и больше. Взамен они могли уничтожить лишь несколько немецких самолетов, вместо которых промышленность Германии тут же выпустила бы новые. В перспективе подобные потери личного состава могли иметь для англичан роковые последствия. Следующие пять лет войны со всей очевидностью доказали, что успехи ВВС зависят от опытных летчиков в значительно большей степени, чем от количества самолетов.
Час приближается
Когда наступил рассвет 1 июля 1940 года, Истребительное командование уже знало, что давно обещанный массированный налет Люфтваффе не заставит себя долго ждать. Оставалось лишь предполагать, какие конкретно формы он примет. Однако защитники Англии готовы были сделать все, что было в их силах. Подготовка велась тщательно. Радиолокационные станции, системы слежения и оповещения, при условии нормального положения дел, должны были обеспечить своим истребителям большое превосходство над противником. Вот только будет ли все нормально? Истребительное командование могло только следить за развитием ситуации, ждать и надеяться.
Этапы сражения
Ожиданию пришел конец на исходе первой недели июля, когда Люфтваффе выполнили целую серию разведывательных полетов и совершили несколько пробных атак на побережье. Истребительное командование вначале не смогло определить, какие именно участки следует защищать и против каких соединений противника нужно действовать. И это совсем не удивительно, поскольку и соединений-то никаких еще не было. Основные силы немецкой авиации только выдвигались на ударные позиции, а командование Люфтваффе заканчивало планирование крупномасштабного наступления, которое и должно было обеспечить полную победу.
Таблица 6. Боевой порядок Истребительного командования на 10 июля 1940 года
605 эскадрилья в это время не участвовала в боевых действиях. Цифры в скобках показывают количество побед, одержанных в «Битве за Британию».
* Дебден был передан в зону ответственности 11-й авиагруппы 8 августа.
** Дрогер Уайт (иногда его называли «Дрого») получил свое прозвище в довоенное время, когда проходил службу в ВМС (в переводе с анг. Drogner означает «тот, кто тянет плавучие мишени»). Причиной было одно происшествие. Когда в ходе учебных стрельб перед носом его корабля разорвался снаряд, он, как говорят, заорал по рации: «Эй, парни! Я ведь тяну эту штуку за собой, а не толкаю ее!»
*** Прозвище «Проф» он получил за имевшиеся у него математические наклонности.
Постепенно германская активность нарастала. Начались атаки британских конвоев в проливе Ла-Манш и устье Темзы, подверглись налету военно-морские базы на южном побережье Англии. Все это было зловещим предзнаменованием. Не только бросался вызов британскому владычеству на море, но и создавалось впечатление, что немецкая бомбардировочная авиация отшлифовывала навыки борьбы с надводными кораблями в предвидении того, что наступит день, когда ей придется защищать свой флот вторжения от могучих Королевских военно-морских сил. В это же время большие группы немецких истребителей стали вторгаться в воздушное пространство над Юго-Восточной Англией — было очевидно, что противник стремится завоевать господство в небе.
К сожалению, даже с помощью радарных установок не удавалось вовремя предупреждать о нападениях на конвои и прибрежные объекты. Чтобы улучшить ситуацию, на передовые аэродромы перебазировали несколько авиационных эскадрилий, а над конвоями организовали постоянное патрулирование с воздуха. Как правило, подобное патрулирование осуществляло звено из трех истребителей. При появлении больших сил Люфтваффе участь таких звеньев была незавидной, и они часто гибли в отчаянной борьбе, так и не дождавшись подкреплений. Беспокойство причиняли налеты немецких истребителей, «свободных охотников», действующих в составе групп. Если их даже успевали вовремя засечь, для перехвата не выделялись крупные силы британских ВВС. Противника пытались измотать боями, которые навязывали ему еще над морем эскадрильи, базировавшиеся на временных аэродромах. Правда, не всегда это было возможно.
19 июля в районе Фолкстона при встрече с Мессершмиттами Bf.109 была изрядно потрепана 141-я эскадрилья, вооруженная «Дефиантами». Их появление под Дюнкерком стало неожиданностью для врага, но теперь этот медлительный, неповоротливый и слабо вооруженный самолет уже не был загадкой для пилотов Люфтваффе. В скоротечном бою они сбивали его из любых положений, как в тире. Шесть из девяти английских истребителей были уничтожены, и только подоспевшие «Харрикейны» из 111-й эскадрильи предотвратили их полный разгром. Бой, как и большинство других на этом этапе, проходил над морем. А в то время Королевские ВВС еще не располагали службой спасения на воде. Поэтому потери летного состава были чрезвычайно велики, а пополнения поступали крайне медленно. Хотя следует заметить, пилоты британских ВМС уже подчинялись Истребительному командованию, а с началом «Битвы за Британию» переквалифицировали в истребители также летчиков легкобомбардировочной и армейской авиации, имевших опыт полетов на одномоторных самолетах.
Характер военных действий заметно изменился 12 августа. Немцы предприняли ряд массированных атак радиолокационных станций, расположенных на южном побережье. Серьезные повреждения получила только станция в Вентноре. На станциях в Дувре, Пивенсее и Рое последствия бомбардировок можно было устранить в течение нескольких часов, хотя становилось ясно, что в случае повторных налетов и они вскоре выйдут из строя. Жизненно необходимые Истребительному командованию «глаза» — радарные установки — оказались под угрозой. Совершенные немцами в тот же день налеты на аэродромы истребительной авиации показали, что отныне смертельной опасности подвергается вся система обороны Великобритании, а не только ее «зрение».
Создается впечатление, что Британию в тот момент спасла некая добрая фея, решившая поработать сверхурочно. Из разрушенного Вентнора продолжали идти фальшивые сигналы, создавая полную иллюзию нормально работающей станции, а брешь частично залатали переносными установками. По этой причине, а так же в связи с тем, что другие станции вскоре вновь вышли в эфир, командование Люфтваффе сделало вывод, что РЛС невозможно вывести из строя. И потом, уж очень соблазнительно звучало утверждение Рихтгофена, с которым были согласны многие немецкие летчики, о том, что чем раньше британские истребители начнут взлетать с аэродромов, тем скорее их можно будет сбить. Как бы то ни было, но немцы не смогли воспользоваться плодами своих первоначальных успехов. Та же добрая фея поработала и для защиты командных пунктов секторов. Во всяком случае, немецкая разведка ни на секунду не заподозрила, что источники сигналов, которые немцы постоянно засекали, расположены на поверхности земли и довольно далеко от аэродромов. К тому же стало очевидно, что противник не знает, на каких аэродромах имеются истребители, а на каких их нет. И в итоге большую часть своих усилий германская авиация потратила на бомбардировку второстепенных целей.
«Должен признаться, меня мучила совесть от того, что приходилось вести свою крохотную эскадрилью против огромной вражеской орды».
«На нас надвигалась волна за волной огромная туча самолетов, примерно в одну милю длиной и в полмили высотой».
Питер Таунсенд,
85-я эскадрилья
Августовские воздушные бои отличались особой ожесточенностью. То, что британское Истребительное командование отправляло для перехвата, как правило, по одной эскадрилье, давало определенные преимущества. С одной стороны, это позволяло довольно гибко реагировать на опасность, а с другой — обеспечивало выигрыш во времени. Однако подобная тактика означала, что подразделения из 12 машин, а иногда и меньше, постоянно сталкивались в воздухе с огромными соединениями противника, состоявшими из ста с лишним самолетов. Можно представить, какое это оказывало воздействие на моральное состояние английских летчиков, но, тем не менее, такая тактика себя оправдала. К тому же эскадрилья, осуществлявшая перехват, редко оставалась в одиночестве. Вскоре со всех аэродромов к ней на помощь вылетали другие.
В течение месяца англичане одержали три довольно значительные победы в воздушных сражениях. 18 августа жестокую трепку получило соединение пикирующих бомбардировщиков Ju.87 «Штука», которое потеряло 17 самолетов сбитыми и 7 поврежденными. Это вынудило остальные машины выйти из боя и спешно убираться домой. Кроме того, «Спитфайры» и «Харрикейны» устроили такую смертельную охоту за тяжелыми двухмоторными истребителями ВПК), часто выполнявшими функции бомбардировщиков, что тем самим потребовалось истребительное прикрытие. В конце концов, растущие потери в бомбардировочной авиации стали вынуждать командование Люфтваффе выделять для налетов как можно большее количество самолетов. Но, поскольку на тот момент у немцев уже не было достаточного числа истребителей, ситуация в конечном итоге привела к ослаблению бомбардировочных действий. Однако все эти факты не были вовремя известны Истребительному командованию.
«6 сентября казалось, что победа уже в руках у Люфтваффе. За предыдущие две недели немецких налетов на аэродромы Истребительное командование потеряло безвозвратно 295 истребителей (21 в день). 103 летчика погибли (около 7 человек в день). Еще 170 истребителей были серьезно повреждены».
Питер Таунсенд,
85-я эскадрилья.
Наоборот, к началу сентября английское руководство весьма мрачно оценивало свои перспективы. Передовой аэродром в Манстоне был практически выведен из строя, а постоянный рост разрушений на других аэродромах уже начал сказываться на эффективности противовоздушной обороны. Многие эскадрильи, потрепанные в боях, пришлось отвести в безопасные районы для переформирования и пополнения боевой техникой и летным составом, а на их место перебросили необстрелянные подразделения с севера страны. Некоторые из них понесли огромные потери еще до того, как их пилоты узнали все правила этой жестокой игры.
«Ко времени окончания „Битвы за Британию“ я так устал, что уже не мог этого вынести. Мои нервы превратились в мочалку, и я боялся, что однажды не выдержу и выйду, из боя. Это пугало меня даже больше, чем немцы, и поэтому я попросил своего командира, Гарри Хогана, отпустить меня на отдых. Но он просто не смог этого сделать, чему я сейчас очень рад. Потому что если бы меня отпустили в том состоянии, в котором я тогда находился, уверен — я больше не смог бы летать».
Джим Лейси (28 побед),
501-я эскадрилья.
В том же месяце командующий истребительными частями Англии, главный маршал авиации Хью Даудинг, поделил вверенные ему эскадрильи на три категории. Эскадрильи категории «А» были оставлены в составе 11-й авиагруппы и у нее на флангах. Немногочисленные эскадрильи категории «В» представляли собой оперативный резерв. А в категорию «С» вошли те подразделения, которые понесли самые тяжелые потери — их передислоцировали на север, где они должны были стать пополнением для эскадрилий, сражающихся на юге. Среди летчиков, отведенных на отдых, многие чувствовали смертельную усталость. Напряженная жизнь в постоянном ожидании приказа вступить в бой, осознание того, что, взлетев, придется встретиться с превосходящими силами противника, в том числе с целым роем «Мессершмиттов», — все это сделало свое дело. В этом смысле примером была 501-я эскадрилья. Она воевала в составе 11-й авиагруппы с начала «Битвы за Британию» и до самого ее конца, совершая не менее пяти вылетов в день. Всего в боях это подразделение провело 35 дней — больше, чем любая другая часть. Но и потери эскадрильи были значительными — ее летный состав сменился практически дважды.
Не легче было и новичкам. Пэдди Бартропп, например, из 602-й эскадрильи впервые принял участие в воздушном сражении 15 сентября. Он сделал на своем «Спитфайре» четыре вылета, видел множество германских истребителей и каждый раз возвращался, расстреляв весь боезапас, но так и не узнав, попал ли он хоть в кого-нибудь. Ничего не замечая вокруг от волнения, он стрелял, крутил головой по сторонам и снова стрелял во все, на чем была нарисована свастика.
В Люфтваффе понятия не имели о действительном положении дел в Истребительном командовании. Опьяненные «песнью сирены», которую «исполнял» Рихтгофен, немецкие летчики, уверовав в собственную непобедимость, совершили роковую ошибку. Желая как можно скорее вызвать противника на открытый бой и тем самым уничтожить все, чем располагало Истребительное командование, руководство Люфтваффе приняло решение прекратить атаки аэродромов, на которых базировались английские истребители, и перенесло всю тяжесть воздушных налетов на Лондон. 7 сентября в полете через Ла-Манш приняла участие настоящая армада самолетов в составе 348 бомбардировщиков и 617 истребителей сопровождения. На ее перехват в воздух поднялась 21 эскадрилья британских ВВС, однако на постах наблюдения допустили ошибку, решив, что немцы вновь собираются атаковать аэродромы. В итоге эскадрильи в условиях низкой облачности не смогли, преимущественно, установить контакт с противником, и бомбардировщики Люфтваффе сбросили свой смертоносный груз в основном на район лондонских доков, причинив им большой ущерб. В течение нескольких последующих, дней немцы предприняли еще целый ряд даже более крупных налетов на столицу Великобритании. По различным причинам эффективность противовоздушной обороны города оказалась чрезвычайно низкой, и это дало основание немецкой разведке прийти к выводу, что у Англии осталось не более 50 истребителей.
А затем наступило 15 сентября 1940 года, когда на английскую столицу предприняли налет две огромных эскадры вражеских самолетов. В полдень к Лондону прорвались, по меньшей мере, 25 бомбардировщиков «Дорнье» под прикрытием 150 «Мессершмиттов-109». Еще несколько эскадрилий «сто девятых» имели бомбовую нагрузку. Не трудно понять, что неповоротливые «Дорнье» служили всего лишь приманкой. Но на этот раз противовоздушная оборона британской столицы оказалась на высоте. Практически все эскадрильи, поднятые в воздух на перехват противника, встретили его еще на подлете к городу. Им удалось связать боем истребители сопровождения, а прорвавшиеся в предместья южного Лондона бомбардировщики встретились с «Большим авиакрылом» — авиационным соединением из пяти истребительных эскадрилий под командованием Дугласа Бэйдера из 12-й авиагруппы. Истребители Королевских ВВС при поддержке наземных зенитных батарей наглядно продемонстрировали, что Истребительное командование еще далеко не разгромлено. А сведения о «последних 50 истребителях» оказались не более чем мифом.
Деятельность «Большого авиакрыла» всегда вызывала споры у аналитиков. Идея Бэйдера заключалась в том, что силе необходимо противопоставлять силу. И поскольку за сто боевых вылетов в его соединении потери были относительно невысокими, вряд ли эту идею можно расценивать как усилия, затраченные впустую. Появление в небе над Лондоном 15 сентября «Большого авиакрыла», имевшего в своем составе 55 самолетов, да еще 80 истребителей из других эскадрилий, как следует из докладов пилотов Люфтваффе, конечно, не могло не произвести самого негативного впечатления на немцев. Так что, хотя бы по этой причине, не говоря уже о других, существование соединения Бэйдера стоит считать целесообразным. Этот день можно признать победным для Истребительного командования, хотя сведения о потерях немецких ВВС были, мягко говоря, преувеличены. Вскоре после описанных событий со всей очевидностью стало ясно, что вторжение на Британские острова Гитлер отложил на более поздний срок, а еще через некоторое время, после нескольких крупных налетов на Лондон, немцы потихоньку свернули активную деятельность своей авиации в дневное время.
Некоторое представление об интенсивности сражения на кульминационном этапе «Битвы за Британию» дает сравнение боевого состава Истребительного командования от 10 июля и 15 сентября. После неудачного дебюта в 11-й авиагруппе две эскадрильи «Дефиантов» стали использоваться в ночных операциях. Из 17 эскадрилий «Харрикейнов» и «Спитфайров» в составе этой авиагруппы осталась только одна. 12 были перебазированы на север, две — переданы в 10-ю авиагруппу, а еще две временно переведены в другие авиагруппы еще до начала активных боевых действий. «Битва за Британию» дорого обошлась командирам эскадрилий — 14 из них погибли, 10 получили тяжелые ранения, а многих списали по состоянию здоровья. Самой несчастливой оказалась 43-я эскадрилья, в которой к концу сражения сменился четвертый командир. В октябре немцы стали активнее использовать в качестве легких бомбардировщиков Мессершмитты Bf.109.
Таблица 7. Боевой состав Истребительного командования на 15 сентября.
Примечание: количество сбитых самолетов учтено в период с июля 1940 г. по 31 декабря 1940 г.
Эти самолеты имели высокий потолок и хорошую скорость, поэтом) перехватывать их было довольно сложно. Однако практический эффект от таких нале-тов был минимальным. А с приближением зимы нелетная погода сделала операции в воздухе вообще невозможными. Истребительное командование все же сумело выстоять в борьбе с Люфтваффе, и теперь наступала пора интенсивных тренировок и накопления сил. Второй раунд боев ожидался не раньше начала лета 1941 года. И когда он начался, Истребительное командование было к нему готово
Тактика RAF
Немцы довольно часто применяли следующую хитрость — сосредотачивали большие силы над Ла-Маншем, но задерживали начало рейда на Англию. Это создавало серьезные проблемы англичанам, в особенности, если учитывать, что британские истребители могли находиться в воздухе ограниченное время. И вместо того чтобы отдавать эскадрильям приказ на взлет, предпочтительнее оказывалось держать их на земле до тех пор, пока не становилось совершенно очевидно, что рейд авиации противника все же состоится. Такая задержка сама по себе была только меньшим из двух зол. Взлетая с опозданием, британские истребители лихорадочно пытались набрать высоту, в то время как самолеты Люфтваффе уже пересекали линию южного побережья. Поэтому занять господствующую высоту англичанам удавалось редко. Еще реже они могли выйти на удобную позицию для атаки, поскольку немцы всегда имели численное превосходство. А по существу, у британцев просто не было времени на разные тактические фантазии.
Борьба с бомбардировщиками
Не было никаких сомнений в том, что считать приоритетными целями для английских истребителей. Ведь именно бомбардировщики причиняли наибольшие разрушения, и все усилия были направлены, в первую очередь, против них. В последней фазе «Битвы за Британию» «Спитфайры» завязывали бой со «сто девятыми», а «Харрикейны» тем временем набрасывались на бомбардировщики.
«Немецкие истребители не могли причинить Британии большого вреда. А вот бомбардировщики с их смертоносным грузом представляли серьезную опасность. Нам было приказано находить их и уничтожать. И только если вмешивались истребители сопровождения Bf.109, начиналось воздушное сражение. Но мы старались с ними не связываться».
Питер Таунсенд,
85-я эскадрилья
Встретив противника, англичане обычно сразу начинали атаку. Причем чаще всего это была атака в лоб, когда все самолеты эскадрильи выстраивались в одну линию, или один эшелон, и одновременно открывали огонь. Несмотря на то, что этот тактический прием не встречался ни в одном уставе, он приносил большой успех. Остекленные носы немецких бомбардировщиков совершенно не имели броневой защиты, поэтому можно предполагать, что вид 12 «Харрикейнов», приближающихся в едином строю со скоростью свыше 700 км/час и стреляющих из 96 авиационных пулеметов, одновременно извергающих почти 2000 пуль в секунду, был достаточно устрашающим. К этому можно еще добавить и страх перед столкновением с несущейся навстречу машиной. Пилот «Дорнье» Вильгельм Рааб так описывал свои ощущения автору этих строк: «Нам хотелось сжаться и стать совсем маленькими. Казалось, будь такая возможность — спрятался бы в мышиную норку!»
«Примерно за две мили мы выстраиваемся в одну линию и идем в атаку. Сбрасываем газ, чтобы уменьшить скорость сближения, но это все равно дает нам всего лишь несколько секунд для ведения огня. А теперь поймай их в прицел, держи их и не обращай внимания на трассы снарядов, несущихся навстречу. И жми, жми на гашетку, пока не решишь, что вот-вот столкнешься. Только тогда ручку управления — вперед! Сразу исчезает сила тяжести, кажется, что желудок застрял в глотке, пыль и какой-то мусор из-под ног летят прямо в глаза, и, уже проваливаясь, чувствуешь, как голова врезается в фонарь кабины».
Питер Таунсенд,
85-я эскадрилья
На той огромной скорости, с которой сближались самолеты, оставалось крайне мало времени для ведения огня, и было чрезвычайно трудно удержать цель в прицеле. Лучшее, на что можно было рассчитывать в подобной ситуации, — это причинить противнику повреждения и нарушить его боевой строй. После этого начиналась охота за отдельными бомбардировщиками, в которой было уже больше шансов нанести смертельный удар. Нельзя также сбрасывать со счетов и психологический эффект воздействия на противника. Точно доказано, что у немецких летчиков существовало прочное убеждение в том, что если на горизонте появились английские истребители, значит через несколько мгновений жди стремительной и яростной атаки. Подобные стереотипы мышления волей-неволей побуждали думать больше об обороне, чем о наступлении.
Борьба с истребителями
Расхожее представление о «Битве за Британию»: истребитель выбирает себе противника, затем кружится вокруг него до тех пор, пока не займет удобную позицию, с которой можно будет открыть огонь на поражение. В силу меньшей удельной нагрузки на крыло британские истребители обходили на виражах Мессершмитты Bf.109, и чисто теоретически это давало им определенные преимущества во время воздушного боя. Но так ли это было на самом деле? Не совсем. Причины такого положения дел различны, и главными среди них являются законы аэродинамики. Меньший радиус разворота, несомненно, сулит большую выгоду, но чтобы его достигнуть, нужно начать вираж, а значит накренить самолет. Здесь уже требуется учитывать скорость вращения истребителя вокруг продольной оси. При умеренных скоростях полета, т. е. менее 400 км/час, скорость вращения у «Спитфайра» составляла более 90 град/сек и позволяла полностью использовать преимущество самолета в маневренности. Но при увеличении скорости истребителя соответственно возрастала нагрузка на элероны и вращение замедлялось, а на скорости 640 км/час выполнять его вообще было чрезвычайно трудно, так как элероны становились практически неподвижными. У «Мессершмитта» дело обстояло еще хуже. Его элероны позволяли маневрировать на скорости 300 км/час, но затем эффективность их действия резко снижалась, и на 500 км/час скорость вращения истребителя была уже просто смехотворной — всего 11 град/сек.
Таким образом, и «Спитфайры» и «Харрикейны» превосходили Мессершмитты Bf.109 и в радиусе виража (по причине меньшей удельной нагрузки на крыло), и в скорости вращения, хотя у менее скоростного «Харрикейна» она была чуть ниже, чем у «Спитфайра». Конечно, нельзя утверждать, что на большой скорости крутой вираж был невозможен. Просто выполнялся он значительно медленнее. И к тому же такой вираж снижал скорость полета истребителя, а с ее уменьшением возрастали скорости вращения и разворота.
Разворот в качестве оборонительного маневра давал большую практическую пользу. Некоторые летчики специально оттачивали мастерство стрельбы с учетом угла упреждения. Едва этот угол становился более 15 градусов, обороняющийся уже мог считать себя в относительной безопасности. Пилот, зашедший «в хвост» противнику, должен был лишь чуть-чуть довернуть, чтобы выйти на позицию ведения огня, но, даже «оседлав» врага, приходилось допускать, что тот может в последний момент ускользнуть из-под носа. Способность к развороту, естественно, основывалась на подъемной силе крыла, которая строго пропорциональна удельной нагрузке на него. В этом были преимущества вертикального маневра, так как, выходя на большой скорости из пикирования, не требовалось вращать самолет. В книге «Асы Люфтваффе» мы объясняем почему немецкие летчики-истребители, используя большой потолок своих машин, все-таки предпочитали вести бои в вертикальной плоскости, применяя или пике, или «свечку». Но если во время первой атаки британский истребитель уходил от противника, то в этом случае даже менее скоростной «Харрикейн» мог взять реванш.
«Я погнался за „сто девятым“, возвращающимся к себе на базу. Немецкий летчик ушел в пике, и хотя он потерялся в дымке, я повторил его маневр. Он заметил меня и вновь ушел в пике. Я опять повторил этот маневр, надеясь все-таки его достать. И снова „сто девятый“ попытался уйти, только теперь взмыв „свечой“ в небо. На этот раз я все же сел ему „на хвост“, и превосходство „Харрикейна“ над „Мессершмиттом“ в бою на горизонтали, сослужило мне добрую службу. Каждый его маневр я повторял чуть быстрее и чуть точнее. Наконец, я набрал большую высоту, сам спикировал и поймал его в прицел. Пара вспышек на его фюзеляже, и… летчик открывает фонарь и выбрасывается с парашютом».
Джордж Барклей (6 побед),
249-я эскадрилья,
27 сентября 1940 г.
В этом воздушном бою значительно менее скоростной «Харрикейн» смог догнать Мессершмитт Bf.109 за счет более четкого выполнения маневров и занял удобную позицию для атаки сзади. Но длительные маневренные бои в воздухе были скорее исключением из правил. Редко они продолжались достаточно долго для того, чтобы один истребитель смог добиться подавляющего преимущества над другим.
«Он засек меня, как только я увязался за ним, и, резко отработав рулями, увернулся и проскользнул внизу. Рванув за ним, я почти наполовину потерял скорость, но все же вновь успел поймать его в прицел и выпусти.1 короткую очередь прежде, чем немец опять исчез из моего поля зрения. Этот немецкий летчик, наверняка, отлично знал все сильные стороны своего „сто девятого“ — мне еще не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь так резко срывался с места. Я был уверен, что у него плоскости отвалятся. Но плоскости остались на месте, а этот парень устроил со мной какой-то сатанинский вальс, пока я снова пытался поймать его в прицел. Дважды мне это удалось, и я выпустил еще пару очередей, но не думаю, что попал. Зато он умудрился выполнить вираж и „сел мне на хвост“. Теперь уже мне пришлось изворачиваться и пытаться зайти в хвост ему. Очевидно, мой противник маневрировал настолько хорошо, насколько позволял ему его самолет, но мне даже в ходе боя было ясно, что он действует на пределе возможностей и практически совсем потерял скорость»
Сэнди Лейн (6 побед),
19-я эскадрилья,
15 сентября 1940 г.
Воздушный бой, проходивший на невысоких скоростях, ясно показывает, что в умелых руках «Мессершмитт» вовсе не был такой уж легкой добычей в маневренной схватке даже для «Спитфайра». В описанном случае «сто девятый» благополучно ускользнул и скрылся в облаке. Лейн смог лишь утверждать, что он его, «возможно, уничтожил».
Подобный воздушный поединок мог иметь место только тогда, когда оба противника отделились от своих главных сил. Сражение, в котором принимали участие тридцать и более истребителей, конечно, представляло собой совершенно иное зрелище. В такой схватке тратить более 20 секунд на одного противника означало позволить другому зайти в хвост атакующему. Здесь следовало быстро выбрать цель, совершить на нее заход, открыть огонь с любого возможного угла и так же быстро уйти в сторону. Длительное маневрирование не имело смысла. Победы одерживались за счет того, что удавалось в кратчайшее время найти возможность для атаки, чтобы выпустить точную очередь, желательно с наиболее близкого расстояния. А выживет или нет летчик в таком воздушном бою, предсказать было трудно.
Тактика Истребительного командования