ДЕНЬ НА АЭРОДРОМЕ

ДЕНЬ НА АЭРОДРОМЕ

Знойное июльское утро. В маревой дымке тонут в низине далекие леса, похожие на безбрежные синие морские просторы. Изнывает от жары огромное поле аэродрома. Его только что отбомбила вражеская эскадрилья. Следы неудачного налета еще живут в огромных воронках по окраине поля, в стеклах, разбитых взрывной волной. Но дощатые домики целы и внутри их продолжается все та же напряженная фронтовая жизнь.

Люди на аэродроме уже привыкли к частым визитам фашистских «стекольщиков» и относятся к ним спокойно. В тени бревенчатой избы, между двух свежих воронок расположилась на траве группа летчиков. Заливчато поет баян. Невдалеке, хорошо замаскированные, стоят могучие воздушные кони. Заглушая гармонь, среди летчиков разгорается спор. О чем бы вы думали спорят они, эти люди, по несколько раз в день дерзко глядящие в глаза смерти? Обсуждаются вопросы о преимуществах лимонада перед квасом. «Квасники» остаются в позорном меньшинстве. 26-летний орденоносный капитан Горбачев, торжествуя победу, требует от заведующей столовой ввести лимонад «на вооружение» буфета...

Одна за другой уходят машины дежурного звена. Свечкой взлетая к раскаленному солнцу, вонзаются в редкие перистые облачка, набежавшие вдруг на ясную синеву неба, и зорко шарят в них, разыскивают подкрадывающегося врага.

Приходят и уходят в непрерывном конвейере эскадрильи бомбардировщиков с операции, принося на своем теле почетные знаки горячих воздушных схваток.

Подле севших самолетов, как из-под земли, вырастают заправщики, с материнской заботливостью утоляющие жажду машин в горючем, в масле и соде. Техники и мотористы счастливы, словно заботливые врачи, тщательно они ощупывают, осматривают «пациентов», их моторы, приборы и тросы управления.

На командном пункте без конца звонят телефоны, жалобно и хрипло рыдает селектор, то доносит о приближающихся самолетах противника — «Юнкерсах», «Хейншелях» или «Мессершмиттах», — то запрашивает для штаба сведения о геройских подвигах отдельных летчиков авиачасти.

То и дело срывается с места рассыльный краснофлотец командного пункта и, вскинув за плечо винтовку и болтая гранатами на поясе, спешит бегом выполнять очередное поручение.

На поле, мягко колыхаясь на кочках, пружинисто садятся ястребки после барража. Освободившееся место в воздухе занимают другие.

Снова из ВНОС (служба наблюдения, оповещения и связи) сообщают о приближении врага. Неотрывно наблюдают за воздухом и предательскими облачками летчики у заряженных самолетов, зенитчики, пулеметчики. С запада уже доносятся глухие, булькающие звуки. Командир авиачасти Алексеев всматривается через бинокль вдаль, потом спокойным, быстрым шагом подходит к столбику у командного пункта, па котором лежит приготовленный ракетный пистолет. В воздухе загорается сигнал вылета.

— По щелям, — приказывает майор окружающим.— Поле пустеет.

Воздушный убийца уже виден невооруженным глазом. Он подходит тесным строем из пятнадцати бомбардировочных и истребительных самолетов. Навстречу стремительно и, кажется со стороны, даже весело взмывают ястребки. Стая подходит к самому краю аэродрома. Тишина. Все зловеще молчит. Вдруг рванула зенитка, другая, третья... Белым, грибковым поясом окружена стая черных коршунов. Выше и выше, приближаясь к нужной высоте, карабкаются ястребки. Добрались, ринулись в атаку. Разомкнулось огненное кольцо, пропуская своих для удара. Но трусливый убийца идет на снижение, он вырывается из зенитных тисков, разворачивается и, резко меняя курс, уходит, преследуемый по пятам.

Налет отбит. Вновь тишина, и широкое поле раскинулось под знойным июльским солнцем. Жизнь, — сложная, напряженная, боевая жизнь продолжается. Эти люди в летных шлемах, которые опять разлеглись под деревьями на травке и спорят и смеются, только что в жестокой воздушной схватке смотрели смерти в глаза. Здесь не думают об этом. Долг перед Родиной, как это ослепительное июльское солнце над полем, властвует над сознанием этих мужественных людей.