В город пришла война

В город пришла война

Как это было! Как совпало -

Война, беда, мечта и юность!

И это все во мне запало

И лишь потом во мне очнулось!

Поэт Давид Самойлов.

А теперь возвратимся в родной город, в самый тяжелый период его жизни, жизни каждого горожанина, жизни нашей Украины и всего СССР: нам придется вспомнить период тяжких испытаний нашего народа – Великую отечественную войну.

Еще за два дня, которые отделяли мир от нападения фашистской Германии на Советский Союз, в Берлине, в очень узком кругу фашистского руководства, был предан гласности план расчленения СССР. Согласно этому плану, Европейская часть Советского Союза должна была быть расчленена после её оккупации, на четыре рейхскомиссариата: «Балтенланд» /или «Осланд»/, «Украина», «Кавказ» и «Россия» /«Московия»/.

На приведенном выше фотографии видно, как фашистская верхушка планировала расчленить СССР и Украину по «генеральному плану Ост» по состоянию на 12 июля 1942 года.

Днепропетровск и наша область должны были войти в рейхскомиссариат «Украина». В этот же рейхскомиссариат /рейхскомиссар Эрих Кох, с резиденцией в городе Ровно / должны были также войти следующие области с выделенными генеральными комиссариатами под названиями: «Волыно-Подолия», «Житомир», «Чернигов», «Киев», «Харьков», «Николаев», «Таврия», «Сталино» /нынешний Донецк/, «Ростов», «Сталинград», «Саратов», «Немцы Поволжья» и «Воронеж». Но жизнь внесла свои коррективы в планы фашистских агрессоров: с 1-го сентября 1941 года, через месяц после начала войны, самый обширный рейхскомиссариат «Украина» был создан не только на бумаге, но и реально, но в него вошло только шесть генеральных комиссариатов – «Волыно–Подолия», «Николаев», «Житомир», «Киев», «Таврия» /с Крымом/ и «Днепропетровск». Остальные рейхскомиссариаты, такие как «Чернигов», «Харьков», «Воронеж» и «Сталино», которые на тот момент находились в непосредственной близости к линии фронта, продолжали находиться под «юрисдикцией» тыловых органов соответствующих фашистских армий и групп армий.

27 июля 1941 года, гитлеровским руководством была утверждена, так называемая «Зеленая папка» / приложение к гитлеровскому плану молниеносной войны против Советского Союза - «Барбаросса» /. Согласно этой папке, фашистской верхушкой предусматривалась экономическая эксплуатация оккупированных территорий Советского Союза, которая бы осуществлялась, специально созданным фашисткой верхушкой, «Восточным штабом экономического руководства». Этим штабом были разработаны инструкции по руководству экономикой во вновь захваченных восточных областях. Все промышленные предприятия, расположенные на захваченной фашистами территории, «распределялись» между крупнейшими немецкими промышленниками и созданными ими специальными монополистическими компаниями. Одна из них – компания «Остверке ГмбХ», членом административного совета которой являлся один из крупнейших промышленников Германии - Флик, получала в распоряжение своего концерна «целый ряд коксохимический, цементный и лесопильный заводы в Днепродзержинске плюс завод имени Петровского, коксохимзавод, металлургические заводы ДЗМО и имени Коминтерна, им. Либкнехта, им. Ленина, им. Артема – в Днепропетровске…» /«История Великой Отечественной войны Советского Союза», том VI, стр. 45, 46 /.

А, теперь, вернемся к последнему предвоенному вечеру и предвоенной ночи - ночи с 21 на 22 июня 1941 года. Мы воспроизведем их по воспоминаниям одного из руководителей Днепропетровской области, в то время, К.С. Грушевого из его книги «Тогда, в сорок первом»: «…Субботний вечер зажигал огни, над Чечеловкой и Кайдаками вставало зарево бессемеровского цеха Петровки, а Днепропетровск не затихал.

По проспекту Карла Маркса, от пресловутого рынка „Озерки“ до горного института, мимо магазинов, кафе, гостиницы „Спартак“, кинотеатра „Красный факел“, мимо только что реконструированного театра оперы и балета, по всему проспекту, благоухающему акациями, текла, разговаривала, шумно приветствовала знакомых, завихрилась веселыми водоворотами, нарядная толпа.

Заиграл духовой оркестр в парке имени Чкалова. В театрах начинались спектакли. На сцену Дворца культуры металлургов уже выходили артисты Государственного Малого театра, приехавшие из столицы на летние гастроли. По Ленинской улице, опаздывая в Украинский театр, пробежала студенческая компания.

Мигал красными точками папирос, звенел приглушенным женским смехом бульвар на проспекте Пушкина.

Город отдыхал.

В парке имени Шевченко, над Днепром, белели рубашки парней и светлые платья девушек.

А потом опустилась ночь. Погасли фонари у театральных подъездов. Потускнели витрины магазинов. Одно за другим померкли окна. Прошел последний трамвай. Шаги одинокой парочки слышались, на много кварталов.

Перебивая запахи бензина и разогретого солнцем асфальта, благоухали ночные цветы в скверах. Казалось, пахнут крупные звезды, дрожащие в черном южном небе.

…Телефон звонил настойчиво и так громко, словно стоял в изголовье. Продолжая дремать, я подумал, что, наверное, распахнулась дверь в кабинет и что её надо закрыть, иначе не заснешь. И…проснулся окончательно. Проснулся потому, что телефон звонил не в кабинете, а в спальне…Я давно перестал принимать за телефон тот черный аппарат, что установили здесь три года назад. Предназначался он для ночных экстренных вызовов и чрезвычайных сообщений…

А вот теперь зазвонил. Резко. Настойчиво … В этом было что-то настораживающее…

- Слушаю!

Знакомый голос обкомовской телефонистки звучал виновато:

- Вас вызывает генерал Добросердов.

Генерал-майор Добросердов командовал 7-м стрелковым корпусом, дислоцировавшимся в области. Что могло случиться у Добросердова в такую рань?

- Сказал, чтоб разбудили и срочно соединили с ним, - добавила телефонистка.

Константин Леонидович Добросердов извинился за ранний звонок и попросил срочно приехать в штаб корпуса.

- А что там у Вас?

Добросердов помолчал. Потом негромко и угрюмо сказал:

- Война…

Война уже давно ползла по Европе, пятная её кровью и обволакивая дымом. Но разве это могло явиться причиной столь срочного приглашения в штаб?

- Какая война? - вырвалось у меня, - Говорите яснее!

Добросердов кашлянул. Снова помедлил. Мне почудилось, что он прикрывает трубку ладонью.

- Германия напала… - услышал я приглушенный голос генерала.

- На нас напала, Константин Степанович! Нынче на рассвете…

- Война с Германией?!

…По пустынным улицам езды до штаба корпуса не более пяти минут…

…Пока я находился в штабе корпуса, успело взойти солнце. Верхние этажи зданий, широкие площади и проспект Карла Маркса купались в золотисто-розовом свете…

…Днепропетровск еще спал… Днепропетровск еще ничего не знал!..»

Командующий 7-го стрелкового корпуса расквартированного перед войной в Днепропетровске, генерал-майор Константин Леонидович Добросердов.

А вот что рассказывалось об этом же вечере, из книги Михаила Шатрова «С вершины полувека»: «В ночь на 22 июня была чудесная погода. В черном, словно бархатном небе блистала удивительно яркая серебристая россыпь звезд. Теплый ветер с востока утих, спустилась прохлада.

Хорошо на аллеях парка Шевченко! Расходится публика из зеленого театра, где только что закончился концерт Ленинградской эстрады. Иные останавливаются, любуясь морем огней на левобережье, прозрачным сиянием неба на северо-востоке, в стороне Новомосковска, прислушиваясь к мерному перестуку колес железнодорожного состава, проходящего по ажурному красавцу-мосту.

А в другом конце города, на старой рабочей Чечеловке, распахнулись двери Большого театра Дворца культуры Ильича. Закончился спектакль, и полторы тысячи почитателей славного дома Щепкина - Московского Малого театра, чьи гастроли несколько дней назад начались в Днепропетровске, - спускаются по широкой мельнице, оживленно делясь впечатлениями. Чудесный актерский ансамбль в „Ревизоре“! А больше всех запомнился Хлестаков - Игорь Ильинский.

Постепенно пустеют улицы. Мирным днепровским городом овладевает сон. Но ненадолго. Коротка эта самая малая ночь в году. Вот уже просветлело небо за излучиной Днепра и окрасилось световой гаммой рассвета - от нежной бирюзы, до мягкого теплого багрянца. Спит воскресный Днепропетровск. Только на заводах ни на час не смолкает трудовой ритм. Выдают огневой металл домны Петровки, мягко рокочет блюминг, неутомима колесопрокатка на левобережном заводе имени Карла Либкнехта…

А у причалов речпорта - ранние гости: участники рабочего пикника отправляются катером вверх по Днепру, в зеленую Паньковку. Великая отечественная война началась для них позже, чем для тех, кто в черный полдень, услышал её позывные из раструбов репродукторов на проспекте Карла Маркса…»

А вот, что вспоминал о тех днях, Леонид Ильич Брежнев в своей книге «Малая Земля»: «…В ту пору я был секретарем Днепропетровского обкома по оборонной промышленности. И если кто и мог позволить себе благодушие, то я каждодневно должен был думать о том, что нам предстоит. На мою долю выпало немало важных и срочных дел по организации и координации такого мощного комплекса обороны, каким был в то время юг Украины, и в частности Приднепровье.

Заводы, изготавливающие сугубо мирную продукцию, переходили на военные рельсы, наши металлурги осваивали специальные марки стали, мне приходилось связываться с наркоматами, вылетать в Москву, бесконечно ездить по области. Выходных мы не знали, в семье я был урывками, помню, что в ночь на 22 июня 1941 года допоздна засиделся в обкоме, а потом еще выехал на военный аэродром, который мы строили под Днепропетровском. Этот стратегически важный объект был на контроле в ЦК, работы шли днем и ночью, только под утро я смог вернуться со строительной площадки.

Подъехав к дому, увидел, что у подъезда стоит машина К.С. Грушевого, который замещал в то время первого секретаря обкома. Я сразу понял: что-то случилось. Горел свет в его окнах, и это было дико в свете занимавшейся зари. Он выглянул, сделал мне знак подняться, и я, почувствовал что-то неладное и все-таки вздрогнул, услышав: „Война!“..»

Накануне войны в наш город из Риги, где он служил до этого, был переведен тогда еще молодой майор В.М. Шатилов. В нашем городе он возглавил штаб расквартированной 196-й стрелковой дивизии. Вот что вспоминал, впоследствии, Герой Советского Союза генерал – полковник Василий Митрофанович Шатилов в своей книге «А до Берлина было так далеко», в главе «На земле Украины» о тех днях: «…У западных границ, вблизи будущего театра военных действий, развертывались новые соединения Красной Армии. Одним из них и была 196-я Днепропетровская стрелковая дивизия. В весеннем, утопающем в садах и парках Днепропетровске совсем не чувствовалось приближения войны. Люди были заняты сугубо мирными делами: варили сталь, строили дома, нянчили детей,собирались в летние отпуска….». Начало войны застало В.М. Шатилова и всю 196 стрелковую дивизию в летних лагерях. Вот что он вспоминал далее:

«…Ранним утром 22-го меня разбудил настойчивый стук в дверь маленького лагерного домика.

- Товарищ майор, вас срочно вызывает в штаб командир дивизии, услышал я голос запыхавшегося от бега связного.

Через несколько минут я узнал о начале войны. Не ошибка ли это? Но ошибки не было. Это война, приход которой все ждали, и которая подкралась неожиданно.

Прошли считанные секунды, и над спящим еще мгновение назад белопалаточным городком поплыли тревожные звуки трубы. Вначале люди приняли тревогу за учебную, и в шуме, который был вызван подъемом и сбором, звучали веселые нотки. Но как только в лагере узнали о нападении фашистов, все изменилось. Вмиг посуровевшие красноармейцы и командиры занимали места в строю…

В полдень мы слушали выступление В.М. Молотова, который сообщил о вероломном нападении гитлеровской Германии на нашу страну. В частях после этого прошли митинги. Выступавшие бойцы и командиры говорили о том, что не пожалеют жизни за свою Родину, отдадут все силы на разгром врага. И все выступавшие просили командование как можно скорее направить дивизию на фронт.

И словно угадав наше настроение, через несколько часов командование Одесского военного округа распорядилось: части дивизии сосредоточить в Днепропетровске, приготовиться к погрузке в железнодорожные эшелоны…».

Мы сознательно привели воспоминания о последних мирных часах жизни родного города его жителей, служивших в нем военных, чтобы еще раз вспомнить, каким был наш город и чем жили днепропетровцы, чтобы еще раз осознать, что принесла кровавая и страшная война в наш дом, в семью каждого из нас.

Тревожная весть о начале войны, казалось, остановила все, чем жил Днепропетровск. В полдень народ стал собираться на улицах возле черных раструбов уличных громкоговорителей, город затих и слушал выступление тогдашнего заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров, народного комиссара иностранных дел В.М. Молотова о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну.

Несмотря на воскресный день, людям не сиделось дома, каждого тянуло в родной коллектив, к своим товарищам.

В городе стихийно сразу же возникли митинги, вскоре после полудня, люди заполнили заводские и фабричные дворы, учреждения и вузовские аудитории. Все ощущали потребность почувствовать плечо друга и товарища по труду, обменяться мыслями, выразить свою решимость дать отпор наглому агрессору.

Как мы уже указывали выше, в воскресенье 22 июня в городе должны были быть проведены очередные игры на первенство города по футболу, война прервала их проведение. Она не дала довести до конца и очередной чемпионат страны, перечеркнула розыгрыш Кубка СССР.

В этот день на территории Украинской СССР было введено военное положение, а 23-го июня, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22-го июня, началась всеобщая мобилизация в армию.

Возле Днепропетровского областного и районных военкоматов, выстроились длинные очереди, поступает поток заявлений о добровольном зачислении в Красную армию.

На 10-е июля 1941 года таких заявлений было подано: от мужчин - 6373, от женщин - 3802.

А пока, уже 22-го июня, многие из днепропетровцев были вызваны в военкоматы, в том числе - защитник чемпиона Украины 1937 года местного «Спартака», рядовой запаса Иван Башкиров. В первые же дни войны, ушли на фронт - известный тренер «Спартака» Виктор Михайлович Каминский, игрок днепропетровских команд «Динамо» и «Сталь» Валентин Забуга, игроки известной амурской команды завода имени Коминтерна Ананий Соколов, Николай Таранец и другие.

С оружием в руках защищали Родину хорошо известные в предвоенные годы бывшие футболисты сборной города, команд «Динамо», «Спартак», «Сталь» и других: Иван Башкиров, Петр Третьяков, Михаил Старостин, Владимир Алексопольский, Николай Маховский, Сергей Голод, Семен Майзель, Иван Лукин, Цалик Цадиков, Григорий Прыгунов, Николай Хижняк, Сергей Королев, Петр Луговой, Владимир Ситников, Иосиф Зегер, Ананий Соколов, Евгений Головин и многие другие. В военном госпитале трудился Петр Лайко, трагически погиб в захваченном оккупантами Киеве наш земляк, игрок днепропетровского и киевского «Динамо» Иван Кузьменко.

Не все из названных нами футболистов дожили до светлого Дня Победы 1945 года, но мы обязаны помнить о них: ведь они защитили нашу будущую жизнь, без них не было бы современного футбола, нашего днепропетровского футбола!

Подполковник Виктор Михайлович Каминский - бывший игрок нашего «Динамо» и тренер чемпиона Украины – днепропетровского «Спартака» командовал артиллерийским подразделением. За личную храбрость и мужество, умелое руководство вверенными ему частями во время военных действий, он был награжден многими орденами и медалями.

Связист Иван Башкиров - бывший защитник чемпиона Украины 1937 года «Спартака», прошел тяжелыми военными тропами и участвовал в освобождении Северного Кавказа, форсировал Дон и участвовал в прорыве блокады Ленинграда, в боях против Курляндской группировки в Прибалтике. Одно это перечисление говорит о том, что пришлось пережить ему в ходе военных действий.

Краснофлотец Иосиф Зегер воевал в Балтике, защищал Кронштадт и Ленинград. Солдаты: Сергей Голод, Ананий Соколов, Сергей Королев, Цалик Цадиков, Алексей Ситников и другие с честью выполнили свой долг, за что все они были награждены.

Валентин Забуга - бывший игрок целого ряда днепропетровских команд, в том числе «Динамо» и «Сталь», прошел всю войну, начиная со дня мобилизации-1-е августа 1941 года и до Дня Победы. Он участвовал в боях на Украине, Крыму, на Северном Кавказе и закончил её в Восточной Пруссии.

Многие, из вышеуказанных выше футболистов, не вернулись с войны, и мы не можем не склонить головы перед их светлой памятью. Одним из них был вратарь обладателя Кубка Украины - днепропетровского «Динамо» в 1940 году - Николай Маховский, игроки «Спартака»: защитник Анатолий Дубинин, нападающие Николай Ломакин и Сергей Майзель и другие.

Позднее, говоря о бывших ветеранах, которые пришли в днепропетровский футбол уже значительно позже военных лет, конечно же, мы более подробно, расскажем и о других, в том числе, и о незабвенном Геннадии Ивановиче Жиздике.

А теперь снова вернемся в родной город в первый день войны.

Свернув свой полевой лагерь, 196 стрелковая дивизия срочно возвратилась в город. Вот что вспоминал об этом первом дне войны, выше упомянутый нами В.М. Шатилов:

«…Город, вчера еще шумный, оживленный, принимал военный облик. Кресты из белой бумаги на оконных стеклах, посуровевшие лица прохожих. По ночам улицы погружались в темноту, строжайше соблюдалась светомаскировка, Когда мы приехали на железнодорожную станцию, там царило оживление. Почти непрерывно шли на запад эшелоны с войсками и боевой техникой, из открытых вагонных окон, из распахнутых дверей теплушек вырывались и летели вокруг любимые в те годы песни: „Дан приказ ему на запад“, „Краснознаменная Дальневосточная, даешь отпор“, „Выходила на берег Катюша“, „По военной дороге шел в борьбе и тревоге“…

Песни, как и солдаты, шли на войну…» И далее: «До свидания, город на Днепре!...Подали эшелоны, и тот час же возле вагонов образовались людские островки. Это матери, жены, дети, невесты пришли проводить своих мужей, сыновей, родителей, женихов. Последние слова, последние напутствия перед дорогой…»

А, как не была похожа первая военная ночь с 22 на 23 июня 1941 года на свою предшественницу, последнюю предвоенную ночь! В городе объявлено военное положение, введен комендантский час. Наступила тревожная и неспокойная тишина. Во многих семьях готовят мужчин в тяжелую, еще неизвестную, а может и невозвратную к родному очагу дорогу! Что будет с ними завтра, как сложится их дальнейшая судьба - судьба защитников Родины?! Увидят ли их еще жены, матери, отцы, сестры, дети. А если и смогут увидеть, то когда?!

А пока родной Днепропетровск, впервые, за многие годы, погрузился во мрак - введена обязательная ночная светомаскировка.

Изредка по улицам медленно проедет затемненный трамвай или машина. Лучи прожекторов медленно и настороженно прощупывают небо над городом, а у мостов, на вершинах городских холмов, в парке им. Шевченко, уже расположились зенитные батареи, защищающие город от возможной воздушной вражеской угрозы.

К нам пришла Война!

Днепропетровцы еще не знают о том, что эта страшная война продлится до мая, так далекого тогда 1945 года, что родной Днепропетровск, эта жемчужина Украины и тогдашнего Союза, будет 26 месяцев находиться в лапах злобного врага!

Они еще не знают, что в числе многих десятков тысяч расстрелянных и замученных, угнанных в фашистскую Германию и погибших на фронте, будут они сами, их родные и близкие, их родственники, друзья и товарищи и просто днепропетровцы!

Они еще не знают, какие страдания придется им пережить и что сделают оккупанты с их родным городом, с Украиной, со всей их Родиной!

А пока город начал готовиться к отражению врага, пока днепропетровцы, как и вся страна, еще верили, что война продлится недолго, что армия, которая их защищает, обязательно разобьет вероломного и подлого врага!

Днепропетровцы начинают привыкать к воздушным тревогам, которые объявлялись в городе с первых дней войны. Эти тревоги объявляются все чаще и чаще, днем и ночью.

Враг рвался все дальше и дальше от границ и неумолимо приближался к нашему городу. В ночь с 9-го на 10-е июля 1941 года фашистская авиация впервые бомбила Днепропетровск. В течение суток враг бомбил наш город дважды. Эти воздушные бомбардировки показали, какой опасности подвергаются жители города, они впервые показали каждому из них наглядно, что такое война! Первые воронки среди развороченных камней мостовых, первые пожары и развалины на месте домов, первые потерпевшие во время налетов раненные и погибшие!

12 июля в городе были созданы аварийно-восстановительные отряды местной противовоздушной обороны. Тысячи жителей города оказывали помощь постам местной противовоздушной обороны /МПВО/ в ликвидации пожаров и других последствий участившихся налетов фашистской авиации.

К началу августа, фронт все ближе и ближе продвигался к городу, и было принято решение об эвакуации людей, промышленного оборудования. На промышленных предприятиях начался демонтаж оборудования и подготовка его к эвакуации на восток.

19 августа 1941 года, почти через два месяца после начала войны, город был подвержен первому артиллерийскому обстрелу.

А, еще ранее, 8 августа остановился крупнейший на то время завод города: исчезли дымки над трубами Петровки. Затих зычный голос гудка завода, который с 1903 года был неотделим от истории города. Этот гудок басовитый и протяжный, с тех первых лет 20-го столетия, стал звуковой эмблемой нашего Днепропетровска.

Ежедневно город покидали составы с рабочими и служащими, членами их семей, материальными ценностями, демонтировались все предприятия. Всего в этот период железнодорожным транспортом было эвакуировано 99 тыс. вагонов с промышленным оборудованием и людьми.

В одном из вагонов такого эшелона с семьями железнодорожников Сталинской / а ныне Приднепровской / железной дороги, находился и автор этой книги. Рядом с ним в «теплушке», забитой до отказа семьями железнодорожников, была его мать и две старшие сестры. В поездной бригаде был и мой отец, потомственный железнодорожник, родители которого участвовали еще в строительстве и затем работали на Екатерининской железной дороге - предшественнице и Сталинской, и нынешней Приднепровской железной дороги.

Путь этого поезда, как и всех других с эвакуированными людьми и оборудованием, лежал на восток. В дороге с ним, как и с другими подобными поездами, произошел ряд событий, вызванных войной. Об одном из них я и хочу рассказать, так как он наглядно иллюстрирует жизнь покидающих родной город днепропетровцев, во время их эвакуации.

Естественно, из-за малого возраста я его не запомнил, поэтому расскажу о нем со слов моих родителей и сестер, а также других очевидцев, произошедшего в 1941 году события.

Когда они рассказывали позднее об этом эпизоде, мне казалось, что я до деталей вспоминаю его и все тогда произошедшее, видится мне как на большом экране современного кинотеатра. И теперь я, оставшийся к сегодняшнему дню единственным живым из всей нашей семьи, расскажу об этом случае Вам.