Глава седьмая ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА ВОЕННОСЛУЖАЩИХ «СИЛ САМООБОРОНЫ» И НАСЕЛЕНИЯ ЯПОНИИ

Наряду с техническим переоснащением войск, их комплектованием личным составом и интенсивной боевой подготовкой военно-политическое руководство и командование вооруженных сил Японии все более пристальное внимание уделяют вопросам идеологической и морально-психологической обработки, направленной на подготовку военнослужащих и населения страны к ведению войн за ее пределами и защите капиталистических устоев японского государства.

Правящие круги Японии имеют богатый опыт идеологической обработки личного состава вооруженных сил. В течение столетий в стране сложилась отвечающая воинственным «самурайским» традициям система воспитания преданного и стойкого солдата. Эта система охватывала все сферы общественной жизни, в том числе семью и школу, которым вменялось в обязанность прививать детям качества, необходимые солдатам.

В послевоенный период вопросы идеологической обработки военнослужащих и населения страны занимают не менее важное место, чем в довоенной системе подготовки войск. Ее значение определяется той ролью, которую японское командование отводит моральному фактору в современной войне. По мнению военных специалистов, «независимо от размеров ассигнований на оснащение "сил самообороны"» вооружением и снаряжением укрепление обороноспособности окажется невозможным, если у военнослужащих и народа не будет «твердой решимости защищать свою родину собственными силами»[755]. «Наличие высокого морального духа, — говорится в военном ежегоднике, — позволяет одерживать победы с меньшими силами или оказывать удивительное по упорству сопротивление»[756]. Именно этим объясняется повышенное внимание военных кругов Японии к вопросам морально-психологической подготовки военнослужащих. «Моральное воспитание должно пронизывать всю жизнь сил самообороны», — подчеркивает японская военная печать[757].

Конечная цель идеологической обработки армии и населения состоит в том, чтобы подготовить личный состав вооруженных сил Японии к выполнению любых задач, которые могут поставить перед ними правящие круги и командование, и к добровольному пожертвованию собой в случае «чрезвычайных обстоятельств»[758].

Организация и содержание идеологической обработки военнослужащих

Ведущую роль в процессе подготовки солдат играет аппарат военной пропаганды. Его деятельность контролирует начальник УНО, несущий ответственность за моральное состояние и дисциплину военнослужащих. В идеологической обработке личного состава принимают участие: департамент личного состава, служба информации, милитаристские и националистические организации, группирующиеся вокруг вооруженных сил. Все эти службы и организации тесно связаны между собой и подчиняют свою деятельность выполнению одной и той же задачи — всесторонне охватить военнослужащих целенаправленным идеологическим воздействием в различных условиях боевой деятельности и быта.

Департамент личного состава и обучения наряду с другими функциями ведает организацией специальных занятий с рядовым, унтер-офицерским и офицерским составом «сил самообороны» по так называемому моральному воспитанию. Непосредственная ответственность за организацию и проведение таких занятий возложена на прямых командиров (в первую очередь командиров рот). Эти занятия являются плановыми, и на них отводится 2 часа в неделю. Учебный цикл подразделяется на основной курс обучения («кихон кёику» — первый год обучения) и повышенный («кэнсэй кёику» — второй год). Основной курс имеет целью «формирование моральных качеств воина» в духе антикоммунизма и милитаризма, а повышенный — «глубокое изучение истории Японии» и основан на воспитании национализма и реваншизма[759].

При проведении занятий по «моральному воспитанию», подчеркивается в японских уставах, командиры рот должны знать личные качества подчиненного, чтобы эффективно использовать индивидуальную форму работы. Для содействия командиру в роте создается актив из наиболее подготовленных унтер-офицеров, которым доверяется проведение некоторых занятий с личным составом.

Командование требует периодически производить оценку результатов идеологической обработки, используя в отношении рядовых и унтер-офицеров индивидуальный подход. Главным критерием оценки считается поведение военнослужащего при выполнении боевых и учебных задач. Проводятся по курсу «морального воспитания» и экзаменационные проверки.

В связи с тем что в качестве прямого организатора и руководителя занятий по «моральному воспитанию» и войсках в целом выступает офицерский корпус, в процессе его подготовки в различных военно-учебных заведениях на эту сторону вопроса обращается особое внимание. При этом подчеркивается, что «процесс обучения (офицеров. — Примеч. ред.) должен быть нацелен на то, чтобы вносить максимальный вклад в укрепление морального духа вооруженных сил в целом. Молодые офицеры низшего и среднего звена, которым после окончания школы предстоит нести службу в качестве командиров, должны совершенствовать свое самосознание, чтобы уверенно воспитывать подчиненных и передавать им свои знания»[760].

Командный состав направляет всю учебу личного состава на подготовку к ведению боевых действий против армий стран социалистического содружества, главным образом Советского Союза. В соответствии с этим используемые методы морально-психологического воздействия все отчетливее ориентируют личный состав японских вооруженных сил на возможную войну с СССР. Так, с 1978 г. в учениях различных уровней в качестве «противника» выступают подразделения, специально укомплектованные и обученные действовать «в соответствии с тактикой советских войск». По сообщению газеты «Асагумо», с 1980 г. проводятся маневры в масштабе всех вооруженных сил по «отражению нападения с Севера»[761]. Осуществляемая в ходе маневров переброска войск и боевой техники с юга через всю страну проходит в условиях усиления пропаганды о «возрастающей советской угрозе».

В часы досуга всю работу по идеологическому воздействию на военнослужащих организует отделение культурно-бытового обслуживания департамента личного состава и обучения УНО. Такие отделения существуют в штабах видов вооруженных сил и объединений, а в соединениях и частях имеются офицеры-представители этой службы. Они следят за комплектованием казарменных библиотек, изданиями с антикоммунистическим и милитаристским содержанием, организуют показ тенденциозно подобранных кинофильмов и чтение лекций во внеслужебное время, проводят соревнования по различным видам спорта, конкурсы и т. д. Кроме того, эта служба занимается трудоустройством военнослужащих после их увольнения из армии.

Служба информации имеет задачу ведения идеологической обработки как военнослужащих, так и гражданского населения с использованием средств массовой информации. Во главе ее находится отделение информации секретариата УНО, состоящее из 16 человек, в секретариате имеются советники по информации, и штабах видов вооруженных сил и объединений созданы секции информации[762].

Служба информации в своей деятельности широко использует так называемый нештатный актив, который, по данным военной печати, в настоящее время насчитывает около 10 тыс. человек, из них 4 тыс. находятся непосредственно в войсках. Еще 6 тыс. активистов ведут подобную пропаганду в гражданских организациях[763]. Для этого служба информации поддерживает непосредственный контакт с многочисленными милитаристскими и националистическими организациями.

Наиболее значительное место в деятельности службы информации занимает печатная пропаганда. На нее расходуется до половины всех бюджетных ассигнований, выделяемых по статье «на военную информацию». Среди этой продукции — брошюры, листовки, плакаты, восхваляющие «силы самообороны» и военный союз с США. Служба информации издает свой вестник «Кохо антэна». Кроме того, начиная с 1971 г. большие средства ежегодно затрачиваются на оплату публикаций по заказу УНО в прессе, в частности в таких ведущих японских газетах, как «Асахи», «Майнити», «Иомиури», а также в спортивной печати и даже в периодических изданиях для домохозяек[764].

Служба информации выпускает агитационно-пропагандистские фильмы, рекламирующие деятельность японских вооруженными сил, заказывает телепередачи со специально подобранной военной тематикой. На эти цели расходуется около 1/5 бюджетных ассигнований, выделяемых на военную информацию. Ежегодно значительные суммы идут на оборудование стендов с наглядной агитацией, организацию военных выставок, празднеств и т. п. Служба информации обеспечивает закупку технических средств пропаганды (кинокамер, видеомагнитофонов, радиоприемников и другого оборудования)[765]. Все материалы, предназначенные для опубликования, подвергаются тщательному контролю.

В рамках УНО издается значительное количество журналов и ежегодников, среди них военно-теоретические журналы «Гундзи кэнкю» («Военные исследования»), «Гундзи минрон» («Военное обозрение»), ежегодники «Дзиэйтай нэнкан» («Ежегодник сил самообороны»), «Боэй нэнкан» («Ежегодник обороны»), «Соби нэнкан» («Ежегодник по вооружениям»). На правительственном уровне ежегодно издается «Боэй хакусё» («Белая книга по вопросам обороны»).

Активно вовлечены в идеологическую обработку военнослужащих милитаристские и националистические оганризации. Некоторая их часть имеет своеобразный статус: не являясь штатными единицами вооруженных сил и будучи организованными на «общественных началах», они тем не менее размещают свои штаб-квартиры в здании УНО, работают по указаниям японского командования, во главе их стоят отставные генералы. В стране официально отсутствует военное издательство, однако одна из милитаристских организаций, «Асагумо-но ю» («Друзья Асагумо»), по заказу УНО наладила выпуск военной печатной продукции пропагандистского характера в издательстве «Асагумо-симбунся», главная контора которого расположилась в здании отделения информации секретариата УНО. Организационные и другие связи «Асагумо-симбунся» с вооруженными силами осуществляются через общественную организацию — «Боэйтё кёсай кумиай» («Ассоциацию взаимопомощи УНО»), которая непосредственно сотрудничает со службой культурно-бытового обслуживания войск. УНО, например, не закупает продукцию «Асагумо-симбунся», она распространяется бесплатно в дивизиях, частях и подразделениях «Ассоциацией взаимопомощи». Так замыкается круг: пропагандистские идеи, генерируемые в отделении информации Секретариата УНО, материально воплощаемые за пределами вооруженных сил, проникают при помощи нештатных милитаристских организаций в среду солдат и офицеров[766].

Издательство «Асагумо» выпускает еженедельно многополосные газеты по видам вооруженных сил, издает ежемесячные журналы для различных категорий военнослужащих. Для рядовых и младших командиров предназначен журнал «Гэккан асагумо» («Ежемесячник Асагумо»), для офицерского состава — военно-теоретический журнал «Кокубо» («Национальная оборона»). Степень охвата личного состава военными газетами и журналами довольно высока. Газета «Aсагумо» издается в количестве свыше 60 тыс. экземпляров, т. е. из расчета один экземпляр на 4–5 военнослужащих[767]. При содействии «Ассоциации взаимопомощи» налажен выпуск периодических печатных изданий в объединениях, соединениях и некоторых частях.

Десятки милитаристских организаций охватывают своим влиянием представителей всех слоев населения страны. Каждая из них имеет свой объект воздействия — определенную категорию военнослужащих или гражданского населения. Так, общество «Отцы и старшие братья сил самообороны» ищет индивидуальный подход к солдатам и унтер-офицерам, «Общество друзей сил самообороны» интересуют резервисты и родственники военнослужащих, различные лиги и союзы ветеранов императорской армии и флота поддерживают «воинский дух» среди бывших военнослужащих и членов их семей[768].

Усиленную идеологическую работу в войсках ведут правые националистические организации. Ныне в Японии насчитывается около 550 таких организаций с числом членов свыше 225 тыс. В большинстве своем их возглавляют «ветераны» движения правых. Руководители этих организаций выступают на страницах военной печати, часто бывают в частях и подразделениях. Отношения между «силами самообороны» и националистическими организациями настолько глубоки и разносторонни, что дают основание некоторым наиболее ярым их руководителям называть современную японскую армию «резервной силой штурмовых отрядов правых»[769].

Осуществляемая всеми вышеперечисленными службами и организациями идеологическая обработка японских военнослужащих имеет целью замаскировать истинное предназначение вооруженных сил и подлинную направленность военной политики японского империализма, заставить их усердно служить интересам монополистического капитала.

Главное содержание идеологической обработки военнослужащих составляет антикоммунизм. Он пронизывает все существо буржуазной идеологии, усиленно насаждаемой в вооруженных силах. Пропаганда, ведущаяся в вооруженных силах, нацелена на то, чтобы дискредитировать идеи марксизма-ленинизма, грубо извратить политику коммунистических и рабочих партий, принизить завоевания социализма, очернить социалистическую действительность. Предпринимаются злонамеренные попытки провести абсурдную аналогию между коммунизмом и фашизмом[770]. В то же время всячески превозносятся капиталистическая система, буржуазный образ жизни.

Главным направлением обработки японских солдат в антикоммунистическом духе является привитие им ненависти к Советскому Союзу. Советская действительность, политика КПСС и Советского правительства представляются в тенденциозном или искаженном виде. В ход пускаются измышления о некой «классовой борьбе в СССР», «забвении нужд крестьян», «притеснениях интеллигенции», «отсутствии религиозных свобод»[771], «подавлении малых народностей», о якобы ведущейся в различных республиках СССР «борьбе за национальное освобождение». Военный журнал «Гундзи кэнкю», например, договорился до того, что назвал нападение гитлеровской Германии на Советский Союз «исключительным шансом для украинцев и белорусов… завоевать национальную независимость»[772].

В различного рода антисоветских инсинуациях особое место отводится очернению Вооруженных Сил СССР. В частности, обращают на себя внимание попытки поставить под сомнение единство советского народа и армии. С одной стороны, Вооруженные Силы СССР изображаются в виде «аппарата подавления инакомыслия», с другой стороны, им самим приписывается некое «инакомыслие». Так, раздаются абсурдные заявления, будто «правящая партия пристально следит за армией», «армейские политработники занимаются слежкой», «среди солдат и сержантов много таких, кто вступил в вооруженные силы под угрозами властей» и т. п.[773].

Особым нападкам подвергается внешняя политика Советского государства. В последнее время настойчиво муссируется миф о так называемой «советской военной угрозе». Преднамеренно искажая миролюбивую политику СССР, военные идеологи твердят о неких «агрессивных планах Советского Союза», о «военном давлении СССР на Японию». Военнослужащих убеждают в том, что Советский Союз якобы «угрожает всем, постоянно стремится к расширению своих границ»[774]. Особенно широко антисоветская кампания развернулась с вводом по просьбе правительства Афганистана в эту страну ограниченного контингента советских войск для выполнения интернациональной задачи по защите революционных завоеваний афганского народа. Военная пропаганда внушает военнослужащим, что эти действия предпринимаются Советским Союзом якобы для того, чтобы выйти к Персидскому заливу и установить контроль над арабской нефтью, которой Япония покрывает 90 % своей потребности в этом сырье.

Авторы «Белой книги по вопросам обороны», полностью игнорируя настойчивую и последовательную деятельность Советского государства по предотвращению ядерной угрозы, заявляют, будто «СССР наращивает военный потенциал не для того, чтобы сдерживать ядерную войну, а для того, чтобы, используя ядерное ору)кие, победить в войне»[775]. показателен тот факт, что только за один 1978 год в японской печати было опубликовано в 8 раз больше статей о «советской военной угрозе», чем в 1977 г. Ныне же такого рода антисоветские опусы практически не сходят со страниц японских газет и журналов. Как отмечает японский ученый-международник Ф. Канадзава, «шумиха вокруг так называемой советской угрозы … раздувается с целью прикрыть планы наращивания вооруженных сил, пересмотреть антивоенные положения конституции»[776].

Японским солдатам не только внушают, что они призваны «противодействовать советской угрозе», но и открыто готовят их к действиям против СССР. Военное командование не скрывает, что боевая подготовка японской армии строится с «прицелом на Советский Союз». Так, УНО Японии приняло решение создать в ВВС специальную эскадрилью для «имитации воздушных атак вероятного противника в соответствии с тактикой советских летчиков». Эта эскадрилья формируется из японских истребителей, закамуфлированных под советские самолеты «МиГ»[777].

В последнее время все более часто пропагандистские ухищрения по поводу надуманной проблемы «северных территорий» начинают уступать место открытым призывам к реваншу[778].

Антикоммунизм — основа идейно-психологической подготовки японской армии к борьбе против демократических сил страны. Военнослужащим внушают, что левые организации и союзы могут оказаться «мятежниками», организаторами беспорядков в стране, побуждающими народ к бунтам, и поэтому их следует приравнивать к «врагам Японии». Как отмечает прогрессивная японская печать, «военнослужащие воспитываются в духе враждебности к социалистической и коммунистической партиям, профсоюзам, демократическим общественным организациям»[779]. В армии развернута широкая идеологическая кампания по воспитанию у личного состава готовности повернуть по приказу командования оружие против своих сограждан. «Насущной задачей командиров, — заявил один из офицеров, — является воспитание военнослужащих, которые в целях недопущения беспорядков и волнений выступили бы против своих соотечественников»[780].

Стремясь воспрепятствовать влиянию на солдатскую массу со стороны КПЯ, СПЯ и других демократических организаций, командование усиленно пропагандирует тезис «армия вне политики». Солдатам внушают, что «силы самообороны» существуют в интересах всего государства, поэтому военнослужащие не должны принимать участие в политической деятельности. В то же время командование не только не препятствует, но и активно пропагандирует среди личного состава членство в различных реакционных организациях, которые, хотя и именуются общественными, в действительности представляют собой политические организации правящего класса.

Однако милитаристские круги не ограничиваются только тем, чтобы военнослужащие поддерживали правящую партию на выборах и участвовали в деятельности правых организаций. Они фактически готовят солдат к военному перевороту в случае прихода к власти в стране демократических сил. Не случайно, что прививаемая военнослужащим ненависть даже к демократии в рамках буржуазного государства толкает их к выражению недовольства «умеренной», или, по меркам ультраправых, «недостаточно твердой», правительственной политикой. По словам японского писателя К. Кобаяси, после второй мировой войны в Японии было по меньшей мере восемь попыток военного переворота, причем о большинстве из них пресса не сообщала.

Воспитание преданности буржуазному строю является одним из основных направлений в идеологической обработке личного состава. В одном из наставлений сухопутных войск прямо указано, что «задача вооруженных сил состоит не столько в защите территории и нации, сколько в охране существующего государственного строя»[781]. Военнослужащим внушают идею о некоем «превосходстве и совершенстве капиталистической системы». Им стараются доказать, что Япония в послевоенный период представляет собой пример общества, в котором совершается новая промышленная революция, ликвидирующая якобы монополистический капитал, эксплуатацию и угнетение трудящихся, в котором будто бы на смену антагонистическим классам приходит новый, свободный от идеологических предрассудков средний класс, равноправно участвующий в производстве и распределении доходов.

Пропаганда идей защиты буржуазного общества тесно переплетается с попытками военных кругов оправдать существование агрессивного японо-американского военно-политического союза, который представляется в качестве одного из основных факторов, гарантирующих «безопасность и процветание Японии», «мир и стабильность на Дальнем Востоке». Так, авторы доклада «группы по изучению проблем комплексного обеспечения безопасности» подчеркивают необходимость для Японии «активно и энергично поддерживать Соединенные Штаты Америки», продолжать развивать и углублять японо-американское военное сотрудничество.

В последние годы по мере углубления военно-политических связей с США и другими странами Запада среди японцев, особенно военнослужащих, широко пропагандируется идея «единой судьбы» и совместной защиты капиталистического мира.

Антикоммунизм тесно связан с другим важнейшим направлением идеологической обработки японских военнослужащих — национализмом, который используется для решения тех же идеологических задач, но в иной плоскости.

В конце 60-х — начале 70-х годов, когда Япония стала высокоразвитой индустриальной страной, национализм превратился в серьезный фактор всей ее политической и идеологической жизни. Правящие круги видят в разжигании национализма одно из средств отвлечения трудящихся от классовой борьбы.

Разжиганию националистических настроений у личного состава вооруженных сил служат как довоенные националистические концепции императорской армии, так и современные, которые имеют своей целью обосновать необходимость «приведения военного потенциала страны в соответствие с экономическим», доказать «ведущую роль Японии среди капиталистических государств Азии», а также важное значение Японии как «форпоста капиталистического мира на пути коммунистического наступления»[782].

Пропаганда национализма в Японии носит специфический характер: она направлена на возрождение милитаристско-националистической идеологии «яматодамасий» («духа Ямато»), которая на протяжении многих столетий культивировалась господствующими классами Японии и нашла свое концентрированное выражение в известном самурайском кодексе «бусидо».

С момента воссоздания армии военные круги снова обратились к постулатам «яматодамасий», хотя и в несколько измененном виде. Так, в журнале «Гэккан асагумо» помещена статья некоего Сугавары, который утверждает: «Многие говорят, что бусидо умерло. Но это не так, японцы не отказались от него. Настоящий воин (буси) честен, верен своему сюзерену. Японцы не должны забывать о прежних традициях и обязаны сохранить бусидо»[783]. Как отмечал японский философ-марксист R. Кодзаи, «видоизмененные по своей форме догматы "бусидо", "яматодамасий" ничем не отличаются от довоенных, поскольку по своему содержанию являются антисоциалистический, антикоммунистической идеологией… носят антидемократический характер»[784].

Проповедь «яматодамасий» зачастую переплетается со всевозможными рассуждениями о так называемом «японском патриотизме». При этом, как отмечается в японской демократической печати, делается акцент на то, что «национальный патриотизм» у военнослужащих должен быть значительно выше, чем у «гражданского населения». Военнослужащим прививаются идеи об «исключительности» японской нации, о «превосходстве» пресловутого «японского духа». Военная пропаганда внушает, что патриотизм предполагает преданность идеалам так называемого «западного мира», выражающуюся в осознании необходимости защиты буржуазного строя, совместных действий во имя этого японских вооруженных сил с армиями других империалистических государств, и прежде всего США.

Проповедь «японского духа», «патриотизма» в их милитаристском толковании тесно смыкается с другими направлениями националистической обработки личного состава, в частности с возрождением культа императора, «традиций» старой императорской армии, восхвалением былой воинственности, агрессивности.

Особое внимание, как и в былые годы, уделяется пропаганде культа императора. Идеологи тенноизма всячески пытаются внушить личному составу представления о том, что хотя японский император и не бог, но это монарх, не имеющий себе подобных, что он заслуживает глубокого уважения как «символ японского государства». Преданность императору рассматривается как основополагающий элемент «патриотизма». Солдатам твердят, что «миссия сил самообороны» заключается в защите императора, являющегося «символом японцев»[785]. Их призывают «бороться» против тех сил, которые якобы «стремятся уничтожить императора». В войска внедряются многие положения «Императорского рескрипта солдату и матросу» довоенного времени о воинской службе[786]. Так, занимавший в прошлом пост начальника УНО Г. Ямасита заявил, что этот рескрипт способствовал созданию воинственного духа в армии. «Несмотря на изменения, происшедшие после войны, его положения, — продолжал Г. Ямасита, — должны быть восстановлены в японских вооруженных силах»[787].

Возрождение культа императора непосредственно связано с восхвалением традиций старой императорской армии, определенной реабилитацией разбойничьих деяний японской военщины. Широко популяризируются и оправдываются войны японского милитаризма. В последние годы практически в каждом номере журнала «Гэккан асагумо», предназначенного для рядовых солдат, можно было найти воспоминания участников прошлых войн, различные «документы» и «исторические исследования». Так, на страницах журнала печатались воспоминания участников боев в Бирме, участников последнего рейда крейсера «Куманo», выдержки из книги «Последние дни сухопутных войск императорской армии». Во всех этих публикациях затушевывается агрессивный характер войн, которые вел японский империализм, превозносятся «исключительные» боевые качества солдат и офицеров императорской армии, их готовность к самопожертвованию, преданность «великой Японии».

В целях насаждения национализма и милитаризма открываются многочисленные военные музеи. Во всех гарнизонах имеются так называемые «комнаты боевой истории» («сэнси сицу»): в их экспонатах рассказывается о войнах, которые вела Япония, прославляются «подвиги» бывшей императорской армии.

Значительная роль в идеологической обработке японских военнослужащих отводится религии. Вплоть до 1945 г. государственной религией Японии являлся синтоизм. После войны государственный синтоизм был запрещен, однако реакционные круги не оставляют надежд возродить его былое влияние. Это, в частности, находит свое проявление в попытках протащить закон о государственной поддержке токийского храма Ясукуни, где, по преданно, покоятся души тех, кто погиб за императора в войнах Японии. Поэтому крайне правые силы, вопреки конституции, запрещающей предоставление государственных привилегий религиозным организациям, стремятся узаконить существование этого рассадника милитаризма. Новым толчком для активизации религиозной деятельности храма Ясукуни в войсках стало решение попечительского совета храма о включении 7 главных военных преступников, казненных по приговору Международного трибунала после окончания второй мировой войны, в списки «жертв», пострадавших за интересы государства.

В Ясукуни, а также в других синтоистских храмах официально проводятся всевозможные религиозные церемонии милитаристского толка, в которых участвуют и военнослужащие. Так, личный состав Северной армии принял участие в празднике синтоистского храма Гококу (храм защитников родины). В ходе праздничной церемонии исполнялись стихи, написанные императором Мэйдзи, старые военные песни, в том числе «Уми юкаба», в которой имеются такие слова:

Выйдем в море — усеем телами волны,

Выйдем в горы — устелем телами травы,

Что смерть тем, кто хочет умереть за императора?[788]

Известны случаи, когда военнослужащих «сил самообороны», погибших при исполнении служебных обязанностей, возводили в ранг «святых» некоторых синтоистских храмов. По признанию командования, это делается «в целях подъема морального духа военнослужащих»[789]. В этих же целях в часы занятий по «моральному воспитанию» военнослужащие совершают паломничество в синтоистские храмы, причем вопреки существующим военным законам священнослужители в ряде случаев привлекаются для «освящения» военных и других объектов[790].

В настоящее время в вооруженных силах Японии действует «Моральный кодекс военнослужащего», который введен в качестве своеобразного морально-политического устава для японских солдат и офицеров. «Военнослужащий должен гордиться тем, — указывается в первой главе этого документа, — что, преодолев свои личные интересы, служит обществу (т. е. капиталистическому строю. — Прим. ред.). Он должен быть готовым к тому, чтобы, не щадя своей жизни, полностью выполнить свой служебный долг»[791].

Между «Моральным кодексом военнослужащего» и «Императорским рескриптом солдату и матросу» много общего как по форме, так и по содержанию. Не случайно прогрессивная японская печать отмечала, что «кодекс идентичен императорскому рескрипту 1882 года», что оп «есть слепок с моральных принципов старой армии», «попирает не только конституцию и мирные принципы, но также демократию п основные права человека в самой их сути»[792].

Специалисты по идеологической обработке стремятся опорочить идею нейтрализма Японии, активно пропагандирующуюся японскими социалистами и коммунистами. Так, в «Сборнике по воспитанию чувства ответственности за миссию, возложенную на военнослужащего», который КПЯ назвала «учебным пособием казарменной подготовили солдат к новой войне», свыше 200 страниц отведено «опровержению» политических теорий нейтралитета. Нейтралистские концепции объявляются «не соответствующими действительности», а тем, кто выдвигает лозунги, призывающие к развитию Японии по мирному и демократическому пути, приклеиваются ярлыки «врагов Японии»[793].

Игнорируя или извращенно толкуя ст. 9 японской конституции, провозгласившей отказ Японии от вооруженных сил, пропагандисты милитаризма делают акцент на якобы «законности существования» японской армии, ее «конституционности», стремятся доказать необходимость дальнейшего усиления вооруженных сил страны.

Параллельно с этим в среде военнослужащих усиленно пропагандируется японо-американский военный союз. Сотрудничество США с Японией в этой области, таящее в себе опасность вовлечения страны в крупномасштабные военные конфликты, представляется как «международная гарантия безопасности Японии», как сила, сдерживающая «агрессию» СССР и других социалистических государств против Японии. Так, журнал «Гундзи кэнкю» утверждал, что в случае, если «договор безопасности» будет аннулирован, «Япония незамедлительно подвергнется агрессивному военному нападению со стороны Советского Союза»[794].

«Разъясняя» миссию японских вооруженных сил и их место в японо-американском военном союзе, один из заместителей начальника УНО заявил: «Вооруженные силы США, дислоцированные в Северо-Восточной Азии, являются одним из звеньев стратегии, направленной против Советского Союза, и японо-американская система служит важнейшим ее составным элементом»[795].

Вместе с тем военная пропаганда ратует за дальнейший рост собственно японских вооруженных сил, повышение их самостоятельности, боевой, и прежде всего наступательной, мощи. Военные идеологи призывают не только уповать на силу оружия США, но и готовиться к участию в будущих войнах, опираясь на национальные возможности. В связи с этим японским военнослужащим внушается, что исторические условия требуют увеличения вооружений, в том числе и принятия на вооружение «сил самообороны» ядерного оружия. Широкий резонанс в органах военной пропаганды получают милитаристские заявления из тана правящих кругов, высшего военного командования. Так, военная печать использовала для развертывания широкой пропагандистской кампании высказывания премьер-министра Накасонэ во время его поездки в США в начале 1983 г. о намерении увеличить военные обязательства Японии, включая «зону военной ответственности» в радиусе 1000 миль от ее берегов, и блокаду в случае «чрезвычайных обстоятельств» трех проливов в Японском море. В связи с этим военная печать стала писать о «возрастании ответственности военнослужащего» и призывать к оснащению армии новыми типами оружия, проведению широкой реорганизации, с том чтобы «полностью освоить новые оперативные задачи, выдвигаемые перед японскими вооруженными силами»[796].

«Чувство ответственности за миссию военнослужащего, гордости за свою службу в силах самообороны» является своеобразным мерилом служебного рвения солдата, показателем его политической благонадежности. В частности, в учебном пособии для личного состава ВВС «Как должен мыслить военнослужащий сил самообороны» говорится: «В случае чрезвычайной опасности, когда вооруженная борьба с врагом ведется ценой жизней, любой мотет быть убит или ранен. Это чрезвычайно важное обстоятельство. Однако, чтобы стать выше всего этого и отдать всего себя выполнению служебного долга, необходимо в своем сердце укрепить веру»[797]. И далее: «Каждый, связанный единой судьбой с нацией, должен отдавать ей все свои силы. Нужно активизировать силы, стремясь заставить воевать своих сограждан»[798]. Все это свидетельствует о стремлении командования возродить среди военнослужащих дух милитаризма, былого фанатизма, разжечь шовинистические настроения. Как отмечает японская демократическая печать, «воспитание чувства ответственности военнослужащего» превратилось в своего рода связующий идеологический узел антикоммунизма, национализма, реваншизма и тенноизма (почитание культа императора).

Тщательный персональный отбор наемников, детально продуманная и активно проводимая идеологическая обработка, интенсивная муштра — все это оказывает определенное влияние на военнослужащих. Правящие круги и военное командование Японии считают, что японские вооруженные силы подготовлены для выполнения их приказов. Американское военное командование также высоко оценивает морально-боевую подготовку японской армии.

Основная часть военнослужащих поддерживает политику правящих кругов страны, является носителем реакционных, антикоммунистических и националистических идей, реваншистских настроений. Воинственные, шовинистические настроения все глубже проникают в сознание солдат. Большинство военнослужащих верит, что выполняет «священную миссию по защите страны», и готово выполнить любые приказы командования. «Я горжусь тем, — заявил солдат 1-го разряда Т. Тоигути, — что выполняю задачу по защите своего отечества, что соединил свою жизнь с силами самообороны. Что бы ни произошло, если мне будет отдан приказ, я выполню его»[799]. Ему вторит унтер-офицер И. Судзуки: «Если будет война, я первым пойду и первым готов погибнуть»[800].

Результаты деятельности органов военной пропаганды находят прямое отражение в том политическом климате, который установился в японской казарме, в доминировании антикоммунистических и антисоветских настроений. Это отчетливо проявляется в том, как многие военнослужащие относятся к так называемой «проблеме северных территорий». Их позиция сводится, как правило, к примитивному, но чрезвычайно опасному воинственно-реваншистскому кредо: японцы должны бороться за «возвращение северных территорий».

К наиболее реваншистски и экспансионистски настроенной части военнослужащих относится офицерский корпус. Несмотря на некоторые различия во взглядах между старыми кадровыми офицерами и офицерами послевоенного поколения, общим для них является приверженность идеологии милитаризма и реваншизма. Офицерам удается насаждать среди личного состава свои реакционные взгляды, контролировать мысли и поступки солдат, определять их манеру поведения в различных жизненных ситуациях. Усилия офицеров направлены в первую очередь на то, чтобы сгладить глубокие классовые противоречия между командным и рядовым составом. Большое внимание уделяется «укреплению чувства доверия» между командирами и солдатами, достижению «единства».

Однако было бы ошибочно считать, что правящие круги страны полностью решили проблему идеологической подготовки войск в нужном им духе. Несмотря на тщательный отбор личного состава; изощренную идеологическую обработку, среди части солдат имеют место настроения недовольства службой, антипатии к офицерам.

Но все эти негативные, с точки зрения командования вооруженных сил Японии, явления не оказывают решающего воздействия на политико-моральное состояние личного состава. В целом вооруженные силы Японии выступают послушным инструментом в руках правящих кругов страны. Они активно готовятся к ведению военных действий и подавлению демократических выступлений японских трудящихся, представляют собой серьезную угрозу безопасности на Дальнем Востоке.

Использование вооруженных сил в милитаристской пропаганде среди населения

Монополистическая буржуазия Японии и правящая ЛДП отдают себе отчет в том, что армия, лишенная поддержки народа, не в состоянии выполнить возлагаемые на нее задачи как внутри страны, так и за рубежом. Особенностью современной Японии является то, что вооруженные силы созданы вопреки послевоенной конституции, поэтому японское правительство основные усилия направляет на то, чтобы убедить население страны в «необходимости» существования вооруженных сил, выделения значительных бюджетных ассигнований на их содержание.

В этих целях правящие круги и командование «сил самообороны» широко используют средства массовой информации, различные официальные и полуофициальные военизированные организации, правые партии и организации для развертывания среди населения милитаристской пропаганды.

Основные усилия при этом направляются на то, чтобы повысить престиж армии, военнослужащих у населения, под предлогом обсуждения военных проблем подготовить условия для осуществления выдвинутых военных программ и их расширения в будущем, причем интенсивность идеологической обработки населения в духе милитаризма непрерывно возрастает.

Большие задачи по ведению пропаганды среди населения возлагаются непосредственно на японские вооруженные силы. На одной из встреч с руководящим составом вооруженных сил в 1982 г. премьер-министр Д. Судзуки подчеркивал, что «все высшие офицеры должны приложить максимальные усилия для того, чтобы добиться доверия и поддержки народом сил самообороны»[801]. На этой же встрече начальник УНО Ито требовал от «сил самообороны» достижения понимания и поддержки их со стороны народа, «для чего необходимо постоянно поддерживать контакты с населением страны»[802].

В сферу пропагандистской деятельности активно подключились другие государственные ведомства и учреждения (в частности, министерство иностранных дел и министерство просвещения), выступающие за «необходимость» ускоренного вооружения страны, «приведение военных возможностей в соответствие с экономическими» и т. д.

Пытаясь представить негативное отношение значительной части населения к военщине, к вооруженным силам как результат «слабого знания роли сил самообороны в деле обеспечения обороны страны», правящие круги и военное командование Японии организуют контакты военнослужащих с гражданским населением в соответствии с «Планами пропагандистской деятельности сил самообороны»[803]. В первую очередь в этих целях используются мероприятия, связанные с различными юбилеями и праздниками вооруженных сил, объединений, соединений, отдельных частей и гарнизонов. Всем этим мероприятииям предшествует подготовка, направленная на то, чтобы привлечь в гарнизоны как можно больше гражданского населения. Широко используются средства массовой информации, устанавливаются контакты с местными органами власти, владельцами предприятий. Военнослужащим перед выходом в увольнение из частей даются задания сообщать своим родственникам и знакомым о предстоящих мероприятиях и приглашать их посетить свои гарнизоны.

Организаторам этих мероприятий удается привлекать на них много людей. Так, на авиационный праздник на авиабазе Мисава в сентябре 1982 г. собралось 400 тыс. зрителей[804]. В апреле 1980 г. на 24-летие гарнизона Дзинмати (6 пд Северо-Восточной армии) прибыло свыше 22 тыс. местных жителей[805]. Даже в самых маленьких гарнизонах на подобных мероприятиях присутствует обычно не менее 2–3 тыс. человек, а всего по всей стране ежегодно гарнизоны «сил самообороны» посещают свыше 3 млн. человек. Это объясняется тем, что мероприятиям придается зрелищный характер: устраиваются военно-театрализованные представления, парады войск гарнизонов, выступления военных оркестров, организуются выставки оружия и боевой техники, катание на бронетранспортерах, танках, полеты на самолетах и вертолетах, выходы в море на боевых кораблях. Непременными атрибутами этих представлений являются выставки литературы по военным проблемам, а также картин милитаристского характера, фотовитрин, посвященных повседневной деятельности «сил самообороны», организуется продажа сувениров военного характера. Приглашенные представители кино, радио и телевидения ведут репортажи о ходе мероприятий. В качестве дополнительных стимулов для привлечения местного населения на территории гарнизонов используется распродажа в это время в них товаров по сниженным ценам[806].

Особое внимание уделяется идеологической обработке подрастающего поколения. Именно для детей и молодежи предназначены в первую очередь показательные выступления рейнджеров, выброска парашютных десантов, катание на боевой технике. Организуется даже фотографирование детей в специально сшитой для этих целей военной форме. Милитаристским представлениям часто даются громкие названия вроде «Праздник пушки», «Праздник танка» и т. д. Например, в гарнизоне Такидзава (преф. Ивате) артиллеристы устроили выставку оружия и боевой техники под названием «Рай для детей». Для них демонстрировались действия расчетов 105-мм и 155-мм гаубиц, зенитных установок, ПТУР, было организовано катание на джипах, фотографирование в военной форме на фоне боевой техники[807].

В рамках пропагандистской деятельности «сил самообороны» создаются многочисленные специальные базы для отдыха выпускников средних школ. Программы пребывания на них предусматривают знакомство с военной техникой, проведение различных спортивных соревнований, наблюдение за учебными занятиями и учениями войск, полеты на самолетах и поездки на боевых машинах, слушание лекций по военным проблемам, обучение приготовлению пищи в полевых условиях. Аналогичные лагеря с упрощенной программой пребывания созданы и для детей младшего возраста[808].

С 1976 г. командование Северо-Восточной армии ежегодно проводит для школьников трехдневный «круиз» по своим военным гарнизонам[809].

Командование гарнизонов не менее чем два воскресенья в месяц устраивает «дни открытых дверей». В такие дни местным жителям предлагается осматривать «музеи славы» и тому подобные выставки, связанные, как правило, с историей частей и подразделений «сил самообороны», а также тех частей императорской армии, на территории которых они размещены. «Меккой» подобных экскурсий милитаристской направленности является гарнизон Этадзима, где создан музей «камикадзе». К сентябрю 1981 г. его посетили 2 млн. человек[810].

Для расширения контактов военнослужащих с местным населением активно используются и гражданские мероприятия — общенациональные и местные праздники, религиозные торжества. Например, ежегодно в январе командование 7-й танковой дивизии в торжественной обстановке подписывает контракт с муниципалитетом г. Саппоро (о-в Хоккайдо) на привлечение личного состава и техники дивизии для подготовки «праздника снега». Солдаты и офицеры 3-й артиллерийской группы принимают участие в ежегодном театрализованном представлении по случаю праздника местного минерального источника. Военнослужащие гарнизона Нихонбара (Центральная армия) в августе каждого года участвуют в «празднике родных мест»[811].

Для более близкого ознакомления и пробуждения симпатий гражданского населения к «силам самообороны» широко используются так называемые «опытные вступления» в «силы самообороны»: местные жители (в том числе женщины) прибывают в ближайшие гарнизоны, где их переодевают в военную форму и оставляют на некоторое время (как правило, не менее трех суток) жить в казармах по тому же распорядку дня, что и военнослужащие. Больше всего «опытных вступлений» проводится в гарнизоне Комакадо (1-я пехотная дивизия, Восточная армия), где ежегодно через них проходит свыше 2000 человек[812].

Владельцы предприятий, руководители учреждений и ведомств утверждают, что благодаря таким «опытным вступлениям» они получают хорошую возможность проверять новичков на лояльность. В то же время, по мнению военных — организаторов этих мероприятий, «опытные вступления» позволяют гражданским людям «хорошо понять особенности военной жизни, важность оборонных усилий». Средства массовой информация рекламируют благоприятные для «сил самообороны» высказывания лиц, прошедших «опытное вступление», подчеркивая, что «подготовка к защите родины требует больших усилий и эта работа заслуживает самого большого уважения»[813].

Нередко местные жители приглашаются на маневры и учения вооруженных сил.

Тесную связь осуществляет командование воинских частей с различными обществами «поддержки». Каждая из этих организаций ставит своей главной задачей содействие развитию и укреплению вооруженных сил, привитие японской молодежи, да и всему населению, любви к армии, подготовку для нее резерва. Почти все они имеют свой статус, устав, герб и знамя, члены многих организаций носят полувоенную форму. Организации проводят сборы, шествия, военизированные игры для молодежи и детей, спортивные соревнования, организуют посещение частей и подразделения, проводят выставки, возложения цветов и венков на могилы погибших военнослужащих, оказывают их семьям материальную и другую помощь. Особым покровительством военно-политического руководства страны пользуется упоминавшееся уже «Общество друзей сил самообороны»[814].

Правящие круги Японии и командование вооруженных сил стремятся внушить народным массам, что армия необходима не только для обеспечения «защиты» страны от «агрессии», но и в повседневной жизни. «Кроме своей деятельности непосредственно по защите страны, — говорилось в "Белой книге по вопросам обороны" 1980 г., — силы самообороны часто и активно направляются на оказание помощи при стихийных бедствиях и используются в других видах повседневной деятельности. Эта работа предоставляет возможность для расширения контактов сил самообороны с народом и вносит огромный вклад в разъяснение того, что оборонная мощь действительно базируется на народной основе»[815]. Все факты участия войск в спасательных работах во время стихийных бедствий широко рекламируются средствами массовой информации. Отличившимся в ходе этих работ военнослужащим публично вручаются грамоты и ценные подарки от местных органов власти.

С той же целью повышения престижа «сил самообороны» рекламируется участие войск в сооружении различных объектов в интересах как государства, так и местных организаций, в том числе в строительстве дорог, школьных зданий, парков и т. п. Немалую роль в рекламировании вооруженных сил играет использование их личного состава, транспорта и средств связи при проведении различных спортивных мероприятий. Так, с 1975 по 1980 г. для обеспечения спортивных соревнований и мероприятий было привлечено 9440 военнослужащих, а также 1604 автомобиля, 2000 радиостанций[816].

Из средств массовой информации для пропаганды вооруженных сил наиболее активно используется телевидение. Все чаще показываются рекламные ролики о «высоком предназначении» «сил самообороны», транслируются военные парады, выступления высоких воинских чинов на различных сборищах.

Активно используются возможности радиопропаганды. Так, с октября 1981 г. радиостанция «Нихон тампа хосо» ввела по заказу военного ведомства регулярную передачу программы, в которой принимают участие оркестры всех видов вооруженных сил, известные музыканты и музыковеды[817].

В интересах пропаганды «сил самообороны» и прославления милитаристского прошлого Японии созданы специальные кинофильмы, которые, в частности, демонстрируются во время упоминавшихся мероприятий, организуемых в гарнизонах «сил самообороны» для местного населения. Характерны уже сами названия некоторых из них: «Великая японская империя», где главным героем предстает премьер-министр генерал Тодзио, казненный после войны как военный преступник, «Линкор Ямато», «Объединенная эскадра», «Отдадим молодость военной службе», «Вот почему мы солдаты сил самообороны», «Молодежь, защищающая воздушное пространство страны», «Защита родины». Эти и множество других кинофильмов в розовых красках рисуют «романтику военной службы», восхваляют «подвиги» японской военщины в годы второй мировой войны.

Весьма важную роль играет устная пропаганда, в которой самым активным образом участвуют командование «сил самообороны», офицеры территориальных вербовочных пунктов, члены различных «обществ» содействия «силам самообороны». Основным лейтмотивом читаемых ими лекций и бесед является стремление убедить слушателей в необходимости для Японии иметь мощные вооруженные силы. Примерная тематика этих лекционных выступлений, по данным военной печати, выглядит следующим образом: «История сил самообороны и состояние обороны Японии», «Международная обстановка вокруг Японии», «Проблемы обороны Японии», «Оборона Японии и вербовка молодежи», «Безопасность и оборона Японии», «Проблема северных территорий», «Международная обстановка и оборона Японии», «Защита Японии», «Необходимость обороны Японии»[818].

Внушая населению идею о необходимости непрерывного усиления «оборонных» мероприятий, правящие круги играют на национальных чувствах японского народа. Японцам стремятся внушить подспудно мысль о том, что те уступки, на которые идет страна в борьбе с американскими и западноевропейскими конкурентами, и те компромиссы, которые неизбежны во взаимоотношениях с другими государствами, якобы являются вынужденными в основном по причине отсутствия у Японии достаточного «военного веса», без которого Япония не мотет занять «достойного места» в мире.

С конца 70-х годов в интересах милитаристской пропаганды стал особенно широко использоваться тезис о «советской военной угрозе», «наращивание советских военных приготовлений на Дальнем Востоке». Резко увеличился выпуск «художественных» произведения, авторы которых в своих опусах под такими провокационными названиями, как «Советские войска высадились в Японии», «Захват Хоккайдо» (вышли в конце 70-х — начале 80-х годов и переиздавались около 20 раз в серии «третья мировая война»), стремятся не только исказить сущность советской миролюбивой политики, воспитать у японского народа ненависть к нашей стране, но и способствовать пропаганде японских вооруженных сил, японо-американского военно-политического союза, без которых невозможно обеспечить защиту Японии от «агрессии с севера».

Действия правящих кругов Японии, направленные на повышение у населения престижа «сил самообороны», придание им авторитета, оказывают немалое влияние на умы и настроения японцев. Во второй половине 70-х годов японскому военно-политическому руководству удалось добиться того, что все большее число японцев стало склоняться к мысли о необходимости для Японии обладать вооруженными силами, созданными в обход конституции под вывеской «сил самообороны». В газете «Асагумо» в январе 1980 г. утверждалось даже, что «уровень поддержки населением сил самообороны повысился до 86 %»[819].

Таким образом, основой идеологической обработки военнослужащих и населения Японии являются антисоветизм и антикоммунизм, причем их удельный вес в пропаганде, особенно удельный вес антисоветизма в его самых разнообразных проявлениях, возрастает вместе с повышением значения идеологической обработки в общей системе подготовки личного состава японских вооруженных сил.

Целям подготовки армии и населения к возможному участию Японии в новой войне служит также националистическая, реваншистская, милитаристская пропаганда. Ее особенностью является обращение к наиболее реакционным традициям японской военщины, что свидетельствует, с одной стороны, о кризисе буржуазных военно-идеологических концепций, а с другой попытках японского военно-политического руководства найти выход из идеологического тупика в возвращении к прежним «духовным ценностям», приспособленным к условиям сегодняшнего дня. Созданная правящими кругами Японии тонкая и изощренная система милитаристской обработки населения с привлечением большого количества опытных пропагандистских кадров, в том числе и военнослужащих, действует довольно эффективно, привлекая все новые слои к поддержке военной политики правящих кругов, делая их сторонниками идеи законности и необходимости японских вооруженных сил, дальнейшего наращивания их боевой мощи.

Вместе с тем в стране имеются значительные антимилитаристские, демократические силы — Коммунистическая и Социалистическая партия Японии, Генеральный совет профсоюзов (Сохио), многие другие прогрессивные общественные организации. Сознавая опасность проводимой правящими кругами политики, направленной на ремилитаризацию страны, они ведут борьбу против углубления военно-политического сотрудничества с США и другими странами Запада, против превращения Японии в очаг напряженности в Азии. И хотя отсутствие единства в «антимилитаристской борьбе, различия в оценке степени опасности курса на милитаризацию Японии, разный подход к проблемам организации конкретных антивоенных выступлений существенно снижают результативность действий антимилитаристских сил, правящие круги не могут полностью не считаться с ними.