Иван Демидов. Рулевой

Иван. Ну что Иван… Не знаю, где и кем я был бы, не встреть я я Иван-Иваныча Демидова. Он помогал мне и я у него в долгу.

Первый раз я увидел режиссера в студии АСБ-4, куда был приглашен как типа guest star. Весной 1988 года, до того как «Люби» позвал меня на соведение. Это была, как помню, запись, а не прямой эфир (был и такой формат беседы с ньюсмейкерами). По-моему, первый опыт такого рода: эфир от 27 октября 1987 года: тогда запись встречи с заслуженными хиппи (Папа Леша, Пессимист, Макс Столповский, etc.) была записана, а в студии перемонтированную версию этой беседы обсудили ведущие (Захаров, Листьев, Любимов) и «политобогреватель» Цветов.

Короче. Допрашивали меня Любимов и Листьев. Последний съязвил, назвал меня «писательским сыном» (а писатели в СССР были привилегированным меньшинством) в ответ на мои словесные экзерсисы, обличавшие «золотую молодежь». Я вообще тогда гнал невообразимую пургу про необходимость превентивных репрессий в отношении партноменклатуры и козырял сенсационным инсайдом по поводу «дворца для Горби» в крымском Форосе. После записи в студию спустился Иван. Высокой блондинистый супермен, весь в джинсовом и улыбках. Вытащив из кармана сигаретную пачку, со смешком поставил диагноз:

– Проверку не прошел.

То есть для прямого эфира это было бы чересчур даже в контексте «революционной» передачи.

Пошли курить. Потом в буфет. В компании с обоими ведущими и Шипиловым. Ну и так далее. Иван значительно младше меня, но я всегда позиционировал его как старшего. Типа по званию. Сержант-десантник. Продюсер-основатель. Гуру и все такое.

От Ивана в проекте «Взгляд» зависело многое. Ну не просто так перед ним на коленях стояли Листьев и Любимов. Таково было пожелание Ванино. В ответ на вопрос: «Ну что нам сделать, чтобы ты стал с нами работать?».

Так случилось, что я был в переговорной канала «Ностальгия» с двумя нынешними телезвездами (плюс секретарь владельца компании Владимира Ананича, редактор по гостям и ассистент), когда эфирился повтор ТВ-шоу «Рожденный в СССР», в котором Иван рассказал об этом прикольном инциденте. Оба ТВ-мастера были изумлены безмерно. Пришлось заверить, что эпизод этот секретным не был.

К сожалению, я не всегда внимал демидовским советам/директивам. И post factum жалел, что не прислушался. Помню, Ваня регулярно наезжал на меня за то, что я в кадре пытаюсь работать без очков (мне казалось, что одного очкарика – Димы Захарова – в обойме достаточно). Но потом, отсматривая запись прямого эфира (обычно в однокомнатной квартирке Любимова, который единственный записывал московские выпуски на домашний видак), всегда вынужден был признавать: близорукие прищуры с моими «лисьими притопами» (© Демидов) не коррелируют.

Мне жаль, что рабочий альянс Демидовых (Ваня+Лена) не пережил семейных разборок. Ленка – офигительный продюсер, и вовсе не потому что ей самозабвенно курил фимиам льстивый ТВ-шут и талантливейший словоблуд Отар Кушанашвили; она просто оч хорошо понимает про ТВ. Ее «Акулы пера» тому доказательство.

Помню, когда увидел хрупкую блондинку в ньюсруме «молодежки», сразу поинтересовался у «Люби», кто, мол, такая. Саша в ответ хохотнул:

– Даже не думай, у нее муж – десантник.

Так я собственно и догнал, что Елена – Демидова.

Жена-красавица красавца-режиссера Вани Демидова в послевзглядовскую эпоху выросла в очень грамотного & жесткого продюсера, поднявшего такие культовые проекты ТВ-6 как «Акулы пера».

Хороша она была тем, что никакого респекта к славе & званиям артистов не испытывала. Она ценила в двуногих лишь две вещи: природную факутру и бабло. Ни того, ни другого у большинства героев отечественного шоу-биза не было и нет. Во всяком случае, в масштабах Лены. Сколько бы не начесал на своих корпоративах, допустим, великан Киркоров, у любого именитого нефтяника или заслуженного чекиста $$$ будет больше. Ну да, зато стать Филлипа она не оценить не могла. Хотя и у самого Иван-Иваныча рост под 190. Ну не суть. Важно, что она строила артистов с такой же уверенностью с какой опытный офицер мурштрует призывников. Потом Демидова стала матерью-героиней в городе-герое Лондонске. У нее четверо прелестных блондистых детей и муж, как и положено, – предприниматель. В июне 2011 года Демидова вместе со старшей (Настей) приезжала на пару дней в Москву. Мы понастальгировали в Vogue Café (совершенно справедливо обхабаленном Сергеем Минаевом), и когда к нам на десерт присоединился Иван, я отчетливо про себя понял, что оч их всех люблю, это во-первых, а во-вторых: былое не вернуть. Типа: «я вспомнил вас и все»!

Она дружковала с боевитым напористым режиссером Таней Дмитраковой, которой я тоже многим обязан: она возилась со мной, не взирая на капризы и мигрени. Смешно, однако же, переписывается история. Мы с Дмитрой оказались за одним столом осенью 2010 года на грустном юбилее. И поскольку вспоминали совместные приключения с Артемом Боровиком, заговорили и о «Взгляде». Не без изумления обнаружил, что Танька, делающая странноватый проект «Девчата» на «России-1», реально не помнила, что каждую пятницу передача «Взгляд» выходила в прямой эфир дважды: в обеденное время на Дальний Восток (где было как раз около одиннадцати вечера) и потом – ударный выпуск на Москву/Европу, после разборок в кабинетах начальства, полномасштабных пиздюлей и перемонтажа ряда сюжетов. Мы с ней сцепились по этому поводу так, что сидевший между нами Дима Лиханов вынужден был пересесть к Сергею «Мазаю» Мазаеву (мы все трое школьниками жили в одном доме). Я вынужден был набрать Иван Иванычу с просьбой рассудить нас. Ваня спокойно (ну, это же Демидов) и неопровержимо подтвердил: после т. н. «эфира для тюленей» передача четырежды повторялась в записи по «Орбите» на Сибирь & Урал, а ближе к полуночи все вновь собирались в АСБ-4 для того, чтобы отвязаться по полной.

Вот. На Иван-Иваныча всегда можно положится. Он ничего не путает. И все делает правильно. Ну, или почти все. Его тема с увлечением православием и каналом «Спас» (который он основал и возглавил в 2005 году) мне была непонятна, так же, впрочем, как и его дружба с Березовским в начале нулевых. Особенно в контексте того, что Борис отождествлялся с Мамоной, а Демидов насчет $$$ особо не заморачивался и, замечу, никогда не воровал. Хотя, соблазнов был океан плюс три стакана.

Помню, в период когда Иван рулил ТВ-6, Александр Толмацкий (его сына Кирилла еще не звали Децлом, а самого Сашу в тусовке знали как удачливого рекламного магната и беспокойного газмановского экс-продюсера) просил меня похлопотать на предмет того, чтобы пристроится на «шестую кнопку» типа коммерческим директором именно потому, что там, с его точки зрения, была масса «нереализованных возможностей». Демидов никогда не влезал в коммерцию, был безупречен и щепетилен в денежных вопросах, обижался когда я наезжал по поводу «джинсы» на Андрея Разбаша (Ване все друзья виделись белыми + пушистыми), хотя и работал с Александром Горожанкиным, бывшим директором ВИDа, который был (наверное и остался) чертовски красивым + ангельски обаятельным (с Катей Андреевой они были оч эффектной парой), но пробы-то ставить было некуда: именно Саня осуществлял коммуникацию «Листа» с бандитами и вообще не брезговал ничем из традиционной бизнес-обоймы 90-х (как, впрочем, и все поголовно преуспевшие тогда олигархи и эффективные, блин, менеджеры). Принято считать, что Саша стал самым состоятельным из всех тех, кто входил в Совет директоров ВИD. Хотя начинал с торговли минутами «Поля чудес» и следил, чтобы в студии кто-нибудь из зрителей не пробежал с пакетом, украшенным приметным логотипом каким-нибудь.

Иван всегда был как бы НАД. Как из расположенной вверху аппаратной сверху наблюдал за всеми и никотином расширял сознание. Он такой. Демидов он. Фанател от Пола МакКартни. И тоже был советским ТВ-битлом. Хотя Костя Эрнст с четверкой The Beatles сравнивал лишь квартет «взглядовских» фронтменов (цитирую по эфиру: «Так случилось, что группа ведущих «Взгляда» оказалась группой «Битлз» российского телевидения. И во всей этой группе Джоном Ленноном был Влад. И не только потому, что его убили, а скорее, потому что от него зависело больше, чем казалось. Некоторые другие выглядели более ярко. Он не старался солировать. Но смысла в нем было всегда гораздо больше»).

В «Популогии» написано: «ДЕМИДОВ Иван И. – великий деятель отечественного телевидения. Придумал показывать длинные отечественные сериалы (например, «Семнадцать мгновений весны») за один день, дабы сделать телевизор полноправным членом семьи зрителя. Вместе с фон Штирлицем люди вставали, делали утреннюю гимнастику, нехитрый туалет, завтракали, выгуливали собак, делили с друзьями (Штирлицем, ящиком и Д.) обед, справляли естественные надобности, отдавали сомнительный, приготовленный тут же, у «голубого экрана», ужин врагу (Мюллеру) и, наконец, засыпали – Тихонов в Мерседесе, а граждане в креслах и на табуретках. Долгое время Иван Д. являлся рулевым «МузОБОЗА» (в последнее время ему помогал рулить единственный в своем роде грузин-блондин – см. Кушанашвили) – придуманной им передачи, которая, как и «Караоке по-русски» дает возможность запеть на всю страну практически любому желающему. Единственный в мире человек, которому удалось присутствовать в 1965 или 1966 году при концертном исполнении «back in the USSR» ливерпульской четверки. В детстве работал осветителем у «АВВА» (подробнее о шведских исполнителях см. «Восток»), в результате чего повредил зрение и теперь не снимает без солнцезащитных очков».

* * *

Вскоре после убийства Листьева передача Демидова покинула прайм-тайм. «Музыкальная правда» опубликовала беседу с Иваном «ОБОЗ» НЕ В ОБУЗУ (Июнь 2, 1995. №13).

– Почему «ОБОЗ» из пятничного прайм-тайма выкинули. Популярность падает?

– Причина в ином – в железобетонном убеждении телевизионного начальства, что молодежь «ОБОЗ» и ночью смотреть будет, фигли нам ставить передачу в лучшее время? Цинизм? А куда деваться? Хорошо, хоть так. А то ведь есть и такой способ рассуждений: мне, мол, 50 лет, я с женой «МузОБОЗ» не смотрю, на фига же он пятничный вечер занимать будет? Вот когда я спать лягу, пусть что угодно показывают. Спорить с такой логикой просто невозможно. И аргументы типа справок из Министерства образования о том, что основная часть моих зрителей – подростки, которые после ночных телебдений утром в субботу просто проснуться не могут, не принимаются. На все мои доводы один ответ: вы о своей программе печетесь, а мы мыслим масштабами канала. Ничего, теперь и я каналами мыслить стал.

– Для перехода на ТВ-6 пришлось уволиться с Первого канала?

– Да, из штата я ушел, остался только в качестве приглашенной телезвезды. Но дело не в том, что мне стало плохо в «Останкине» и я подал заявление об уходе. Делались мне предложения и в рамках Первого канала. Звали возглавить музыкальную редакцию. Я отказался, руководствуясь чисто личностными мотивами. Сейчас я говорю о себе не как о телезвезде, а как о телепродюсере. На Первом канале по-настоящему не развернуться, эфир забит, все теплые места заняты. В лучшем случае, удалось бы мне запустить еще пару проектов – все. Мне же хочется большего. ТВ-6 же на этом фоне выглядело чистым листом, на котором можно воплотить любые свои замыслы. Конечно, с помощью интересных людей, профессионалов.

– Сагалаев позвал?

– Сагалаев и Пономарев – руководство канала. Они в свое время принимали меня в молодежную редакцию «Останкина» на должность администратора. Круг замкнулся, мы снова оказались вместе, хотя поначалу переходить с первого канала я не собирался. Я просто предложил делать музыкальные новости для ТВ-6, но в процессе разговора получился новый неожиданный поворот. Мало того, мне удалось привлечь к сотрудничеству замечательных людей. Исполнительным продюсером по кино стал, как известно, Саша Олейников, знакомый многим по передаче «Программа ИКС». У него масса интереснейших задумок, часть которых Саша уже воплотил в жизнь.

Курирует кинонаправление Виктор Мережко. В его задачу входит собрать вокруг себя крепкую команду кинематографистов. Кое-что из задуманного уже реализовано. Это «Утро с Леонидом Лейкиным», циклы «Мое кино» и «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Постмузыкальные новости», стартовавшая с 95-го года программа «Акулы пера». Есть еще масса идей. Что же до содержания конкретных программ, которые мы предполагаем запускать, то, извините, я предпочитаю карты пока держать закрытыми. Это наше ноу-хау. Есть реальная маза, что НТВ прочтет это интервью и первым выпустит программу по нашей идее. Одно могу сказать: я ни с кем соревноваться не собираюсь. Мы пойдем своим путем. Никакого копирования, никаких вторых «Полей чудес», «Устами младенца» и так далее. Одна из самых больших бед нашего телевидения в том, что многие заняты не поиском своего, оригинального, а перелицовыванием чужого. Мы для себя это сразу отвергли. Мы хотим быть не вторыми и уж тем более не шестыми, а только первыми.

– Вполне уместен каламбур: а не станет ли «ОБОЗ» обузой?

– Не станет. Главное, чтобы была команда телевизионных единомышленников, способных реализовывать твои идеи. Я специально сделал так, чтобы мое присутствие на съемочной площадке при записи программы было сведено к минимуму и ограничено концептуальными вещами – мыслями, идеями, направлениями в работе, но… В принципе, есть кому заменить меня. Другое дело, что вопрос так не стоит. При всей моей наглости меня трудно заподозрить в выпячивании моего «я», просто оно, это «я», выпирает – энергии много. Я ведь мог бы все сорок минут сидеть в кадре, сам все интервью со звездами делать, репортажи готовить. Мне это не надо. Я заряжаю на работу других. Надеюсь, мой вкус и опыт не позволят нам никогда на пошлятину скатиться.

Конечно, делать еженедельную программу очень сложно, по сути, это конвейер. Кое-кто частым эфиром и объясняет нашу популярность. Я обычно предлагаю таким умникам самим попробовать каждые семь дней готовить 40-минутный выпуск: «Старичок, напрягись, поделай такие программы хотя бы в течение месяца». Нет, не хотят. Я не особенно переживаю, когда мне говорят, что в какой-то передаче какой-то сюжет получился неудачным. Ну и что? Не может вся программа состоять из одних убойных, ломовых клипов и репортажей. Планку можно так задрать, что потом работать будет невозможно. Да я сам через полгода свалюсь с инфарктом миокарда. Кому от этого будет лучше? Нет, всего в жизни, в том числе, и телевизионной, должно быть в меру – и добра, и барахла. А с «МузОБОЗом» мне расставаться пока еще рано. Мы еще порулим.

Я всегда считал, что Ваня Демидов = великолепный рассказчик. Типичное интервью середины 90-х, которое я опубликовал в газете «Музыкальная правда» (Октябрь 17, 1997, №39), существующей, кстати, исключительно с подачи Демидова…

У ведущего этой программы помимо главного – светлой головы, в которой и родилась идея «Обоза», – есть еще масса достоинств, как то: коротко стриженный мужественный затылок, которым он до последнего времени был повернут к зрителям во время интервью с музыкантами, а также клевые черные очки, которые в кадре не снимаются и вызывают в народе нездоровый интерес – а что у него с глазами? Свидетельствуем: глаза голубые, добрые, проницательные.

– Судя по передаче, ты очень лояльно относишься к попсе. Если вспомнить твое интервью с Добрыниным, немножко скандальное его начало, ты можешь объяснить, почему попса тебя побаивается, что ли, ждет каких-то издевательств?

– Этот шлейф идет издалека, от «Взгляда», когда мы давали только рок. А давали мы рок не потому, что мы любили его, вернее, не только поэтому. Это была правильная конъюнктура – рок был запрещен, но при этом основная масса молодежи ждала пробивную музыку, ту, которая пробьет эти стены. И поскольку мы в политике были такими, мы и в музыке должны были быть такими. За мной тянется работа наших музыкальных редакторов, которые были направлены на рок и достаточно резко разговаривали с попсой. А попса чувствует неуверенность в себе, потому что она не прошла через народную любовь. Почему Алла Борисовна так уверена? Потому что она пришла народным героем. Почему рокеры все уверены? Они стали популярными без участия официального телевидения. Ну, и потом, попса в принципе боится независимых структур, потому что «ну их в баню, они все там такие крутые, а мы уж вроде как проклятые». Это все тянет за собой либо озлобление, либо такое испуганное отношение.

…Я закончил школу жизни на телевидении, я бы так это назвал. Вырос в далекой Самаре, где с четвертого класса ходил на местную телестудию, играл спектакли, читал новости в детских передачах, ставил в старших классах уже какие-то полурежиссерские работы. Потом с родителями переехал в Москву. Два года прослужил в десантных войсках в Литве. Вернулся и пошел на телевидение осветителем, просто потому, что очень его любил. Потом из общего телевидения полюбил конкретно молодежную редакцию и пришел работать туда администратором. Проработал четыре месяца, как раз начинался «Взгляд» с осени, через полгода я был ассистентом режиссера «Взгляда», а еще через полгода стал режиссером. Мы тогда просто жили в Останкино, потеряв окончательно здоровье в свои 25 лет, приходили сюда утром в среду и уходили из этих аппаратных в субботу вечером. …Я просчитываю не только как жить будут зрители, но и как жить будет телевизионная тусовка, придем ли мы к многочисленным каналам, появится ли через год здесь МТV. Это вообще отдельный и очень интересный разговор, как телевидение готовится к этому и готовится ли вообще. Вот мы готовимся: и ВИD, и каждый для себя морально. Я, например, готовлюсь, к тому, что придут сюда ребята и скажут: «Вот мы купили все, что здесь находится, вообще мы из штата Оклахома. Давай поговорим, старик?».

– Ты боишься этого момента?

– Нет, я к нему готов. Совершенно не боюсь. Они на самом деле больше совки. Я делал «Взгляд» из Франции, Америки, Финляндии. У нас нормальные люди, мы не слабее их по большому счету. Только многого не хватает, но если мериться вчистую, то еще не известно, кто сильнее.

– Ты как-то принципиально заявил, что не снимешь в кадре черных очков, и ты ни разу не называл своего имени в эфире. Почему? Вообще говоря, это похоже на кокетство…

– Дело в том, что я мог в том феврале (1991 года. – Е.Д .) сесть спокойно в кадр собой и начать вещать: понравился бы я кому-нибудь, не понравился, привыкли бы потом, не привыкли – но я имел на это право по своему весу на телевидении. Я мог пойти и по другому пути: взять другого ведущего и делать снова «звезду». Я работал на «звезд» – Любимова, Листьева – и я знаю, что надо быть с этими людьми другом, очень сильным другом, чтобы знать все их сильные и слабые стороны и как-то это выруливать… на это у меня просто не было сил. У меня очень трепетное отношение к телевидению, я не считал себя вправе садиться и вести эту программу. Если бы я решил, что буду «звездой», тогда бы я месяца на два занялся бы речью, танцами, прическами, а времени на это не было. Поэтому опять же был просчитан ход, который одновременно привлекал бы внимание и был бы удобен мне просто для работы. Ну, а очки я не снимаю, потому что стиль уже выбран.

– Это только из-за стиля, или, может быть, это страх уличной популярности?

– Мне нравится фраза о том, что нужно без страха принимать популярность, хотя она несет с собой массу неудобств. Меня устраивает вариант, когда я спокойно иду по городу, спокойно заглядываю куда угодно, спокойно могу дойти до сцены «Олимпийского», и, только надев очки, услышать, как взревел зал…